Так живём

 

 
         У соседей гостья – меццо-сопрано из Пермской оперы. Возвратилась из Турции, где отдыхала. Проездом останавливалась в Комаровке сначала туда, теперь - обратно. Я испекла медовую коврижку по литовскому рецепту и отправилась к соседям на кофе. Саша раскатывал тесто для своих знаменитых пельменей и спросил, буду ли я, тогда он сделает  и на меня. Я почему-то постеснялась - думаю: и так у него второй день одни бабы некормленые: вчера были в гостях еще три музыкальные дамы. Сказала, что не буду, а хотелось. Пошла в сад, где в гамаке покачивались Кармен и Мануэлла или Марфа и Любаша из «Царской невесты» (обе Татьяны) – соперницы на сцене, подруги в остальное время: одна крупная, статная, подстать своим героиням, другая хрупкая, лирическая, словно беззащитная, но с сильным характером. Оказалось,  они тоже огорчили Сашу отказом от пельменей, но  по двум  другим причинам  – обе худеют (этой одной достаточно), да  еще вчера  позволили себе  за компанию немного лишнего (шашлычок, вино, конфеты). Узнав, что и я отказалась, огорчились за Сашу: мало того, что  ему скучно готовить для  себя одного, так единственная сотрапезница, на которую он мог рассчитывать, тоже отказалась. Тогда я крикнула Саше: - Хочу пельменей!
 Он выскочил в сад, да как закричит:
– Что мне с вами, с бабами делать??? Ведь только что тебя спрашивал!!!
Я вся затрепетала перед настоящим мужским гневом, робко так пролепетала:
- Саша, это я  из скромности...
А он снова: – Что это еще за скромности?
 - Ну-у, - думаю... Однако взбодрилась, почувствовала себя женщиной – вот уже и кричат на меня грубо, по-мужски. Говорю девочкам:
– Эх, хорошо бы еще и оплеуху получить, хочется чего-то такого острого, мужского. Зашел разговор – были ли у кого в жизни побои. Вроде, нет, но потом  я вспомнила, что была  пощечина. За дело. Теперь  уже тоже приятно вспомнить.
И тут выходит из дома Саша с тарелкой пельменей, политых сметаной и с графинчиком уксуса, несет мне прямо на качели. Вот так живем.