Николай Перепелкин приехал с вокзала домой на такси. Сунул водителю крупную купюру, сдачи не взял. Из багажника выволок тяжелый полосатый баул. „Успел-таки к праздникам!” Два родных окна на четвертом этаже приветливо светились, словно улыбаясь хозяину. Николай взвалил на плечо сумку, нажал кнопку домофона.
- Кто?
У кнопки был чужой голос. Вернее, не совсем чужой. Николай растерялся. Теща? С какой стати? А где же Валюшка?
- Дед Мороз, - буркнул Николай.
Лифта ждать не стал. По лестнице поднимался, отдуваясь и пыхтя. Хорошее настроение сдулось. В доме теща, а значит, сюрприза по полной программе уже не выйдет. Сценарий внезапного приезда, тщательно продуманный и тысячекратно проигранный в мыслях, разлезался по швам. Потому что тещи в этом праздничном сценарии не было. Была удивленная и взволнованная Валюшка, был подросший и радостно бьющий в ладоши Тимофей. А тещи, Дарьи Викторовны, не было и быть не могло.
Ладно, не возвращаться же назад. Придется сценарий на ходу модифицировать. Сейчас на лестничную клетку выпорхнет знакомый голубой халатик, заскользят по подъездной плитке шлепанцы, тонкие руки обовьют шею... Наверное, это даже и хорошо, что теща в доме. Может, она по такому случаю заберет к себе с ночевкой Тимофея... и тогда... Тогда...
Дверь не распахнулсь, голубой халатик не выпорхнул.
Николай позвонил.
Открыла Дарья Викторовна. Всплеснула руками, как курица крыльями:
- Ой, ну надо же! Ну ты подумай! Коленька! Господи... Вот это да! Приехал! Что ж не предупредил-то?
- Где? - Перепелкин спрашивал кратко. Экономил слова.
- Ты про Валюшку? Так она как раз сегодня по работе задерживается...
Николай смотрел на тещины щеки. На каждой – по одинаковому красному пятну, как будто кто-то по два утюга приложил.
- Тимофей дома?
- Да конечно же, Господи ж ты божечки, где ему еще быть-то? Дома, дома, только мультик смотрит. Господи, как его...Том и Джерри...
Теща комкала в руках фартук. Николай скинул сумку, прошел, не разуваясь, в комнату. Сын сидел возле телевизора. „А, папа!!! Привет!” Волосы всклокоченные, на жилетке клякса. Действительно, подрос...За три с половиной месяца...Тимофей в ладоши не захлопал, отвернулся к экрану.
Николай так и не разулся. И куртку не снял. Одетый, сидел в низком кресле. Том гонялся за Джерри, Джерри убегал, и это было смешно. Том – глупый и жадный, Джерри – хитрый и находчивый...
В полосатом бауле лежали подарки, за окном падал пушистый снег. На журнальном столике стояла маленькая, совсем непраздничная искусственая елка.
- А я Валюшку набираю-набираю, звоню-звоню, а у нее телефон отключен, как назло. Да что ж такое! Бывает же... Ты бы разделся что ли? Жарко ведь... да и поужинать бы не мешало...
Поплыли титры. Дарья Викторовна пошла укладывать внука спать. Николай слышал, как Тимоха не хотел умываться на ночь, капризничал. Перепелкин, хмуря брови, уткнулся в телевизор - начался выпуск новостей.
Потом фильм.
Потом - ток-шоу.
- Ну, может, чаю хотя бы выпьешь? Или кофе? Господи, надо же как получается...
***
Валюшка открыла дверь своим ключом. Николаю показалось, что в коридоре запахло сигаретами. Он посмотрел в испуганные глаза жены. Кролик. Нашкодивший прокуренный трусишка... Николай ничего не сказал. Валюшка тоже молчала.
- Слава Богу, а то заждались уже.... наконец-то....сколько ж можно... Ну чего ж вы, в самом деле? Поздоровайтесь хотя бы! Давайте живите по-человечески, что вам не так... на стол сейчас соберу...
Руки отяжелели. Чтобы как-то их занять, он вытряхнул полосатый баул. На пол упали пакеты и коробочки. Разорвать, вытащить! Вот маленькое черное платье, комбинация из шелка, бусы, косметичка, пушистый свитер-ангорка, джинсовая юбка... Игрушечное ружье, пластмассовый трансформер – это на диван. Остальное – на фиг, на пол. Лифчики, трусы. Шарфик, чулки, снова шарфик... Не снимая ботинок, Николай смачно потоптался по вещам, затем быстро подобрал их, сожмакал. Рванул балконную дверь и вышвырнул все в темноту.
Дарья Викторовна схватилась за щеки. Валюшка стояла, прислонившись к стене, как будто ее приклеили. Сюрприз разлетелся ко всем чертям. Николай скомкал похудевший баул и грюкнул входной дверью.
Во дворе, словно в сказке, распустилось чудо-дерево. Под их балконом стоял голый клен, на ветках болтались колготки, лифчики, шарфы и трусы. Маленькое черное платье повисло на сателитарной антенне третьего этажа. Три с половиной месяца работы... Дурного труда... Захотелось закурить. Николай проверил карманы – ничего. Последнюю сигарету выкурил еще на вокзале... С бессмысленной надеждой прощупал баул. Наткнулся на коробку. Вытащил. Ну конечно! Аква ди Джио – еще один подарок для жены. В духах Николай Перепелкин не разбирался – покупал наобум. Ему понравилась упаковка, цвет красивый – не то голубой, не то зеленый. Как будто море...
Он и хотел семью на море вывезти. Уже все распланировал, представил. Как надувается от ветра гостиничная занавеска, а маленький уставший Тимофей спит c открытым ртом. Валюшка, обмотанная полотенцем, выходит из душа – загорелая, веселая. На столе - фрукты, за окном – бирюзовое Аква ди Джио... Николай заметил под ногами мохнатый комок. Это ангоровый свитер упал на землю. Он поднял и закинул его повыше – чтоб собаки не подобрали.
Людей во дворе не было. Все люди дома, потому что у них все нормально. И только он, Николай Перепелкин, стоит ночью на снегу, не зная, что делать. Дурак, рогоносец. Вспомнил Валюшкин кроличий взгляд. А может, действительно, на работе задержалась? Конец года, везде авралы... кто его знает, что там на самом деле было? Ему неожиданно стало жалко Валюшку. Испугалась, расстроилась, бедная. Николай остро почувствовал голод и холод. Идти было некуда.
А зачем куда-то идти? Почему бы не подняться наверх, домой? Что здесь такого: ну, вспылил, взорвался. Валюшка - она мягкая, сразу расстает, простит. Подставит теплую щеку для поцелуя, уткнется в его куртку, всхлипнет. Теща защебечет, забегает. Валюшка распакует голубую коробочку, брызнет духами, ойкнет от радости. Он усадит ее к себе на колени... А завтра – завтра Новый Год. Семейный праздник. Подумаешь, не по сценарию вышло. Главное – все выяснится. Ссора пройдет, а семья останется.
Николай снова поднялся на четвертый этаж. Через тонкую дверь отчетливо слышался тещин голос. Он прислушался:
- ... дурой была, дурой и осталась! Грызи теперь себе локти, откусывай!
- Душно мне с ним! Воздуха не хватает, понимаешь!
- Нет. Не понимаю. А у пацана ты спросила? Ему без отца не душно?
„Молодец, теща!” - мысленно поддержал Дарью Викторовну Николай
- У него глаза белые... бирюк... Брови на глаза натянет, челюсть выдвинет... и ни слова – ни полслова... не могу так....
„О ком это она? - удивился Николай, - Пора звонить, заходить. Время – ночь. Пожрать бы чего-нибудь не мешало...”
- Зато у чурки твоего, поди, не белые!
- Мама! Он не чурка!
- Чурка! Для тебя не чурка, а для меня - чурка!
- Он - казах, сто раз тебе говорила.
- Бездельник он плоскомордый!
- Мама!!! Не бездельник!!! Художник!!!
Николай сел на корточки. Вот оно что выходит... Выходит, что бирюк – это он, Николай.
А у его хрупкой круглоглазой Валентинки завелся, оказывается, художник. С которым не душно... В голове стало горячо, будто кипяток разлили.
- ... как теперь подарки пособирать? Утро наступит... Перед соседями стыдно...
- ... мне не стыдно. Мне его подарки не нужны...
Горячо. Кипяток обжигает голову... Почему не нужны? Вот, хотел осчастливить, называется... Николай осторожно встал, обнял ладонями виски. В висках стучало, билось. Он снова спустился во двор. Сел на холодную лавочку возле чудо-дерева. Невероятно...Еще несколько часов назад его жизнь была совсем другой. Еще несколько часов назад у него был дом. И мечты были. Про Новый Год, про море... А теперь в голове заваривается мозг. И ничего нет. Нет женщины, которой можно подарить Аква ди Джио.
В горячую голову полезли воспоминания. Ведь хотел жениться на Оксане. Нормальная баба была, своя в доску, надежная как часы. И женился бы, если б Валюшка все карты не перемешала. Валюшка, Валюшка... Плащик с капюшоном, глаза в пол-лица, ноги худые. Кролик, одним словом. Оксана получила от ворот поворот. А зря. Очень зря. Обидел хорошую женщину. Николай подсчитал в уме – восемь лет прошло. Замужем ли? Или одна? А вот так взять и явиться среди ночи... Попросить поесть и погреться... Николай представил уютную кухню. Растерянная Оксана в пижаме с большими пуговицами... какие у нее сейчас волосы – короткие, длиннные? Он ест, а она пьет чай из большой керамической чашки... У нее дома пахнет живой елкой... Оксана открывает голубой флакончик и пшикает за ухом... улыбается... какая прелесть... ну зачем ты, не надо было... ну что ты...
***
Николай услышал, как в подъезде спускается лифт. Дарья Викторовна.... Теща привычно заойкала:
- Ну чего сидишь на холоде?
- А что делать?
- Как что – домой идти, спать.
- Домой не пойду. Там, знаете ли, воздуха мало. Пусть туда казахские художники ходят...
- Тогда давай ко мне. Валя такси вызвала, сейчас приедет...
- Еще чего...
- Эх, Коленька, Коленька. Гордый ты...
- Да, я гордый. А каким надо быть?
- Мудрым...
Подъехала машина с шашечками. Дарья Викторовна села, захлопнула дверь, такси тронулось. Перепелкин, опомнившись, бросился вслед. Водитель затормозил.
- Я забыл. Это Вам, - Николай протянул теще морскую коробочку, - к Новому году, и вообще...
- Обернись, - сказала теща
Он обернулся. В родном окне четвертого этажа увидел голову на тонкой шейке. Сердце защемило... Валюшка-Валюшка...Запутавшийся глупый кролик.
Такси уехало.
Это была последняя тихая ночь в году. Николай подумал, что утром можно успеть купить живую елку. И нарядно ее украсить. А еще положить в морозилку бутылку шампанского, нарубить салатов и запечь индейку. Если счастье ускользает, его надо хватать и держать крепко обеими руками. Как все просто... Чудо-дерево показалось неожиданно смешным. Николай улыбнулся, поднял брови, помахал в окно. Ему помахали в ответ.
Жизнь продолжалась. Очень хотелось есть...