«ДА ЗДРАВСТВУЕТ МУДРАЯ СТАЛИНСКАЯ ПОЛИТИКА!»
В начале сороковых над воротами круглицкой зоны, где располагался медицинский центр Каргопольлага (сангородок), висел плакат «Да здравствует мудрая сталинская политика!»
Внутри зоны – чистота, деревянные мосточки проложены, клумба с цветами разбита.
Были в сангородке аптека, зубоврачебный кабинет, два барака для лёгочных больных, хирургический барак (каждый из бараков был рассчитан на сто человек, но, когда через Круглицу гнали этапы, люди спали вповалку на полу), несколько стационаров. Больных набиралось от 300 до 350 человек. В хирургическом бараке работал доктор Макс Альбертович Розенберг – прекрасный хирург. Тубдиспансером заведовала Валентина Васильева.
Обслуживали лагерь человек триста «вольных», живших по другую сторону колючки в куда в большей грязи и нищете, чем больные зэки. По воспоминаниям последних, в стационарах больничного городка царила чистота, кормили даже в войну три раза в день (для лёгочных больных готовились иногда мясные котлетки) – и, что особенно умиляло попавших в этот «рай» заключённых, - спали они на белых простынях, а ходили по больничным баракам в тапочках.
На Круглице были своя нефтебаза и электростанция, работали мастерские, где чинили тракторы и сельхозмашины.
Уже в сороковые процветал «сельхоз» - этот профиль круглицкой колонии уцелел до конца шестидесятых, когда сидели на Круглице одни женщины. Одним словом, целое помещичье хозяйство. Только помещик - в Москве, а здесь - его управляющие в форме и погонах.
В парниках зэки выращивали огурцы и помидоры, а в войну ещё и табак-самосад, потому что курева купить было негде. На 60 гектарах росли картошка, турнепс, лук, капуста.
Были также куры (хотя яиц зэки не видели), лошади (конюшня – обязательно на каждом лагпункте), коровы, свиньи. В пятнадцати километрах от Круглицы – штрафной лагерь Осиновка – летом там заготавливали сено. Тем, кто «ударно» трудился, давали на ужин кусочек дельфина (никогда бы не подумала, что тут у нас кто-то ел дельфинов– а вот поди же! привозили в лагерь) или сушёной рыбы.
Зимой зэки заготавливали веточный корм для скота (норма – от 30 до 70 веников). В сороковые годы этим занималась бригада поляков. Бригадиром был Виктор Брандес – журналист из Варшавы.
Когда после объявленной амнистии поляков не отпустили, они – 120 человек - устроили голодную забастовку. Скандал! И начальство – от прокурора до начальника Ерцевского отделения лагерей – съехалось на Круглицу гасить бунт, пока слухи о нём не дошли до столиц. Четверых зачинщиков - в карцер. Остальным пообещали освобождение в течение месяца.
Отпустили всех, кроме «лиц непольской национальности» - евреев из Польши. «Сикорский вас не хочет», - цинично сказал начальник колонии.
Среди тех, кого «не хотел» Сикорский, оказался Юрий Марголин, будущий автор книги «Путешествие в страну зэ-ка», изданной в Нью-Йорке в 1952 году, - книги, которая сохранила имена многих людей, живших в то время по обе стороны колючки; книги, страницы которой хранят живую историю мест, где сегодня никого и ничего нет. Ничего - кроме тайги, наступающей на остовы бараков да на колючую проволоку вокруг них…
Марголин в ИТЛ на севере отсидел пять лет, срок отбыл полностью – до 21 июня 1945 года. Потом год прожил в Алтайском крае, после чего началась репатриация поляков и ему удалось уехать в Лодзь, а оттуда в Тель-Авив.