Петрович жил в самом крайнем доме деревни Лыкино. Как его на самом деле звали, помнили только деревенские старики. Да и те называли его так же, как и остальные жители деревни - Петрович. Петрович - мужик был ещё не старый, но к женщинам тяги никакой не имел, да и те сторонились вечно грязного унылого соседа, дом которого разваливался прямо на глазах. Целый день Петрович сидел на лавочке рядом с калиткой и грыз семечки, бросая шелуху на землю.
- Петрович, ты бы хоть крышу-то поправил, что ли! Снег вот скоро выпадет и провалит доски-то…Смотри, прогнили все, - мимоходом говорил кто-нибудь из соседей.
- Не провалит…На мой век хватит. Чего зря руки трудить…- отвечал Петрович, продолжая щёлкать семечки.
Ещё в молодости к удивлению соседей оформил он себе инвалидность и получил пенсию, на которую и жил, едва сводя концы с концами. Болезней никаких у него замечено не было. Даже простуда Петровича не брала, хоть и просиживал он целыми днями на улице, и в мороз, и в ветер. Работать отказывался он наотрез, говоря, что ему и так живётся неплохо. Живности дома он никакой не держал, но если забегала к нему в огород бездомная кошка или собака, кусочек хлеба для неё всегда находился.
В этот зимний день шёл снежок, да и морозец лёгонький ударил. Петрович, как обычно запасшись семечками, занял своё излюбленное место на лавочке. Услышал вдалеке шум мотора и даже привстал немного, чтобы разглядеть, кто там едет. Буксуя колёсами по заснеженной дороге, из-за поворота выехала большая чёрная машина. Притормозила около Петровича. Открылась дверца, и из салона вальяжно вынес себя толстый краснолицый мужик, одетый в хрустящую кожаную куртку.
- День добрый! – поздоровался с ним Петрович.
Мужик только головой кивнул и по сторонам осматриваться начал.
- Кого ищите-то? Может, подскажу? – спросил Петрович.
- Где тут у Вас ветеринара найти можно? – раздражённо произнёс краснолицый.
Петрович услышал, что в салоне машины кто-то жалобно скулит, и бочком к машине придвинулся, чтобы посмотреть, кто там.
- Эй! Ты что, глухой? Где в вашем захолустье ветеринара найти?
- Так нет у нас ветеринара! Если кура заболеет, так в суп её, вот и всё лечение! А кто там у Вас пищит-то? Псина?
- Собака! Лапу сломала, недотёпа! До города пока довезу, весь салон перепачкает…Да и нельзя мне в город сейчас…Дела у меня тут…
- Какие дела-то? – удивился Петрович – У нас тут зимой и делать-то нечего…
- Не твоё дело! – резко осадил его краснолицый – Лучше скажи – не возьмешься сучку мою у себя подержать, пока я не освобожусь? Я заплачУ!
- Дай посмотрю-то, что там с ней! – и Петрович заглянул в машину.
В машине на светлом кожаном сидении лежала большая светло-кофейная собака с короткой шерстью и смешной приплюснутой мордой. Передняя лапа была неестественно вывернута, и наружу торчал острый обломок кости.
- Так в дом её надо перенести! Сейчас тебе пальтецо материно дам. На нём и отнесём…- проговорил Петрович и рысцой побежал в сарай.
Мать Петровича была фельдшером, и он в детстве насмотрелся на то, как она лечила всякую живность, которую ей приносили соседи. С тех пор Петрович и сохранил сочувствие к братьям нашим меньшим.
Схватил пальто, висевшее в сарае на гвоздике, и вернулся к машине. Вдвоём с краснолицым они переложили скулящую собаку на пальто, и оставляя на снегу капельки крови, внесли в дом. Петрович одним махом скинул со стола всё, что там лежало, и скомандовал:
- Сюда клади! Тут мне сподручней будет!
Очутившись на столе, собака не протестовала, не пыталась слезть, а только смотрела грустно и поскуливала тихонечко.
Мужик достал большой кошелёк и протянул Петровичу три тысячных купюры:
- Держи! Ты, это…Сделай, что можно, ладно? А я вечерком подъеду, заберу Люту.
Петрович деньги взял и застыл столбом.
- Это что, за собаку? – удивлённо спросил.
- Не хватит, я добавлю! Будет все нормально, так я тебе ещё подкину, - быстро проговорил мужчина и вышел из дома. На улице хлопнула дверца, и взревел мотор. А Петрович всё так и стоял, в изумлении разглядывая деньги. Собака заскулила и Петрович, словно очнувшись, аккуратно положил деньги на полку. Подумав, придавил их стоящим там горшком, из которого торчал засохший уже лет пять назад, цветок. Повернулся к столу и сказал:
- Значит, Люта тебя звать! Хорошо! Сейчас мы тебя полечим…
Чистой тряпки Петрович не нашёл, поэтому разрезал на полосы свою единственную скатерть и нагрел большую кастрюлю воды. В сарае отпилил два кусочка доски почти одного размера и даже рубанком по ним прошёлся. Достал из сундука бутылку водки. Перекрестился, вздохнул, завязал собаке платком морду и верёвкой притянул её туловище к столу.
Через полчаса Петрович уже сидел за столом, опрокинув в себя стопку оставшейся после перевязки водки, и закусывал солёным огурчиком. Он хотел эту банку с огурцами, что подарила ему соседка Марья, сберечь до Нового года, но вспомнив про бумажки придавленные цветочным горшком, передумал.
Собака лежала на полу около его ног и пыталась сгрызть с лапы дощечки, которые привязал ей Петрович вместо лубков.
- Люта! Зараза, такая! Нельзя! – пьяненько прикрикнул на неё Петрович и бросил на пол перед её носом кусочек чёрствого хлеба.
Собака понюхала корку и отвернула морду.
- Ну-ка, ешь быстро! – не унимался Петрович, вливший собаке в глотку перед перевязкой пол стакана водки – Ешь, кому говорю! А то окосеешь, что мы твоему хозяину скажем? Это мне можно! С устатку, да от нервов грех не выпить! А тебе ещё в машину идти…Что, думаешь, я тебя опять на руках понесу? Нет уж, фигушки! Вот кобель соседский, всю жизнь на трёх лапах бегает, и ничего…
Петровича разморил сон и он, уронив голову на стол, раскатисто захрапел.
Проснулся Петрович оттого, что кто-то тормошил его за плечо. Перед ним стоял хозяин Люты, а собака радостно скакала кругами по дому, высоко подняв забинтованную лапу.
- Вот спасибо тебе, брат! А говорил, что нет у вас в деревне ветеринара! Нашёл же…Держи, это тебе вознаграждение, - и мужик положил на стол ещё несколько купюр.
- Так…это…Не надо мне больше! Я же сам Вашу Люту полечил. Мамка у меня фельдшером была. Царство ей небесное! – сказал Петрович, почёсывая всклокоченную лохматую голову.
- Сам? Ну, ты брат даёшь! Вот что! У меня к тебе предложение есть…Пойдёшь ко мне работать? Я смотрю у тебя хозяйство тут немудрёное. Домишко перекосился весь… А у меня будешь в сторожке жить. Осенью только дом поставил. Хорошая сторожка, тёплая! Да и работа, не бей лежачего…Ходи, смотри, чтобы на участок ко мне не лазили. Можно и собаку тебе прикупить, в помощь. Кавказца, например. Злющие они, никого не пустят. Лютка-то в квартире со мной живёт. Зимой дорожки почистишь, осенью листья сгребешь. Платить тебе буду нормально. Выручил ты меня здОрово! Эту скотинку жалко мне было бы потерять, - мужик кивнул на собаку – Ну, что согласен?
Петрович опять поскрёб рукой по затылку и оглядел комнату. Пылища везде, грязища, мебель вся перекошенная.
- Согласиться что ли? – подумал – Так ведь там работать придётся, вставать не свет ни заря, собаку кормить. Жил же чуть ли не пол века без работы, так и дальше проживу. Даром что ли мамка пенсию мне оформила... Каких ей трудов это стоило. Сколько денег отдала…
- Ну, так что скажешь? По рукам? – нетерпеливо переспросил мужчина – Хозяйство твоё и дом всё равно тебе останутся. Вернёшься, если захочешь.
А Петрович как представил себя с лопатой в руках рядом с сугробом, так выпалил:
- Спасибо, конечно! Только мне и тут неплохо. На еду хватает, а большего мне и не надо, - и уже твёрдо добавил – Отказываюсь я!
Мужик ушёл, оставив на столе деньги, а Петрович зачерпнул из мешка пригоршню семечек и пошёл на лавочку. Стряхнул с неё налетевшие снежинки засаленным рукавом телогрейки и уселся со вздохом:
- Хорошо-то как! Ишь, чего выдумал! На работу меня устраивать! Это так всю жизнь проработаешь, а отдыхать когда? Вольный я человек, вольный!