Сегодня нас семеро, а должно было быть восемь, не пришла Оля Халязина – вечером я обязательно узнаю, почему, - поэтому рядом со мной стоит Галя, а я ее не люблю, и восьмая дорожка пустая, а я буду плыть по четвертой, и это двойной плюс: во-первых, центральные места – фаворитам, а во-вторых, я люблю четные числа. Лучше четырех может быть только восемь, но не в бассейне, а где-нибудь вне.
Каждый раз, стоя перед началом, я вспоминаю о слове «гладь», потому что больше нигде на свете вода не бывает такой гладкой – как стекло, как зеркало в прямоугольной раме, расчерченное на восемь частей. Через пару минут мы пробьем его своими телами и нарушим гармонию двух стихий - воздух будет звенеть и пружинить от шума, плеска воды, отраженного от потолка. Об этом я думаю всякий раз, перед самым началом. Бассейн – модель нашего мира: дорожка, дистанция, трансцендентный тренер... и мысли крутятся в голове...
По команде «на старт» мы влезаем на тумбы. Точно так же на тумбы влезают тигры и львы, на арене цирка, и у них тоже есть укротитель, хоть они хищники, а мы – водоплавающие и потому не опасны: без клыков и когтей, если прыгаем, то только вниз... «Внимание!» - одновременно, практически одновременно – так покажется со стороны – но на самом деле, с разницей в доли секунды: ты не можешь следить, ты не видишь, как он шевелит губами, начиная выкрикивать слово «марш!», это надо почувствовать. И вот, присев на корточки, наклонив голову и свесив пальцы, ты ловишь чуть слышный сигнал, чтобы оттолкнуться вместе с первым же звуком и выиграть одно мгновение… считается, что здесь все определяет скорость реакции…
Войти в воду, не слишком глубоко, на хорошей скорости, и пролететь первые двадцать пять на одном вдохе, чтобы не тратить времени понапрасну. Ты не видишь, как обстоят дела по соседству, ты оглушен и несешься, зарывшись в толщу воды, и только касание тренерского шеста, к плечу или голой спине, способно вернуть тебя к реальности… если что-то не так и ты идешь с краю, потому что в центре – тебя не достать. Тем почетнее плыть по четвертой: в середине бассейна ты - один, и в какой-то миг ты – это центр, центр вселенной, замкнутой бетонными стенами и балками потолка.
Я столько времени торчу тут, в воде, что у меня скоро вырастут жабры, как у Ихтиандра, но до сих пор не могу полюбить запах хлорки. Он везде, на лице и во рту, внутри и снаружи.
Хлорка убивает микробы, хлорка убивает живые микробы; от края до края здесь больше нет живых жгутиковых и сине-зеленых, нет лягушек, мальков, паучков - в этом кафельном водоеме водимся только мы, дрессированные рыбки в резиновых шапочках.
Интересно, почему все-таки не пришла Оля Халязина? Это вопрос занимает меня больше и больше, а я знаю, что мысли замедляют движение, и поэтому старательно думаю о дыхании. Касание - поворот – оммшшухх – вдох, рука… одетый тренер шагает вдоль бортика, сжимая свисток и шест. Я, конечно, не вижу, но знаю, что он идет и покачивает шестом. Говорят, что в крайнем случае, если не будет другого выхода, он обязательно бросится в воду (наш спаситель), прямо в новом спортивном костюме, - чтобы достать со дна кого-нибудь, - не дай Бог... Такого ни разу не случалось, но это входит в его обязанности (так говорят), а я вспоминаю его широкую шею – и не верю, не верю, не верю… Впрочем, я не собираюсь тонуть, а остальные уж как-нибудь сами.
Завтра в школе я спрошу и узнаю, почему не пришла Оля Халязина… я гребу, я плыву, мне ужасно хочется смыться, следом за ней, расшвырять пенопластовые дорожки, пробить головой проход и уйти в открытое море, где кричат чайки, плавают медузы и водоросли, пахнет йодом, и на веревке болтается ржавый буек.
Море манит меня, я вижу его впереди, за линией горизонта. В голове происходит щелчок, сдвиг, и, коснувшись стенки на финише, я готова реветь от отчаянья – оттого, что вода снова пахнет хлоркой, оттого, что я пришла первой, оттого, что моря не существует.
Нигде и ни в чем нету смысла, и поэтому я возвращаюсь назад, в свой аквариум и сажусь там на самое дно, гладя цементные швы между плитками. Я - под своей любимой четвертой дорожкой, смотрю на размытый мир, на кривые балки и лампы рядами, на плакат «быстрее, выше, сильнее», на котором помню каждую букву, и опять вспоминаю про Олю Халязину и широкий затылок тренера... Возможно, скоро у меня вырастут жабры... Я сижу и молчу, как рыба, и наблюдаю движение на берегу.
Конечно, меня обвинили в нарушении дисциплины, называли хулиганкой и говорили слова «вопиющий случай» и тому подобное, но ведь дело было совсем не в этом...
И представьте себе, он прыгнул, в своем новом спортивном костюме, с модной надписью на спине.
А потом меня все-таки выгнали из секции.
На свободу…