ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА "ЧУЖИЕ ПИСЬМА". ПОЛНЫЙ ТЕКСТ РОМАНА МОЖНО ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ ЖЕ НА МОЕЙ СТРАНИЦЕ.
Был август на дворе. День выдался славный, погожий с самого утра. Воздух совсем неподвижный, прозрачный. Ни один листочек на дереве не шелохнётся, ни одна из причудливо натянутых между ветвей паутинок – а их в августе множество – не дрогнет. На небе ни облачка, ни дымки. Яркое солнце ласково в окно заглядывает, на речку зовёт. Разве можно в такой день дома сидеть? Вот Лена и ёрзает нетерпеливо на стуле, ждёт, когда бабушка Маша завтрак приготовит. Убежать не поев – такого даже в мыслях быть не может. Бабушка строга, и на неприятности лишний раз лучше не напрашиваться.
Почти всё лето Лена и её закадычная подруга Таня проводят на речке, могут сидеть в воде с раннего утра до позднего вечера. С ног до головы гусиной кожей покрываются, синеют, дрожат, а из воды не вылезают, пока их не выгонит кто-нибудь из взрослых. Научились плавать не хуже рыб, с трамплина в темную глубину вместе с мальчишками нырять, под водой чуть ли не полречки проплывать, раков ловить...
А раков ловить поначалу было очень даже боязно. Нырнешь поглубже, конечно же, с открытыми глазами - лучше всего около крутого берега, потому что там этих пресноводных обитателей водилось больше всего - и ищешь норку на темном илистом дне, под затонувшими корягами, камнями и корнями подводных растений, найдешь - сунешь в неё руку и пытаешься нащупать в скользкой маслянистой жиже рака, а тот не будь дураком и хвать тебя клешнёй за палец. Больно! Все пальцы у Лены и Тани были в мелких ранках, пока не научились правильно выманивать речное чудовище из укрытия и затем уже осторожненько брать за спинку. Вращай после этого свои уродливые клешни, выворачивай их в разные стороны – не страшно.
Глаза у девчонок от долгого нахождения под водой и напряженного вглядывания во взбаламученное от прикосновения рук и ног илистое дно становились красными, воспалёнными, под веками долго покалывало и пощипывало, как будто туда песок попал.
Однажды подружкам несказанно повезло, наловили они много-много раков, разделили их поровну и понесли каждая к себе домой – родных угостить. Лена с гордостью протянула бабушке улов и попросила сварить, а та посмотрела строго-холодно на внучку и говорит:
- Неси-ка ты их, милая, туда, откуда принесла, то есть обратно в речку и больше никогда не приноси.
- Почему? – расстроилась до слёз Лена. – Мы с Таней так долго их ловили, так старались. Ты только посмотри, какие они крупные, свежие, живые.
- Вот именно, что живые. Лишь живодёр может бросить в кипящую воду живое существо. Подумай, каково это быть заживо опущенным в кипяток.
С тех пор Лена никогда не приносила раков домой, но ловить ловила – очень уж увлекала охота на этих маленьких монстров.
Любили девчонки и с удочкой на берегу посидеть, и на лодке за лилиями сплавать, чтобы ожерелья потом из них мастерить. Жизнь на речке была такой интересной, такой разнообразной.
- Смотри, - говорила бабушка Лене, - рассердишь когда-нибудь водяного, баламутя ему воду с раннего утра до позднего вечера. Утащит в один день под корягу – никто и не заметит.
Любит внучка слушать бабушкины рассказы про водяных и русалок, леших и оборотней, колдунов и ведьм, даже искренне верит, что они существуют на самом деле, потому что все эти, казалось бы, невероятные истории происходили либо с самой бабушкой, либо с её хорошими знакомыми.
Но сегодня Лене не хочется слушать о домовых, водяных, кикиморах болотных и прочей нечисти. Солнце поднимается всё выше и выше, скоро совсем жарко будет. Наверное, уже все самые лучшие места на берегу заняты.
Наконец-то заметила бабушка Ленкино нетерпенье. Ей ли не знать, куда так рвется младшая внучка этим августовским утром?!
- Никакой речки, - строго произнесла бабушка. – Забыла, что сегодня Ильин день?
Лена слышала про Ильин день уже много раз. Каждый год накануне 2 августа напоминает бабушка внукам о суровом пророке, в подчинении которого находятся дожди, гром и молнии, и запрещает им категорически купаться в этот день в реке. Но не только потому, что с Ильина дня, по народным наблюдениям, осень начинается и вода в реке холодной становится, а ещё и потому, что с этого дня в воде поселяется нечистая сила и, если купаться в водоемах в Ильин день и после него, то можно серьёзно заболеть или даже утонуть.
Бабушка, конечно, не могла запретить внукам проводить время на речке после 2 августа: почти целый летний месяц ведь впереди, да и дни стоят тёплые, иногда даже жаркие. Но в Ильин день – ни-ни, категорический запрет лезть в воду. Не дай Бог прогневить этого сурового святого, а также бабушку Машу.
Двенадцатилетняя девчушка не в состоянии понять, как святой пророк может быть таким жестоким. Истории о нём не такие уж безобидные. По рассказам бабушки, в отведенный ему Богом день грозный Илья преследует и уничтожает злых духов, очищает землю от всякой нечисти, темных сил, безжалостно наказывает людей, даже маленьких детей, причём не только за дурные поступки, но и за самое простое непослушание. Трусливые бесы очень боятся Илью, мечутся по всей земле в поисках надёжного места и прячутся где только можно, даже в воде, в рыб и других подводных обитателей, могут спрятаться и в человека. У пророка же, призванного истреблять злых духов, рука не дрогнет убить из-за бесов и людей, хотя он прекрасно знает о невинности тех, в кого вселяется нечистый.
Илья представляется Лене высоким худым стариком в чёрной хламиде до самого пола, его длинные седые волосы и борода развеваются на ветру, жесткие серые глаза всегда прищурены, оттого что всё время что-то высматривают, в одной руке он держит длинную и толстую сучковатую палку, а другой грозит невидимому врагу. Страшно попасть такому под горячую руку.
Очень часто в Ильин день бушует гроза: льётся, низвергается на землю сплошным потоком дождь, гремит неистово гром, сверкают ослепительно молнии. Бабушка говорит, что это пророк мчится по небу в своей огненной колеснице и мечет стрелы-молнии в бесовское отродье. Суровый Илья хоть и жалеет невинное Божье создание, но твёрдо убежден, что спасти человека, в которого вселился нечистый, уже невозможно: рано или поздно дьявол всё равно погубит его – заставит повеситься или утопиться. Но Бог милостив и забирает невинные души в своё Царствие.
В который уже раз слушает Ленка бабушкин рассказ, а сама чуть не плачет. Подружки её давно уже на речке: загорают, плещутся в воде, плавают наперегонки, в мяч играют... Неужели так и придётся весь день дома просидеть? Никакой грозы сегодня и в помине нет и не намечается. Вон небо какое чистое, голубое-преголубое. Увидела бабушка внучкино несчастное лицо и сжалилась:
- Ладно, так и быть, беги на речку, но в воду – ни-ни. И на лодке не плавай. Схватит водяной за руку и на дно утащит, а то и просто лодку перевернет, в водорослях запутает... Смотри у меня. Проведаю – худо будет.
Знает Леночка бабушкины наказания очень хорошо. За провинности она не ругает, не бьёт ремнем по мягкому месту, но штрафные санкции от этого не менее чувствительны. Папа с мамой много работают, мало дома бывают, поэтому воспитание внуков и ведение домашнего хозяйства в бабушкиных надежных руках.
Деньги семейные тоже у неё находятся, и распоряжается она ими просто превосходно. У мамы с папой, как говорит баба Маша, деньги в руках горят, то есть они умудряются спускать их в считанные часы непонятно на что, а потом приходится до получки дни и копейки считать, на бабушкин кулинарный талант уповать: та почти что из ничего может приготовить такие вкусные блюда – пальчики оближешь. Но с тех пор как баба Маша настояла на том, чтобы после получки ей передавалась определенная сумма денег, финансовых проблем в семье как не бывало. Даже на кино всем всегда хватает. А семья-то ого-го какая – кроме Ленки, младшенькой, ещё четыре сестры и брат, а также мама, папа, да и сама бабушка!
Так вот о наказаниях. Провинишься – неделю в кино ходить не будешь, на улице с подружками не побегаешь. Но и сидя дома, чем попало не займешься. Бабушка обязательно найдет дело и для внучек, и для себя. То в комнатах прибраться накажет, то за водой к колодцу сбегать, а то и книгу вслух читать потребует, а сама в это время, нацепив круглые старомодные очки на кончик носа, пшено или гречку будет перебирать, чтобы кашу на следующий день сварить, или грибы примется чистить, а то и носки внукам вязать, да мало ли что ещё – у неё всегда дел невпроворот.
И все её дела занимают очень много времени. Например, в семьях своих подруг Лена ни разу не видела, чтобы так долго и тщательно перебирали крупы. Баба Маша отсыпает крошечное количество пшена или гречки из большой стекляной банки, в которой они хранятся, в маленькое блюдце и перекатывает, перебирает в нём пальцами каждую крупинку, чтобы, упаси Бог, не пропустить хоть одну черненькую, порченую. Затем пересыпает отсортированную на блюдце крупу в кастрюлю для варки каши. И так бесчётное количество раз. Эта процедура занимает у неё не один час. Не меньше времени уходит и на чистку грибов, в результате чего от полного ведра лесных даров для приготвления остается лишь небольшая кастрюля. А пока бабушка работает молча, внучка читает вслух.
Так что лучше уж честно слушаться бабу Машу во всём, не лукавить, поэтому, получив разрешение идти на речку, Ленка быстренько хватает купальник, покрывальце, книгу и спешит заверить:
- Конечно, бабуля, я не полезу сегодня в воду. На берегу посижу, позагораю, в мяч поиграю, книгу почитаю.
- Как только тучи собираться начнут, не мешкай, сразу беги домой. Не дай Бог, гроза в пути застанет, - кричит вслед бабушка.
Ну какая может быть гроза сегодня, ведь на небе ни единого облачка, подумала про себя девчушка, но спорить с бабой Машей не стала – и то хорошо, что всё-таки отпустила.
Посёлок, в котором живет Ленка и её семья, разместился на возвышенном месте, а внизу петляет, извивается змейкой неширокая и не очень глубокая, но длинная речка. Между спуском с холма и серебристой лентой речки зеленеет огромный луг, на котором пригожими летними днями отдыхает, загорает чуть ли не весь поселковый народ.
Вот и сегодня, несмотря на Ильин день, отдыхающих на реке собралось много: кто плещется в тёплой воде, кто играет в волейбол на берегу, а кто и просто лежит на брошенных на зелёную траву разноцветных покрывалах, нежась в теплых лучах умеренного августовского солнца. Ещё издалека Ленка увидела свою лучшую подружку Таньку в окружении девчонок и мальчишек из их школы и полетела вниз по склону на всех парусах, аж ветер в ушах засвистел.
Никому из Лениных подружек и знакомых не запретили купаться в речке в этот день, поэтому время от времени ей приходилось сидеть на берегу одной. В такие моменты, от нечего делать, она наблюдала за тем, что происходит вокруг.
Вот неподалеку Танина старшая сестра Вера кокетничает с симпатичным молодым человеком атлетического телосложения.
Парень этот живет не в поселке, а в районном центре и приезжает к Вере на огромном новом мотоцикле. Юрий Шишкин, так его зовут, катал уже на своей сверкающей машине и Таню, и Лену, поэтому они в нём души не чают. Учится он в каком-то техническом вузе. Веркины подруги завидуют ей, в поселке поговаривают о видном и богатом женихе и скорой свадьбе. Правда, её самая близкая подруга Юля (она тоже сейчас на берегу речки), такая красивая, стройная, гибкая, модная, уверенная в себе девушка, студентка филологического факультета педагогического института, отговаривает Верунчика от замужества:
- Молодые мы ещё с тобой, Вера. Жизни почти не видели. Выучиться надо, мир посмотреть, а потом уже о семье и детях думать.
У Юлечки часто меняются ухажеры, но все они, как на подбор, писаные красавцы.
Лена тоже хочет мир посмотреть, она много читает и знает уже, как разнообразен и прекрасен он. Но сначала надо, конечно, выучиться, хорошую профессию приобрести, начать работать...
- Привет, Лен. А ты почему не купаешься? Заболела что ли? – прервал Ленины размышления тонюсенький детский голосок.
Ну не объяснять же семилетней Томуське об Илье-пророке и бабушкином запрете лезть в воду!
- Ногу подвернула, - соврала Ленка. - Болит. Как тут поплаваешь!
- А-а, - сочувственно протянула Томуська, стягивая со своих худеньких, прямо-таки костлявых плечиков бретельки от сарафана. – Вода в реке такая теплая сегодня, теплее парного молока, - девочка положила аккуратно сложенный сарафанчик рядом со старенькими стоптанными сандалями и направилась к воде.
- Тебе разрешили купаться одной? – спросила озабоченно Лена.
- А я вовсе и не одна, я с Витькой пришла. Вон он с мальчишками в футбол играет, - махнула Томочка куда-то в сторону тонюсенькой бледной с синими прожилками ручонкой и ступила осторожно в тёплую зеленоватую воду.
Лена повернула голову в ту сторону, куда указала малышка, и увидела среди мечущихся по зелёной траве мальчишек Витьку, десятилетнего паренька, такого же худющего, костлявого, как и его сестрёнка.
Томуськины и Витькины родители - алкоголики. Никто никогда не видел их трезвыми. Никто не мог припомнить их нормальными людьми. Они словно родились беспробудными пьяницами. Им обоим нет ещё и тридцати лет, а выглядят высохшими сморщенными стариками.
Все в поселке диву даются, как у таких вот родителей получились абсолютно нормальные, даже умные дети. Витька - круглый отличник, его фотография красуется на школьной доске почёта каждый год. Он успевает и уроки сделать, и в магазин за продуктами сбегать, и поесть приготовить, и в доме прибрать, и постирать, и за сестрёнкой приглядеть, а ведь ему исполнилось всего лишь десять лет. Томуську он очень любит и трогательно заботится о ней. Девочка всегда накормлена, напоена, чисто одета, вовремя отведена в детский садик и вовремя забрана вечером домой. Витька даже берёт в библиотеке книжки для неё и читает ей перед сном. Все в поселке жалеют детей, подкармливают их и дают кое-какую одежду.
Оба, и брат и сестра, очень симпатичные, но Томуська особенно хороша: маленькая, худенькая, со светлыми золотистыми кудряшками, обрамляющими крошечное личико с белой, чистой и такой тонкой, чуть ли не прозрачной, кожей, высоким открытым лобиком, маленьким безупречным носиком и небольшим же ротиком с пухленькими розовыми губками.
А глаза у Томуськи огромные и круглые с длиннющими, загнутыми кверху темными ресницами, и голубые-преголубые, словно безоблачное небо в погожий солнечный день. На мир малышка смотрит с радостью, любопытством и добротой, как будто жизнь её - ничем не омраченный праздник или сладкий розовый глазированный пряник, очень мягкий и вкусный. Девочка никогда не капризничает, ничего не требует, принимает жизнь такой, какова она есть, словно иначе и быть не может.
Этим летом Томочке исполнилось семь лет, и в сентябре она пойдет в школу. Сколько радости для девчушки! Она об этом только и говорит.
- Лен, а Лен. Сколько ещё дней осталось до школы? – спрашивает Томуська, плавая на мелководье, как ей строго-настрого наказал Витька. – Нам в садике подарили портфели, красивенькие такие и совсем новые.
Девочке так редко достаются новые вещи, что она не преминула подчеркнуть, что подаренный портфель именно новенький. И как только она, такая крохотная и худенькая, будет таскать свой портфель, думает Лена, припомнив свой первый школьный день.
- А в портфеле были цветные карандаши, краски с кисточкой, альбом для рисования и букварь, - на одном дыхании выпалила Томочка, перебирая по песочному дну худенькими ручками. – Я могу уже своё имя писать. Витька научил.
А народу в речке сегодня – тьма-тьмущая. К обеду стало невыносимо жарко, даже душно, как перед грозой, хотя небо всё ещё было совершенно чистое. То с одной стороны, то с другой слышится:
- Фу-ты, дышать совсем нечем, никак гроза собирается.
Из воды наконец-то вылезла Ленина подружка Таня, попрыгала немного с ноги на ногу, чтобы стряхнуть с себя лишнюю воду, и улеглась рядышком на покрывало. Подружки перевернулись на животы, подставив солнцу и так уже ставшие к августу черными спины, и принялись болтать о своих многочисленных делах. Но через некоторое время Таня не выдержала:
- Ну и духота! Пойду окунусь ещё разок.
Лена опять осталась одна на берегу и принялась наблюдать за плескающимися в воде детьми. Томуськи среди них не было. Наверное, пошла к брату, подумала Лена и повернулась в ту сторону, где ещё совсем недавно играли в футбол мальчишки, но там уже никого не было. Скорее всего, тоже в речке сидят. Лена взяла принесённую с собой книгу и углубилась в чтение, сразу же забыв обо всём на свете. К действительности её вернули выделяющиеся из обычного гула голосов отдыхающих и всплесков воды крики:
- Смотрите, смотрите, вон там - у противоположного берега, рядом с камышом! Утопленник!
- Тельце совсем крохотное... Ребёнок...
- Ой, мама родная! Никак утонул кто-то!
- Да это же Томка! Вальки и Сеньки дочка. Видишь, её волосики, светлые такие, кудрявенькие.
- Быстрее, быстрее! Сносит водой.
- Может, ещё живая, только воды наглоталась. Надо достать её из реки и искусственное дыхание сделать.
- Не поможет. Смотри, совсем уже синяя.
- Как же можно было оставлять такого маленького ребёнка одного в воде?!
Лена вскочила на ноги и посмотрела в сторону камышей, густо разросшихся у противоположного берега реки. Там, касаясь высоких жестких стеблей растений, покачивалось на легких волнах маленькое тщедушное тельце с опущенным в воду лицом, раскинутыми в стороны ручками и ножками, а светлые волнистые волосы поблескивали на солнце.
Сомнений нет – это Томочка. К ней уже подплывал восьмиклассник Борис, крепкий парень и очень хороший пловец. Приблизившись к малышке, он осторожно обхватил ее одной рукой под мышки и на спине поплыл обратно к берегу, где их поджидала толпа людей.
Кто-то побежал за медсестрой (в посёлке не было врача, только медсестра, дежурившая в амбулаторном пункте). Однако её не стали ждать. Как только Томочку уложили на заботливо раскинутое кем-то покрывало, студент Юра, Верин друг, и Юля принялись делать искусственное дыхание. Вокруг столпился народ, переживая, давая советы и указания.
Здесь же был и Томочкин брат Витя. Он стоял такой потерянный, такой несчастный, смотрел молча на неподвижную сёстренку, а из глаз по худеньким ввалившимся щекам катились и катились беззвучные слезы, которые он время от времени смахивал маленьким, почерневшим на солнце кулачком. Юрий и Юля старались изо всех сил, но малышка не подавала никаких признаков жизни.
Вскоре, запыхавшись от быстрого бега и жары, около утопленницы появилась полненькая пожилая медсестра в белом халате и накрахмаленном высоком чепчике, из-под которого выбивались белокурые пряди растрепавшихся волос. В правой руке она держала старенький, из потрескавшейся искусственной черной кожи саквояж, видимо, вмещающий всё необходимое для оказания первой помощи.
Но бедной Томочке уже ничего не могло помочь. Лежала она на зелёной тёплой траве совсем крохотная, и кожа у нее была не белая и прозрачная, как раньше, а лилово-синяя, холодная, мертвая, чужая...
Как же такое могло случиться?! Ведь рядом с Томочкой в воде было столько людей: и детей, и взрослых. Почему никто ничего не заметил? Да и бултыхалась она на самом мелком месте, где если и захочешь – не утонешь. Неужели всё это правда про Ильин день, про нечисть, прячащуюся в самых невинных созданиях, чтобы обмануть пророка и спастись? И почему всемогущий Бог и Его многочисленные святые не могут извести её, не губя при этом хотя бы детей?
- Где ты сейчас, Томочка? - думает Лена, сидя тем вечером у окна, за которым бушует, ярится гроза...
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА "ЧУЖИЕ ПИСЬМА". ПОЛНЫЙ ТЕКСТ РОМАНА МОЖНО ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ ЖЕ НА МОЕЙ СТРАНИЦЕ.