Хлеб с батоном обсуждали халу...

Елена Панферова
Хлеб с батоном обсуждали халу. Пышнотелая, румяная, мягкая, лежит, ванилиновые запахи источает– пытка.
Знает хала, что хороша, но для проформы выставляет формы и наивной притворяется . Какая наивность, если ее, случалось, мордой об стол били, а пока в хлебницу попала, через такой конвейер прошла – будь-будь! Но кто видел? Кто знал? Хала - крученая дама, битая – пристроится, сумеет, не дура.
Хлеб был уже не первой свежести, ему как-то рассчитывать на взаимность особо не приходилось, а вот батон – парень с изюминкой. Сам вроде ничего особенного, но если присмотреться, за десерт вполне сойдет, за неимением лучшего.
Батон конкуренции не боялся, он цену себе знал, тем более, что и цена на него периодически повышалась. Хала никуда не денется, думалось ему, лучшей кандидатуры, чем он, и не сыскать: высший сорт как-никак. Батон жизни радуется, изюм на видное место выставляет.
Вот-вот новоиспеченные жених и невеста поздравления начнут принимать, да сухарь , черствая душа, психологии не обученный, рубанул, что думал. Бублик, говорит, прибыл собственной персоной, с минуты на минуту тут нарисуется, колесом ходит, к любой подкатится, так что дырка тебе от бублика, а не хала.
Хала тоже уши имела, после намеков таких прежний жених для нее привлекательность вмиг потерял –обозначенный объект в поле зрения включила, с новой силой ванилин по хлебнице распространяет и ближе к потенциальному претенденту придвигается. Тот не особо в восторге оказался от любовных флюидов: не в его вкусе она.
Зачем сухарю заваруха? А он целеустремленностью отличался. По молодости разные цели были, теперь одна всего осталась: доказать, что кому-то хуже, чем тебе. Цель поставлена – и цель достигнута: сник батон, с тела спал от расстройства. А так как не вечно на диетах от любви находиться, свыкся отверженный с мыслью о несправедливости бытия, черстветь начал. Говорят, сухарем стал, теперь правду ищет.
Сухарь во многом прав оказался, но все же слегка ошибся в расчетах: не батон дырку от бублика увидел, а хала, потому что сам бублик на баранку глаз положил.
Не каждая дама, крученая и битая, пусть себе и не дура, пристроиться сумеет; потому как не одна она целеустремленная, и другие найдутся – такие коврижки…