На поле гороховом, в тутошнюю пору чистом (а вернее сказать, пустом, уж давненько не паханном), столкнулись лбами двое…
Собственно, потому и столкнулись, что шла-шла вражда, шла-шла, да и пришла на поле горохово и поставила лоб против лба двух не приятелей.
Справой руки её стоял едва заметный среди колосистой седой полыни богатырь русский, тока пока в своём круге известный. Слева - чудо невиданное, но дюже поганое. Дюже настолько, что во всем честном миру не сыскать поганее этого чудища. И обзывают его выродком аж трёх рептилий. Короче, змеем поганцем.
Был малец богатырь при мече кладенце, да при звезде на небе. А чудо – при трёх головах, двух лапах, теле пузатом да хвосте диво как длинном.
Вот тем хвостовым переростком он, значит, треплет туды-сюды, горы ворошит, землю трясет, людишек пугает,… а сам тут же прислушивается. Прислушивается, насколько, значит, испугался его тот мелюзга, что посмел себя ему в качестве альтернативы противопоставить. На рёв его прибежать, да мечом боевым козырничать.
Принюхивается чудо заграничное, да что-то вони не слыхать. «Ишь ты, кукла- мелочь! Смотрит - таращится и зубами не клацает. Это ж что за жук-воин таков? Неужто драться прибежал?»
-Слышь, мелочь, кто таков и откель будешь?
-Не мелочь мы, - ответил богатырь, сморгнув глазищами, будто спросонья широкими. - И прозывамся мы Малёк. Бони Малёк. Тутошние мы.
Хмыкнуло чудо поганое, огнем из пасти старый ельник подпалило. – То, что ты малёк – то мы итак видим. Не слепцы, небось. – И давай унижать богатыря, в биноклю, как блоху разглядывая. – Значит, тутошние. Ага. От гороху, знать, произошли.
А что обе стороны себя во многом числе считают, тому причина была. Чудо змеиное – оно, как водится, с парламентом на плечах пришло. При трех головах было. А русский богатырь, он хоть и ростом мал, но с высоты своего богатырского самосознания неглупо, высоко мыслил. Перво-наперво понимал Малёк, что за его спиной стоко народу стоит, стоко чего лежит да в земле урыто, что говорить про себя «ты» да «я» - ему как бы не в принцип. «Раз така держава за мною, знать, Мы – есть её защита».
Вот потому оба не приятеля себя на «мы» друг перед дружкой и величали.
-А что ж такого-растакого русского, Бонапартом окрестили? От зависти, аль по баловству?
Тут бы по одной из глупых башок размахнуться, да и треснуть сталью-то каленой, но… помнил русский богатырь, помнил о дипломатии. Лиса Хитрожопова учила его: «Только успев в ней, в дипло любезности энтой, полный аминь и случается. Иначе триндец придет, голуба. Земля, ведь, она круглая. С какой стороны тако чудо ещё выползет - кто знат. Лучше, как токо оно горизонт застить зачнёт, так ты дозор на другой стороне удвой, да с пришлым в тихие переговоры вступай. Не глупо будет и хвостом вильнуть. Скромно, без урона достоинства. Зато, глядишь, случай роковой как сомнение возьмет, да и рассосется».
-Ничего не по баловству. Родня моя – знатоки русско-французской кухни. Вот и крестили Боней.
-А что ж фамилия така не звучная, раз Бонапарт?
-А не гонямся. Каку имем, той и дорожим.
Однако от мелких колкостей в виде приветствий противника пора отойти.
Враз супротивники поняли это и чуть приосанились. Ну, змей, тот пригорбатился как бы. Ноздри расшоперил, пузо надул. Для важности.
Дунул и русский богатырь … в кулак и, айда, интересоваться злостным интересом пришлого: «А вы к нам с пожарами как, надолго, аль так, случаем залетели?»
Две крайних головы гостя не знамо - не званного к средней поворотились и дуэтом удивились: «Это он что, дерзит? Он что, гонит нас? – И тут же хором уже к богатырю: «Не уважашь нас, значит?!»
Не смутился мужичок окрика. Мечом, как жезлом гаишным три головы притормозил. - Отчего ж. Мы всех уважам. Понемногу. – С достоинством произнес богатырь Малёк, вспомнив случаем и про наставления Филина Закардонного.
Тот при державе министр по иноземству. Старик, меч-кладенец вручая перед боем, так Мальку сказал: «Встречал я особей… тама, тако стебло – пьфу! Тут бы их, раз! да и выщипать. Увы. Таки сорные твари на абсолют не выпалываются. С такими, друже, лучше б соседями знаться. Забор повыше, собак – позлее, но в местах общего бывания – с улыбкой встречи встречать. И без ссор расходиться. Оно - с таким вороньим народцем - спокойнее. Иначе энта тварюга пренепременно отыщет малюсеньку щель – и гадить зачнет».
Вот по-соседски …по-тихому расплеваться и решил Малёк. Потому мечом поигрывая в руке, дипломатично продолжал общение: «Мы ж понимаем, случается, что к нам из не че делать заглядывают. Интересуются, значит, не смертью нашей, а жизнью. Ну а вы как? С чем пожаловали, «Г» в квадрате?
Удивилось змейство от названия. – Это как? Это кто тут квадратный?!
И богатырь удивился. Вроде смутился даже. Ему так докладывали про гадиллу горючую: «Двойное Г». - Ну, а как же вас тогда?..
- Вот! Имени не спросил, а гадостью окрестил! – Закричала левая башка, и давай, за слово цепляться, провокациями заниматься. Гребет, как кошка правой лапой. Когтями землю ворошит, травой загребает. – Ух, запалю!
-Уж пардон, ежели что не так сказал. Ваш народ вас так величат.
-И где тот народ теперь? – Ехидно заметило змеиное трио, – нету его! Потому и вы знайте, не случайно мы здесь. Мы - Разгорыныч Второй!
И пальнуло чудище огнём над полем гороховым. И как по весне стало то поле подкопченным. Вся полынь выгорела.
Малец - богатырь, сбив огонь с портков, тут же на вызов вопросом ответил, не тушуясь: «Что ж число за именем таскам, ваше змейство? Для важности, аль из уважения к арифметике?»
- Для счету, маленький. Папа мой …первым был. А я - есть, но второй.
- Понятно, – хмыкнул богатырь росточком махонькой, но умом крепкий. И тихонько порадовался. - Знать, папу ждать не надо. Соболезнуем, но случаю рады.
Затем Бони Малёк задрал голову, от солнышка ладонью широкой глаза укрыл и гаркнул, чтоб трёхбашковому злодею слышно было: «А вы, …второй, с тремя ртами, надолго к нам?»
Обомлело чудище разговнючее. Хором три головы возмутилися: «Дерзишь?! А сам, небось, ответа доброго ждешь?! А вот прописаться зашли. Нате вам!»
-Так ведь закон у нас, не всем прописка есть. – Стоял на своём богатырь русский. - Своих, быват, за дверь выставлям. Так что, простите, …это, …пошли б и вы… в зад.
- Не бывать! – Вскричала вперед двух остальных левая голова.
И давай, центральной башке на ухо планы блиц-крига нашептывать.
Другая голова в то время маникюром занялась. Ей – правой - и в такой ситуации важно имидж сохранить. То есть, тварь на хвост оперлась, и давай, когти точить. Русску землю из-под их выковыривать.
Пока левый сговор идёт, эта часть вражины оглядывается, вроде как к месту примериваясь. При этом наманикюривая когти, интересуется обстановкой вообще. – А что, русский Боня, как тут у вас, не трясет?
-С чего бы? Все здоровы.
-А заливает?
Богатырь провел по стальной кромке меча ногтем, остроту проверил. – Может, кто и заливат. Но не шибко. Не потонем.
Вот так, один другого не разумея, кажный о своём говоря, они и беседовали. Вроде мирно.
А тут левая голова чуда распоганого снова катить на богатыря стала. – Ишь, гордость кака, «все здоровы». А мы вот щас дело поправим.
Но центр решил, прежде чем хвостом рубануть, надо б и мнение правой головы узнать. «Консенсус - он в России есть конец плюроизму».
Правая, когти наточив, задумалась. Оглядывая мальца ехидным взором, она посопела чуток, потом произнесла мнение: «Силы в нём одном, так себе. Можно б и ударить. Но чую, не зря он про родню нам сказал. Союзники у него есть. Надо б узнать, только ли на французской кухне».
Центральная голова тут же и потянулась шеей ближе к мальцу-удальцу. Решила пронюхать про связи. Языком туды-сюды виляет, будто слизнуть богатыря мостится.
Подобрался Бони Малёк, противопожарну каску на лоб надвинул, и оружие в направлении вражьего языка навострил. – А ну, не балуй мышцей. Мы этаким пуганы. Ешо батюшкой вашим.
Проглотил Центр обидное напоминание о былом проигрыше папаши своего. Прищурился. Языком водит. – Значит, Малёк, изысками Франции тя кормят? …Вижу. Результат на лицо. А посытнее, пожирнее блюда подают?
Ничего такого в любопытстве врага Бони Малёк не заметил. Ответил, как есть: «Почему ж, подают. С Белой Руси картошку везут, с Казахии – кумыс. А с Сибири – орех кедровый. – Подумав ещё, добавил. - А вот! Ишо китайскими товарами балуют. Ихним купцам мы никогда не отказывам. Выгодно.
-Ах, вот что, …Китаю, значит, никогда не отказывали… – Облизнулась голова и подмигнула удальцу рыжим глазом. - А проколоться не боишься? Китаец – брат хитрый.
В два желтых глаза чудища Малёк посмотрел, мечом примерился. - А мы не в свояках его щедрость мерям. Мы партнеры.
Шея вильнула и …вернула голову на место. К двум другим.
- Ну что, бум брать, или как? Говорит, Китай ему партнер.
- Китай – страна Драконов. – Философски произнесла правая голова. - Сколько себя помню, там даже этот, Салямалейкум помолиться не притормозил.
Левая, фыркнув в сторону (пол села смела, зараза!), гнула своё. – И что?! А мы притормозим! По морде ему! …Ишь скоко земли у клопа, …отнять!
Правая ехидина поддакивает. - Смотрите, какая у него малюсенькая голова. Языком махну и … слизну его, вместе с палкой, которой он размахивает.
Скосив свои голубые линзы - буравчики на Малька, она, морда надутая, поинтересовалась. - А кстати, что за палка там? Не ядерная, нет?
-Минуту! - Центральная голова, мигом назад – к богатырю. – А что это в руках у тебя, Малёк? Оружие какое-то, …новое?
-А вот! - Крепче ухватился за рукоять Малёк и поиграл сталью. Та на солнце блеснула, и тут же ослепила чудо пришлое. – Вещь!
Голова глазами марг-марг. Будто ослепла. – Ну ты! Прекрати играться, спорыш тараканий. А то вот как нюхну, …и вырву штуку из твоих рук.
-А ты попробуй. Один нюхнул, без носа ходит. – Бони Малёк плат подкинул и … на глазах чудища разрубил клок на шесть частей.
Аккурат на кажный подлюкин глаз легли.
Отшатнулось чудо поганое, вздыбилось, клочки сдуло, глаза повылупляло.
Заметила клятая тройка, что на клинке выгравировано.
А там значилось: «За храбрость». А ещё по эфесу золотая коса шла, и камень алмаз в центре сверкал.
-Хорошее у тебя оружие, Бони Малёк.
-Фирма.
-Хм. Франция в дар преподнесла, аль китайское?
-Свой народ уважил.
Скривило губы центральное змеище: «Во как». – И тут же о своем подумало, оглядываясь на что осталось от «своего народа», на остальные – дополнительные головы. «А мне б хоть что-то поиметь. Ведь ни во что не ставят, заразы. Какое уж там уважение от народа, – подумал змей и от тоски слюну сглотнул, – тока шкурный интерес».
С явной завистью вражий центр закончил: «Уважают, значит, вас, мальков».
-А то.
Кадык центральной змеи снова дернулся. Жутко так: туды-сюды по шее бугор ходит, горечь перекатывает.
Богатырь спужался. «Вот как возьмет, как заглотит, …что тогда с Росеею станет? …Опять же с народом, …с запасами нашими?»
От мыслей таких в носу защекотало у молодца. Переметнул он меч в другу руку, покрепче рукоять сжал и опять в оба глаза чуда - гадища уставился. Мол, полз бы ты,… куда подальше, …сосед, мать твою.
Уж больно богатырю дипломатия матерной показалась. И долгой.
Но вспомнил Бони Малёк слова губернатора одного - Тигра Усугрийского, и промолчал про маму змееву. Говорил ему полосатый: «Я б тоже кой- кого из охотничков к ногтю, да вот боюсь, сообщество защитников человеков меня за то на коврик пустит. Они ведь общаком бесстрашные. Танком прут».
В общем, чтоб не возбуждать аппетита во враге, Бони Малёк продолжил дип. миссию. – Значится, за пропиской приползли. А, простите, чё к нам-то?»
- А вот, - снова сглотнул слюну змей центральный, и айда шеей, снова к мальцу-богатырю поближе, - понять желаю. - И ещё тише, будто таясь остальных голов. - Ответь, как брату, а что они – народ, уважительного в тебе нашли? Признайся, ты заводы им построил, …грязь с городов выгрёб? …Дворец, может, какой возвел, …сокровища музейные преумножил? …Нет? Тогда может, вдов защитил, детишкам карусели подарил?»
Задумался богатырь. – Да вроде не успел ишо. – Подумал больше Малёк. - А разе, за что-то любят? – Потом решил, что нашел ответ. - Не, у нас на Руси за так.
-За так – в пятак, богатырь Боня. – Змея сплюнула, овраг испоганив. - Не, народ – он за так не полюбит. Хуже ****и.
Пуще прежнего задумался богатырь. «Врешь, пузатый. У нас и этакие за так любят. Знавал я таких, даже накормили задаром». И, решив, что правда за ним, предупредил: «В наших границах попрошу не плюваться».
А голова чуда иноземного, та, что слева, возьми, да и подговори правую: «Момент пришел. Можно ударить. Смотри, …меч опустил».
-Уболтали заморыша. …Вперед!
И как взмахнут шеями две стервы змеиных, да как сольются головами своеми в той точке, где Бони Малек с ихним центром общаются…
Бони что, он шустрый. Он в сторонку отскочил, как советовал ему Крол Икмейкер.
Тот друган ему так перед сходкой сказал: «Вы б это, об отступлении тоже подумали. Что дозор? Дозор - он, конечно, спину посторожит. Но история показывает, иногда и парламентское общение потасовкой заканчивается. Некоторые намеренно оскорбление заготовят, а потом как депутат депутату, по морде. И не думайте, друг мой, что только на Руси правило, сначала дать, а потом основание искать. И в других землях такое общение случается. Лично я, не мудрствую. Всегда об отходе думаю. Мой девиз: заранее подумать – с чистым фейсом остаться».
Вот Бони Малёк и имел на уме маневр: шаг назад, полу присед на праву сторону, левую с мечом вперед, праву, прижав пружиной, держать на случай вскидки.
И что же вышло? Хук. И качественный.
Головы змеиные лева да права с размаху в точке бах! как склеились. Оглушили друг дружку, а центр - от Бони тут же в глаз получил. Распружиненной правой.
-За что?! – вскричал от неожиданности тот, кто уж и не желал соседу полного зла, …ан поздно. Русские в задоре лихие.
Левой рукой взмахнул Малёк, и … ответил на вопрос: «А просили вас не плювать, …заразы!» - и покатилась удивленная башка в сторону. А потом и две остальных сшибленных к ней присоседились.
Вырыли дружненько русичи ямищу – котлованищу, навоз зарыли, асфальтом укатали и …бой и закончился. Дипломатично. Без потерь.
А какие потери? Свой народец змей давно проглотил. Вот, пришел до чужого. – А у нас… - сказал Бони Малёк, - один сказ, кто не по делу, тому в глаз!
А в награду за освобождение от поганца богатырь от народа нову славу добыл. Придумал он потребовать с народу «трудиться и богатеть». А для того города построили да заводы пустили.
-А ещё хочу, чтоб вдов на Руси не прибавилось, зато детей – уйма чтоб, и кажному по карусели!
Ну што, народ, …вперед! Добро дело – доброй платы требоват.