Овощная компания на торгово-закупочной базе это прекрасно! Её начала ждут все, и грузчики, и шофера, и товароведы и складские. Слова усушка и утруска (в устах интеллектуалов – естественная убыль) звучат музыкой, непонятной непосвящённому. Пора багровых арбузов, нежных персиков, прохладного винограда и медовых яблок, плавно течет от высокой поэзии фруктов к сытой прозе овощей, волшебно завершаясь сочной капустой, золотистым луком и благородным картофелем. Песня, истинно песня! При чём, почти все искренне чтут уголовный и административный кодексы, вполне достаточно опираясь на вышеупомянутую естественную убыль и грамотно написанные «качественные» накладные.
К этой счастливой поре, а именно к периоду арбузов и относится моё повествование. Я мчался в Емецкий ОРС с полным их кузовом. У моего ГАЗ 3507 (в просторечии самосвала колхозника) штатные борта были нарощены пялами, что позволяло взять товара при желании, почти как фургону. Вес получался великоват, но великолепное количество тонно-километров в путёвке искупало все риски и опасения. Наша техника, может быть, и не отличается качественной сборкой и комфортом (делают её наши же люди), но зато гении конструкторы, как правило, вкладывают в неё (слава Собакевичу!), солидный запас прочности позволяющий запросто выносить машинкам на своих плечах тяжеленный русский авось.
Долго ли коротко ли, но вот и Емецк. Село это древнее предревнее, старше Москвы. Построено на высоком берегу быстрой Емцы, собственно и давшей ему это название. Узкое и длинное, разделённое пополам устремлённой на север московской дорогой ,оно удивительно напоминает мне по структуре Архангельск, как впрочем, почти все северные поселения, стоящие вытянутыми вдоль рек. Сказать честно, Емецк мне очень нравится; и дома его старые массивно рубленые (есть конечно и новые), и люди что там живут. А как славно там кормили в леспромхозовской столовой, отдельная история! Ей богу оазис среди бесконечной пустынности трассы…
Короче, назначили мне по прибытии выгружаться в магазин. Не знаю номер его, но если от дороги московской свернуть направо на центральную улицу, будет он недалёко, стоящий на крутом высоком угоре берега в окружении сараев и деревянных восьми а может и двенадцати квартирных брусчатых домов. Причалил я у дверей, поставил грузовик на ручник, сунул для верности какую-то передачу и пошёл к девчонкам с бумагами в магазин. И времени то прошло не много, как пошёл я отчитываться, как заходит какой-то мужик и спокойно так, всех нас спрашивает:
- А чья там машина завелась и поехала под реку?
Зажав в вспотевшей руке ключи зажигания, высовываюсь глянуть для порядка наружу и вижу лютую картину. Моя телега, горбатая от горы арбузов на спине, как в замедленном кинофильме, переваливаясь с боку на бок и попукивая двигателем, набирает скорость и плавно удаляется от магазина в сторону реки. Остановить её уже нет ни какой мыслимой возможности, бежит она уже ходко, поди догони, поди на подножку вскочи, да и кабина то заперта на ключ, поди попади в скважину! Беда! Смотрю выпученными глазами на реку и к ужасу своему вижу, что мчит моё ведро прямо на пароходик буксир, из тех, что таскают лес плотами по реке. Мать моя! Утопит моё девяти, а то и все десяти тонное ядро этот Титаник, как пить дать утопит, да небось и люди там на борту! Тюрьма! И сделать ни хрена не могу, ей богу обволосел весь! Как инфаркт не вышел, не знаю! Но есть видно бог на небе! Услышал он крик души моей кончающейся и послал на пути моей колымаги прицеп, на которых лодки – катера люди таскают. Ухватила эта немудрёная штуковина мой снаряд за колёса, за раму, и за что там ещё есть в машине, качнулась тележка, как бы пытаясь сойти и доделать начатое, но не судьба! Погуляла, будя! Не знаю, дышал ли я всё это время, но сейчас почувствовал как вздохнул! И на тряпочных ногах поковылял все, ускоряясь к беглянке, залез в кабину, гляжу, а ручник затянут, как оставил, передача, как была сунута так оно и есть! Чудеса! Дай, думаю, ручник ещё подзатяну. Хвать, а он лягается туда сюда! Сорвало его! Вот он братцы вес то лишний, вот он и угор то! Постепенно соображение вернулось , побежал трактор искать, что меня с якоря счастливого сдёрнет. Трелёвочник, хорошо, у соседнего дома стоял, он то и взял меня. Сошло все и для машины удивительно благополучно – только глушитель обдёрнул и делов! Ехал я домой после, а перед глазами всё так и стояла картина удаляющегося вниз по горе грузовика косолапо подпрыгивающего двускатными задними колёсами и жертва жертвой буксир внизу на реке у самого бережка.