Серия «Армия, как она есть»
Просто быль о мальчишке, ставшем мужчиной.
«Пора на службу»,- мельком глянув в зеркало, подполковник Сергей Иванович Федорычев и довольно улыбнувшись поправил орденскую планку: "Конечно не как у Якубовича*, четыре по четыре, недавно по ТВ видел, но у меня орден Боевого Красного Знамени,- думал он, расчесываясь: "Где он столько заработал, наверное, на призы выменял? Хотя взять героя "эмчеэса*", у того еще больше", - поправил галстук. Опять в зеркало - в повседневном кителе, подтянутый, стройный, несмотря на свои за сорок, правильные черты лица, морщины на лице: "А как без них?",- коротко подстрижен, темные густые волосы. И единственно - седые, седые виски без проблеска темного. И опять вспомнилось.
Мерное гудение автомобильного движка, покачиваясь в такт движению автомобиля в гамаке и сон: «Новосибирский вокзал, перрон, поезд "Новосибирск- Ташкент", курсанты, много провожающих и Нина с мамой провожают на стажировку его. Последние поцелуи, объятия, голос:- Поезд Новосиб ......»,-жуткий наклон, удар, треск, грохот, падение, обо что-то ударился, сознание померкло.
Очнулся от громких криков, по нему топчется кто-то и орет: - Всё пы@дес горым! Горым!- темно:- Мама, мама,- тоненько так, в другом углу. Снаружи что-то трещало: "Горим?", - мелькнуло, темнота, глаза заслезились и запах дыма, сильный запах. Страх, парализующий страх: "Что случилось?",- в голове. Снаружи треск, похожий на шум разгорающегося костра. –Горым! Горым!- опять панический всхлип, крик солдата. Снаружи крики, стуки, треск.
Сергей вспомнил: «Учения, он спал в радиостанции». Попытался вскочить, но сразу не удалось, чем-то привален, тело отозвалось острой болью от ушибов.
"Что, как?"- и к двери через блоки, согнувшись, на четвереньках, по взвизгивающему солдату, за ручку двери. Дверь не пошевелилась. Понял: "Заблокированы",- в голове обжигающая страхом мысль, движение в сторону окна и осознание: " Опрокинулись на окно, через которое можно вылезти".
Опять страх, клетка, возникло желание заплакать. Плач солдат перешел в рыдания. Снова окатило страхом: "Сгорим, нафик! А Нина, мама? Нет! Я молодой, здоровый, спасаться надо".
Ползком рывок к двери и: "Я же почти офицер, пацанов надо спасать!". Плач солдат действовал на нервы, мешал сосредоточиться. - Молчать!- на голос кулаком, в мягкое, крик захлебнулся:
- Сергеев заткнись, молчать сказал, а то получишь у меня,– треск разгорающегося костра усилился, дым, в темноте его не видно, зато дышать становится труднее.
Снаружи удары по двери и крик ротного:- Федорычев как вы, почему молчишь? Кто там кричит? Дверь открыть не могу, передай лом мне.
-Что случилось, тов..щ кап...н? - машинально: "Как ему передать лом?".
-Опрокинулись на хрен! Машина горит!
-Понял, - и солдатам, которые опять в голос завыли:- Алдабергенов, Сергеев поймали тишину! - вой продолжился, дотянулся и кого-то ударил, заткнулись.
-"Что делать, что, все амбец, молчи ", - это себе, а тело просится наружу. Со стороны двери продолжались удары, по-видимому, пытались открыть двери,
–А дверей то две!- в голове и опять страх: "Что, как, куда?".
- Противогазы, где противогазы? Сергеев ищи, - и сам, пытаясь найти. Да где найдешь, темно, все кувырком, блоки аппаратуры, вещи, катушки кабеля. Закашлялся и спасительная мысль- "Окно в дверях, лезть надо, попытаться ", - тело дернулось к двери. - "А солдаты? Не пролезем!?! Окно маленькое больно!",- мысль: "Не паникуй". Глаза уже нельзя отрыть, дымом выедает. Дышать все труднее. Рывок через блоки, к всхлипам, кого-то за шиворот и к двери: "Больно блин на карачках ползать"
-Раздевайся, быстрее, - а сам, ища рукой какой нибудь предмет. Нашел кол от растяжки и на ощупь, по окошку. Стекло вылетело рассыпавшись. Послышался звон другого: "Значит, ротный выбил", - на автомате мысль.
- Лезь в окно, а потом во второе понял, жить хочешь, вылезешь,- солдату криком в ухо.
-Не пролезу,- удар, еще один по роже: - Смотри сука не застрянь, а то порву, - и солдата головой в окошко - полез, кряхтя. Сам помощь, проталкивая: " Вроде пролез!!!",- радость захлестнула и крик капитану:- Вытаскивайте.
-Понял!
- "Теперь другого, где он?"- опять хватанул дыма, к окошку, чуть хлебнул воздуха, хотя не воздуха, а смеси с дымом, голова закружилась и мысль: " Лезть самому, подохну. А солдат?"
- Серёга, Алдабергешку вытащили,- ротный.
Молчком, подавив в себе желание, вылезти, не обращая уже ни на что, за Сергеевым, тот плакал в дальнем углу. В рыло - заткнулся, за шиворот и к дверям. Встряхнул: - Раздевайся. Тот судорожно сорвал одежду:- Лезь,- полез, опять заскулил: - Голова не лезет,- коленкой пинок, еще раз и помощь: "Пролез",- у самого закружилась голова, сознание поплыло, прильнул к окошку, в кунге уже жарковато стало и посветлело.
-Сергеева вытащили!- торжествующий крик ротного:- Сергей давай ты.
А Сергею уже не хотелось никуда лезть, наступило умиротворение, покой в душе. У него опять: "Вокзал, Нина, мама, поцелуи",- и острая мысль: "Сгорю на хрен!". Очнулся, судорожно одежду, и в окошко:- "Уши мешают",- машинально, боль в ушах, вроде голова пролезла, теперь руку, другую, теперь ногу: "Зацепился за что–то?»- рванулся, схватившись руками, за какие то железяки. Всё, пролез. Второе окошко, светлее от огня стало, но теперь было легче, только голова показалась, его в четыре руки и наружу вырвали. Чуть голову не оторвали.
На обочину дороги его и водой поить, поперхнулся. Неподалеку от горящей машины, уже стояла пара легковушек, по-видимому, проезжали мимо. Мужики суетились рядом, помогая капитану. Еще воды, нашатырный спирт, нюхнул, очухался, дали одеяло, ведь март месяц. Машину тушить никто не стал, бесполезно. Казалось, прошла вечность с момента аварии, а на самом деле несколько минут. Рассветало.
Только днем заметили, что у Сергея за эти минуты, виски стали седыми. А что вы хотели? Настоящие мальчишки становятся мужчинами и седеют рано.
Федорычев взглянул на часы, а на руке: Те самые "Командирские",– награда от командира корпуса за спасение трех душ.
"Семь часов, пора на службу",- фуражку и на выход. Выходя, мельком еще вспомнились слезы мамы, увидевшей его после стажировки. А дальше, дальше была война. Орден Боевого Красного Знамени просто так не дают.
От автора.
Рассказ описывает реальный случай, произошедший на учениях в Туркмении. Фамилия главного героя изменена. Все-таки хорошо учили в Советских военных училищах. Принцип- Сам погибай, а подчиненных спасай - основа обучения. Автор надеется, что и Российских военных училищах тому же учат.
Суть дела:
Ночью командир роты, капитан Алексеев Петр, поехал искать потерявшуюся во время марша, радиостанцию. Встречная машина ослепила водителя. Тот, не справившись с управлением, опрокинул радиостанцию на бок, на свой бок. Радиостанция смонтирована на базе автомобиля ЗИЛ-131. Скольжение боком по асфальту и вспыхивает бензин. Мгновенно все в огне, в пламени. В кунге экипаж и стажер замполита роты. Закон подлости - упала радиостанция на тот бок, где находилось большое окно. Кунг был разделён на два отсека. Дверей две и обе оказались заблокированы, кузов деформировался. Плюс, в отсеке - прихожке, скажем так, между двумя дверьми находились ниши с электропитающими движками. Движок, который оказался сверху, вывалился из ниши и дополнительная блокировка дверей. Инструмент, даже лом и тот внутри кунга. Ротный вытащил водителя из кабины. Без сознания - на обочину, потом разберемся. Сам к двери кунга, бесполезно, не открыть. Шоссе, ночь, помощи нет. У капитана все внутри оборвалось, чуть сердце не лопнуло.
Двадцатилетний курсант, мальчишка, вместо того, чтобы спасаться самому, в темноте, в дыму, прекратил панику в экипаже. Как прекратил, а по роже, иногда действенно бывает, спас двух солдат и себя. Размер окошка, не пишу окна, потому что окошко - 20 см на50 см. Попробуйте пролезть.
Примечание:
Якубович*- действительно, орденская планка у чудесника - кудесника 16 наград, удивительно!
"Эмчеэс*" - У генерала армии все двадцать наград, а может более и сверху Герой!