"МОСКВА-ВАСЮТКИ"
пьеса в одном акте
Две табуретки.
Старик и старуха.
Сотрясая домик, проезжают поезда.
Время позднее, все готово ко сну. Но старики чего-то ждут. Ощущение такое, что назначено какое-то мероприятие, какой-то ритуал, без совершения которого старикам не лечь и не уснуть.
СТАРИК (откровенно зевает). Господи, казнь египетская, когда этому придет конец!?.. Ты дверь-то заперла?
(Старуха не слышит).
Дверь, говорю, заперла, глухня?
СТАРУХА. Да заперла, заперла!.. (Тоже зевает). Кому мы нужны.
В дальнейшем, чтобы не загружать текст, не будут указываться - "зевнул", "замер", "клюет носом" и тому прочее, но все это подразумевается не только между репликами, но даже между словами.
СТАРИК. Соскочит с поезда какой-нибудь тунгус, забежит - а мы тут, вон че…
СТАРУХА. Пятьдесят лет сидим, никто не соскочил. С чего сегодня-то соскочит!
СТАРИК. Раз на раз не приходится. Возьмет и соскочит. Дуболомов сейчас дождем не смочишь!
Пауза. Слышно, как прогрохотал еще один поезд.
СТАРУХА. Не наш?
СТАРИК (со знанием дела, явно гордясь этим). Не… Москва-Владивосток. Дальний. (Не сразу) А нам скорый нужен. Полвека сидишь, а дальний от скорого различить не можешь!
СТАРУХА. Да различаю я. Уж дальний от скорого не различить…(Через паузу) Какая разница-то!
СТАРИК. Разницы нет, но шум производят разный. Дальний шурует, как хряк, с прицелом на дали и панорамы. А скорый, он, как молодой, как впервинку, спешит, похрюкивает, и все невпопад. Звучание рельсов такое. Послушай как-нибудь на досуге. Да. Постель-то постелила?
СТАРУХА. Постелила.
СТАРИК (зевает). Где же он, черт!..
Пауза.
Василий как?
СТАРУХА. Плох Василий.
СТАРИК. Плох? А что врач?
СТАРУХА. А что врач, послушал и предупредил, мол, готовьтесь. (Не сразу) Ты молоко свое не забудь, приготовила я теплое. Слышишь?
СТАРИК. Погорячее бы чего дернуть.
СТАРУХА. С язвой-то.
СТАРИК. Да какая язва!
СТАРУХА. Язва, язва, не спорь.
СТАРИК (соглашаясь, мирно). Сама ты… язва.
Пауза.
СТАРИК. А у него что, у Василия?
СТАРУХА. Сердце.
СТАРИК (удивленно). Сердце? Разве оно есть у него?
СТАРУХА. Есть, видать, раз болит…
СТАРИК. Ну, это еще не факт! У тебя, вон, голова болит, а где она у тебя?
СТАРУХА. Да перестань ты! (Зевнула) Господи, чего это я раззевалась…
Пауза.
СТАРИК. Это ведь он, блиндамед, придумал.
СТАРУХА. Начнет сейчас!.. (Не сразу) Он-то причем?
СТАРИК. Да вот притом! Пожаловался я ему…
СТАРУХА. Да рассказывал ты!
СТАРИК. Рассказывал… Я ему, дурак, как мужик мужику, от самого сердца выложил - мол, проблемы с бабой. Ей надо, а у меня…
СТАРУХА. Господи, когда это было.
СТАРИК. Пятьдесят лет тому назад! На работе было дело, рельсы разгружали. Говорю, стыдно перед бабой, хоть порог не переступай! Он и порекомендовал - "а ты всегда в одно время начинай. Каждый вечер в одну и ту же минуту! Вот и приучится организм. Потом и хотеть не будешь, а он требовать будет. Как заведенный механизм. Как кукушка в часах - время пришло, он и выскочит, ку-ку!"
СТАРУХА. Ну, не стыдно тебе?
Пауза
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Говоришь, плох Василий?
СТАРУХА. Плох Василий, плох.
СТАРИК. Надо же! Кто бы мог подумать!.. Да… А он еще и похвалился! "Вот я всегда лезу к своей ровно в одиннадцать вечера сорок минут, когда проезжает скорый поезд Москва-Екатеринбург. Мне и часов не надо, говорит. Мой организм каждый вечер, как заслышит приближение этого поезда, моментально приходит в движение. Тик-в-тик! Как по зову полковой трубы! Я этот поезд теперь так и называю, говорит, - "Москва-Ебутки!"
СТАРУХА. Не так он называет этот поезд.
СТАРИК. А как?
СТАРУХА. Москва-Васютки. По имени своему.
СТАРИК. Какая разница… Васютки, ебутки… Послушался я его, лопух, приспособил себя под его поезд. Теперь вот сидим, ждем. Кукушку!
СТАРУХА. Ой, господи…
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… (Не сразу) Слышь, первого-то кого мы стругнули? Помнишь хоть, нет?
СТАРУХА. Ваньку. Как же не помнить, три дня рожала!
СТАРИК. Три? Где же три? Ты и очухаться не успела!
СТАРУХА. Ага, не успела. Тебе бы муки такие!
СТАРИК. Ну не ври, не ври, ну зачем ты врешь?
СТАРУХА. Не вру я.
Пауза.
СТАРИК (зевнул). Доброе вы не помните, на доброе у вас память задом!
СТАРУХА. Да уж…
Пауза.
СТАРИК. Три дня она рожала! Не помнишь ты ничего! Потому что давно это было! Я и сам уже почти забыл!
СТАРУХА. Вот-вот, забыл ты!
СТАРИК. Ага, забыл!.. Ты сидела так же вот, пререкалась, а потом взяла и захлюпала! "Ой, не-то, рожаю!" Ты и не знала. Ты думала, роды это что-то такое! Шпалы разгружала в тот вечер, две нормы выдала! Пришла, чая три самовара выдула! Ты даже догадаться не могла! Ладно, я рядом был!
СТАРУХА. Был! Три часа будила тебя, пьяного!
СТАРИК. Ну, зачем врешь, зачем врешь, а? Не стыдно врать-то? Я сидел вот на этой же табуретке, вот спроси его, если хочешь, табуретку, сидел, размышлял всякое такое, слышу - хлюпаешь! Я и подхватил тебя!
СТАРУХА (по привычке не соглашается). Подхватил!
СТАРИК. Подхватил! Подхватил и понес на станцию! По шпалам! Бегом! Скажешь, не понес?
СТАРУХА. Понес.
СТАРИК. Ты была как пушинка! И все в ухо мне хлюпала! "Ой рожу, ой рожу!" Я бегом! Сзади поезд шел, не догнал, вот как я нес тебя! Машинист потом рассказывал - шел парус по океану!
СТАРУХА (смеется). Ой! Парус по океану!
СТАРИК. За полчаса долетел до станции! Ты и моргнуть не успела, мы были уже в роддоме! В самую минуту! Акушерка старая еще сказала - аккуратные, дескать, люди, все делают вовремя! Да. Через минуту я уже подкидывал его, колобка! Чуть потолок не расшиб!
СТАРУХА. Ага, пустили его! Акушерку ты подкидывал!
Пауза.
СТАРИК. Да, колобок, колобочек… Круглый колобёнок…
СТАРУХА. Какой же круглый. Он квадратный был. (Не сразу) Это потом он округлился. А так квадратный был. Смеялась я, как увидела его. Ну, думаю, надо же… стругнули пирамиду!
СТАРИК. Пирамида квадратной не бывает.
СТАРУХА. Все равно был потешный. И рос потешным.
СТАРИК. Что правда, то правда. Теткам в окнах рожи строил. А как подрос - картины демонстрировал! Чарли Чаплин недоструганный! Ладно, никто не догадался стукнуть в милицию!
СТАРУХА. Как они стукнут, если проезжали мимо? Да и не видели, наверное.
СТАРИК. Видели! Они в него помидорами пуляли, а он, комик, собирал.
СТАРУХА. Заработок.
Пауза.
СТАРИК. Не пишет сволочь!
СТАРУХА. Ну, зачем ты так?
СТАРИК. А зачем не пишет? Он сколько уже не пишет?
СТАРУХА. Как уехал, так и не пишет.
СТАРИК. Сорок лет не пишет! Колобёнок квадратный!
СТАРУХА. Как же он напишет, если у нас ни почты, ни аптеки! Сидим на отшибе - два дома всего. Василия, да наш.
СТАРИК. Попросил бы машиниста, кинул бы письмецо, проезжая мимо…
СТАРУХА. Какого машиниста?
СТАРИК. Поезда, какого!
Пауза.
СТАРИК. Этот хоть память оставил. У него, у квадратного колобка, присказка была. Плывут два утюга, а навстречу…
СТАРУХА. Ой, ну не вспоминай ты всякую дрянь! Знаю я присказки его!
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Плох, говоришь, Василий?
СТАРУХА. Плох, совсем плох Василий!
СТАРИК. Видишь, как! Лежит теперь, и не надо ему ничего - ни Москвы, ни ебутков! (Не сразу) Маруська, небось, плачет?
СТАРУХА. Плачет.
СТАРИК. Ты смотри-ка! Неужели так любила?
СТАРУХА. Вся слезами извелась! Как, говорит, жить буду - ни почты, ни аптеки, ни мужа родного.
СТАРИК. На станцию перекочует.
СТАРУХА. И останемся мы одни в целом поле.
СТАРИК. Это точно. Робинзоны посреди России! Без пятницы, без субботы…
СТАРУХА. Перебраться бы и нам поближе к людям, пока ходить можем.
СТАРИК. Можно и перебраться. Только ведь я подохну там. (Не сразу) Мне ведь теперь не жить без него!
СТАРУХА. Без кого?
СТАРИК. Без поезда нашего. (Не сразу) Чтобы провалиться ему на разъезде!
СТАРУХА (зевнула громко). Ой, что это я… Господи…
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Плачет, значит, Маруся?
СТАРУХА. Плачет.
СТАРИК. А ты бы не заплакала!
СТАРУХА. Ну, зачем ты так-то?
СТАРИК. А что, заплакала бы?..
СТАРУХА. Да ну тебя!
СТАРИК. Нет, ты не крутись, ты скажи, заплакала бы? А? Ведь даже слезинки бы не пролила! А? Молчишь?
СТАРУХА. Дурак ты. (Старуха, отвернувшись, тихо шмыгает носом). Вечно ты такой! Не жалеешь меня!..
СТАРИК. Ну, ладно, ладно тебе!
СТАРУХА. Подогреть молоко-то?
СТАРИК. Да сиди ты! Не стану я пить его!
СТАРУХА. Подогрею… (Пошла, включила электроплитку).
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы, шлак… Ванька, Ленька, Сенька… Четвертого-то кого мы стругнули? Помнишь хоть, нет?
СТАРУХА. Помню. Как же забыть такое - три дня рожала!
СТАРИК. Ну, откуда три?
СТАРУХА. Три.
СТАРИК. Где же три? Ты сидела вот так же, и захлюпала. "Ой, не-то опять!" Я и подхватил тебя! Завернул в шубу, и понес! Стужа стояла градусов под сорок! Небо стыло! А я нес! По шпалам! Машинист потом рассказывал - шел как ледокол!
СТАРУХА. Иней.
СТАРИК. Что?
СТАРУХА. Иней на рельсах был. Белый.
СТАРИК. На рельсах! Не на рельсах, внутри меня был иней! Дышал я стужей! Думал, легкие пробьет сейчас! Но донес! Ты и крикнуть не успела,
СТАРУХА. Я бы крикнула! Просто я зубами впилась тебе в шею! Как сейчас помню, бычья была шея.
СТАРИК. Да уж щекотала так, что я орал от смеха! Но нес!
СТАРУХА. Я грызла, а ты плакал. Все лицо твое было покрыто сосульками…
СТАРИК. Но ведь донес!?
СТАРУХА. Донес.
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Как его звали-то, четвертого, подмороженного?
СТАРУХА (несет подогретое молоко). Генка!
СТАРИК (словно впервые слышит). Как?
СТАРУХА. Генкой назвали мы его..
СТАРИК. Генкой? Смотри-ка! Погоди, это тот, который из поджигалы по поездам палил?
СТАРУХА. Он. Смышленый был с ноготков. (Подает кружечку) Возьми…
СТАРИК. Что это?
СТАРУХА. Молоко.
СТАРИК. Молоко! (Выпил молоко).
Пауза.
Тупой он был!
СТАРУХА. Ну, зачем ты так?
СТАРИК. А как иначе, если тупой.
СТАРУХА. Какой же он тупой, если профессором стал.
СТАРИК. Ага, профессором стал! Диверсант он, а не профессор! Почище того Басаева! Пытался под откос пустить наш поезд. Ладно, пороху мало набрал, а так бы… Куковали бы мы с тобой в другом месте.
СТАРУХА. Это в детстве он такой был, а потом профессором стал.
СТАРИК. Каких наук?
СТАРУХА. Откуда ж мне знать, каких.
СТАРИК. Вот не знаешь, а говоришь. Есть науки, куда специально тупых набирают.
СТАРУХА. Ну, тебя не переспорить!
СТАРИК. А я и не спорю.
СТАРУХА. Тоже профессор! Тебя что-то не взяли!
СТАРИК. Взяли бы, если бы не просидел на табуретке этой!
СТАРУХА. Кто же заставлял тебя сидеть!
СТАРИК. Сидел, ждал.
СТАРУХА. Чего ждал-то?
СТАРИК. Поезд ждал! Скорый поезд "Москва-Ебутки"!
СТАРУХА. Да ну тебя!
Пауза.
СТАРИК. Не пишет, сволочь!
СТАРУХА. Ну, зачем ты так?
СТАРИК. А почему не пишет? Что, стал профессором, теперь и с родителями знаться не хочет? В каких условиях мы его, профессора, учили? Забыла?
СТАРУХА. Разве забудешь такое!
СТАРИК. А он теперь не пишет!
СТАРУХА. Да ведь почты нет. Он, может, и пишет, да письма не доходят.
СТАРИК. А он, профессор, не может догадаться, дать машинисту, чтоб скинул, проезжая? Посылку бы другой послал, с продуктами.
СТАРУХА. Пошлет.
СТАРИК. Да уж послал… куда подальше.
Пауза.
СТАРИК. Рельсы, шпалы… Плох, говоришь, Василий-то?
СТАРУХА. Плох…
СТАРИК. Это он, блиндамед, придумал. Чтобы размеренно, под грохот рельсов и колес, и чтобы всегда в одно и то же время…
СТАРУХА. Да слышала я, слышала уже.
СТАРИК. Блиндамед, он и есть блиндамед. У него и сердца-то не было, а тут вдруг появилось и разболелось.
СТАРУХА. Ну, зачем ты так? Было у него сердце или не было, откуда тебе знать?
СТАРИК. Смеялся он надо мной всю жизнь. Учил всякой гадости. Специально подучит, отойдет в сторону и стоит смеется! Вот и с поездом этим - он ведь научил! И каждый раз, как у нас сын рождался, прибегал посмеяться! "По режиму, по режиму работаешь!" Сволочь!..
СТАРУХА. Ну не стыдно тебе?
СТАРИК. А что такого?
СТАРУХА. Человек при смерти, а ты сволочишься!
СТАРИК. А что толку после смерти-то…
СТАРУХА (зевнула). Ой, что это я! Господи…
Пауза.
СТАРИК. Да… Водки бы выпить, наперсточек… Слышь? Ты че, спишь, что ли?
СТАРУХА. Не сплю я… Как уснешь, если… не время еще.
СТАРИК. Мне показалось, спишь. Скрипела сидела как-то странно.
СТАРУХА. Не скрипела я.
СТАРИК. Что же ты делала?
СТАРУХА. Пела.
СТАРИК. Что?
СТАРУХА. Пела я.
СТАРИК. А, пела она!.. А я думал, рельсы поют. (Не сразу) О чем пела-то?
СТАРУХА. О своем…
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Сидим, поем… Пятого-то кого мы стругнули? Помнишь хоть, нет?
СТАРУХА. Степку.
СТАРИК (махнул рукой). А! Этого лучше не вспоминай!
СТАРУХА. Степка, он какой-то не мира сего был. Даром что стал поэтом.
СТАРИК. Не напоминай мне о нем!
СТАРУХА. Да ведь сам спросил!
СТАРИК. Мало ли чего я спрошу! Не напоминай и все! Слышать не хочу!
СТАРУХА. Ладно, не напомню.
Пауза.
СТАРИК. О! Еще один прет!
СТАРУХА. Наш?
СТАРИК. Какой же наш, если это Одесса-Чита. Полвека сидишь, не запомнишь!
СТАРУХА. Чита… Так мы с тобой никуда и не съездили! Ни в Читу, ни в Одессу, ни даже в Москву. Сидим в Ебутках твоих, прости господи…
СТАРИК. И что бы ты делала в Чите?
СТАРУХА. Хоть на эскимосов бы поглядела!
СТАРИК. Это точно! Жизнь прожили, а эскимосов не увидели.
СТАРУХА. Мы не видели, зато нас видели. Вся страна, почитай, видела!
СТАРИК. Васькину задницу!
СТАРУХА. Вся страна мимо прокатила! Глядели люди и думали - надо же и тут русские живут!
СТАРИК. Где же им жить-то еще. Жили… Робинзоны!
Пауза.
СТАРУХА. А Степка, точно бы написал, если бы не твой норов…
СТАРИК. Перестань, а! Просили же тебя!
СТАРУХА. Сын все-таки… И вспомнить нельзя сына!
СТАРИК. Ты нормальных вспоминай! Зачем ты поэтов вспоминаешь? Мы что, нанялись тут поэтов стругать?
СТАРУХА. Так ведь не угадаешь, кого стругаешь.
СТАРИК. Вот и не вспоминай!
СТАРУХА. Ладно, не буду.
Пауза.
СТАРУХА. Хроменьким он родился, Степка. Даром что стихи сочиняет.
СТАРИК. Опять за свое! Ну что ты, а…
СТАРУХА. Пьяный ты был!
СТАРИК. Не я пьяный-то был!
СТАРУХА. А кто?
СТАРИК. Природа!.. Дождь лил, как из ведра! Ты сидела вот так же, и хлюпала, "ой, дотерпеть бы"! Я взял тебя на руки. Поднял…
СТАРУХА. Сил уже не было у тебя…
СТАРИК. А все равно поднял. И понес по шпалам. А шпалы мокрые, скользят, а ты тяжелая. Ты с каждым разом все тяжелее и тяжелее была. А дождь колодезный прямо! Бил и лил, смывало с путей! Сек, как плетью! А ты кричишь, не могу больше, не могу, сойди на травку. Я и сошел. А трава дыбилась! Нес я тебя по лугу и шептал - терпи, терпи, донесу!
СТАРУХА. Березка…
СТАРИК. Что?
СТАРУХА. Березка была…
СТАРИК. Хоть до березки, да донес я тебя! А?
СТАРУХА. Донес.
СТАРИК. Под березой и родила.
СТАРУХА. Боже.
СТАРИК. Я зубами перегрыз пуповину, а ты говоришь - хроменький!
Пауза.
СТАРУХА. Хроменький был. Деревяшку приделывали в правый ботинок…
Пауза.
СТАРИК. Да, рельсы, шпалы… Он, поэт недоструганный, все спрашивал, нельзя ли подцепить дом наш к поезду. Чтобы увез куда подальше!
СТАРУХА. А вправду, нельзя подцепить?
СТАРИК. Можно, если колеса добыть. Он за колесами и поехал. И пропал! И не пишет, сволочь! А ты сидишь, вспоминаешь! Че ты их вспоминаешь-то всех подряд? Один квадратный, другой хромой, третий и вовсе профессор!
СТАРУХА. Жалко мне их.
СТАРИК. Жалко ей! Ты себя пожалей!
СТАРУХА. И себя жалею. И детей.
СТАРИК. А меня кто пожалеет?
СТАРУХА. А тебя больше всех жалею.
СТАРИК. За что?
СТАРУХА. Если б знала, за что…
Пауза.
СТАРИК. Да, сидели, стругали! (Трет поясницу себе, которую надсадил, поднимая старуху) Замучился таскать!.. (Не сразу) Говоришь, плох Василий?
СТАРУХА. Плох. Врач только руками развел. Что же, говорит, вы запустили-то так. Тут инфаркт целый!
СТАРИК. Инфаркт? Да-а, глянь че!.. Серьезные дела-то, стало быть.
СТАРУХА. Пойти бы, попрощаться нам с ним.
СТАРИК. После сходим.
СТАРУХА. Вдруг умрет. И проститься не успеем.
СТАРИК. Не умрет. Пока поезд наш не пройдет.
СТАРУХА. Ты же не видел его, откуда знаешь!
СТАРИК. Я его не видел? Да я его, как облупленного знаю!
СТАРУХА. А вдруг да расписание изменили?
СТАРИК. Ага, полвека не изменяли, а тут изменили! (Не сразу) Однако, должен бы уже и показаться.
Пауза.
СТАРИК. Да. Рельсы, шпалы… Шестого-то кого мы стругнули? Помнишь хоть?
СТАРУХА. Саньку. Как же не помнить, если три дня рожала!
СТАРИК. Три-то три, только Санька у нас был седьмым.
СТАРУХА. Санька был шестым.
СТАРИК. Не спорь! Санька был седьмым, я точно помню. Я любил его.
СТАРУХА. А кто ж тогда шестой-то у нас? Неужели, Пашка?
СТАРИК. Ну, ты даешь, старуха! Паша был восьмым. Крыша-то у тебя того, прохудилась совсем!
СТАРУХА. А кто ж тогда шестой-то?
СТАРИК. А хрен его знает. Много их было! Таскать замучился!
СТАРУХА. Вот незадача!
Пауза.
СТАРИК. Не пишет, сволочь!
СТАРУХА (ни с того, ни с чего). Да хватить тебе каждый вечер одно и то же долдонить! Давай уж - или спать, или… Сидишь, калькулятор! Языком-то мы все мастера! Стругать!
СТАРИК. Ты что этим хочешь сказать? Ты на что намекаешь? Что я типа того, что, вроде… Я ведь стругну! Вот придет поезд, так стругну, что до обеда будешь колыхаться!
Пауза.
СТАРУХА. А, может, и не было его вовсе, шестого!
СТАРИК. Как же не было шестого, если седьмой Санька!
СТАРУХА. Сдался он тебе! Вот скажи мне, вот зачем он тебе, а, шестой?
СТАРИК. Как зачем? Помру, сбегутся все на похороны, а шестого не будет!
СТАРУХА. Да никого не будет, успокойся.
СТАРИК. Тоже верно.
СТАРУХА. А, может, мы его и назвать не успели. Крутились…
Пауза
СТАРИК. Черт, куда же он пропал? Сколько можно ждать сидеть! Ты бы позвонила, что ли!
СТАРУХА. Куда?
СТАРИК. На станцию. Может, не выехал он вовсе, наш поезд? Или под откос его пустили.
СТАРУХА. Ты чего мелешь-то? Не война, чать!
СТАРИК. Война. Только тихая - не слышно нам! Вылезли из щелей партизаны и шарахнули поезд! А мы сидим, ждем!..
СТАРУХА (зевнула). Ой, что это я… Господи…
СТАРИК. Нет! Надо же придумать такое, а? Чтобы каждый вечер в одно и то же время, по расписанию поезда! Сам-то он не рожал! Подучил меня, а сам в кусты! Хоть бы одного пацана родил!
СТАРУХА. Не мог он.
СТАРИК. Как не мог? Василий не мог? Ты чего несешь-то?
СТАРУХА. Что дали, то и несу. Мне Маруська еще тогда секрет раскрыла. На работе, шлак разгружали…
СТАРИК. И что?
СТАРУХА. Что! Не знаешь, как шлак разгружают?
СТАРИК. Да, не шлак! Секрет какой?
СТАРУХА. Не мог он. У него еще в армии случилось. Что-то там с радиацией.
СТАРИК. Ну, это он рассказывал мне. Испытание проводили, его подкинуло аж до неба и опустило! Только он говорил, что это у Маруськи проблемы. По женской части.
СТАРУХА. Какие у нее могут быть проблемы. Нет у нее проблем. Она бы с удовольствием…
СТАРИК. Надо же, а я не знал. (Через паузу, позевав в свое удовольствие) Вот тебе и кукушка! Плыли два утюга, а навстречу жопа с ушами!.. Что же он меня не попросил? Стругнули бы и Маруське! У меня душа широкая! Я бы, если попросили…
СТАРУХА. Да сиди ты! Городишь, бог весть… Ты и на субботнике-то ни разу не был!
СТАРИК. Не понял юмора!
СТАРУХА. Я это про широту твою. Он, может, завидовал тебе всю жизнь!
СТАРИК. Ага, завидовал! Посмеялся он надо мной, вот что! Научил меня, а сам жил в свое удовольствие!
СТАРУХА. Какое же это удовольствие, завидовать…
Пауза.
СТАРИК. Да. Рельсы, шпалы, шлак… Сашка, Пашка… Слышь, а девятого мы кого стругнули? Хоть девятого-то помнишь, нет?
СТАРУХА. Помню. Как же забудешь такое - три дня рожала!
СТАРИК. Ну, три не три, а рожала долго. Хлюпала весь вечер. Я хотел встать, поднять тебя и понести… И - радикулит! Чего только не заработал я, пока носил тебя! Ну-ка, потри-ка здесь вот, где поясница…
СТАРУХА. Сидел бы, все прыгаешь!
Старуха потерла старику спину. Хотела пойти к своей табуретке, но старик притянул ее к себе, посадил себе на колени. Старуха прильнула к старику, тот обнял ее за плечи.
СТАРУХА. Ой, что ты…
СТАРИК. Ты это… поскрипи еще чуток…
СТАРУХА. Чего?
СТАРИК. Я говорю, спой еще. Ну, ту, что давеча пела…
Старуха тихо поет. Замолкла.
Пауза.
Слышно, как проходит еще один поезд.
СТАРИК. О, еще один прет!
СТАРУХА. Не наш?
СТАРИК. Не… "Москва-Иркутск".
СТАРУХА (удивилась). Москва-Иркутск?..
Старуха о чем-то догадалась, пошла снова к плитке, включила ее, не выдержала, обернулась к старику, смотрит на него, еле сдерживая смех. Тот зевает, думая о чем-то своем.
СТАРИК. Сколько их у нас было-то? Помнишь, хоть, нет?.. Слышь? Сколько, говорю, детей-то настругали мы с тобой? Ты чего смеешься-то?
СТАРУХА. Смеюсь, как же! Поезд-то наш прошел!
СТАРИК. Как прошел?
СТАРУХА. А так вот! Сейчас какой поезд был?
СТАРИК. Москва-Иркутск.
СТАРУХА. Точно?
СТАРИК. Да когда я ошибался! Я эти поезда за версту угадываю!
СТАРУХА. А ."Москва-Иркутск" после какого поезда идет?
СТАРИК. После нашего. А что?
СТАРУХА. Да ничего.
Пауза.
СТАРИК. "Москву-Иркутск" я узнаю по звону колеса в последнем вагоне. Никак его не приведут в порядок. Да. Погоди, выходит, наш-то уже прошел! Вот лопухнулись мы с тобой! А? Наш-то прошел!..
СТАРУХА. Давно прошел!
СТАРИК. Что же ты не сказала сразу?
СТАРУХА. А я и сама не заметила.
СТАРИК. Схитрила ты, знаю тебя! Ты и раньше все норовила обмануть меня - еще за три поезда кричала - вот наш! А теперь стала наоборот… Эх ты, любовь!
СТАРУХА. Чего?
СТАРИК. Да ничего. Все равно, говорю, сработала… биология!
СТАРУХА. Когда?
СТАРИК. А обнял я тебя! Был нежности прилив! Что, не ощутила?
СТАРУХА. Ощутила…
СТАРИК (удовлетворенно). То-то. Ну, собирайся.
СТАРУХА. Куда?
СТАРИК. Как куда, пойдем, попрощаемся с Василием. Он, хоть и блиндамед, а жизнь вместе прожили. Пошли, пошли.
Занавес
По этой теме написана полноценная пьеса в двух актах.
Первая постановка в Омском академическом театре драмы.
Режиссер - Йоханн Михаэль БОТТ (Санкт-Петербург)
Показ состоялся 9 июня 2007 г. в Центре им.Вс.Мейерхольда (Москва).
На снимке: сцена из спектакля в Стерлитамакской драме.