Реальные и мистические кошки в творчестве Пушкина

Елена Николаевна Егорова
Великий русский поэт не был фанатичным любителем кошек, но относился с симпатией к этим грациозным животным, внимательно наблюдал за ними. В его литературных произведениях упоминается немало реальных и мистических кошек. Запечатлены они и на рисунках Пушкина, которых особенно много в альбоме Елизаветы Николаевны Ушаковой[1], в замужестве Киселёвой. По преданию семьи Киселёвых, Пушкин любил рисовать кошек в альбомах барышень, на клочках бумаги, на сукне ломберного столика. Чаще всего поэт изображал дородных котов, сидящих спиной к зрителю, с «ушками на макушке» и извивающимся хвостом, выдающим напряженное ожидание или заинтересованность чем-то вне поля рисунка. Такой кот нарисован, к примеру, в 1833 году в черновике незаконченного письма тёще Наталье Ивановне Гончаровой.

На карикатуре, сделанной поэтом в Кишинёве, изображён испуганный француз Дегильи[2], отказавшийся от дуэли с Пушкиным. На окне сидит невозмутимый кот, равнодушно отвернувшийся от хозяина и наблюдающий за происходящим на улице.
Иначе ведут себя кошки на зарисовке 1829 года, изображающей сумасшедший дом. Привлечённая необычными движениями и, возможно, криками умалишённых, кошечка свесила голову с подоконника и глядит на ноги одного из них. Похоже, она хочет спрыгнуть с зарешеченного оконца. Вторая кошка сидит в стороне, с интересом глядя на происходящее. Поза её довольно настороженная: она готова в любую минуту бежать прочь. Кошки придают зарисовке реалистичность и особую динамичность. Невольно вспоминается написанная гораздо позже рисунка пушкинская строка: «Не дай мне Бог сойти с ума…».

       Сказочные и мистические кошки

Самый знаменитый «кошачий» персонаж у Пушкина – это, безусловно, «кот учёный» из Пролога к поэме «Руслан и Людмила», погружающего читателя в особое сказочное пространство:

       У лукоморья дуб зелёный,
       Златая цепь на дубе том:
       И днём, и ночью кот учёный
       Всё ходит по цепи кругом.
       Пойдёт направо – песнь заводит,
       Налево – сказку говорит.
       <…>
       И там я был, и мёд я пил;
       У моря видел дуб зелёный;
       Под ним сидел, и кот учёный
       Свои мне сказки говорил.
       Одну я помню: сказку эту
       Поведаю теперь я свету…

Пролог был написан в Михайловском в 1826 году и включён в текст 2-го издания поэмы, вышедшего два года спустя. Образ «кота учёного» восходит к персонажу русской мифологии и волшебных сказок коту Баюну, в котором волшебный голос птицы Гамаюн объединился с силой и хитростью сказочного чудовища. В сказках кот Баюн, сидящий на высоком железном столбе, песнями и заклинаниями лишает силы всех, кто хочет подойти к нему. Чтобы поймать Баюна, Иван Царевич надевает железный колпак и железные рукавицы. Покорённого кота он приносит во дворец к больному отцу. Своими сказками Баюн исцеляет царя.

Сказки о коте Баюне и «коте учёном» обрели особенную известность благодаря распространению лубочных картинок[3]. «Кот учёный» - это усмирённый и облагороженный вариант кота Баюна. Вот какую запись сделал Пушкин в Михайловском со слов няни Арины Родионовны: «У моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идёт — сказки сказывает, вниз идёт — песни поёт». Представляя содержание поэмы «Руслан и Людмила» как одну из сказок «кота учёного», Пушкин подчеркнул связь своего произведения с русским фольклором.

Ныне «кот учёный» и кот Баюн - очень популярные персонажи. В пространстве интернета «поселилось» множество таких «котов»: от литературных псевдонимов и наименования веб-журнала, до названия лекарственного препарата для кошек «Кот Баюн» и подписей к фотоснимкам.

В поэме «Руслан и Людмила» Пушкин использовал также бытующее у многих народов поверье о связи кошек с демоническими силами и принятии колдунами и ведьмами кошачьего образа. В V главе есть эпизод, когда коварная Наина призывает Фарлафа убить спящего Руслана:
       
       К нему волшебница явилась,
       Вещая: «Знаешь ли меня?
       Ступай за мной; седлай коня!»
       И ведьма кошкой обратилась.
       Осёдлан конь. Она пустилась;
       Тропами мрачными дубрав
       За нею следует Фарлаф.

Подобные превращения нередки в сюжетах фантастических произведений пушкинского времени. Вот как 27 марта 1825 года отзывался великий поэт о тогдашней новинке - повести Антония Погорельского (псевдоним А.А. Перовского) «Лафертовская маковница» - в письме брату Л.С. Пушкину из Михайловского в Петербург: «Душа моя, что за прелесть Бабушкин кот! Я перечёл два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу Трифоном Фалалеичем Мурлыкиным. Выступаю плавно, зажмуря глаза, повёртывая голову и выгибая спину». По сюжету повести чёрный кот бабушки-колдуньи превращается в Аристарха (не Трифона) Фалалеича Мурлыкина – жениха её внучки Маши, которой ведьма хочет против её желания передать свою силу. Мурлыкин при этом сохраняет повадки кота.

В стихотворении Пушкина «Гусар» кот мистически связан со своей хозяйкой-ведьмой. По сюжету бравый военный рассказывает байку о приключении в Малороссии, где он жил на постое душа в душу с вдовой Марусенькой. Однажды ночью ревнивый гусар увидел, как она, выпив зелье из склянки, вылетела в печную трубу:

       Эге! Смекнул в минуту я:
       Кума-то, видно, басурманка!
       Постой, голубушка моя!…
       И с печки слез – и вижу: склянка.

       Понюхал: кисло! что за дрянь!
       Плеснул я на пол, что за чудо?
       Прыгнул ухват, за ним лохань
       И оба в печь. Я вижу: худо!

       Гляжу: под лавкой дремлет кот;
       И на него я брызнул склянкой –
       Как фыркнет он! Я: брысь!… И вот
       И он туда же за лоханкой…

По другому поверью, в агрессивных кошек с целью мщения могут превращаться души умерших. В неоконченной поэме «Тазит» чеченец Гасуб проклинает своего сына Тазита, не отомстившего за убийство брата:

       Будь проклят мной! Поди – чтоб слуха
       Никто о робком не имел,
       Чтоб вечно ждал ты грозной встречи,
       Чтоб мёртвый брат тебе на плечи
       Окровавленной кошкой сел
       И к бездне гнал тебя нещадно…

Прослеживается связь домашней кошки с миром мёртвых и в раннем стихотворении Пушкина «Тень Фонвизина»:

       «Так ты здесь в виде привиденья?.. —
       Сказал Державин, — очень рад;
       Прими мои благословенья…
       Брысь, кошка!.. сядь, усопший брат…»

С кошками связаны многие народные поверья и песни. Некоторые из них поэт использовал в романе «Евгений Онегин». В V главе говорится о том, что «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины»:

       Жеманный кот, на печке сидя,
       Мурлыча лапкой рыльце мыл:
       То несомненный знак ей был,
       Что едут гости.

Среди чудовищ, которых видит Татьяна в своём вещем сне незадолго до дуэли Онегина и Ленского, фигурирует фантастическое существо «полужуравль и полукот». Святочной ночью во время гадания на воске Татьяна слышит грустную колядку.

       …Но сулит утраты
       Сей песни жалостный напев;
       Милей кошурка сердцу дев.

Кошурка – персонаж святочной песни, предвещающей брак:

       Зовёт кот кошурку
       В печурку спать.

В этих словах отразились славянские поверья о кошке как об охранительнице дома и семьи. Недаром в сказках (не только русских: достаточно вспомнить «Кота в сапогах» Ш. Перро) кошки и коты часто защищают своих хозяев и домашних животных, помогают им обрести счастье.

Возможно, это поверье косвенно отразилось в серии аллегорических рисунков Пушкина, сделанных в альбоме москвички Елизаветы Николаевны Ушаковой. Рисунки «повествуют» о взаимной любви хозяйки альбома и Сергея Дмитриевича Киселёва[4], которого прозвали «Кис» по первым буквам фамилии. Да и внешностью С.Д. Киселев напоминал добродушного домашнего кота. Намекая на влюблённость Елизаветы Николаевны, Пушкин в шутку начинал кликать при ней кошку: «Кис, кис, кис!», а её саму называл «Кисонькой». На одном рисунке он даже изобразил девушку в виде хорошенькой кошечки, влюблёно смотрящей вслед маленькому, но бравому на вид военному (С.Д. Киселёву) в роскошной шляпе с плюмажем. За всей сценой наблюдает дородный кот в излюбленной поэтом позе. Кого изобразил Пушкин под видом этого кота, точно неизвестно. Может быть, себя.

5 октября 1829 года поэт нарисовал Елизавету Николаевну, одетую как замужняя дама, в чепец и душегрейку. На руках у неё умиротворённо дремлет кот – символический «Кис». Внизу – сосуд с пылающим сердцем. Вверху – деревня, куда уехал в то время С.Д. Киселев. На лице Елизаветы Николаевны выражение нежности и ожидания. Этот рисунок – намёк на скорую свадьбу.

Третий рисунок как бы предсказывает семейное счастье и прибавление семейства наречённых. Елизавета Николаевна изображена вновь в чепце, но на этот раз закутанной в шаль. Она глядит на пюпитр. На лице её очки: девушка действительно была близорука. На столе за Елизаветой Николаевной сидят четыре котёнка разного возраста. Этим «хором» дирижирует лапкой упитанный кот в очках - «Кис». Подпись внизу, сделанная Пушкиным, гласит: «Елизавета Миколавна в день ангела Д’ Жуана». Рисунок содержит намёк на исполнение девушкой в день именин Киселёва (29 сентября 1829 года) арии из оперы Россини «Севильский цирюльник». По другому предположению, под Д’ Жуаном Пушкин разумеет себя и намекает, что в день его следующих именин 2 июня 1830 года Елизавета Николаевна будет уже замужем за Киселёвым. 30 апреля 1830 года состоялась их свадьба. Впоследствии великий поэт не раз бывал в доме Киселёвых, общался с гостеприимными хозяевами и их маленькими детьми Павлом и Николаем.

Естественная ассоциация «котёнок – ребёнок» несколько раз встречается у Пушкина. 8 сентября 1833 года Пушкин пишет жене из Казани в Петербург: «Здорова ли ты? Здоровы ли вы все? Дорогой я видел годовую девочку, которая бегает на карачках, как котёнок, и у которой уже 2 зубка. Скажи это Машке...»[5].
Герой трагедии «Борис Годунов» юродивый Николенька на площади в Москве перед собором поёт:
       Месяц светит,
       Котёнок плачет.
       Юродивый, вставай,
       Богу помолися!

Плачущий котёнок в этом эпизоде ассоциируется с убиенным царевичем Дмитрием. В соборе поют ему вечную память, а чуть позже юродивый говорит царю: «Николку маленькие дети обижают… Вели их зарезать, как ты зарезал маленького царевича».
В «Сказке о попе и работнике его Балде» в сцене у речки, где Балда требует оброк у бесов,

       Вынырнул подосланный бесёнок,
       Замяукал, как голодный котёнок…

Ассоциация «бесёнок - котёнок» намекает на связь кошек с нечистой силой, с одной стороны, и на мнимую беспомощность, беззащитность маленького беса.
 
В стихотворении «Будрыс и его сыновья» с игривым котёнком сравнивается молоденькая польская девушка:
       
       Нет на свете царицы краше польской девицы.
       Весела – что котёнок у печки –
       И, как роза, румяна, а бела, что сметана;
       Очи светятся, будто две свечки!

       
Реальные кошки

В произведениях Пушкина встречается немало вполне реальных котов и «кошачьих» сравнений, основанных на естественном поведении этих животных. Главный герой поэмы «Граф Нулин», который крадётся ночью в спальню к Наталье Павловне, сравнивается с хитрым котом:

       Так иногда лукавый кот,
       Жеманный баловень служанки,
       За мышью крадётся с лежанки:
       Украдкой, медленно идёт,
       Полузажмурясь подступает,
       Свернётся в ком, хвостом играет,
       Разинет когти хитрых лап
       И вдруг бедняжку цап-царап.

Создаётся впечатление, будто эта картинка написана поэтом «с натуры» в Михайловском, где создавалась поэма. С другой стороны, здесь очевиден намёк на развращённость незадачливого графа, ведь кот обычно ассоциируется с похотливым мужчиной, а ночные «песни» кошек – с блудом.

В поэме «Домик в Коломне» (стр. XVIII-XIX) есть такие строки:
 
       Бывало, мать давным-давно храпела,
       А дочка на луну ещё смотрела

       И слушала мяуканье котов
       По чердакам, свиданий знак нескромный…

Этот эпизод намекает на мечты дочки об утехах любви и замужества. В её домике живёт и домашний кот, но, по-видимому, особого внимания ему хозяева не уделяют. После смерти кухарки Феклуши

       Об ней жалели в доме, всех же боле
       Кот Васька…

Интересна авторская иллюстрация к «Домику в Коломне» - сцена бритья новой «кухарки» Мавруши. Кот Васька изображён в излюбленной Пушкиным позе спиной к зрителю. Видно, что это чёрный кот с белыми пятнами на спине. Он флегматично продолжает наблюдать за чем-то ему интересным, не обращая внимания на удивлённый возглас неожиданно вернувшейся хозяйки, чьё отражение видно в зеркале.

В лицейском стихотворении «Послание к Галичу» наличие в комнате дремлющего кота помогает выразить атмосферу успокоения перед сном, придаёт всей картинке реалистичность:

       Уж тёмна ночь объемлет
       Брега спокойных вод;
       Мурлыча, в келье дремлет
       Спесивый старый кот.

В юношеской поэме «Монах» кот бедного отшельника, составляющий значительную часть его собственности, тоже вполне земной:

       Наш труженик не слишком был богат,
       За пышность он не мог попасться в ад.
       Имел кота, имел псалтирь и чётки,
       Клобук, стихарь да штоф зелёной водки.

Бес искушает старого монаха, появившись ночью в келье в виде соблазнительной юбки, которая при свете дня исчезает:

       А наш монах, увы, лишён покоя.
       Уж он не спит, не гладит он кота…

Упоминаются реальные кошки и в прозаических произведениях Пушкина. Это придаёт описываемым событиям живость и достоверность. В повести «Станционный смотритель» жена пивовара, поселившегося в доме умершего смотрителя, велит своему сыну показать автору дорогу на погост: «Эй, Ванька! Полно тебе с кошкою возиться. Проводи-ка барина на кладбище да укажи ему смотрителеву могилу».

Герой повести «Дубровский» кузнец Архип спасает кошку на пожаре, но оставляет в закрытом горящем доме работников суда – приказных: «В сию минуту новое явление привлекло его внимание; кошка бегала по кровле пылающего сарая, недоумевая, куда спрыгнуть, — со всех сторон окружало её пламя. Бедное животное жалким мяуканием призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на её отчаяние. «Чему смеётеся, бесенята, — сказал им сердито кузнец. — Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь», — и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей полез вниз. «Ну, ребята, прощайте, — сказал он смущённой дворне, — мне здесь делать нечего. Счастливо, не поминайте меня лихом».

Отчаянный Архип оказался милосерднее к животным, чем жестокий самодур Кирилла Петрович Троекуров, который для потехи стравливал медвежат с кошками и щенками, а медведей с людьми.

       Львы и тигры у Пушкина

Определённую роль в произведениях Пушкина играют не только домашние кошки, но и их дикие родственники тигры и львы[6]. В «Нравоучительных четверостишиях», написанных Н.М. Языковым[7] при участии А.С. Пушкина, все эти животные как бы собраны вместе:

       Сила и слабость

       Орёл бьёт сокола, а сокол бьёт гусей;
       Страшатся щуки крокодила,
       От тигра гибнет волк, а кошка ест мышей.
       Всегда имеет верх над слабостию сила.

       Верное предсказание

       «Пройдёт ли мой недуг?» - лев у осла спросил;
       Осёл ответствовал: «О царь, сильнейший в мире!
       Когда ты не умрёшь, то будешь жив, как был» -
       Два раза два – четыре.

       Непоколебимость

       «Познай, светлейший лев, смятения вину, -
       Рек слон: - в народе бунт! Повсюду шум и клики!»
       «Смирятся, - лев сказал, - лишь гривой я тряхну!»
       Опасность не страшна для мощного владыки.

Если в четверостишии «Сила и слабость» упор сделан на природные особенности тигра и кошки, то образ льва-царя зверей в двух других выдержан в басенных традициях. Это оправдано, поскольку «Нравоучительные четверостишия» написаны в 1826 году в Михайловском как пародия на переводные апологи И.И. Дмитриева[8]. В этом же духе выдержан эпиграф к IX главе «Капитанской дочки», повествующей о приезде Гринёва в стан Пугачёва:

В ту пору лев был сыт, хоть с роду он свиреп.
       «Зачем пожаловать изволил в мой вертеп?» —
       Спросил он ласково.
             А. Сумароков

Подпись «А. Сумароков» - мистификация. На самом деле эпиграф сочинён Пушкиным в подражание «Притчам» Сумарокова[9].
Тигры и львы в произведениях Пушкина в основном метафорические. Редким исключением из этого правила является упоминание тигра в стихотворении о древе яда «Анчар»:

       К нему и птица не летит,
       И тигр нейдёт…

Природные особенности и повадки сильных хищников семейства кошачьих используются для описания внешности, характера или душевного состояния героев. Так, в очерке «Александр Радищев» Пушкин писал: «Мог ли чувствительный и пылкий Радищев не содрогнуться при виде того, что происходило во Франции во время Ужаса? Мог ли он без омерзения глубокого слышать некогда любимые свои мысли, проповедуемые с высоты гильотины при гнусных рукоплесканиях черни? Увлечённый однажды львиным рёвом колоссального Мирабо, он уже не хотел сделаться поклонником Робеспьера, этого сентиментального тигра».

Другой пример подобного рода относится к образу французской национальной героини Жанны Д’Арк (Начало Первой песни «Девственницы»):

       Я признаюсь – вечернею порой
       Милее мне смиренная девица –
       Послушная, как агнец полевой;
       Йоанна же была душою львица…

В повести «Выстрел» сравнение с тигром помогает глубже ощутить раздражённое состояние жаждущего мести Сильвио: «…При сих словах Сильвио встал, бросил об пол свою фуражку и стал ходить взад и вперёд по комнате, как тигр по своей клетке».
«Тигриное» сравнение есть и в новелле «Пиковая дама». Состояние тигра, готового к охоте, сходно с чувствами Германна перед свиданием в доме графини, у которой он хочет выведать тайну трёх карт: «Германн трепетал, как тигр, ожидая назначенного времени».
В трагедии «Скупой рыцарь» Герцог сравнивает сына, вызвавшего скупого отца на дуэль, с задиристым тигрёнком:

       Что видел я? что было предо мною?
       Сын принял вызов старого отца!
       В какие дни надел я на себя
       Цепь герцогов! Молчите: ты, безумец,
       И ты, тигрёнок! полно.

В «Путешествии в Арзрум» Пушкин так описывает внешность генерала Ермолова[10]: «Ермолов принял меня с обыкновенной своей любезностию. С первого взгляда я не нашёл в нем ни малейшего сходства с его портретами, писанными обыкновенно профилем. Лицо круглое, огненные, серые глаза, седые волосы дыбом. Голова тигра на Геркулесовом торсе». Оценить точность последнего сравнения можно, взглянув на портрет прославленного генерала.
Особенной глубиной отличается сравнение греха, словно «пожирающего» душу, с хищным львом в духовном четверостишии 1836 года:

       Напрасно я бегу к сионским высотам,
       Грех алчный гонится за мною по пятам...
       Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
       Голодный лев следит оленя бег пахучий.

Известны два случая, когда Пушкин упоминает геральдического льва на гербе Швеции. В «Воспоминаниях в Царском Селе» (1814) речь идёт о победе России над Швецией в Полтавском сражении:

       Не се ль Элизиум полнощный,
       Прекрасный Царскосельский сад,
       Где, льва сразив, почил орёл России мощный
       На лоне мира и отрад?

В одном из примечаний к «Запискам бригадира Моро-де-Бразе» Пушкин пишет о победе шведского короля Карла XII «над датским королём Фридериком IV, который начал Северную войну и первый почувствовал когти шведского льва».

«Львы на воротах», упоминаемые в VII главе «Евгения Онегина», очевидно, тоже геральдические: львы изображались на гербах знатных дворянских родов.
Как видим, мистические и реальные кошки, хотя и являются у Пушкина в основном метафорическими и вспомогательными персонажами, но играют немаловажную роль в его творчестве. Их присутствие в сценах из произведений и на авторских рисунках помогает читателю более точно и объёмно воспринимать задуманные литературные образы, события жизни великого поэта и его окружения.

       Литература

1. Альбом Елизаветы Николаевны Ушаковой. Факсимильное воспроизведение. – СПб.: Logos, 1999.
2. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. В 3-х томах. М., 1992.
3. Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. – М.: Индрик, 1997.
4. Жуйкова Р.Г. Портретные рисунки Пушкина. Катало атрибуций. – Спб.: Дмитрий Буланин, 1996.
5. Майков Л.Н. Пушкин. Биографические материалы и историко-литературные очерки. – Спб.: Издание Л.Ф. Пантелеева, 1899.
6. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. – М.-Л.: Издательство АН СССР, 1949.
7. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995
8. Словарь языка Пушкина: в 4 т. – М.: Азбуковник, 2000.
9. Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. – М.: Искусство, 1983.
10. Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. – Л.: Наука, 1975.
11. Эфрос А.М. Рисунки поэта. – М.: AKADEMIA, 1933.

       Ссылки и комментарии

1. Ушакова Елизавета Николаевна (1810-1877), в замужестве Киселёва, московская знакомая А.С. Пушкина.
2. Дегильи – бывший французский офицер, проживавший в Кишиневе в начале 1820-х годов.
3. На лубочных картинках был ещё один сюжет на мотив народной сказки, который назывался «Похороны кота мышами». Эта лубочная картинка дважды упоминается Пушкиным. Герой «Капитанской дочки» Гринёв по прибытии в Белогорскую крепость заметил в комнате Ивана Кузьмича Миронова картинку «Погребение кота». Эту же картинку среди других видит на дорожной станции молодой человек, отправляющийся к месту службы («Записки молодого человека»).
4. Киселёв Сергей Дмитриевич (1793-1851) отставной полковник лейб-гвардии Егерского полка, с 1837 г. московский вице-губернатор, знакомый А.С. Пушкина.
5. У старшей дочки Пушкина Маши первые зубы прорезались уже после года.
6. Других животных семейства кошачьих Пушкин не упоминает. Лишь в стихотворении «Сто лет минуло, как тевтон…» говориться о юных литовцах в шапках из рысьего меха.
7. Языков Николай Михайлович (1803-1845) – поэт, друг Пушкина. Они познакомились в Тригорском летом 1826 года.
8. Дмитриев Иван Иванович (1760-1837), поэт, баснописец, министр юстиции в 1810-1814 годах. А.С. Пушкин познакомился с ним ещё в детстве в доме своих родителей.
9. Сумароков Александр Петрович (1717-1777), поэт, драматург, создатель и директор Российского театра, издатель первого русского литературного журнала «Трудолюбивая пчела».
10. Ермолов Алексей Петрович (1777-1861), военный и государственный деятель, генерал от инфантерии, командующим отдельным Кавказским корпусом в 1816-1827 годах, с 1827 года в опале. В 1829 году, направляясь на Кавказ, А.С. Пушкин специально заехал в Орёл, чтобы познакомиться с Ермоловым.

Опубликовано в сборнике:
А.С. Пушкин в Москве и Подмосковье. Матералы XII Пушкинской конференции. 13-14 октября 2007 г. - Большие Вязёмы, 2008.