Кому даны редчайшие права?
Озвучивать, соединять и разделять слова?
Наверно мастеру, но не в булгаковском смысле….
Есть то, что становится постижением и достижением мастера.
Имеется ввиду искусство ремесла.
Я поэт и исследователь поэзии одновременно.
Запала строчка из О. Мандельштама «Лиса и лев боролись в челноке…».
Как соединились лиса и лев, да ещё в челноке…?
Поэзия – это сопряжение далёких ассоциаций, соединяет несоединимое, перебирает то, что находится рядом, близко друг от друга, и получается то, что нельзя предвидеть, хотя логика слова и смысла диктует совсем другое.
Поэт исследует этот лабиринт символов, иногда леденящий, иногда убивающий.
Поэзия, о которой идёт речь, более кропотливый творческий акт, где происходит преобразование ощущения в слова и всегда это делается ради одной детали… получится этот нюанс – получится и стихотворение.
Иногда стихи идут, запинаясь, как обычная речь, заикаясь, слова как бы перебивают друг друга, сбивая тем самым темп, свой ход и ритм,
избавляясь от гладкости и причёсанности.
Ибо поэзия не есть результат, она всегда углубляющий процесс, это рождение исчезающего, стремящийся наверх, к выходу сгусток энергии, дающий возможность медитировать, прикосновение неприкосновенного, успокаивающего словами в совести…
Надо уметь в течение небольшого времени, поправляя что-то, войти, попасть внутрь текстового пространства, дыханием, движеньем крови быть связанным со словами…
Язык непреднамеренного припоминания даст возможность найти ключ, как подземный, так и небесный, ключ к постижению настоящего и будущего мира и самого себя.
Очень трудно выбрать, выгрести до конца материки припоминаемого из ассоциаций, смысла, символов, которые поворачивают слово неожиданной стороной, нечаянной гранью.
Всегда интересно узнать: кто и что стоит за стихами? Какие стихии играют? Какие знаки второго плана? Как будущее отсвечивается в настоящем? …и было слово богом, слово никем не сказанное.
Макс Волошин считал, что стихотворение закрепляет лик пишущего в вечности или того, кому посвящается, о ком пишется…
Поэт часто выступает в роли шарлатана, где важно заморочить голову: это определённая внутренняя психотехнология, когда сортируя текст по разным потокам, происходит «неожиданное» преобразование роли написанного в новый уровень, чтобы, в конце концов, прийти к сверхтексту.
Живое слово само выбирает для себя ту плоть, ту оболочку, которая больше всего на данный момент подходит индивидуальности самого слова.
Искусство писать находит того, кто может выплеснуть всё что актуально, кто может выкраивать и дополнять, отыскивать без внутреннего
напряжения и как бы случайно, походя находить, что надо вычеркнуть, а что вписать. И вроде бы без усилий мук творчества, но длительно и скрупулезно перебирать образы, метафоры и звуки.
Муки творчества возникают, когда ты не понимаешь в каком потоке движешься сам, когда тексты не разложены по своим каналам и нити смыслов с чувствами сплелись в бесформенный комок.
И только, тонкий шёлк, свиваясь нитью в мастера руках выводит образной символики узор. И новые горизонты контекста бытия связываются этими нитями творчества с метаконтекстом звуков колючих звёзд небес…
Девушка пела в подземном переходе, в метро, однажды…
Кому это может быть нужно?
Поэзия вещь на самом деле никому не нужна, поэтому обладает исключительностью и уникальностью. Поэзия нужна только в личном аспекте, чтобы воспитывать ежедневно, удерживать и развивать собственную индивидуальную семантику, которую постоянно смывает океанический прибой событий и взаимодействий людских. Сохранить воздушность узора своего не дать разбиться и унестись волной в водовороты житейских коллизий - задача духа, его творческой силы.
Он, созданный природой и творцом, хранит и тексты, и судьбу автора. Текст и судьба связаны. Часть пишется и сбывается. И когда поэт начинает подмечать эту особенность, он начинает быть осторожным и, даже чуть побаивается того, что пишется – пророчество. Смерть автора делает книгу бессмертной или она вместе с ним исчезает в пучине времён, но может быть её кто-то, созвучный по вибрациям, по родственной семантике найдёт.
Великая поэзия всегда манифестируется, приходит ли она с бессознательного уровня на сверхсознательный, ибо она всегда обращается к началу.
А в начале было слово, но слово не человеческое, а слово Божие.
Поэтому нет слова без Бога и нет Бога без слова.
Конечно, можно представить молчащего Бога и мёртвое слово, не наполненное ничем без трепета своей плоти.
Бог есть бег слова, а так же память, но не обычная, где всё изначально записанно (в индуизме это Акаша-хроника). Это то, что нельзя забыть и трудно всё время помнить, и тогда поэзия становится языком припоминания.
Но есть разные формы памяти. В поэзии они находят свои оттенки и выражения.
От самовоспоминая, как пробуждения, до припоминания чего-то неясного: платоновских идей, глас древних языков, непрочитанных иероглифов.
Всё это накапливается в виде образов, осознанной игрой знаков и тайной красоты. Открываются горизонты языка как внутри, так и вне его.
В каждом человеке однажды просыпается поэт или в раннем детстве или чуть позже или в зрелом возрасте. Креативная точность не убывает, если этим заниматься осознано или бессознательно играть семантикой, символикой, знаковостью в искусстве. Простые сочетания гласных и согласных в виде простых или сложных слов вдруг обретают тайный смысл и возможности.
Спасение поэзией, это главный мотив поэтического творчества.
Самоисцеление - способ подключения к творческой энергетике, но если она не сублимируется, то сакральные образы проступают метафорами, символами сквозь любые смыслы на плоти текста.
Тонкость семантической обработки движений души поэта – есть навык мастера. Притча, аллегория, параболическое повествование, - всё так просто.
Поэзия в простом показывает собственный путь, как развивать и совершенствовать его. (Здесь главное не направление, а постоянная техника совершенствования.
Творчество это постоянное редактирование несуществующего текста
Творчество это активное воображение. Слагать хорошие метафоры, это умение подмечать сходство или различение и, зачастую, осознавание воображения.
Необходимо всё время присоединяться, прислушиваться и изучать, чтобы понять структурные узоры различных потоков, чтобы собрать их позднее в конструкции внутренних монологов, предельной напряженности соперничества твоей души и духа.
Стихи всегда имеют направленность к богу, женщине, потомкам, к другу (мольбой, обращением, жалобой, посланием, проклятием). Стихи всегда собираются медленно, как войска, которые движутся на большую войну.
Только уличная поэзия, да блатная делается быстро, скользя по первой рифме смысла.
Для поэта главное представление, предощущение, одиночество, опознанное через знаки, средства, тайны, т.к. его жизнь полна случайных мистических соприкосновений, дарованных судьбой.
Не все слова подходят друг к другу, не все сочетаются…
Они как люди, некоторым противопоказано совместное проживание, вступают в схватку и воцаряется хаос….
Любить слова в старом русском значении, любить обнаруживать новые повороты смысла в новых текстах, которые уже в настоящем спустились с небес.
Неожиданный взгляд, даёт больше, чем, если бы ты стал разрабатывать новый сегмент или старый материал, приходящий во время творческой медитации.
Какова семантика внутреннего языка образа, который так отличен от внешней формы, и как это переложить и выразить. Только поэтическое творчество может извлечь дрожание смысла внутренних знаков словами на поверхность и дать сопутствующее зрительное изображение, поддержку и фонетическое обрамление.
В поэзии нет готовых, раз навсегда зафиксированных вещей.
Даже стих, вроде бы уже сделанный продолжает развиваться, жить, и если к нему постоянно возвращаться, вовлекаясь в его поток, то откуда-то из-под текста, проступают сверхзнаки реальности, блеск тончайших смыслов. Поэзия есть то, что не есть ты, то чего у тебя нет.
Поэзия может быть описательно - подражательна, даже в случае, если она находит свою аллюзию, получая при этом присущее ей удовольствие.
Например: «Я утром проснулся и что-то меня обуяло, надвинулось и смешалось, как зло и добро, дерево, глина, стена, стекло, одеяло и свет потускневший, как старое серебро»
Дескрипция –это отчёт о реальности разных поэтов, разных людей:
«В новолуние злость обуяла меня…»
Разговор о жанрах, это разговор о конвенциях, т.е. условиях и условностях.
Владение различными жанрами – это умение использовать себя в качестве призматического кристалла преломляющего, раскладывающего и собирающего свет – восприятие, впечатление.
Усиление в определенных точках одних составляющих спектра и ослабление других - это и есть структурирующее и предопределяющее систему жанра.
Например, героиня в тексте молчит, слушая говорение героя, но её молчание описано так, что оно становится основным моментом в поэтическом изложении: «Любимая, какая красота…».
Система как бы указывает способ восприятия, слой служения вещи, способ воспоминания её устройства, способ сгущения вещи.
Структура обычно осуществляется, как вполне управляемое, предвидимое в области становления, и, в общем-то, это фиксация.
Процесс выражения – есть процесс самореализации.
Найти точное сочетание способа выражения и структуры вещи, это, значит, найти точный жанр, в форме передачи найти себя. В этом смысле поэты своей жизнью обогащают тексты.
Часто бывает дискриминация какого-то вида. Иногда предпочитают писать только иронические тексты: только так и никак иначе, иногда больше затрагивает эпическое или драматическое, иногда разноплановое использование сарказма, патетики или стихотворения в одну строку.
В настоящее время авторы изымают жанровую определённость текстов, составляет жанровую кокофонию, оставляя лишь структурирование отдельного впечатления.
Образные системы интернат-интернетных голов, чем проявитесь вы в бытии?
Образы древней ночи, образы раннего утра, сверкающего полдня, тепла ускользающего вечернего и холода бесконечно длящейся зимней ночи, как преломитесь вы клавиатурой на мониторе.
Владение образной системой расплывчатой или точной, складывающейся и распадающейся, цвет и свет которой струится из строчек: сухость, влажность, мягкость и грубость, вызывающие ощущение адекватности.
Во что поэт превратишься ты?
Будет ли важно то, что выражается, а не то, что говорится или пишется?
Стихам не важно с какой целью они были созданы, для них важно с чем они будут соотнесены.
Разговор о поэзии беспределен, поэтому надо ставить точку или по крайней мере многоточие…
Опубликовано в газете "МОЛ" (Московская организация литераторов) № 7(37)2005