"Тень" Шварц
Юлия Джули (предыстория)
В тот день розовые кусты в садах пахли особенно резко, и усатый садовник, поливая цветы из большой желтой лейки, почти задыхался от их удушливого аромата. Раскаленное июльское солнце висело прямо над головой и всё в городе погрузилось в сонную истому. Собаки спрятались под навесами и тяжело дышали лежа на голых камнях, птицы прервав свои беззаботные песенки, притаились в густой листве деревьев, дети разбежались по домам оставив игры, а толстые лавочники сидели, развалившись на покосившихся стульях и лениво отмахивались вчерашними газетами от назойливых мух.
Признаки жизни подавал лишь один каменный особняк на улице Могнолий. Из-за плотно запертых дверей доносился приглушенный женский смех, плач ребенка, звон кухонной утвари, да раздражающе-пронзительное мяуканье кошки.
В тот знойный полдень жена Германа Джули родила дочь.
Девочка была необычайно красива, и хотя обычно дети рождаются без волос, у малышки головка была покрыта мягким пухом. Именно потому ее назвали Юлией. Герман владел латынью в совершенстве, а ведь на языке древних римлян - «юлиус» значит «кудрявый», «пушистый». Он верил в то, что когда-нибудь ему удастся возродить мертвый язык к жизни, и не сомневался, что дочь поддержит и даже продолжит это великое дело после его смерти. К сожалению, его амбициозным мечтам не было суждено сбыться. Он умер от лихорадки спустя год после рождения Юлии.
Вместе с его смертью из дома ушло всякое понятие приличия и порядка. Молодая вдова, оставшись наедине с тремя особняками, двумя виллами на берегу моря, пятью гостиницами, шестью ресторанами, шикарной конюшней с английскими чистокровными и арабскими лошадьми, крупнейшим ипподромом в стране, парой новых санаториев, сетью модных магазинов, тремя небольшими заводиками, кондитерской фабрикой и небольшой суммой в банке, поплакала, и быстренько освободившись от оков траура, начала тратить деньги преждевременно ушедшего в могилу мужа.
Каждый день у нее устраивался прием. Быть приглашенным к Саре Джули означало быть человеком из Высшего общества, частью аристократии. Дом Сары Джулии был местом модным. И Сара Джулии была королевой. Частенько, гости так напивались изысканных коктейлей Сары Джулии, что устраивали пьяные драки, так как это были люди, в большинстве своем недалекие, но с горячей головой и твердой рукой. Выяснив отношения, сломав пару ребер и оставив друг другу на память по шраму, они ложились спать прямо на ступеньках Большой Залы, на паркете. Тем, кто еще был в состоянии подняться на ноги, везло больше – они могли устроиться на диванах. А непьющие приглашались в верхние комнаты.
Но, не смотря на все это, дом Сары Джули оставался очагом, центром парижской буржуазии. Что, по крайней мере, радовало, там люди были искренны и не стеснялись друг друга.
А пока гости в очередной раз спорят о том, кто же в этот раз поведет кадриль, я бы хотела подняться по широкой, застланной классическим красным ковром лестнице, и пройдя по длинному коридору, освещенному тысячами колеблющихся свечей, вслед за играющими тенями на фресках потолка, отворить дверь в совсем иной мир.
Прелестная девчушка пяти лет поднимет взгляд ярко-серебристых, необыкновенно выразительных глаз и, окинув им вошедшего с ног до головы, вновь вернется к своему занятию. Она складывает узор из цветков, только что вырезанных из тяжелой бархатной портьеры на окне.
Юлии давно пора спать, но никто кроме матери, которая в данный момент вальсирует со своим новым кавалером, с ней договориться не может. Нянька поднимется наверх только через сорок семь минут. К этому времени, малышка устанет, и заснет прямо на полу, подложив под голову кулачок вместо подушки.
А утром, она проснется под пуховым одеялом, в пижаме, с заплетенными в тяжелую косу волосами. Портьера на окне из бордовой стала зеленой, и, о чудо! – целой. Значит сегодня вечером, сделаем на ковре аппликацию под названием «Листья».
Но впереди, еще долгий день. Спустится вниз, перепрыгнуть через дядю Ричарда похрапывающего на последней ступеньке, и сквозь открытые двери – в сад! А сад большой… Для Юли – и вовсе лес. Бежать, бежать петляя между деревьями, прямо до высокой живой изгороди. А потом обратно: под душистыми яблонями, да через черную дверь на кухню. Там добрая тетя Катерина обязательно сунет в карман шоколадную конфету – лакомство, строго-настрого запрещенное до завтрака. Но кому важны эти запреты и глупые правила?
Часы в доме бьют девять. Бегом в Малую Залу на втором этаже! Мама уже за столом. Как всегда – аккуратно причесанная, лицо чисто умыто, на губах играет ласковая улыбка.
Утреннее время Сара всегда проводит с дочерью. После завтрака они поедут прокатиться в экипаже, пока слуги выставят за дверь последних гостей и приведут нижние комнаты в божеский вид. По возвращению – дом вновь будет сиять чистотой и свежестью. Сара пойдет принять ванну с солями или маслами, а может быть, поедет навестить знакомых дам. Для Юлии это не имеет никакого значения, кроме одного - свобода.
Принципиальный отказ признания иных авторитетов, кроме маминого, фантастическая скорость передвижения, моментальное принятия самых неординарных решений, превратила этот фонтан энергии в сущий кошмар для нянек. Потом, они уже и не пытались ее контролировать. О чем, впрочем, не жалели.
Летели годы. У Юлии стали на дом ходить преподаватели. Учение давалось девочке с трудом. Казалось, что у нее нет ни каких талантов кроме доведения окружающих до белого каления, как вдруг, совершенно случайно ей понравилось петь. Теперь слуги оптом заказали целый ящик ушных затычек. Слуха у Юлии не было, голоса тоже. Но за то, у Сары были деньги.
Им даже сделали скидку в консерватории, как особо важным клиентам. И выдали не только диплом, но и корочку члена союза музыкантов. В подарок.
И вот, Юлия, начала свое первое мировое турне. Прощание Сары и её дочери ставил сам Фридриг Фисташе, и публика была в немом восторге от представления. Рыдали все. Даже Фридгиг Фисташе. Отъезд так же удался великолепно: первая двойка в экипаже поднялась в галоп с первым аккордом оркестра. Все были счастливы и растроганы.
К счастью, само турне закончилось быстро, после пары часов езды они оказались в городе n. Одна из лошадей потеряла подкову и кучер поехал искать кузнеца. Или он заплутал где-то на узких улицах, или забыл зачем и куда ехал… Но назад он не возвращался, и по словам кузнеца, темноволосый мужчина средних лет с большой бородавкой под пупком и шрамом от аппендицита, управляющий четверкой к нему не заезжал.
А Юлия тем временем уже готовилась к своему выступлению.
Первый концерт в городе n удался на славу. Успех был ошеломляющим. Люди, никогда ранее не обращавшие внимания на магию музыки, моментально влюбились в Юлию, и попросили ее остаться, дабы петь им ежедневно. Ведь иных музыкантов, а тем более певцов в городе не наблюдалось. Заработная плата и люди ей понравились, и девушка решила остаться. Тем более, что экипаж где-то затерялся.
...
Никогда не смотрит прямо, часто моргает, постоянно улыбается, смеется. Двигается энергично, говорит эмоционально. Жестикулирует, постоянно в действии. Даже когда все замирает, веер трепещет в ее пальцах. Голос - фальцет. Говорит натурально, когда забывается. Потом, опомнившись, вновь переходит на более высокие тона. В жизни она – как плохой актер. Играет чувства, состояния не стараясь преодолеть их. Но уже настолько вжилась в образ, что стать собой ей не суждено.