Еще письмо от м.Евангелии (Лагопулу) из Греции легло на стол. Познакомились мы с ней в 1997 году в Афинах и с тех пор дружим через почту.
«Христос рождается, славите!
Глубокоуважаемый Александр Григорьевич!
Сердечно вас благодарю за присланные книги — «Заветные узелки» и «Былинки». Читала не отрываясь, проглотила буквально за два дня. Конечно же, буду все это перечитывать, ибо нахожу в них много для себя полезного и интересного. Призываю вас к прославлению Бога — словом, но и делом, а то в ваших рассказах просвечивается много пессимизма. Особенно не грустите о маме, папе… Думаю, что им там лучше, чем здесь, в этой юдоли печали. Бог ведь призывает всех нас от смерти к жизни; на земле мы только и делаем, что грешим, и это и есть смерть души. Мы при-нимаем временную земную жизнь за подлинную, тогда как это только тень жизни, а подлинная жизнь начинается только за гро-бом. В той жизни уже ничто не сможет разлучить нас от Христа Бога.
Не думайте, что говорю от себя — я повторяю то, что услы-шала в церковной проповеди. Очень удивилась, когда услышала от священника, что даже книга может отдалить нас от Христа, т.к. Ему уже меньше места останется в нашем сердце, разве какой-то удаленный уголок! Это так и есть. Сколько раз ловила себя на том, что хочется поскорее пробормотать свое правило, чтобы по-скорее прочитать что-то новое и интересное… А молитва твоя ос-танется скучна. А почему? Да потому, что не умеем мы общаться с Живым Богом, не чувствуем Его, вот душа и ищет чего-то ново-го. Я это называю духовным блудом, но и отказаться от этой привычки пока не в силах.
Зачем я вам об этом пишу? Да потому, что ваша искрен-ность в «Записках» заставили и меня быть с вами откровенной. И в чтении ваших коротких мыслей вижу духовную пользу для себя. Так что продолжайте трудиться, отбросив хандру, раз уж дан вам от Бога дар слова.
А что болезни и немощи одолевают — не обращайте на них внимания, тогда и они перестанут вас мучить. По сравнению с нашими греческими долгожителями ваш возраст можно назвать юно-шеским, так что гоните хандру, тогда и болезни убегут.
И еще. Мне очень нравятся ваши рассказы про животных, особенно про кошек. При встрече могла бы рассказать много ко-шачьих историй. Это просто удивительные животные: умные, гра-циозные, преданные, но и самостоятельные. В то же время — жертвенные: в минуту опасности коты бросаются в бой, защищая хозяев.
И еще. В «Былинках» вы написали, будто я работала у митрополита Николая (Ярушевича) переводчицей в ОВЦС. Этого нико-гда не было — вы, очевидно, перепутали. Владыка скончался в 1961 году, а я в те годы была студенткой МГУ и работать у него не могла. Правда, в течение ряда лет я с ним переписывалась. Это по его ходатайству мы с матушкой Афанасией переселились из Рижского монастыря а Киев, в Покровский монастырь.
Переводчицей я работала у митрополита Никодима (Ротова), но желания работать в ОВЦС не было. К счастью (или к несча-стью) я вскоре заболела — травма черепа — и слегла на 18 лет. И была благодарна Богу, что Он таким путем избавил меня от ра-боты в Отделе. Но 17 лет тому назад я выздоровела от тяжкого недуга у святого источника прп.Серафима Саровского. Отвез меня к нему Зураб Чавчав(?)адзе с супругой Еленой; они под руки подвели меня к источнику. Теперь вот бегаю с тех самых пор.
Храни вас Бог и Матерь Божия».
Должен сказать, что я очень дорожу дружбой с м. Евангели-ей, она многому меня научила. Хранятся у меня и ее воспомина-ния о митрополите Николае, ждут своего часа. Смиренно прошу издателя публикацией ее письма исправить досадные неточности.
† «Скорби — неизбежные спутницы всякого искреннего и ис-тинного работника на ниве Божией, поэтому заранее запасайтесь мужеством духа в покорность воле Божией». Старец Варнава Геф-симанский».
Гласит божественная лира,
нас уводя от суеты:
не сотвори себе кумира,
не искази Творца черты,
уйми гордыню…
Богом данной
Душе — в трудах воздвигни храм!
… Ведь даже звезды, покаянно,
бледнеют в небе по утрам.
Глеб Горбовский, СПб
Малышу понравилось пить воду из струйки в ванной, и он изведет всех, если по забывчивости закрыта дверь. Схватывающая новое Мартюня научилась у сына, и теперь на полу плошка с во-дой блестит девственной полнотой.
Малыш умеет открывать ручки дверей, зато Мартюня не про-пустит ни одного хозяйского посещения кухни, заранее устраива-ясь на углу кухонного стола. И нет силы, которая могла бы вы-гнать ее с любимого места. «Дежурная по кухне» не пропустит без пробы ни одного кусочка еды.
С Малышом другие проблемы. Однажды в шутку я погладил его по спине массажным приспособлением с крутящимися колесиками. Массаж коту понравился. Теперь в комнату жены я пробираюсь с осторожностью: едва завидев, кот начинает гипнотизировать меня круглыми глазищами до тех пор, пока измотанный его вниманием хозяин не возьмет в руки массажер.
Они встают без десяти шесть утра, деликатно касаясь лапой щеки хозяйки — мы есть хотим! Их отдых после еды нарушать нельзя — можно получить от Мартюни мгновенный удар острыми ко-готками. Есть много «нельзя», удобного для котов, есть много «можно», доставляющих им удовольствие. Так и живем в этом странном симбиозе, и самое странное — мы, люди, довольны со-дружеством, больше напоминающем диктатуру. Иногда я пытаюсь протестовать и недовольно рычу, как я думаю, на их языке. Ма-лыш пугается и прячется под диван, а Мартюня лишь слабо пови-ливает хвостом. Малыш вылезает из убежища и начинает заиски-вать, требуя, чтобы ему то ли помыли корыто, то ли открыли дверь, то ли поиграли с ним, то ли почесали его щеткой. «Глу-пые люди за столько лет так и не научились меня понимать!» — удивляется дворовый красавец-кот, блестя черными, как оливки, глазами.
По-настоящему Малыш боится только людей в белом хала-те: он прекрасно помнит, как они делали ему больно в далеком детстве. А в остальном жить можно; только хозяева попались, трудно поддающиеся дрессировке. Но время еще есть…
Двухцветной шкурки запах сладкий
В тот вечер я вдохнул слегка,
Когда ласкал того зверька
Один лишь раз, и то украдкой.
Домашний дух иль божество,
Всех судит этот идол вещий.
И кажется, что наши вещи —
Хозяйство личное его.
Его зрачков огонь зеленый
Моим сознаньем овладел.
Я отвернуться захотел,
Но замечаю удивленно,
Что сам вовнутрь себя глядел,
Что в пристальности глаз зеркальных,
Опаловых и вертикальных,
Читаю собственный удел.
Шарль Бодлер, Франция †1867
"АСФАЛЬТ И ВОЗДУХ ПАХНУТ МОКРЫМ СНЕГОМ"
Как хотите, а мне такая погода не нравится. По радио ска-зали, что в Подмосковье, почуяв весну, проснулись барсуки, а на Украине зацвела калина. Я боюсь холода, но не до такой сте-пени, чтобы во второй половине декабря температура на улице была плюс 5. Ни тебе высоких сугробов, ни снежков детворе, ни ледяных дорожек для всех. Возможно, это смахивает на занудст-во, но в моем детстве зима была зимой, и никаких оттепелей за мою бытность в Москве не наблюдалось. Помню, нас даже, школя-ров младших классов, освобождали от уроков из-за низкой темпе-ратуры. Вот было радости! А сейчас? Если приглядеться, то на газонах все зеленеет трава, а если вслушаться в себя, то душа замерла в слишком долгом ожидании снега.
Что ни говори, а рус-скому без настоящей зимы не жить. Разве могут сравниться де-кабрьские тоскливые лужи с крепким морозцем, когда схватывает пальцы в перчатках, а щеки розовеют от дыхания зимы? Тело твое становится бодрым, а душа словно омылась парным молоком. Хоро-шо-то как! Хочется взлететь ввысь, писать стихи, или влюбить-ся в свою будущую жену. Ну, давай, зима, не томи, поторапли-вайся!
… На шкафу покоится надувная резиновая лодка, на которую иронично поглядывает жена, и только многомудрая теща по досто-инству оценила дальновидность моей покупки.
ОТТЕПЕЛЬ
Нахмуренное,
с прозеленью,
небо,
Во мгле, как декорации, дома,
Асфальт и воздух
Пахнут мокрым снегом,
И веет мокрым холодом зима…
…И будет вечно веять той зимою,
Как повторяться будет средь зимы
И эта ночь со слякотью и тьмою,
И горький запах слякоти и тьмы…
Николай Рубцов †1971
"ЛЮБЛЮ ХОЛОДНУЮ СНЕЖИНКУ"
Встреча в Союзе писателей России. Не могу без волнения поздороваться с поэтом Глебом Горбовским или еще с кем-нибудь из талантливых людей. Ну кто еще, кроме Горбовского, способен сказать: «Крокодилы ходят лежа»? Или Николай Рачков — «там я подсонушком расту»? Много можно приводить удивительных приме-ров. Я преклоняюсь перед пишущими людьми — они сделаны из дру-гого теста. Это им Господь дает вдохновение, это их Он наделя-ет талантом, их озаряет мучительным вдохновением.
Не скрою, приятно, что Глеб Яковлевич различает мою фи-зиономию среди прочих и даже согласен на интервью. Я доволен, если мне позвонит Николай Борисович и прочитает новое стихо-творение. И это не гордыня, что ты знаком со знаменитостями и можешь при случае похвалиться, это счастье соприкосновения с Божественным даром, которым наделил их Господь.
Кто-то может сказать: да ты и сам пишешь! Пишу, и книги выходят, и мне очень это занятие по душе, но пишут многие, а творят единицы. Как отличить одно от другого? Я знаю лишь один способ: если писатель внутренне недоволен своим написанным, если способен критически оценить и даже отречься от чего-то, он на правильном пути: изделие не может быть лучше Творца. Ес-ли же трудящийся пера заражен метастазами тщеславия и самодо-вольства — дело плохо. Трудно войти в литературу, еще труднее найти в себе смелость добровольно выйти из нее.
И еще я заметил: человек, наделенный истинным талантом, будет сам приближаться и читателей приближать к Богу — вне за-висимости от того, крещен ли он в Православии или нет. Горбов-ский говорил мне, что не верит в Бога, а верит во всемирный разум, но в «Записках литератора» признается: «Без веры в без-смертие души человеческой не только умирать — жить тяжко, даже молодым. И тут важно будет спросить Небо: всем ли на земле да-ется такая возможность — поверить в безсмертие человеческого духа? И не задумываясь ответить: да, всем! Даже самым неради-вым, с подслеповатым разумом:
Увы, не каждое творенье
слывет безсмертным наяву,
не всем доступно утешенье —
в стремленье духа к Божеству!»
Остановлю раздумье, а в «былинках» мы еще не раз встре-тимся с творчеством замечательного поэта.
Присутствую при снегопаде —
последнем, может быть, в судьбе.
Не отвлекайте, Бога ради,
забыть позвольте о себе.
Люблю холодную снежинку
горячим выступом губы.
Слежу зигзаги и ужимки
венозно вздувшейся тропы.
Очаровательное иго —
снеговращенья краткий срок…
Читаю Небо, точно книгу,
и Божью милость — между строк.
Глеб Горбовский, СПб
«Тревожным признаком обмирщения православного сознания, умаления церковности, духовного ослепления является все усиливающаяся коммерциализация многих сторон приходской жизни. Материальная заинтересованность все чаще выходит на первое ме-сто, заслоняя и убивая собой все живое и духовное»…
…«Ничто так не отторгает от веры людей, как корыстолюбие священников и служителей храмов. Не напрасно сребролюбие назы-вается гнусной, убийственной страстью, иудиным предательством по отношению к Богу, адским грехом»…
…«Мы можем и должны объяснить людям, что храмы есть достояние всего народа Божьего, и потому христиане должны прино-сить посильные жертвы на их ремонт и содержание. Но эти объяс-нения не должны быть назойливым вымогательством денег, а толь-ко добрым отеческим разъяснением и напоминанием».
Выступление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на Епархиальном собрании духовенства Москвы 15 декабря 2004 г.
Все вернулось на круги своя:
У служителя Бога — хоромы,
Любит евро, сего не тая,
К «Мерседесу» ступает от дома.
И не сдвинется с этой стези —
Тоже, Господи, древняя драма…
Строят церкви на грешной Руси,
Но торговцев не гонят из храма.
Анатолий Краснов, СПб