Было лето знаменитого 1961 года, богатого историческими событиями. И не только историческими. Школа менялась на глазах. На уроках литературы обсуждали книги Г.Медынского «Честь», В.Аксенова «Звездный билет», писали сочинения на тему «2001 год в моей жизни», что не было предусмотрено никакими программами. Пошла мода на узкие юбки, что приводило к изменению походки, т.к. в них можно было только семенить, юноши шили брюки настолько узкие, что приходилось внизу вшивать молнии. Появилась новая прическа «Канада», вытесняющая «полубокс», в ходу были слова «чувак», «чувиха». Комсомол пытался вести борьбу с проявлениями гнилого западного влияния: стилягами, тунеядцами и т.д. Не пускали на уроки, прорабатывали на собраниях, рисовали в комсомольских прожекторах. Но бесполезно, новая волна захлестнула большую часть молодежи.
После окончания девятого класса Санек, как и каждый год, отправился в колхоз помогать трудовому крестьянству. Их погрузили на машину, в кузове которой были укреплены поперечные деревянные лавки. Мимо проносились стайки деревьев, аккуратные домики, телеграфные столбы. Пахло травой, нагретым металлом и бензином. В дороге ребята пели любимые песни:
«Морская партизанская»
Берег родной
Чернеет за кормой,
Тёмная ночь да ветер штормовой,
Да шаланда, да парус, и верный пулемёт -
Хлопцы-партизаны двинулись в поход.
«Возвратятся домой корабли» из кинофильма «ЧП»
Далеко за кормой,
За седой пеленой
Затерялся в тумане огонь маяка,
Но и в этой дали
Свет родимой земли
Не погаснет в душе моряка.
И многие другие
А потом Зюзькин Начал кормить ложечкой из банки вареной сгущенкой своих дружков и подружек. У него мать в гастрономе работала. А время голодное было в магазинах кроме хлеба из кукурузы, который рассыпался, болгарских конфитюров и помидор в банках, ничего не было.
Разместили их в старом клубе на полу сцены, дали сено, мешки, они соорудили матрацы и стали устраиваться прямо на полу.
Зюзькиин с компанией нашли какую-то небольшую комнату и тут же захватили ее. Санек как-то заглянул и увидел, что у них даже простынями было застелено. Работали на прополке кукурузы. От тяпок на руках выскакивали волдыри. Вечерами устраивали танцы. Врубали проигрыватель через усилитель от кинопроектора, и на все село неслось: «Марина, Марина, Марина…». Мальчики приглашали девочек, брали их в замок и топтались почти на месте.
Как-то раз после танцулек, решил Санька прогуляться и увидел трех девчонок: Галку, Нинку и Светку. Галка увидела его и подозвала: «Санек, нам нужно поговорить», - и потащила его в сторону. Девчата пошли дальше, а Галка ему и говорит: «Ты ничего не замечаешь?»
- Да, нет.
- Нравишься ты мне, дурачок.
Санек оторопело посмотрел на нее. Верхняя пуговица халата вроде бы случайно расстегнулась, и он увидел упругую девичью грудь. Она положила его руку прямо на сосок и, прижавшись, крепко поцеловала в губы. Санек чувствовал, что он теряет сознание. Как часто в своих мечтах он разыгрывал эту сцену. И вот свершилось. Вдруг яркий свет фонарика осветил ее лицо, Галка вдруг начала кричать: «Отпусти, дурак, помогите». Он оглянулся с фонариком стоял физкультурник Владимир Иванович, а из-за его спины выглядывали Зюзькин с компанией.
Ребятам нравился этот молодой и симпатичный учитель, а девчата все были от него без ума. Все были рады, что именно он поехал с ними в колхоз. Он оттащил оторопевшего Саньку в сторону и грубо сказал: « Иди спать, завтра с тобой разберемся». Галка навзрыд рыдала.
Но ни на следующий день, ни через неделю с ним никто не разбирался.
Вернувшись домой после колхоза, Санька уже начал забывать эту дурацкую историю. Как-то гуляя по великолепному городскому парку, расположенному на острове и скорее похожему на лес, Санька увидел физрука и Зюзькина, шедших навстречу друг другу. Они встретились, поздоровались за руку и свернули на боковую тропинку. Его это удивило, и он решил проследить за ними. Они сели на уединенную скамейку, за которой рос густой кустарник. Санька осторожно пробрался сзади и устроился так, что его видно не было, зато он хорошо все слышал.
Владимир Иванович заговорил: «Понимаешь, тезка, с Галкой все просто, когда родители узнают про ее беременность, она скажет, что в колхозе ее изнасиловал Санька. А вот со Светкой проблемы, она грозиться все рассказать родителям. Вот тебе фотография, где она стоит в мостике голая, а мы играем в карты у нее на животе. Покажешь ей и пригрозишь, что повесишь в школе на видном месте, когда начнется учебный год. С Нинкой труднее, она чистая и никого не боится, если начнут расследование, скажет, что Галка сама позвала Саньку. Ее надо заманить в «контору» напоить и т.д. Потом можно будет шантажировать. Так что займись этим срочно».
Он внезапно встал и, не прощаясь, быстро ушел. Санек оторопел, он давно уже слышал разговоры о «девятке», «квадрате», о девчатах стоящих на улице и крутящих на пальце ключ, что означало приглашение на «девятку». О «конторе», где устраивались оргии с фотографированием и все ходили голые; на девчатах были только белые перчатки и туфли, на ребятах тонкие черные галстуки и носки. Но он думал, что все это сказки.
Нужно было выручать Нинку, да и себя. Со всех ног он помчался к Нинке. На его счастье она оказалась дома. Он передал ей содержание разговора и, как раз в это время, пришел с работы ее отец - помощник прокурора города. Нина заставила Саньку все повторить отцу. Он сказал, что знает об этой конторе, но они никак не могут напасть на ее след, поблагодарил их и просил молчать об этом и никому не рассказывать.
Начался учебный год, физрука, Зюзькина, Галку и Светку взяли прямо на уроке физкультуры.