- Ну, что, дорогой, завтра оперируемся?- Виталий Павлович присел на стул рядом с кроватью сына. Улыбка на лице не могла полностью скрыть некоторую озабоченность хирурга, - анестезиолог к тебе заходил сегодня?
- Да, пап, был дядя Слава… Ещё утром. Не знаю, что-то мне страшновато, вдруг не получится?- молодой человек заметно волновался.
- Не бойся, я уже всё проверил и просчитал, сынок.
- Виталий Павлович, к нам сегодня поступил новый больной,- заглянула в палату постовая медсестра,- будете сегодня его смотреть или на завтра?
- Спасибо, Света, сейчас иду, пусть подходит к моему кабинету…
- Ну, пока, Паша, не волнуйся. Тебе дадут успокоительное на ночь, чтобы лучше выспался.
Пройдя в свой кабинет, Виталий принял нового пациента, внимательно его посмотрел и выслушал, сделал необходимые записи. Позже, проводив больного, закрылся, сел в кресло и крепко задумался...
***
Кажется, что не было всех этих лет. Совсем ещё недавно он окончил школу, начинал учиться в Политехническом институте. Мечтал строить мосты. Самые длинные, самые крепкие, проложенные через самые могучие реки необъятной Родины. Так когда-то мечтал молодой Виталик. Вскоре на своём курсе встретил свою любовь, женился. Долгожданный первенец – сын Павлик. Да вот беда: родовая травма, искривление стоп. Приходилось учиться, работать и заниматься больным ребёнком, которому грозила инвалидность на всю жизнь.
Поставленный врачами диагноз не казался каким-то уж фатальным. Молодые родители верили в силу медицины. Активно стали следовать всем рекомендациям и методикам, предлагаемым для лечения и развития ребёнка. Водили по кабинетам и врачам. Консультации, массажи, лечение…
Но очень скоро Виталий понял, что им не смогут помочь так, чтобы их ребёнок смог бы ходить нормально, как все дети.
Не видя никакого просвета, будучи крайне решительным, Виталий ушёл из института, не доучившись всего лишь год. Поступил в Медицинский институт, твёрдо зная, что кроме него самого, помочь его ребёнку никто уже не в состоянии.
Специальность в институте выбрал без сомнений и колебаний: хирург-ортопед. Имея инженерные навыки, всерьёз занялся зримой частью человека – его костно-мышечной системой. Именно в ней он видел главную причину заболевания сына, её и хотел научиться лечить!
На протяжении всего времени обучения Виталий особенно тщательно старался вникать в заболевания, по своей природе и методам лечения связанные или близкие к заболеванию, которым страдал его сын. Сын, конечно, рос и развивался. Были и результаты от постоянного лечения. Но, несмотря на все усилия родителей и врачей, не мог пока избавиться от недуга.
Виталий старался как можно глубже изучить свой предмет. Много занимался дополнительно, посещал операции. Он читал журналы, в том числе и зарубежные. Для этого ему пришлось всерьёз изучать иностранные языки.
Получив диплом, Виталий начал работать в центре ортопедии, где занимался восстановительным лечением деформированных или утраченных конечностей. Делал успешную карьеру врача, считался молодым и перспективным учёным в своей области. Особенно внимательно и тщательно он изучал методы лечения стоп, деформированных болезнью или травмой. Так, шаг за шагом, он становился специалистом, которого хорошо знали, к которому стремились попасть люди. С некоторых пор Виталий Павлович стал заведовать отделением, в которое пришёл после окончания института. Занимался он делом своей жизни, тем, чем решился заняться ради сына, ради его здоровья.
Посещая одну из очередных конференций по своей специальности, Виталий встретился со специалистом из Швейцарии, который делал доклад о восстановлении дефектов стоп. Виталия в какой-то момент доклада словно ударило током. Внезапное озарение захватило всё его существо. Он увидел способ, которым можно было помочь его ребёнку ещё тогда, много лет назад. Почему этого не было, почему об этом не знали раньше? Чуть позже состоялось и личное знакомство с профессором, делавшим революционный для него доклад, пошли консультации, обмен письмами, звонки.
Удалось даже съездить в клинику в Давос, познакомиться с новейшими технологиями и оборудованием, которого ещё не было в наших больницах. Поражало многое. И работа только разовым инструментом, поражали факты, когда, например, после каждой очередной операции, из операционной убирали на обработку всё, включая операционный стол. Перед следующей – устанавливался уже обработанный стол, и всё начиналось снова, ради каждого нового пациента. У нас о таком и не мечтали.
Вернувшись в несколько депрессивном состоянии, Виталий первым делом напросился на встречу с главным врачом клиники. Состоялся подробный, откровенный разговор о месте и состоянии здравоохранения в стране могучих рек, мосты через которые строил, иногда и не очень хорошо, не Виталий. Главный врач, конечно, был и сам в подобных центрах за рубежом, сам видел всё своими глазами, но заладил вечную песню чиновника: «Нет денег, не хватает квалифицированных кадров, нет условий, не разработаны необходимые стандарты, не принято, не имеем права и т.д. и т.п.»
- Да как же это может быть? – недоумевал Виталий. – Почему ИХ люди достойны жить и лечиться, чувствуя заботу о себе со стороны государства, а мы вынуждены работать только тем и только так, как нам велят эти мерзкие, далёкие от медицины менеджеры, засевшие в бюрократических креслах, кажется, с единственной целью - дербанить наши миллионы, направляемые в медицину?
- Не кипятись, Виталий, у нас есть всё, что нужно: компьютеры, лаборатории, оборудование, инструмент… Чем ты не доволен? К тебе очередь из страждущих на сто лет вперёд! Работай – не хочу!
- Да, очереди людей, ожидающих помощи, у нас есть, но у нас нет главного. Ведь не каждый человек имеет возможность У НАС получить лучшее: лучший протез, например, потому что в больнице есть протезы дешевле, которые мы обязаны ставить только потому, что нам определили сверху производителя и продавца этих протезов… Большинство людей не могут позволить себе получить лучшее лекарство, потому что есть медикаменты, которые, якобы, меньше стОят или продаются «своей, карманной» компанией… Не так ли? Мы ориентируемся на то, чтобы затратить меньше бюджетных средств на выполнении стандартов по времени лечения, по методам обследования и процедурам, определённых нам людьми, далёкими от медицины, никогда не слышавшими таких слов, как милосердие. Не дай, Бог, что-то превысим или не сделаем! Сразу бьют по нашему карману. А ведь я сам, доктор, знаю лучше, как мне лечить моего больного. Кто лучше меня может знать особенности его самого и его болезни? Нет ведь, если даже он не долечен, не дообследован, с меня часто требуют его выписать, чтобы страховая компания не сократила нам финансирование. Это правильно? Они ведь зарабатывают на нас, на наших больных, не заботясь об отдалённых результатах лечения. Мы получаем увеличение инвалидности, сокращение продолжительности жизни, повышение заболеваемости. Так должно быть? Этого наши люди хотят? Чего стоят наши национальные проекты, разрушающие всю сложившуюся ранее систему здравоохранения? Ни-че-го!
- Не тебе жаловаться, Виталий. Получаешь неплохо, не бедствуешь!
- Да, но не сравнить условия жизни и работы для медиков у нас и за рубежом! Да и больным у нас кажется, что медицина бесплатная, а она у нас ровно бесплатная для того, чтобы имитировать процесс лечения для отчётов. Если же человеку надо вылечиться, вот тут для него бесплатность и заканчивается. И что, многие у нас могут позволить себе оплатить то, что им показано, чтобы в результате лечения получить здоровье?
-Ну, вот когда сядешь на моё место, тогда и будешь менять, что захочешь!
- Нет, если я стану администратором, уже не смогу сам оперировать, а мне надо ещё и сына поднять на ноги. Вам я, извините, оперировать его не доверю. Да и Вы, наверное, не взялись бы?!
- Да, конечно, ты прав, только не нам с тобой менять эту систему…
***
Операция прошла успешно. Всё получилось и удалось сделать именно так, как заранее рассчитал Виталий, ещё на компьютерных снимках. Использовав специальную программу своего швейцарского друга, ему удалось создать заранее модель того, что должно было получиться в идеале. Это и было воссоздано позднее, во время операции, на стопах сына, с точностью до миллиметра.
Для самого Виталия и его сына начались долгие, трудные недели периода реабилитации, когда приходилось выдерживать огромные физические нагрузки. Это были процедуры: ванны, массажи, электростимуляция и прочее. Самое сложное было ходить. Самостоятельно ходить Павел начал сначала с нескольких шагов. Ох, и трудные это были шаги, сделанные сыном без посторонней помощи. Виталий смотрел, как его уже великовозрастный сын делает свои первые шаги на своих собственных ногах, думал при этом, что вот оно, счастье отца – увидеть первые шаги своего ребёнка. Каким это было счастьем для всей их дружной семьи! Как много лет они все вместе ждали этого момента. Столько пережили всего! Прошло немного времени, прогулки отца с сыном становились всё более продолжительнее по времени и расстоянию.
Очередь из больных за руками и головой Виталия стала выстраиваться с невероятной скоростью. Люди стали приезжать издалека. Кто-то в надежде помочь своему ребёнку, с искривлёнными ножками, кто-то всю жизнь провёл на костылях или в кресле-каталке, но не расставался с мыслью когда-нибудь сделать самостоятельные шаги по своей земле. Беда была в том, что в отделении не хватало места, ресурсов, персонала, чтобы принять всех, вылечить и довести до полной реабилитации.
Об успехах молодого врача услышали за рубежом. Его стали приглашать на конференции, он стал делать доклады и писать статьи в иностранных журналах о своей работе. Мысли всё чаще стали возвращаться к идее, что вот наконец-то достигнуто многое. Выздоровел сын, счастливая семья, в доме достаток, любимая работа. Что ещё надо? Честолюбие человека, казалось бы, удовлетворено было полностью.
В один из дней Виталия пригласили в Прокуратуру. Речь пошла о том, что кто-то из больных пожаловался, что попасть в отделение клиники, где работал молодой врач, можно только за большие деньги. Возможно, что в этом была доля правды, но сам Виталий Павлович не занимался вопросами формирования очереди. Кто-то очень умело грел руки на том, что получить высококвалифицированную помощь стало трудно. Естественно, главным подозреваемым в этой ситуации стал заведующий отделения, пользующийся огромной популярностью у больных. Начались бесконечные проверки, беседы, допросы, очные ставки. Завистники стали поднимать ор, пытаясь очернить молодого конкурента. Работать стало невыносимо. Долго пришлось оправдываться и защищаться, чтобы не попасть под суд.
Беда была в том, что работу Виталия Павловича не стали пропагандировать в отечественных медицинских кругах и продвигать его опыт на другие медицинские центры, имеющие специализированную базу и кадры. Для этого требовалась заинтересованность многих чиновников высокого уровня. Но интерес у чиновников мог бы возникнуть только через крупные суммы откатов, которые платить им было некому.
В этот момент часто думалось:
« Ну и что теперь? Кому я нужен здесь в условиях травли? Да, конечно, здесь в моей помощи нуждаются сотни, тысячи пациентов. Однако государство не стремится помочь каждому страждущему, пытаясь усредненно лечить всех сразу. Но так не бывает, ведь создавать план лечения, делать операцию всегда приходилось индивидуально, тщательно рассчитывая расстояния, силы и нагрузки. Это было как в строительстве тех же мостов, о чём Виталий мечтал ещё в далёкой юности. Ведь не бывает одинаковых берегов и рек. Не бывает и одинаковых людей, а значит – и ног. Главное – принципиальный подход: не стремиться переделать и перекромсать то, что создано природой, делать надо всё наименее травматично.»
Во время одной из поездок его пригласили в крупную клинику Дальнего Зарубежья. Хорошая зарплата и великолепные условия для труда и жизни не могли не привлечь внимания Виталия! Особенно в такой ситуации. Молодой учёный имел теперь возможность получить достаток и отличные перспективы, почёт и уважение в обществе и среди коллег. Там его ждали многочисленные больные, чьё лечение и реабилитацию в послеоперационном периоде почти полностью оплачивало государство и страховые компании. Больные из России, правда, смогут попасть к нему только при условии стопроцентной оплаты огромной суммы денег в валюте. Ну что ж? Он не в состоянии обогреть всех. Он ведь посвятил себя, свою жизнь своей семье, сыну.
Семья единогласно решила: «едем!» Было очень горько, но другого решения для себя в этот момент Виталий не находил. Тем не менее, ему казалось, что уезжает он не навсегда! Ему самому так казалось или провидению? Что ему было предназначено судьбой?