воздушный поцелуй критикам

Луша Галушкина
Я поставила ногу на эскалатор и поняла, что это Войковская, а не Речной Вокзал. Повернуться назад я уже не могла - меня подпирал дядька с чемоданом. Что он здесь делает с чемоданом, это же не Комсомольская, где есть три вокзала. Его чемодан впился в бок, и не давал думать, как начать новое произведение.

Надо обязательно успеть, и назад по эскалатору я бежала, спотыкаясь о сумки, ноги, слова и чужие мысли.

Внизу толпа подхватила меня и понесла к вагону. Он сегодня придет, он обязательно придет мой критик, а у меня нет первой фразы. Я хочу чтобы она была эффектной, как та прическа у женщины, каблук которой стоит на моей ноге.

С чего же начать, какими словами? Он обязательно к чему-нибудь придерется. То нет запятой, то в окончании найдет ошибку, то слова стоят не на том месте. И будет их менять местами,переставлять, тихо попердывая. Думает, что я не слышу. Может, я и не слышу, но запах, запах. Чем он питается? Неудачными фразами, стилистическими ошибками. И надо незаметно открыть форточку. А то обвинит, что не тем накормили.

Наконец-то тетка сошла с моей ноги. Диктор объявил станцию «Аэропорт».
Опять еду не в ту сторону.

Плюнуть на все, вернуться домой, залезть в ванну, потом оторваться в клубе, и забыть навсегда про первую фразу, вторую, третью…про сюжет и героев забыть навсегда. И не гоняться за ними в метро, по улицам, во сне, в телефонных разговорах, и не надо ехать на Речной вокзал, где живет стая собак. Среди, которых я улягусь, они согреют своими телами, а я буду наблюдать за прохожими, за их шаркающими ногам, ловить их улыбки, взгляды, жесты, за которыми целая жизнь романов, трагедий, драм, фраз и слов.

Опоздала, собаки ушли на ужин к клубу. Может лечь здесь? А рядом пристроится тот, кто тоже ищет первую фразу, главного героя и усы к нему, любовницу и её тонкое кружение рук, фантасмагорию мыслей, образов и слов.

Вот так в уголок, чтобы не затоптали, но всех видеть. Ладони к щеке, а еще лучше локоть под голову, колени к животу. Теперь удобно, теперь славно, теперь замечательно. Никто не гонит, не возмущается, никому нет дела до меня.

Есть желающие? Тогда рядом, рядом, я подвинусь.

Он все равно придет. Не он так другой чавкающий, вытирающий нос рукой, сидящий в туалете, едущий в метро, любимый критик. А ты лежи, наблюдай и пиши, чтобы у него слезы наползли на ресницы, чтобы он замер, раскрыл рот и дочитал твою книгу, в которую редактор по ошибке вставит рассказы Олеши, Чехова...или другого классика.