Она сидит рядом с пианистом, переворачивает ноты. Следит глазами за последним аккордом на странице, чтобы не пропустить его. Это немного мешает полностью отдаться музыке. В какой-то момент вся ответственность за ноты уплывает, и она погружается в наслаждение, вот уже и слезы блаженства подступили. Тает. Вдруг суровый, властный оклик, взгляд, который возвращает на землю: "Да переворачивай ты!" Задрожав словно провинившаяся девочка, судорожно переворачивает страницу (она, как назло, сцепляется со следующей).
-Не торопись, – голос маэстро уже спокоен, он играет без нот, ждет, пока она справится со злосчастной бумагой, – успокойся…
Неожиданно ее охватывает безудержное веселье. Вместо рояля – она видит кровать, а вместо нотной тетради – женщину. И Маэстро-фавна, который играет, но уже другую роль. Он властно кидает ноты, то есть женщину, на постель, потом нежно говорит: "Лежи тихо, я все сделаю сам, без нот, не суетись, все будет хорошо…"
После этого она уже не может сосредоточиться полностью на сонате, нет-нет, да вновь возникает Образ Властного Мужчины, который решает за нее все… Только это уже не Маэстро.