Сначала из-за двери доносился только шум воды, потом послышался плеск, похожий на всхлипы… или все-таки всхлипы?
- Катя!.. Кать! – позвал Виталик, высунув голову в коридор.
Всхлипы стали слышнее.
- Эй! Ау! Ты чего там?
Снова тишина и шум воды. Все трое разом привалились к двери, хиленькая задвижка отскочила, и дверь распахнулась, чуть не столкнув сидящую на краю ванны Катерину. Она была уже без платья, но в тех же черных колготках, два пальца на правой ноге – мизинец и безымянный - торчали наружу сквозь дырки ажура, под ресницами собрались пятна туши. К груди Катя прижимала голубого резинового утенка: было неясно, то ли она ревела тут в обнимку с утенком, то ли прикрылась им, в последний момент, услышав стук слетающего шпингалета.
- Что с тобой? – Сергей потрепал ее по плечу. Она обернулась, и тут все увидели, что Катька совсем пьяная.
За полчаса до того они встретились у подъезда: Валера и Виталик подошли со стороны проулка и, уже перед самым домом, заметили, как на другом конце двора появился Сергей. Сергея опознали сразу, несмотря на год (приблизительно), прошедший с последней встречи, но опознали в основном по букету, и еще под мышкой у него был серый зверь в целлофане, вблизи оказавшийся медведем Тедди, с толстым брюхом и глупой довольной мордой.
- Привет, Серега! Давно ты в городе?
- Давно, - улыбнулся тот, - давно не уезжал...
- Чем не повод встретиться, - мигнул Валерий, помахав перед Серегиным носом пышным букетом в розовых бантиках. В пакете, который держал Виталик, что-то звякнуло.
Набрали код на двери подъезда…
Катю забрали из ванной и отнесли на диван. Она заснула, как только коснулась головой подушки.
- Может, колготки снять? – вслух подумал Сергей.
- Зачем?
- Ну, неудобно же ей, в колготках…
- Удобно, - отрезал Виталик.
Накрыли пледом.
- Худая какая… - сказал Валера.
- Килограмм пятьдесят, не больше, - предположил Сергей.
- Нет, - возразил Валера, - пятьдесят моя весит, а Катька примерно сорок пять…
- Четыре ведра воды, - сравнил Виталик.
- Ладно, пошли праздновать дальше, - предложил Сергей.
И пошли.
- Встречай гостей, хозяюшка! – закричал Виталик с порога и первый полез целоваться.
- Так, я не понял, а где же… песни, пляски… гости? – деланно удивился Валера.
- Вы мои гости, - улыбнулась Катя, обнимая букеты.
А Сергей положил ей на плечо медведя. Тедди повис вверх хвостом и уткнулся мордой Кате в лопатку. Катя была в маленьком черном платье и ажурных колготках, с кругами и спиралями по всем ногам.
Из кухни она принесла торт. Большой торт на квадратном подносе, называется «Наполеон».
- Двенадцать коржей, - сказал Виталик, как будто успел посчитать.
- Шестнадцать, - поправила Катя и села на стул.
Сверху на торте были выложены сердечки, из красных гранатовых зернышек. Торт был уже начат – недоставало одного узкого клина, Катя помахала блестящим ножом и принялась рубить его на фрагменты.
- А кроме торта ничего нет, - сказала она, расправляясь с последним кусочком.
- У нас есть, - сказал Валера и выгрузил на стол содержимое пакета. Виталик помогал ему, и несколько минут они копошились под столом... Несмотря на горку продуктов, коньяк все равно закусили тортом. Говорили «м-м-м» и хвалили хозяйку, жуя и кроша «Наполеоном» на скатерть.
- А чего сама-то? – нечутко поинтересовался Виталик. – Где все?
- Кто все?
- Ну, гости, - поддержал вопрос Валера.
Катя посмотрела на Сергея (тот промолчал) и повторила:
- Вы мои гости, - и кивнула, непонятно кому из трех, - наливай!
А потом она ушла в ванную. И Сергей сказал:
- Придурки…
- Она спит от двух рюмок? – спросил Виталик, ковыряясь вилкой в банке с оливками.
Валера принес из кухни пустую бутылку и показал остальным:
- Большая. Явно начата не сегодня.
- Дела…
Катя лежала под включенным торшером, в круге красного цвета, с полосатой тенью от бахромы по краю, и казалось, что рядом, за спинкой дивана, садится солнце, и день завтра будет ветреный. И еще было похоже, будто она лежит на сцене, а Валера, Виталик и Сергей сидят в полумраке партера, а может быть, в вип-ложе, жуют и комментируют происходящее. Хотя как раз ничего не происходило: Катя спала, торшер светил… Выпили по следующей. Торт все не кончался.
- А ведь у вас тогда было что-то? – сказал вдруг Валера, глядя в лицо Сергею.
- Ну, это еще после школы…
- И чего?
- Да так как-то… Она хотела, чтоб ее залюбили до смерти.
- Это как – залюбили? – оживился Виталик. – Затрахали?
- Нет, именно залюбили, - отчего-то нахмурился Сергей, - любовь до гроба и все такое. Ну, то есть чтобы по-настоящему… и изо всех сил.
- А-а… А ты что?
- Я ничего.
Несколько минут они молча смотрели на Катю, лежащую в красном круге света, потом Виталик спросил:
- А сейчас? Мог бы ты полюбить ее сейчас? (намеренно упрощая задачу этим «по»)
Длинная… длинная… короткая досталась Сергею.
- Ты смухлевал! – возмутился Виталик. – Я все видел!
- Что видел?
- Как ты подменил спичку, а потом обломил конец у своей!
Сергей засмеялся. Виталик подался вперед, упершись в стол руками. Валера вклинился между ними и произнес: «Гхм!»… Под столом упала пустая бутылка.
- В таких, как она, не влюбляются, - заявил Серега чуть раньше.
- Можно подумать, влюбляются в каких-то особенных! – не согласился Виталик.
- У нее узкие бедра, - предположил Валера, - и нос большой. Она не похожа на женщину…
- При чем тут нос? – возмутился Сергей.
- Нет, он прав, - помахивая указательным пальцем, начал Виталий, - ты посмотри: кругом полно этих, похожих на женщин. Они ходят по улицам, вертят короткими юбками и клацают жевательной резинкой… прямо перед лицом… клац-клац. А потом улыбаются.
- …а Катя не похожа и поэтому настоящая? – закончил мысль Валера. – М-да… - и налил еще по одной.
Задумчиво выпили (торт почти кончился). Катя лежала, не меняя позы, и лицо ее было серьезным.
- Может тебе стоит попробовать? – предложил Валерий Сергею, - полюбить ее, изо всех сил… По-моему, она хорошая...
- А почему вдруг ему? – неожиданно встрял Виталик, и в комнате стало тихо. На минуту.
За окном стояла ночь, соседи за стенкой тоже молчали…
Было решено тянуть жребий. Приготовили две спички, положили на скатерть. Валера поерзал на стуле и сказал:
- Давай третью.
Со стороны стола доносились обрывки слов и невнятная возня.
Катя пошевелилась, повернулась и села на диване, едва не угодив головой в колокол торшера. Ее лицо и плечи стали совсем красными, а полосатая бахрома теперь лежала на груди. Она пристально всматривалась из света в темноту и не могла разобрать деталей... Шум за столом прекратился.
- Поставить чайник? – спросила она, вспомнив о торте.
И запоздало поправила плед на груди.