Уважаемый Александр Григорьевич! С большим удовольствием читаю ваши газеты и книги. И захотелось задать вам один вопрос. Дело в том, что живу я около Никольского храма города Липецка, настоятелем которого является протоиерей Иоанн Раков — добрый, умный, понимающий; в трудную минуту не оставит и мудрый совет даст. Именно его старанием восстановлен наш Никольский храм, открыта воскресная школа и библиотека. Я так хотела спросить у батюшки, нет ли у него родственников в Санкт-Петербурге, но сначала постеснялась, а потом подумала, что это совсем неважно. Батюшка рядышком, а вы, Александр Григорьевич, в Питере, но оба наставляете меня на путь истинный.
Спасибо вам, Раковы. Желаю вам здравия и спасения,
Анна Павловна Зуб, г.Липецк
Отец и мама давно не снятся, зато по одному появляются давно усопшие родственники. Вдруг дедушка по отцу Иван Иванович Раков попросил молиться за его душу. Я всегда поминал его — и дома, и церковных записках, но так, больше по обязанности, зная из разговоров близких, что дед был крещёным, но неверующим.
Отказывать усопшим нельзя, тем более, я ношу дедову фамилию Раков. Он был крестьянским учителем, иначе, сельским интеллигентом в первом поколении и хорошим плотником; его дом и по сих пор стоит в деревне Кабачино на реке Шексне, почти напротив женского Воскресенского Горицкого монастыря. Иван Иванович был женат на Анне Федосеевне Смоленцевой, ясноглазой девушке из бедной и большой семьи, жившей в деревне Горки, на другом берегу Шексны. Дед носил благообразную «чеховскую» бородку и волосы зачесывает по-городскому, назад. Умер в 1957 году в Ленинграде, где жил с бабушкой в огромной коммуналке с двумя уборными на ул. Куйбышева, 23, и я запомнил Ивана Ивановича, читающего зеленые томики Чехова. С ним случился инсульт, отнялась половина тела, дедушка лечился пиявками и даже больной подрабатывал стекольщиком. Похоронен на Серафимовском кладбище рядом с женой Анной Федосеевной †1974.
Я еще застал на его родине людей, знавших деда, и они говорили, что я на него очень похож. Существует семейная легенда, почему мы стали носить эту фамилию: кто-то из прадедов удачливо ловил раков для помещика, и он велел прозывать ловца Раковым. За достоверность рассказанного не ручаюсь; вот старший брат знает историю семьи куда как лучше. У него бы спросить… Так что вряд ли вологодские Раковы родственники вашего липецкого батюшки Иоанна — Раковых на Руси хоть пруд пруди.
В моей памяти застрял эпизод, когда дедушка приехал к нам в Москву в гости. Мы пили чай, Иван Иванович стал накладывать в стакан куски сахара. Когда он опустил шестой кусочек, я, внимательно следивший за ним, не выдержал и сказал: «Дедушка, мама не разрешает класть в чай больше трех кусков!» Кажется, все дружно засмеялись…
Мой старший брат Эдуард в своих изысканиях «Происхождение фамилии» пишет о прадеде, отце деда: «Характером он был не слишком ровен. У него нет мизинца на правой руке, что позволяло ему по-своему шутить с малыми детишками: положит ладонь на край стола и спрашивает, где палец. Малыш и лезет под стол искать. Прадед, как многие в Кабачине, слыл отменным рыболовом и хорошо знал Ивицкое озеро: его каменные гряды, мели и места, куда заложены хвойники, затопленные елки для удобного нереста рыбы. Конечно, у него на озере была не одна лодка, а сам он умел и сети плести, и грузила из глины обжечь, и бересту для поплавков выбрать, и хорошую вересину вырубить для ботания рыбы. Из сетей чаще всего использовал мережки — и верховые, и придонные, о ставил наверняка и рюси — довольно сложные придонные сетчатые сооружения лабиринтного типа, куда рыба заходила, но откуда не могла выбраться.
За его фамилию, рыбацкие пристрастия, нрав и внешний об-лик прозвали его Рачок.
Был он, однако, не из бедных: в деревне Кабачино всего четыре-пять рядов домов и только одно место, похожее на уличный перекресток. Там стояли четыре дома, и два из этих домов принадлежали братьям Раковым. Дом у прадеда Ивана — единственный в деревне и в ближайшей округе — был покрыт черепицей».
В наследство от деда мне достался универсальный столярный инструмент, в пустой ручке которого умещаются и отвертки, и коловорот, и гвоздедергатель, и стамеска, и шило; умно придуманный зажим позволяет мгновенно производить замену. Сейчас таких вещей уже не делают. И еще книга из его библиотеки «Грамматика русскаго языка» профессора Д.Н.Овсянико-Куликовского, московское издание Сытина 1911 года; да моя детская память о нем…
Несмотря на рыбацкую наследственность, рыбалку я все же не люблю, а рыб жалею.
Что-то стало происходить в загробной жизни родственников: молитва живых им нужна как воздух…
Их долги — твоя забота,
Благо, можно отдавать.
В день родительской субботы
Помяни отца и мать.
Помолись за панихидой
О любимых и иных.
Впрочем, что теперь обиды —
В мире вечном не до них.
Милость Божья не оставит,
Разумеющий поймет.
Кто-то и тебя помянет
В дни родительских суббот.
Иеромонах Роман(Матюшин)
Неудобно писать об этом, но святые отцы учили, что корчевать грех — не позор. Знакомая без тени смущения призналась: «Я сделала восемь абортов, но покаялась. Зато у меня теперь восемь крестников, я за них молюсь». Мне стало страшно: аборт — не просто убийство крохотного человечка, аборт — это убийство некрещеного младенца, и Церковь прямо говорит об участи не-крещеных людей.
Постановление Карфагенского собора 418 года, правило 124, гласит, что некрещеные младенцы никак не могут войти в Царствие Небесное, что делает аборт вдвойне смертным грехом. «Жен, дающих врачества, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы» (VI Всел.91).
И хотя эта женщина часто ходит в церковь и много молится, думаю, у нее нет ни малейшей причины быть спокойной: в Третьем каноническом послании прп.Василия Великого †379, в правиле 56, святой поучает: «Волею убивший, и потом покаявшийся, двадцать лет да будет без причастия Святых Таин. На сии двадцать лет ему дается следующее распределение: четыре года должен он плакать, стоя вне дверей молитвенного храма, и прося входящих в оный верных сотворить о нем молитву, исповедуя при том свое преступление. После четырех лет да будет принят в число слушающих Писание, и с ними да исходит (из храма) в продолжение пяти лет. Семь лет с припадающими молится и уходит. Четыре го-да пусть стоит с верными, но не сподобится причащаться. По исполнении сих да причастится Святых Таин».
Но это наказание за одно убийство. А тут восемь…
ВОЛЧИЦА
Этой стаей волков верховодит волчица,
не страшны ей, матерой, ни нож, ни ружье,
ей бы только жестокою быть научиться,
да забыть на земле назначенье свое.
Трудно матерью быть в этом мире жестоком,
надо волчий закон исполнять до конца.
Как береза, она наливается соком,
и во взгляде ее проступает ленца,
и далекий лесок, точно облако, тает,
и пора ей, наверное, слабою стать,
но нельзя ей, нельзя эту бедную стаю —
стариков и калек на погибель отдать.
А бураны черны, а морозы жестоки,
и все ближе собак сокрушительный вой.
И просрочены все невозвратные сроки,
чтобы выбрать момент и уйти на покой,
в безопасной норе не спеша разродиться,
услыхать над собой шум весенних берез.
И не спит по ночам, и решает волчица
свой звериный, лесной, окаянный вопрос.
Иван Стремяков, СПб
«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки»(Откр.8,10).
«Трагичным было расставание уезжающих с комнатными животными: кошками, собаками. Кошки, вытянув трубой хвосты, заглядывали в глаза людям, мяукали, собаки самых разных пород выли, прорывались в автобусы, истошно визжали, огрызались, когда их выволакивали оттуда. Но брать с собой кошек и собак, к которым особенно привыкли дети, нельзя было. Шерсть у них была очень радиоактивная, как и волосы у людей.
Долго еще псы, брошенные хозяевами, бежали каждый за своим автобусом. Но тщетно. Они отстали и возвратились в покинутый город. И стали объединяться в стаи.
Когда-то археологи прочли надпись на вавилонских глиняных табличках: «Если в городе псы собираются в стаи, городу пасть и разрушиться». Город Припять остался покинутым, стал городом-призраком…
Объединенные в стаи псы прежде всего сожрали большую часть радиоактивных кошек, стали дичать и даже нападать на людей, домашний скот… Группа охотников в течение трех дней отстреляли всех одичавших радиоактивных псов — дворняжек, догов, овчарок, терьеров, спаниелей, бульдогов, пуделей, болонок. 29 апреля 1986 года отстрел был завершен, и улицы покинутой Припяти усеяли трупы разномастных собак…» Григорий Медведев «Чернобыльская тетрадь».
От Чернобыльской аварии пострадало более 9 000 000 чело-век…
Эту сказку счастливую слышал
Я уже на теперешний лад,
Как Иванушка во поле вышел
И стрелу запустил наугад.
Он пошел в направленье полета,
По сребристому следу судьбы.
Она пала к лягушке в болото,
Вдалеке от родимой избы.
— Пригодится на доброе дело! —
Положил он лягушку в платок.
Вскрыл ей белое царское тело
И пустил электрический ток.
В долгих муках она умирала,
В каждой жилке стучали века.
И улыбка познанья играла
На счастливом лице дурака.
Юрий Кузнецов †2003