Большая Изольда
Изольда была не просто «большой». Она была ужасающе огромной. Когда она вошла в таверну, ей пришлось пригибать голову, а ведь среднему мужчине империи пришлось бы подпрыгивать, чтобы достать до верхней перекладины. Кроме того, двери в таверну были спроектированы так, чтобы толпа пьяных солдат могла свободно пройти сквозь них, не создавая заторов – Изольде же понадобилось повернуться боком. В руке она держала грубый кузнечный молот – такой же огромный и неуместный в таверне, как и она сама. Принадлежность Изольды к женскому полу указывалась исключительно в виде прически - огромной толстой косы, едва не касающейся пола, и неумело наложенной на лицо косметики, вероятно целого ведерка различных красил.
- Не предложит ли кто-нибудь даме стул? – услышав этот бас, вы бы никогда не подумали, что он может принадлежать представительницы слабого пола, но, в то же время, он удивительно вписывался в образ ЭТОЙ женщины.
Один из молодых людей пододвинул ей табуретку хлипкого вида, явно побывавшую не в одной таверной схватке и не раз после этого отремонтированную
- Это разве ж стул! Он даже моего молотка не выдержит! – с этими словами Изольда положила свой молот на табуретку. От, казалось бы, легкого касания табуретка разлетелась на щепки.
- Я оплачу вашу дрянную мебель – бас остановил готовый вырваться крик трактирщика. Изольда окинула взглядом таверну – ни одной табуретки, которая могла бы выдержать ее, не наблюдалось. Только в дальнем углу находилась дубовая скамья, на которую трое мускулистых молодых людей, в этот самый момент, с трудом устанавливали хогсхэд [1] с сидром. Изольда направилась прямо к ним.
- Отойдите, ребята – Она подошла вплотную к бочке, мягко отодвинув молодых людей (как лодка на скорости отодвигает три щепки, попавшие ей на пути). Схватившись за бочку так, что посетители ясно услышали скрип и треск дерева, она одним рывком приподняла хогсхэд со скамьи и осторожно поставила его на пол. – А вот и табуреточка для меня нашлась. – С этими словами Изольда подхватила скамью и направилась прямиком к столу Мастера, который не сводил с нее глаз с самого ее входа в таверну.
- Ты искал кузнеца? – от баса Изольды даже мебель слегка вибрировала.
- Да. Как Вы догадались? – пустые глаза Мастера и его ледяной тон, казалось, могли любого заставить почувствовать себя неуверенно, но на нее это совершенно не подействовало.
- А чё тут догадываться? Ты единственный в таверне, кто не похож на солдафона или пьяницу.
- А Вы, значит, кузнец? – тон Мастера сменился на насмешливый
- Баба не может быть кузнецом! – около стола появился мужчина, больше похожий на странных южных человекоподобных животных – массивная небритая челюсть, узкий лоб, грудь, сплошь покрытая курчавыми черными волосами, образующими некое подобие одежды – рубашку он не носил, только штаны. В центре груди волосы были удалены – там виднелась татуировка в виде двух скрещенных молотов – знак профессиональной гильдии кузнецов. Мощные, и не менее волосатые, чем грудь, руки, которые могли бы доставать до колен, если бы он сутулился, завершали картину.
- Хочешь проверить? – в басе Изольды не слышалось прямой угрозы, но многие из присутствующих подумали, что они бы не хотели сейчас быть на месте волосатого.
- Да. Покажи грудь с татуировкой! – кузнец хрипло засмеялся.
- Татуировка лишь показатель того что у тебя есть деньги на взятки. В принципе богатый кузнец – значит хороший кузнец… Но денег у меня тоже предостаточно – она похлопала по внушительному кошелю, висящему на поясе – так что это не преимущество. Предлагаю традиционные соревнования кузнецов – в крепости черепа или в мастерстве меча. Что выберешь?
- Череп! – кузнец опять неприятно засмеялся.
- Ну что ж, тогда, как даме, я думаю, ты предоставишь мне право первого удара – не дожидаясь ответа, Изольда быстро встала, схватила свою скамью и нанесла ею мощный удар по голове кузнеца. От удара кузнец улетел в сторону и рухнул между столами. Он смог подняться, но стоял на ногах явно неуверенно, а носом у него пошла кровь.
- Ты видишь, что я лучшая? – Изольда обратилась к Мастеру, отвернувшись от кузнеца. Мастер не успел ответить, потому что кузнец схватил ту же дубовую скамейку и нанес сильнейший удар по голове Изольды. Она слегка покачнулась, а скамья разломилась на 2 части.
- Жаль, хороший был стульчик – грустно пробасила она.
- Вообще-то меня ваши варварские забавы интересуют еще меньше, чем состояние вашего кошелька. Если бы кузнецы вместо молота использовали свои лбы – я бы тебя взял. А так – меня интересует только одно – что ты можешь сделать. – голос Старца опять стал холоден.
Изольда молча вытащила из сумки кинжал. С первого взгляда было видно, что сделан он изумительно, но Мастер все равно попробовал его остроту ногтем, постучал по нему, слушая звук, и, в конце концов, нанес им сильный удар по своему кинжалу, осматривая небольшие получившиеся зазубрины на обоих клинках. При виде зазубрин лицо Изольды наконец-то потеряло свой слегка глуповатый и беззаботный вид, сделавшись слегка удивленным, даже несколько озабоченным.
- Это не самый лучший мой кинжал, просто все остальные кинжалы и мечи быстро раскупили, этот остался последним, его я не стала продавать, именно на такой случай. Но если ты… если Вы меня примите, и я сделаю какую-нибудь вещь, будь то наконечник стрелы, подкова или меч, хуже чем этот кинжал – можете меня выгнать, не заплатив за работу ни единой медной... – бас Изольды перестал быть тягучим, став торопливым и тяжелым, как удары по раскаленному железу кузнечного молота.
- А у вас есть что показать? – Мастер перебил ее, обращаясь к кузнецу, не сводящему глаз с кинжала. Кузнец отвел глаза в сторону и промолчал.
- Так я и думал. Как тебя зовут, девочка? – Старец вновь перевел взгляд на Изольду. – впрочем, расскажешь по дороге, пошли.
- Это за табуретку, которую я сломала! – серебряная монета, на которую можно было, вероятно, купить всю мебель в этом здании, сверкнула в воздухе и пропала в ладони трактирщика. Мастер был уже на улице, и Изольда поспешила его догнать.
Волосатый кузнец еще немного постоял, потом встряхнул головой, видимо еще не до конца придя в себя от того удара, и тоже направился к выходу. Но дорогу ему преградили трое помощников трактирщика, один из которых произнес: «Мистер, вы ведь сломали у нас отличную скамью. Если учесть, что табуретка стоит 1 серебряную монету, то с Вас…»
- Так как, ты говоришь, тебя зовут? Изольда?
- Я же не говорила тебе… Вам своего имени, как Вы узнали?
- Особый герб выгравирован на обоих кинжалах, которые я держу в руках. Моему кинжалу более 40 лет, и его делал знаменитый Виттус Вандерберг. А я слышал, что его дело находится в женских руках Изольды Вандерберг.
- О… как я могла не заметить… старею… или та скамейка была еще прочнее, чем мне показалось на первый взгляд… Да, я действительно внучка Виттуса. Той еще ублюдочной сволочью был дедушка, нужно отметить, но молоточком махал изрядно... – получив объяснение появившимся зазубринам на своем кинжале, Изольда вновь вернулась к поведению простой и глуповатой девки.
- Расскажи свою историю. А то, кроме герба, я ничего практически о тебе не знаю.
- Ну, что ж. Когда-то я была королевским кузнецом…
Когда-то Изольда была королевским кузнецом, как и ее отец до этого, как и ее дед, до отца. Было это в те времена, когда Империи еще не было, и королевства еще не объединились под дланью Императора.
Королевство было небольшим, у него был, как водится, свой самый настоящий Король. У Короля были, опять же, как водится, придворные, стражники, корона со скипетром и прочие атрибуты королевской власти. Конечно, никуда и без подданных.
Королевским лошадкам нужны подковы. Королевской семье и на подарки ближайшим придворным – оружие и броня. И то и другое должно быть, бесспорно, самым лучшим. Именно этим и занимались придворные кузнецы, чей род велся от самого создания королевства. И было у кузнецов одно правило – старший в семье кузнец обучает всех своих сыновей, и когда приходит время – лучший из них занимает его место.
Было у кузнецов множество секретов в своей работе. Где железо взять, как его обработать, как разжечь правильно горн, как определить время, когда нужно ковать, как закаливать. Никто, кроме них, этого секрета не ведал, да и не расскажут они о нем даже под пытками – ведь это их хлеб и залог безбедного существования. А существование было и вправду безбедным – должность кузнеца в королевстве приравнивала их к самым знаменитым и благородным семьям, даже открывала доступ к королевским балам и банкетам.
Но никакие секреты не помогут, если ребенок родится немощным и вырастет слабым. И вот тут помогал главный их секрет. Из поколения в поколение в роду Вандербергов передавался секрет особого настоя. Мальчик, пьющий этот настой каждый день, набирал мышечную массу быстрее, чем его сверстники. А тяжелая физическая работа в кузне сжигала все ненужное – мышцы становились по-настоящему стальными. Были, конечно, и побочные действия. Ну, во-первых, никого из Вандербергов нельзя было назвать мыслителем. Впрочем, никто от них философских измышлений и не ожидал, а их клинки и доспехи были своего рода произведениями искусства. Казалось, именно в железе они выражали свои идеи, зачастую гениальные, компенсировавшие косноязычность и некоторую их ограниченность. Был ли виноват в этом настой или странная традиция кузнецов проверять свои, и не только свои, черепа на крепость – неизвестно. Но в основном относили на счет элексира – ведь крепким черепом славились многие кузнецы, а вот оружие подобное Вандербергскому – далеко не каждый.
Вторым неприятным действием элексира были проблемы с рождением детей у пьющих его. В то время как у всех остальных людей в империи дети рождались каждые год-два [2], для Вандербергов каждое рождение ребенка было величайшим событием. И, конечно, величайшим горем было, если рождалась девочка, потому что второго ребенка могло и не быть… но до определенной поры Боги миловали, и род не прерывался. Этому, впрочем, способствовало и то, что королевский кузнец был допущен ко всем официальным мероприятиям во дворце. С грубыми манерами, огромные и чрезвычайно сильные, неудивительно, что Вандерберги выделялись из серой массы придворных. И придворные дамы, постоянно ищущие новых ощущений, во все века стремились тайком от мужей разделить свою постель с королевским кузнецом. Кузнецы никогда не отказывали. Все про это знали, даже мужья этих дам, но сама идея вызвать наглецов на дуэль ужасала их, и они делали вид, что просто не замечают. Очень редко, но бывало, что кто-нибудь из королевских фрейлин беременел от кузнеца (по ребенку после рождения было очень заметно, кто именно его отец). Тогда всем сообщалось, что ребенок при рождении умер, а на самом деле он подкидывался к Вандербергам, где и воспитывался как их собственный. Это, отчасти, компенсировало их проблемы с деторождением.
Еще одной не очень приятной особенностью Вандербергов было то, что никто и никогда не видел их трезвыми. Благодаря своему могучему телосложению они могли осушать целые бочонки пива и вина, без каких-либо особенно неприятных последствий. Казалось, пить они начинали уже с пеленок, и это было не так уж далеко от истины, ведь одним из известных элементов фирменного настоя был древесный спирт. Говорят, что на годовой запас выпивки для Вандербергов всегда тратились такие же суммы, как на все балы и банкеты, проводимые Королем за год.
С выпивкой дело порой доходило до курьезов. Однажды Виттус Вандерберг поспорил с капитаном дворцовой стражи, что сможет перепить всех его стражников, если те будут пить по очереди. Стражники никогда не отказывались от дармовой выпивки, и в тот вечер дворец остался совершенно без охраны – все 28 человек, включая капитана, лежали вповалку в караульном помещении в бессознательном состоянии и храпели. А кузнец пошел домой. Хотя он и перепил их всех, но идти в более-менее правильном направлении уже не мог. Переходя мост через реку, (кстати, мост – гордость королевства, длиной почти полкилометра высотой 20 метров над уровнем воды) Виттус не удержался на ногах и упал. К сожалению, он не попал в воду, а врезался в одну из опорных стоек моста. К счастью для него, он упал головой вниз, а, как известно, голова – самая крепкая часть у любого кузнеца, благодаря профессиональным развлечениям. В результате, когда утром его бесчувственное тело вытащили, стало ясно, что он отделался легкими ушибами, чего не скажешь о стойке моста, которая сильно треснула. И через три дня часть этого моста обвалилась, придавив пару строителей, которые как раз укрепляли эту стойку.
На посту королевского кузнеца Виттуса сменил его сын, Даларн Вандерберг. В это время, правда, уже была Империя, и королевство существовало последние годы, и то только на бумаге. Но Вандербергам было все равно, какая разница кто пользуется твоей продукцией – король, губернатор или наместник, если выпивки остается столько же? Даларну был всего 21 год, когда его жена забеременела. Это был своеобразный рекорд для рода королевских кузнецов, многим из которых получалось зачать ребенка лишь к 35-40 годам… К сожалению, родилась девочка – Изольда. О ней тут же забыли, поручив ее воспитание слугам, и стали ждать следующего. И тут вмешалось само Провидение.
Империя расширялась не только при помощи грубой силы, но, в большей степени, и при помощи всяческих переговоров. И вот, одно из маленьких королевств, объявило, что оно мирно присоединится к Империи, если в Империи найдется хоть один человек, который сможет перепить Ашвана – правителя этого королевства. А, нужно отметить, Ашван был прозван в своем народе Великим Пьяницей, и не зря. По всей Империи стали искать самых завзятых пропойцев, тут-то кто-то и вспомнил про Вандербергов. Даларн, конечно же, согласился посоревноваться с Ашваном, но с одним условием – пить они будут на земле Вандербергов, а не чужом королевстве. Император, подумав, решил что это выгодно для статуса Империи, если Ашван сам приедет на соревнование на землю имперского вассала, и поэтому поддержал требования. А Авшан… он решил что, поскольку согласно давней традиции, оплачивает выпивку гостей хозяин, то лучше пить в гостях, так что тоже был совершенно не против.
Дальше была грандиозная пьянка имперского масштаба. Вина привезли со всех уголков уже немаленькой в то время Империи. По указу Императора каждый, включая слуг и охрану, должен был пить до тех пор, пока не упадет без сил. Нужно ли говорить, что этот приказ был выполнен всеми присутствовавшими с поистине изумительной точностью? Наконец наступил момент, когда в сознании находились только Авшан и Даларн. Разговор между ними как-то не клеился, возможно потому что Авшан уже не мог связать и пару слов, а Даларн… он просто хотел еще выпить. Вот так они и пили молча, чокаясь через тело спящего на столе Императора (Авшан был на этом торжестве посажен по левую руку Владыки Империи, а Даларн – по правую). Наконец, наступил момент, когда Авшан пробормотал что-то вроде «сдаюсь» и сполз под стол. Тогда Даларн, оглядев королевскую пиршественную залу, понял, что выпить здесь уже не с кем. От этого ему стало невыносимо грустно, и он решил пойти прогуляться. Гулять он пошел на тот самый мост, который был разрушен его пьяным отцом. Нужно ли удивляться тому, что именно в том же самом месте, точно тем же самым образом, он упал головой вниз на ту же самую опору. И все бы обошлось, если бы он был первым. Но, видимо, опора была недостаточно укреплена после того первого случая, и не стала ждать трех дней чтобы окончательно развалиться – мост рухнул сразу. Один из камней попала по… в общем, на следующий день Даларну сказали, что детей у него больше не может быть никогда.
С отчаяния, королевский кузнец запил (но этого никто не заметил, так как он и до этого ежедневно пил по-черному). Тут то и вспомнили про Изольду. Стали поить ее Вандербергским настоем, и растить в кузнице, стричь и одевать как мальчика. Это быстро дало свои плоды, и вскоре никто уже не помнил, что кузнец Изольд родился девочкой. Прошло много лет, королевство перестало существовать, появилось графство. А кузнец Изольд, сменивший Даларна, все так же продолжал пить и делать первоклассное оружие. Вот только с одним было что-то не то: всем известно, что никто из Вандербергов не пропускал ни одной поманившей его юбки. Даже ограниченный в возможностях Даларн – в этом смысле видимо был ограничен не до конца. А Изольд был к юбкам, и тому что под ними, совершенно равнодушен. Тогда, рассерженные и оскорбленные придворные дамы раскопали совместными усилиями, что Изольд – не Изольд, а вовсе даже Изольда. По поводу этого, казалось бы, пустяка, поднялся дикий скандал, и граф Орский, сменивший короля на посту владельца этой землей, решил воспользоваться случаем и прогнать женщину-кузнеца. Он уже не так сильно нуждался в том оружии, что она делала, зато счета за выпитые Изольдой вино и пиво в окрестных тавернах неизменно приводили его в бешенство. С тех пор как кузнеца, а это случилось еще при Даларне, перестали поить в замке наместника-графа – кузнец стал пить по тавернам, счета же неизменно отсылались графу. Он пробовал не оплачивать их, но это приводило не к тому результату, которого он ожидал – что Вандербергам перестанут наливать, а к мятежам и волнениям по всей провинции, угрожающим перейти в вооруженное восстание.
В итоге Изольда оказалась одна на дороге, ведущей вглубь Империи к большим городам и Столице, с огромным кузнечным молотом в одной руке и сумой с небольшим количеством пожитков – в другой.
[1] От лат. hogshead – деревянная бочка на 54 галлона (245,16 литра)
[2] Cемья с десятком детей – норма для выживания в условиях плохой медицины и непрерывных войн того времени