Последним наказанием их умирающего отца была дорога в Эрец -Израиль. Даже в последнюю минуту, обливаясь кровью на пороге собственного дома, он пел: -Если я забуду тебя, о Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука, пусть язык мой прилипнет к небу моему...
Братья в тот же день поклялись выполнить волю Йосифа. Первым в дорогу отправился Холон с семьей, затем, пережив немыслимые трудности, отправился следом и Нема, потеряв в пути своего маленького сына, но поддерживая себя и жену тем, что у старшего брата они найдут временное, но надежное убежище, пристанище и заботу о своем малочисленном семействе перед последним рывком, перед дорогой. А что он получил? А ведь еще предстояло узнать обо всем, что накопилось в слезах и судорожных рыданиях старшего брата.
Из раздумий его вывел пристальный взгляд мальчика. Дети, как животные быстрее могут распознать любого человека. Интуиция сродни жизненной практике. Братья и в детстве не были никогда похожи, а уж сейчас так тем более, но наверное, у Немы на лице было столько переживаний и сострадания, что ребенок поверил ему без слов.
У мальчика были красивые глаза, окаймленные густыми темными ресницами, только в них было что- то неуловимое. Временами казалось, что это был взгляд взрослого человека и в темной глубине зрачка затаились настороженность и испуг.
Легкий кивок головы ребенка дал понять Неме, что он просит их следовать за ним пока Хоня спал.
-Пойдем.- тихо сказал он жене и потянул ее и дочь за руки. Они вышли во двор, продолжая хранить молчание, затем вышли за калитку, мальчик быстро закрыл ее и они пошли по пыльной, неровной дороге. Вскоре свернули на небольшую просеку, окруженную деревьями, которые как стражи покоя вытягивались ввысь, наклонив к земле свои набухшие почками ветки. Натан не сразу понял, что это кладбище, но только когда его глаза остановились на двух небольших холмиках вдоль изгороди, он вздрогнул. По поверхности холмиков весенний ветерок весело гонял сухие прошлогодние листья- то сметая их в кучу, то разбрасывая.
Натан из последних сил отказывался принимать действительность. Страшная, она леденила мозг, но лучше было сейчас получить ответ на мучившие его вопросы, чем ждать, т.к. каждая секунда неопределенности еще больше терзала душу. Отвернувшись от жены, он наклонился к уху мальчика и тихо спросил:
-Это... это могилы Фриды и Якова?
Ответом был легкий кивок головы, который не укрылся от острого взгляда Эстер. Она тоже все поняла и прикрыла руками рот, сдерживая рвавшийся из нее крик отчаяния.
Сколько надежд было связано с Хоней, с его семьей, с дальней дорогой, в которую они собиралсь отправиться вместе, чтобы найти долгожданный покой и желанное успокоение на родине.
Эстер пыталась сдержать обуревавшие ее чувства, но сил больше не оставалось и она, как раненная птица, с криком упала на землю. Плача и причитая, она уже не замечала никого вокруг. Мира, ничего не понимая, тихо заплакала рядом, прижавшись к матери. Нема замер в скорбной позе, не в силах оторвать затуманенный взор от могил. Тишину кладбища нарушал только крик Эстер, которая сквозь пелену слез оплакивала всех- и своих родителей, и своего маленького сына, Фриду, Якова, всех тех, кого они потеряли.
Какой же тяжелой была очередная горечь утраты! Все было разрушено, все то, ради чего они поднялись с места и вновь, как две тысячи лет назад, пошли искать свою Родину. Где же она Земля Обетованная? Сколько же их крови должно пролиться на этой тяжелой дороге возвращения? Сколько веков и тысячелетий будут они скитаться в поисках этой земли? Сколько будут терзать свое сердце, думая о спасении семьи, о спасении души? Неужели трагический опыт изгнания должен стать привычным?
Где же прекрасные Гефсиманские сады Иерусалима, где ароматные масличные деревья, где мощенные дороги древней Иудеи, где же чудесная долина Кидрон, что видится в сноведениях? Где та безжизненная пустыня в конце концов, на которой они согласны жить, лишь бы иметь в душе веру и надежду в завтрашний день? Неужели их путь окончился здесь?
Мальчик медленно собирал сухие лепестки, руками приглаживая неровные холмики. Мягкая, теплая земля была пропитана весенними дождями, повсюду зеленела трава, кружились пестрокрылые бабочки, выполнявшие предназначенный им цикл повторения вечности.
Наплакавшись вволю, Нема и Эстер, крепко держа за руку дочь, вернулись в дом. Мальчик первым делом подошел к Хоне, но удостоверившись, что он все еще спит, вопросительно посмотрел на Нему, словно спрашивая, что ему делать дальше. Нема вытащил из кармана деньги, взял руку ребенка и вложил в нее монетки. Далее, он жестами объяснил ему, чтобы тот купил мясо для обеда, при этом издав блеяние овцы. Губы ребенка раздвинулись в едва заметной улыбке, он все понял и быстро вышел.
Когда они остались одни, Эстер тихо спросила мужа:- Кто он?
-Я не знаю. Он, кажется, немой.
-Немые не слышат.- тихо возразила жена. -А он все слышит. Может он не просто не знает нашего языка? - ее вопрос остался без ответа, т.к. в это время Мира нарушила тишину звонким голосом:- Мама, а почему Яков не хочет со мной разговаривать? У него что, болит горло?
-Нет, деточка, это не Яков. - произнес наконец ее отец. -И прошу тебя, не говори так громко. Твой дядя спит. Он болен и ему нужен покой.
-Не Яков? -удивилась девочка. - Тогда кто же он и где мой кузен Яков?
-Послушай, девочка моя, подожди немного. Потерпи. Пока не спрашивай ни о чем. Вот дядя проснется и нам расскажет все.
-Мы тебе объясним, но попозже.- поддержала мужа Эстер.
-Хорошо, -удивительно быстро согласилась Мира, -Тогда я пока выйду во двор.
Эстер вопросительно посмотрела на мужа. Сама она уже боялась принимать решения.
-Иди, доченька, но только во двор. Калитку не открывай, хотя...- он нахмурил брови, задумываясь.
-Что, папа? –перешагивая через порог спросила дочь.
-Нет, иди, моя хорошая, -он подумал, что ей в любом случае не справиться с замком. Никто не знает секрета, никто, хотя... Мальчик справился легко и просто, значит Хоня его этому научил. Значит, -очередной вывод успокоил его, - значит, Хоня доверяет ему. Но ради чего этот ребенок сидит с Хоней, приносит ему воду, готовит еду, убирает? Хоне, судя по всему, одному с этим не справиться.
Нема понимал, что на все вопросы ему сможет ответить только его брат когда окрепнет. Им еще многое надо будет обсудить вдвоем.
Хоня был за старшего в доме после отца. Вот и теперь его слово должно быть главным. Сейчас нужно ждать, нужно время, чтобы залечились старые раны, разобраться во всем, главное, чтобы встал на ноги брат. Но когда это будет?
-Э-эх, время текучее... -прошептал он еле слышно. Воспоминания сменялись в памяти, накатываясь волной и перемешиваясь.
Продолжение следует