Роман Улицкой Даниель Штайн, переводчик

Луша Галушкина
Премию "Большая книга" получила Людмила Улицкая за роман «Даниель Штайн, переводчик».

Даниель Штайн, молодой человек, поляк по происхождению, еврей по национальности, в годы войны служил в гестапо гестапо. Воспользовавшись своим положением, он помогает выйти большой массе евреев из гетто, спасая их от неминуемой гибели. В конце войны он принимает крещение, а потом уходит в православный монастырь. Несколько позже Даниель переезжает в новую страну Израиль и основывает там общину.

Община отца Даниеля прекращает свое существование после его гибели, этим завершается роман.
Таково краткое содержание романа. Написан он простым языком.

О чем надо писать простым языком, чтобы получить национальную премию?
И почему об этом романе спорят православные, католики, антисемиты, евреи - сионисты и религиозные ортодоксы?

В произведении я всегда ищу ключ. Здесь его искать не надо, он в заголовке.
"Переводчик - это специалист по переводам. Перевод - см. перевести. Перевести - передать средствами другого языка" (Словарь Ожегова)

Значит переводчик соединяет или связывает людей, разговаривающих на разных языках. А метафоричность добавляет другое значение: соединяет людей разных национальностей, вероисповеданий, ментальностей, судеб, разных точек зрения.

Но прежде чем что-то соединять надо показать, что все разорвано. Сын непримерим к сестре. Дочь не может понять свою мать. Злоба, зависть, доносы, ненависть друг к другу. "Арабы молятся об уничтожении евреев, а евреи - арабов". Войны, погромы, расстрелы. "Всюду разделение, всюду распря. Даже здесь. Особенно здесь” — на Святой земле…" И не только на земле, но и в каждом человеке. "Душно и тошно в Христианстве".

Главный герой Даниель Штайн соединяет дочь с матерью, арабов с еврееями, людей, писавших доносы, с теми на кого их писали, православных с иудееями, ненавидящих и обидящих друг с другом. Сам он прошел по трудной дороге своей жизни, связывая, казалось бы не соединимое: одних спасал, но за счет других; защищал, но лжесвидетельствовал; приспосабливался к обстоятельствам, но брал ответственность за других людей на себя. Даниель нашел своего Бога, поэтому соединяет других со своим Богом:
"А Христа ты не ищешь? Он здесь, на этой земле! Почему его надо искать в церковных учениях, которые появились через тысячу лет после Его смерти? Ищи его здесь!"

В романе Улицкой много провокационных, полемических вопросов. Где, в какой момент религия потеряла Бога? Это Собор 49 года, где обсуждались радикальные реформы для язычников, и было принято о создании вселенской Церкви. Тогда и было искажено учение Христа считает герой романа, и строит новую церковь по подобию первоначальной общины Иакова. Он считает её истинной, так как без всяких догм и обрядовости просто жила по заповедям и проповедям Христа.

Сможет ли такая церковь существовать в наше время? Церковь - нет. А вера? Да, пока есть такие люди как Даниель Штайн, потому что они дают нам ощутить Бога.

Я не читала, как отреагоривала современная церковь на этот роман. Но написала их ответ в постмодернистском стиле на одну из претензий Улицкой к современной церкви:

"Бедное христианство! Оно может быть только бедным: всякая торжествующая церковь, и западная, и восточная, полностью отвергает Христа. И никуда от этого не денешься. Разве Сын Человеческий, в поношенных сандалиях и бедной одежде, принял бы в свой круг эту византийскую свору царедворцев, алчных и циничных, которые сегодня составляют церковный истеблишмент? Ведь даже честный фарисей был у него под подозрением! Да и Он им зачем? Они все анафемствуют, отлучают друг друга, обличают в неправильном «исповедании» веры..."

-Мы же говорили, не пишите, не пишите, они ничего не поняли. Мы этим так воодушевлены, так светимся, наш взгляд не порочен и ясен.
Кто первым попал в "царствие"? Вы забыли? Забыли, но недавно вам напомнили. А он раз - и прощён. Два - и спасён. Три - и принят в рай.
Раз, два, три, четыре, пять, мы идем искать. Следующий. Нет, не вы - всю жизнь верующий и кающийся. А мы, кто смог снять сливки в горошек, полосочку, клеточку.
Пишите, пишите, вы нас не собъете с нашего пути в вечность. Наши заповеди, перекроенные вкривь и вскось для нас. Они помогут притвориться, натянуть маску без претензий от вас. Претензии предъявите банку за маленький процент. Пусть он вам протянет руку помощи, а мало, так две.
У нас все куплено, у нас всё схвачено, за все заплачено, вырванными у вас деньгами.
Каждое наше слово дорого стоит. Вы же думаете, что вас это спасет. Будто и вправду есть что-то, что вас спасет?
Только ваши деньги. Снимайте проценты жизни и несите нам.
Берущий и дающий всегда ходят парой. Рубль и грех отпущен, еще рубль, еще. А можно одной суммой. Смотрите, чтобы время не истекло, нам здесь хочется пожить в глянцевых журналах. Ничего, что вы останетесь босым и нагим, но зато святым. "Блаженны милостливые, ибо они помилованы будут."
Ну, что мы бьем в гонг!
Нет, нам не стыдно, совести у нас нет, плотину давно прорвало. И всем давно запрещено кататься на лодочке. Вода застоялась, коугулянты и флокулянты не помогают, все дырочки водоема закрыты вашими процентами надежды.
Вам тошно? Вам душно? Мы не можем включить вентиляцию для вас одного, все приняли это с ликованием. И мы вцепились в их задницы, трахаем их, и трахаем духотой до опупения, чтобы души не дышали и не видели нас голыми, уродливыми.
Не поможет? Мы назначим дату нового апокалипсиса с потопами, катастрофами, взрывами домов и башен, мы многое можем придумать, чтобы нам несли открытые сберкнижки.
А у кого нет, за Сыном Человеческим, в поношенных сандалиях. Мы вас пропустим, мы вам отдадим свои сёрфинговые доски, курортный сезон в самом разгаре. Вы будете будете ходить по волнам "аки по суху" и строчить пулеметным стакатто, по поверхности мозга обывателя, как будто вы увидели конец света.
Зло-деяния наши призрачны, как песок, как воздух, взгляд ясен и не порочен.

Всё!