Северная Америка. 100 млн. лет назад.
Светлой полосой, сквозь темный лес, протянулась вдаль равнина, вытоптан- ная бесчисленными стадами динозавров, регулярно пользовавших ее во время миграций. Она, как ущелье со стенами из древесных стволов, разрезала зеленую массу, создавая отличную широкую дорогу. В некоторых местах лес хоть и пытался захватить устойчивое пространство, но постоянно отступал назад. Он постоянно протягивал свои зеленые щупальца, желая соединиться с противопо- ложной стороной, или хотя бы отгородить небольшой участок, для последующего заселения, верные путники равнины, тут же полагали коней столь дерзостным начинаниям, выедая все до земли. Лишь в некоторых местах, особо упорная растительность смогла отвоевать клочки земли, так что кромка леса вовсе не была строго ровной, и то тут, то там имела выпуклости или выпячивания, придававшие ей причудливые формы.
Середина равнины не была совершенно голой. На ней располагалось много островков растительности, как отголосок некогда пребывавшего здесь леса. Они сильно разрастались в длину и вширь, или сужались до единого кустика, располо- гались по центру, или прижимались к своему могучему собрату, - в любом случае они не представляли существенной преграды и всегда имели между собой значи- тельные проходы.
Лесная стена в основном состояла из хаотического нагромождения древо- видных папоротников средних размеров. Их чешуйчатые стволы как можно ближе теснились друг к другу, издали, сливаясь в монолитную стену. Некоторые из них упали или наклонились, переплелись со стоящими, образовав настоящую непролазную чащу. Доступ в нее имели или очень мелкие создания, способные пролезть в щель между стволами, или огромные гиганты, которые при движении все сметали на пути, давя столбообразными ногами, так что какие-то там папорот- ники не могли помешать их планам. Возможно и сама равнина образовалась после прогулки одного из таких чудовищ. Оно прошло, оставив за собой довольно широкую тропу. За ним последовали его сородичи, расширив проход, и впечатав мешающие стволы в почву. Не успела растительность оправиться, как уже по прогалине потянулись стада динозавров, сначала средней величены, еще более утрамбовавшие равнину, а впоследствии и все остальные. Так образовался насто- ящий миграционный путь, охотно используемый ящерами, и с каждым годом отвоевывающий у леса новые пространства.
Различить отдельные растения в столь немыслимом нагромождении, не представлялось возможным. Вся стена леса казалась единой зеленой массой, лишь пестрящей различными оттенками. Из отдельно стоящих деревьев по середине равнины, в первую очередь бросались в глаза древовидные папоротники, высоко поднявшие свои шапковидные кроны из глубоко рассеченных перистых листьев. Папоротники росли плотными кучками, как можно ближе прижимаясь к лесу. Они плохо переносили яркое открытое солнце, предпочитая прятаться друг за друга. Настоящими одиночками можно было назвать настоящие деревья с истиной корой и ветвями. То тут то там на равнине возвышались, тыкая в небо острыми верхушками, туи и кипарисы. Их ровные, плотно сплетенные кроны, создавали внутри них отличные камеры, хорошо защищавшие стволы и позволяв- шие небесному жару как бы стекать по веткам, не причиняя дереву ущерба. Поэтому кипарисы и туи спокойно росли на ровных, солнечных местах не боясь ожогов и высоких температур.
На некоторых участках, далеко отстоя от других, высились могучие гинко- вые, особые представители голосеменных растений. Вместо привычной хвои они имели вполне обычные листья, по форме напоминавшие веер с глубокой выемкой по середине. Листья крепились длинными черешками к ветвям, тянущимся как можно вертикальние к небу. Последние почти не ветвились, и вся крона имела ровный, строгий вид. Многие гинко достигали внушительных размеров. Как нас- тоящие гиганты, высились они над окружающими зелеными собратьями, стре- мясь во всю продемонстрировать свою мощь и стойкость. Их почтительно обхо- дили даже ящеры великаны.
Денек выдался наредкость удачным. Солнце, задернутое легкой дымкой облаков, не палило, а пригревало, осторожно лаская лучами. Дул легкий освежа- ющий ветерок. Воздух насыщали мягкие, приятные запахи листвы. Множество насекомых ползало по земле: изгибающимися змейками скользили многоножки, пауки плели сети около своих нор, скорпионы выползали из-под камней на охоту. Равнина наполнилась гулом от крыльев стрекоз, десятками проносящихся в возду- хе, поисках разной мелкой мошкары, тучами весящей возле кустов. Настоящая идиллия, которая, к сожалению, не может длиться вечно...
Неожиданно раздался топот и земля вздрогнула. Насекомые поспешили убраться в стороны. Почва сильно затряслась, что стало ясно, приближается кто-то очень большой. И, правда, как только от полоски горизонта, отделились тем- ные точки, сразу стало понятно, что это стадо игуанодонов. Численность группы равнялась приблизительно двадцати особям, исключая детенышей, хотя скопле- ния этих ящеров могли достигать значительных масштабов и наличие в группе ста животных не являлось исключением. Игуанодоны, несравненные ходоки по своей природе, очень часто совершали длительные переходы, в поисках лучших пастбищ, пребывая в непрерывном движении по несколько дней. Они питались исключительно растительной пищей, служа наилучшими поглотителями и пере- работчиками зелени, будучи в состоянии за один день от раскидистой, кустистой рощи оставить одни ветки, да обглоданные стволы. Они постоянно пребывали в поисках пищи и горе было тому клочку леса, который они сочтут подходящим для трапезы.
Взрослые игуанодоны достигали десятиметровой длины и четырехметровой высоты, если считать от ступней до макушки. Естественно насытить таких гиган- тов могло только очень обильное питание. Передвигались они на задних, высоких ногах, Используя передние для обхвата и наклонения стволов, с целью дотянуться до самых сочных молодых листьев. Тело имели грузное и неповоротливое, однако обладали длинным, упругим хвостом, надежно защищавшим тыл. Особенное отличие - строение головы, хорошо приспособленной к преданию растительной пищи. Череп не имел специальных бесполезных украшений, зато оканчивался костяным клювом, острым, нужным для откусывания толстых черешков и веток. Голова была немного сплющена с боков и не заметно переходила в шею, изобилу- ющую крупными складками. Рот игуанодоны имели небольшой, размерами чуть больше клюва, зато обладали многочисленными мелкими зубами, очень острыми, слегка скошенными к щеке. Такое строение позволяло им без труда захватывать пастью ветки и одним резки рывком головы, сдирать всю листву, или откусывать крупные куски зелени. Жевать они не умели, полностью полагаясь на свой мощ- ный желудок.
Окраску игуанодоны имели расчленяющую: светло-коричневое брюхо, тем- ная спина с широкими ромбическими пятнами серого цвета. Она прекрасно под- ходила под ровный ландшафт, а пятна как бы размывали силуэт животного, если на него смотреть издалека. Особенно этот эффект проявлялся в стаде, когда отдельные тела перемешивались, сливаясь в единую массу, из которой пооче- редно показывались то голова, то хвост, то мелькали ноги.
Стадо двигалось привычным курсом, соблюдая строгий порядок. Шествие возглавлял главный самец, самый крупными опытный в стаде. Он задавал темп ходьбы, выбирал дорогу, подгонял отстающих резким, пронзительным мычанием. Он командовал всеми и все ему подчинялись. Нарушавших его волю или хотя бы далеко отходящих от группы, вожак немедленно настигал и сильными ударами головы, а так же ощутимым покусыванием заставлял смириться, указывая место в стадной иерархии. На остановках он немедленно располагался на окраине пастби- ща, то и дело обходя его кругом, сбивая стадо поближе к центру, стараясь занять наиболее выгодное место обзора, в любой момент готовый подать сигнал тревоги, в случае опасности, и первым атаковать врага. Вожак меньше других ел и спал, всегда, будучи начеку, поэтому он и ему подобные, сумевшие занять самый верх, могли удерживать это положение очень недолго. Их организм быстро изнашивал- ся и уже лет через пять они совершенно обессиливали, после свержения обречен- ные на вечное изгнание и одинокую смерть.
Вслед за главенствующим вожаком шли взрослые самки, стоящие на второй ступени стадной иерархии, и в тоже время составлявшие ядро группы. Самцы приходили и уходили, сменяясь иногда очень часто, самки же всегда оставались в кругу своих родственниц. Они составляли их дом. В своем стаде они вылуплялись из яиц, росли, сами откладывали кладку, сообща оборонялись от врагов, и в конце старели и умирали. Неудивительно, что некоторые самки, за отпущенный им довольно долгий срок, успевали накопить достаточный опыт, усвоить многие законы леса и сделаться, пусть и не совсем явными, лидерами группы.
За взрослыми самками следовали те, кто помоложе, выстраиваясь при этом вытянутым полукругом. В центре теснились детеныши и подростки, чувствуя себя как за живой стеной, защищающей их от враждебного леса. Чуть в стороне от общей процессии, шли два молодых самца, едва достигших шестиметровой длины. Вероятнее всего они были потомками вожака и до определенного момента имели право оставаться со стадом. Когда же вожак сочтет, что они стали слишком взрослыми, настолько, что могут позариться на его место, он, бесспорно, прого- нит их на поиски своей судьбы. Так когда-то поступили и с ним. Старший самец, едва почуяв неладное и заметив его косые взгляды на самок, не церемонясь, вы- толкал его подальше в чащу, на прощание больно хлестнув хвостом. Долгое время испуганный самец бродил в одиночестве, но эти года не прошли даром. Он сильно вырос, окреп, познал все неприятности от общения с хищниками. И только затем смог завоевать себе стадо. Неожиданно наткнувшись на него, он бросил вызов старому вожаку. Бой оказался на редкость жестоким, глубокие шрамы на боках так до сих пор и не исчезли, бросаясь в глаза белыми пятнами.
Обычно игуанодоны мирно решали все возможные конфликты. Единствен- ным их специализированным оружием, если не считать клюва и хвоста, являлись острые, конические фаланги первых пальцев на передних лапах. Они казались настоящими кинжалами и при определенной сноровке, ящер мог без труда вспо- роть живот атакующему хищнику. Однако при выяснении отношений между собой, это орудие практически не применялось. Решившие помериться силой самцы вставали нос к носу и начинали зрелищное представление. Они ревели, топали ногами, размахивали хвостами, приседали, резко кивали головами, стре- мясь продемонстрировать себя во всей красе. Эти выступления иногда затягива- лись на пол дня, тогда к ним добавлялись хождения друг против друга, резкие выпады и все это с перерывами на еду, для поддержания сил. Подобные бескров- ные драки были выгодны обеим сторонам и экономили много энергии. Достаточ- но было одному противнику лишь чуть уступить - он тут же изгонялся. Победи- тель его не преследовал.
Так бы произошло и с этим самцом, но старый вожак, чувствуя, что проиг- рывает, решился на настоящий бой, который пришлось принять. Удары хвостами следовали один за другим, укусы не поддавались счету, смертоносные фаланги кромсали кожу. Кровь заливала тела, брызгая на растительность. И все-таки он выстоял, завладев стадом и почти лишив жизни ее прежнего обладателя. С тех пор он не раз вступал в поединки, предшествовавшие периоду размножения, но никогда более они не были столь жестокими. Тот урок он запомнил надолго.
Игуанодоны продолжали неспешно следовать по равнине. До ближайшего обширного пастбища оставалось еще два восхода, а голодать они не собирались и делали частые остановки для трапезы, с последующим отдыхом, иногда лежа на брюхе. Еда занимала все их свободное время, и даже игривые детеныши, постоян- но снующие между ног взрослых, не упускали возможности набить полные рты зелени. Теплое солнце нежно ласкало им спины, легкий ветерок дышал прохла- дой, ходьба не требовала особых усилий и даже радовала. Размеренный топот и тихое мычание успокаивало, клоня в сон. У многих ящеров отяжелевшие веки закрывались сами собой. Мир и спокойствие царило на равнине, но, как известно эти два состояния никогда не длятся вечно...
Скрытая угроза притаилась в ближайших зарослях. Пятеро дромеозавров не отрывая взгляда, следили за процессией их потенциальных жертв. Хищники от природы, они олицетворяли силу и быстроту, в сочетании с жаждой крови и плоти. Легкие и стремительные, на открытых пространствах они развивали чудо- вищные скорости. Ни один ящер не мог спастись от них бегством, они настигали всякого, кто осмеливался бросить им вызов.
Будучи относительно небольших размеров, около двух метров длиной, и не обладая мощью гигантских хищников, дромеозавры всегда охотились стаей. Сплоченность являлась для них ключом к победе. Умение организовывать свои действия, подстраиваться друг под друга, неизменно приносили плоды в виде отличной добычи. Жизнь в группе была для них совершенно необходима, как и для игуанодонов. Только для последних стадо представляло особый вид обороны, а для дромеозавров - особый вид нападения. Стаи включали в себя небольшое число особей, обычно от четырех до восьми. При большем количестве ящеры начинали мешать друг другу, да и пойманной добычи могло на всех не хватить, а делиться, естественно, никто бы не пожелал. Непременно бы возникали стычки и ссоры, не способствующие сплочению рядов. Так что когда стая значительно разрасталась, она дробилась надвое и новые группы мирно расходились в разные стороны леса. В данном случае хищники отличались от травоядных малочислен- ностью скоплений. Игуанодонам же было намного выгоднее окружится множест- вом соплеменников. Лишние глаза и уши стаду никогда не мешали, да и лишние сильные ноги, и хвосты, для драк с плотоядными.
Дромеозавры полностью соответствовали типу скоростных охотников. Тела имели легкие, поджарые, обтекаемые, хорошо сбалансированные длинными, практически негнущимися хвостами. Бегали только на задних ногах, на которых под кожей ясно проступали мощные мышцы и крепкие сухожилия. При медлен- ном шаге могли становиться на все четыре лапы, однако чаще использовали передние ноги для лучшего захвата добычи. Основным оружием у дромеозавров являлись сильные челюсти и особый длинный коготь на одном из трех пальцев задних ног. Коготь настолько разросся в толщину, а главное в длину, что в обыч- ном состоянии ящеры поднимали его вверх, сильно изгибая палец назад. Это удивительное оружие они пускали в ход только во время броска на жертву, чтобы искромсать ее на куски, а затем в дело вступали челюсти.
Кожа дромеозавров имела темно-серый оттенок, со слабо заметными фиоле- товыми, поперечными полосами, на шее, спине и первой половине хвоста. Рот по краю опоясывала ярко-желтая кайма, так что физиономия ящеров выглядела нес- колько причудливо.
Стая хищников включала двух взрослых самок, одну молодую и двух моло- дых самцов. Во главе стаяла одна из взрослых самок, отличавшаяся силой и ростом. У дромеозавров, впрочем, как и у многих других плотоядных ящеров, особи женского пола обычно превосходили в размерах особей мужского пола. С точки зрения природы это вполне объяснимо. После спаривания самки в одиночку переносили все тяготы по продолжению рода, затрачивая на это уйму времени и энергии, поэтому неудивительно, что эволюция способствовала их укрупнению.
Опытным глазом старшая самка быстро наметила подходящую добычу. Ей оказалась молодая самка, шедшая в конце стада. Будучи еще подростком, в длину едва превосходя, пять метров, она прекрасно подходила как объект охоты. Взрос- лый игуанодон, здоровый и полный жизни, дромеозаврам был не по зубам. Он без труда затоптал бы их, даже при самых решительных действиях хищников или порезал фалангами-кинжалами. Дромеозавры всегда выбирали либо детенышей, либо старых особей, либо больных, тех, кто не требовал черезмерно рисковать жизнью. И на этот раз былая вожачка не отступила от этого правила.
Легким рыком старшая самка дала знать, что пора разделиться. Тактика хищников состояла в том, чтобы отрезать выбранное животное от стада и загнать его на тех, кто остался в засаде, таким образом, взяв в полное окружение. Самка и самец дромеозавров отделились, направившись к широким зарослям папоротника, тихой рысью. Вожачка осталась с загонщиками. Только она знала, какого ящера следует атаковать и, за не имением ясных средств общения, могла указать его только по ходу преследования.
Игуанодоны продолжали неспешное шествие, не подозревая о нависшей опасности. До чувствительных ушей и носов не долетало тревожных ни звуков, ни запахов, и они чувствовали себя вполне уверенно. Дромеозавры между тем не спешили, хотя и сгорали от желания атаковать. Они пропустили стадо мимо себя, и тройка загонщиков, в едином порыве, бросились вдогон. Хищники не стали скрытничать, звонко огласив равнину рыком. Игуанодоны встрепенулись, замер- ли на месте, круты головами. Подобного сюрприза они ни как не ожидали и сразу не могли сориентироваться. Дромеозавры, продолжая рычать, только ускорили бег, разнообразив его высокими прыжками. Тут уж пропустить их взглядом мог только слепой и стадо сразу зашевелилось. Первыми сорвались задние ряды, раньше обнаружившие врага, но они сразу же натолкнулись на все еще переми- навшиеся с ноги на ногу передние. Получилась свалка из мычащих тел, где каждый рвался вперед, но врезался в собратьев, сбивался в сторону и тогда уже врезались в него. Шум и топот прокатились по равнине, тучи пыли поднялись в воздух, рыжей пеленой окутав тела. Однако хищникам это никоим образом не мешало. Подскочив вплотную они легонько укусили за ноги и хвосты замыкав- ших шествие. Обезумевшие от страха игуанодоны кинулись в стороны, открывая путь в середину стада. В этот же момент вожак растительноядных ящеров разгля- дел таки нападавших и ревом позвал всех за собой. Стадо сорвалось с места, оставляя за собой пылевой шлейф. Гонка за жизнь началась...
Игуанодоны бежали рассеянной группой. Стройный порядок в миг расколол- ся, хотя потом они и пытались занять нужные позиции. Страх, в большей степени, чем хищники, гнал их вперед, заставляя забыть обо всем, кроме спасения. Игуано- доны неслись по равнине трубя и метаясь в стороны, при этом сталкиваясь с соседями. Многие падали носом в землю, но быстро вставали, боясь отстать от остальных. Сверху казалось, будто небольшое темное облачко, перескакивая, ползет по самой земле.
Дромеозавры не отставали от добычи не на шаг. Созданные природой для бега, они долго могли сохранять высокие скорости, без признаков усталости. Усмотрев подходящий момент вожака, вклинилась в самую середину стада. Ее сородичи лишь на шаг позади следовали за ней, уже уяснив кого та выбрала жертвой, и более ни на кого не отвлекаясь. Даже если какой-нибудь другой игуанодон оказывался рядом, они проносились мимо, не отрывая глаз от намечен- ной самки. Поравнявшись с ней вожака пару раз, укусила ее за ляжку. Игуанодон отстранился, не сбавляя темпа. Вновь оскалившись, дромеозавр разогнался, подпрыгнул и, кусая, больно полоснул своим ужасным когтем. Пришлось снова отклониться в сторону. К делу подключились остальные два хищника. Кусая ноги, они заставили игуанодона смещаться к краю стада, где затем могли его легко направить в нужном направлении.
Неожиданно стадо замедлило бег. Самцы игуанодонов, победив свой страх перед противником, решили действовать, приближаясь с вытянутыми вперед острыми фалангами. Наступил ответственный момент, когда мгновения важнее лет. Вожачка дромеозавров, понимая, что в открытом бою им не выстоять, пред- приняла хитрый ход. Она забежала спереди и укусила игуанодона в шею. Тот откинулся назад, где его ожидали остальные хищники, тут же задействовавшие свои когти. Игуанодон замычал от боли, завертел головой, идя спасения, и... бросился в сторону. Хищники последовали за ним, продолжая кусать, и с каждым шагом дальше уводя от соплеменников. Самцы, пробежав немного вдогон, остановились сразу, как только хищники скрылись, завернув за ближайшие заросли. Свой долг они посчитали выполненным и, вновь приняв гордый вид, стали собирать стадо воедино. Судьба одного отдельного соплеменника их мало заботила.
Игуанодон бежал, прикладывая максимум усилий. Ясный взор закрыла мутная пелена, пена хлопьями срывалась с губ. Он уже не чувствовал новых ран, постепенно слабея от потери крови. Бока его окрасились в алые тона, медленно перетекавшие на землю тонкими струйками. А дромеозавры все гнали и гнали его к кустам, где ждала засада. Даже в таком ослабленном состоянии игуанодон мог оказаться серьезным противником, с которым без подмоги на сближение Троица идти не хотела.
Показались долгожданные заросли. Игуанодон собрал остаток сил для последнего броска, желая достичь их первым и по-возможности затеряться среди стволов, но тут произошло то, чего он ожидал меньше всего. Словно из-под земли перед ним выросли еще два хищника, с явным намерением перекусить одной из его частей. Растительноядный ящер остановился. Не зная, откуда ожидать атаки, он медленно закружился, угрожающе демонстрируя главное оружие – конические фаланги. Правда, досплетозавров это мало смутило. Будто сговорившись, они разом шагнули вперед. Игуанодон резко развернулась и пятерка отступила. Далее последовала череда выпадов, метивших в ноги и бока. Хищники действовали, слажено, поочередно, не мешая собрату, как будто разыгрывая давно отрепетиро- ванную сцену. Их жертва металась на маленьком пяточке, не успевая отслеживать всю обстановку. Впрочем, в один момент удар хвостом достиг цели, и самец дромеозавров отлетел метров на шесть, угодив мордой точно в канаву. Следу- ющий выпад вперед - и фаланга разрезала кожу на боку молодой самки, заставив ее отступить. Остальные насели с еще большим ожесточением.
Рык и рев лились из тучи пыли, в которой разыгралась смертельная схватка, и мелькали тела. Кровь брызгала на десяток метров. Игуанодон постепенно слабел, но продолжал бороться. Дромеозавр хотел закусить ему шею – он его боднул, другой пытался подлезть под брюхо - он его лягнул. Розовые полосы показались на коже хищников, а в движениях появились признаки усталости. Еще два броска и тот же результат. Одного дромеозавра отбросило хвостом, второго - едва не затоптали. Он едва успел улизнуть, буквально проскребя брюхом землю, и тут же, на то место где он находился, опустилась тяжелая нога, без сомнения раздавившая бы его. Один из самцов попытался закусить игуанодону морду, что- бы пригнуть его к земле, но тот круто развернулся, подставив круп, и, тряхнув телом, отшвырнул врага, одновременно полоснув самку по спине фалангой. Хищ- ники отпрянули от неистовствующей добычи.
И вот, потеряв слишком много крови, игуанодон в конец обессилел и рухнул на одно колено. Старшая самка дромеозавров тут же вскочила ему на спину, вцепившись зубами и когтями в хребет. Ящер хотел подняться, но второй хищ- ник, прыгнул на бок, окончательно его повалив. Вся пятерка разом накинулась на него. Хищники кусали, рвали, секли когтями, вымазывая морды горячей кровью, готовые живьем сожрать несчастного. Но вожака деловито перехватила горло жертвы челюстями и, слегка придушив, одним резким движением свернула шею. Теперь игуанодон превратился лишь в груду мяса, для ненасытных желудков.
Дромеозавры уже приступили к еде, жадно отрывая куски плоти и глотая их не жуя, как вдруг молодая самка подала сигнал тревоги. Ящеры обернулись. От кромки леса, легкой рысцой, к ним направлялась четверка гостей. Из-за поднятой пыли поначалу различались лишь стройные силуэты. Когда же расстояние сокра- тилось вдвое, ящеры к своему испугу, разглядели своих извечных врагов - троодонов.
Новые ящеры являлись близкими родственниками дромеозавров. Они имели то же жилистое телосложение, особый коготь на задних лапах, упругий, почти не гнущийся хвост. Из отличий, заслуживающих внимания, можно выделить более светлый окрас; удлиненные фаланги передних лап, с мощными когтями, часто используемые на охоте; узкий, удлиненный череп. Троодоны обладали большими, слегка выпуклыми глазами, немного нелепо смотрящихся на маленькой голове. Благодаря им ящеры превосходно видели, как при свете дня, так и во мраке ночи, в состояние вести поиски жертв круглые сутки. Предпочтительно вибирали утренние и вечерние часы, когда солнце скрыто за стеной леса, и его тусклые лучи лишь слегка прорисовывают контуры окресности. Растительноядные ящеры в это время проявляли наименьшую активность, бывало, сами, подставляя себя под удар. Глаза троодонов сближались на лбу, так что происходило значительное перекрытие полей зрения, что позволяло с большей точностью определять рассто- яние до цели, а так же значительнее повышать эффективность охоты в темноте.
Троодоны приближались не спеша, вытянувшись в линию, бесстрашно поглощая расстояние. Размерами они превосходили дромеозавров, в длину на полметра, так что даже в меньшинстве представляли серьезную угрозу. Дромео- завры, быстро оценив свои возможности, поначалу хотели даже отступить, но грозный рык старшей самки влил в них решимости. Они так же выстроились в линию, готовые к обороне добычи, доставшейся им тяжелым трудом.
Троодоны еще издалека учуяли сладкий запах свежего мяса. Они жадно облизывались и довольно урчали, предвкушая сытый обед, и, вероятно, считая этот день определенно удачным. Их хладнокровие демонстрировало, что преграда из соперников, им не помеха. Однако метрах в шести от туши они остановились.
Теперь противники стояли нос к носу, не решаясь сделать первый шаг. Драки не желали ни те, ни другие, осознавая, что она может оказаться черезмерно жестокой и опасной, а лишние раны всегда большие неприятности. В лесу, пол- ным опасностей, и здоровому животному выжить не просто, а ослабшему и подавно. Ящеры в нерешительности переминались с ноги на ногу, стараясь глухим рычанием подбодрить себя и сородичей. Всем хотелось, есть, но каждый понимал, что эта трапеза могла стать и последней. Если бы взгляд мог испепелять, противники давно бы сожгли друг друга.
Когда ситуация заходила в тупик, обычно все смотрели на вожака и в этот раз поступили так же. Во главе троодонов, как и дромеозавров, стояла старшая самка, поэтому постепенно все взоры обратили на вожачек, стараясь распознать в их движениях сигнал к атаке или отступлению. Но те не спешили. Многое, пови- дав в жизни, они хорошо усвоили урок, что надо ждать подходящего момента, а он уж обязательно наступит. А пока оба ящера внимательно изучали друг друга, не отводя глаз.
И тут самка дромеозавров слегка повернула голову. Свежая рана на бедре ныла не переставая, доставляя ей серьезное беспокойство. Завидев это, а так же, что все противники в большей или меньшей степени истекают кровью, самка троодонов одним прыжком преодолела невидимый барьер, с ревом идя в атаку. Битва ящеров началась. Выпады последовали один за другим, каждый стремился если не укусить, то хотя бы напугать своим оскалом. Те и другие поочередно напирали и отскакивали назад, пытались зайти с тыла, рвали когтями землю, расшвыривая солидные ошметки, резко дергали хвостами, со свистом рассекая воздух. Старшие самки кружили в центре с особым неистовством. Остальные располагались на флангах, причем слева от туши дрались двое надвое, справа - двое на одного.
Скоро череда ложных выпадов и демонстрации остроты когтей прошла. Вслед за ними последовали настоящие удары. Они наносились задними ногами в прыжке, в выбросом когтей вперед. Это было страшное зрелище. Сила атак могла достигать такой мощи, что черепа кололись и хребты перерубались надвое! Одна- ко соперники подобрались опытные, способные молниеносно реагировать, так что на телах оставались лишь мелкие царапины.
На левом фланге дела шли с переменным успехом. С начала превосходство захватили троодоны. Ударами лап они быстро оттеснили дромеозавров к редким зарослям. Те сочли это ни как поражение, а как призыв к новым действиям, и юркнули за деревья. Троодоны в азарте кинулись за ними, но у самых стволов остановились, не желая играть в прятки. В этот миг дромеозавры выскочили с разных сторон, едва не запрыгнув противникам на спины. Последние увернулись лишь чудом, вовремя сделав шаг назад. Впрочем, один из дромеозавров успел слегка закусить шею троодону, но тот легко высвободился, полоснув когтем по ребрам атакующего. Дромеозавры разом прыгнули и стали в свою очередь тес- нить чужаков, отчаянно сопротивляющихся и в конце панически отступивших. Однако беглецы смогли собраться с духом и, круто развернувшись, приняли бой, который в дальнейшем перешел в более спокойное русло, включая в себя в основ- ном демонстрацию силы.
Справа ситуацией сразу завладели дромеозавры. Вдвоем против одного, они без труда насели на троодона. На теле отчаянно отбивающегося ящера сразу вы- рисовались алые полосы. Будучи и сильнее, и проворнее он все равно не успевал на два направления. Когда он убирал от укуса шею, его хватали за хвост, когда он отдергивал хвост, его ранили в ногу. Он метался и крутился, но ничего не мог поделать. В один момент его отвлек дромеозавр-самец, а самка едва не вскочила на спину. Троодон инстинктивно присел, уклоняясь от острых когтей, но тут же на его хвосте сомкнулись челюсти. Ящер лягнулся и дромеозавр отпрянул, завывая от боли, но к счастью с целыми костями и зубами.
Основное сражение развернулось между главными самками. Они первые перешли к действию когтями и пользовались ими с удивительной ловкостью, сумев нанести по паре царапин. Они кружили и прыгали, как два маленьких смерча, то, сближаясь, то, отдаляясь, стремясь заскочить с боку или ударить вер- хом. В клубке пыли мелькали ноги, когти, хвосты, как бы поддаваясь единому порыву в жажде превосходства. От их битвы веяло силой и ловкостью, скоростью и коварством, грацией и упорством. Их тела питал гнев, в глазах бушевала ярость, выходя наружу клокочущим рычанием.
Самка-дромеозавр чуть отпрянув назад, быстро шагнула в сторону и, дожда- вшись пока троодон в рывке проскочила мимо, вцепилась ей в бок. Дернув на себя, она едва не повалила противницу, в тот же миг получив хлесткий удар хвос- том в затылок. От наползшей на глаза тьмы ей пришлось разжать челюсти. Тут же троодон закусила ей переднюю лапу, дромеозавр не растерявшись, вцепилась в шею. Самки закружились, зубами разрывая кожу, но, ощутив острейшую боль, одновременно разошлись, невольно оставив хватки. И тут дромеозавр пошла на хитрость. Она присела, создавая отличную ситуацию для броска себе на спину, и когда троодон приблизилась, вгрызлась ей в горло. Однако, даже не успев повре- дить кожу, тут же почувствовала, как коготь разрезал ей коленную чашечку. Со- перницы вновь разошлись в стороны.
Переломным моментом в битве послужили действия самца-дромеозавра справа. Воспользовавшись тем, что он очутился позади противника, он, не долго думая, вскочил ему на спину и вонзил зубы в хребет. Тот рухнул даже не успев осознать, что произошло. А дромеозавр, успев чуть переместиться, рубанул когтем в место, где шея соединяется с головой, и рассек его почти полностью. Троодон булькнул и обмяк, заливая фонтаном крови землю, погибнув мгновенной смертью.
Отделавшись от противника, два дромеозавра присоединились к старшей самке. Теперь перевес сил оказался явно на стороне последних и как не хотелось самке-троодону завершить схватку, ей пришлось попятится. Вслед за ней отсту- пили остальные, так же, не поворачиваясь к противнику спиной. И только очутив- шись на безопасном рассоянии все трое припустились бежать, очень скоро скрыв- шись вдали. Догонять их никто не стал.
Отдых после такого напряжения потребовался продолжительный. Оконча- тельно ослабнув, ящеры легли на землю, тяжело и хрипло дыша. Ни есть, ни двигаться они были не в состоянии. Их сердца все еще колотились в бешеном ритме, а тела разогрелись настолько, что казалось вот-вот расплавятся и стекут с костей. Раны ныли и при движении от них расходились волны острой боли. Круп- ные порезы потихоньку продолжали кровоточить, выплескивая наружу остатки жизненной энергии. Мелкие царапины успели затянуться, покрывшись темной коркой, неприятно стянувшей кожу. И лишь легкий ветерок спасал их от полуоб- морочного состояния, поэтому дромеозавры с удовольствием подставляли ему морды, ловя каждое прохладное дуновение.
Наконец старшая самка поднялась и, хромая на поврежденную ногу, пошла к туше игуанодона, немного перекусить. Обычно именно она первой приступала к трапезе, естественно выбирая себе лучший кусок, и своим видом давая сигнал остальным. Но на этот раз ей не удалось спокойно приблизиться к добыче. Случи- лось совершенно неожиданное. Вторая взрослая самка преградила ей путь, с очевидной угрозой. Она оскалилась и поскребла когтями землю, таким образом, бросая вызов. Вожачка замерла, уставившись на нее в упор. Трое других дромео- завров так же поднялись, понимая, что происходит что-то очень серьезное, но вмешиваться не собирались.
А происходило вот что: вторая самка уже давно порывалась занять место вожачки, однако все это время той удавалось сдерживать ее порывы. В этот же раз старшая самка оказалась в совершенно невыгодном положении. В драке ей чересчур серьезно повредили ногу, вероятно разорвав сухожилие, о чем говорило ее сильно распухшие колено. Более благоприятного момента для перемены власти и придумать было нельзя. Поэтому вторая самка, правильно рассудив, решила действовать незамедлительно, считая, что ее соперница не сможет оказать долж- ного сопротивления. К тому же такие раны никогда не заживают полностью, и можно не бояться каких-либо возражений и в последствии.
Вожачка глухо зарычала, стараясь хотя бы так напугать нахальную выскоч- ку. Но та отреагировала на это резким броском, щелкнув зубами у самого ее носа. Старшая самка отступила, но праведный гнев, клокотавший в ней, не давал так легко сдаться. Она кинулась в бой, но тут больная нога подвернулась и она осела вниз. Соперница набросилась сверху, схватив челюстями за шею, но сразу же отпустила. В ее намерения входило лишь показать свое превосходство, а не биться до смерти. Вожачка попыталась подняться для новой атаки, но ее вновь придавили к самой почве, однозначно указывая, где ей отводиться место. Там она и осталась, не имея в запасе более сил, на дальнейшее показное недовольство. Победившая же самка медленно подошла к туше, задрала голову и, зашипев, всем продемонстрировала кто теперь главный в стае.
Первой перемену лидера приняла молодая самка. Она осторожно направи- лась к новой вожачке, низко опустив голову и хвост, в необходимой позе подчи- нения, и та, лишь тихо зарычав, подпустила ее к еде, как бы давая разрешение. За самкой последовали и самцы, склонившись в той же покорной позе, признавав- шей перешедшее господство, и тоже были допущены к мясу. Внимательно отсле- див движения подчиненных, новая старшая самка и сама приступила к трапезе, выбрав на обед жирную, мясистую ляжку, по праву считавшуюся лакомым куском.
Раненая самка еще немного полежала, но, подчиняясь неумолимому голоду, всеми движениями выражая оскорбительную покорность, насколько это позво- ляла ее хромота, последовала примеру других. Пусть она и потеряла лидирующие положение, однако умирать из-за этого в двух шагах груды мяса, она не собира- лась. Ее пропустили, как и всех, даже не удостоив должным вниманием. Стая не должна была рушиться по пустяковым случаям. Каждый ее член был необходим ей, а в конфликтных ситуациях - просто бесценен. Поэтому, не смотря на сильное увечье, с вероятной пожизненной хромотой, самка все равно представлялась необходимой, тем более что на прежнее господство она врят ли заявит свои права.
Так за один день стая дромеозвров успела поохотиться, сразиться с чужака- ми и сменить лидера, тем самым опять подтверждая беспрестанный круговорот, называемый жизнью.
Конец