Из повести "Тропчий"
В глухом-глухом лесу в небольшом уютном домике жил Тропчий. Почему его так звали? А потому, что все тропы в лесу знал, а дорожку к своему жилищу заговорил, чтоб не нашел никто. Не любил Тропчий гостей. Да и зачем они ему? Тропчий всегда занят, всегда при деле: то лес обойти надо, то дров наколоть, то книги свои тайные читать. Не нужны тут чужие глаза, у него свои были – красивые! Вообще говоря, Тропчий очень нравился самому себе: огненно-рыжие волосы, борода до земли, а глаза – желтые-желтые (почти золотые) так и сверкают из-под лохматых бровей! Ах, какой красавец!
Просыпался Тропчий рано, солнышко только-только открывало глазки и посылало свои лучики в мир. Он вставал, умывался холодной колодезной водой, потом долго причесывался перед зеркалом. А расческе там уж было с чем повозиться! Нельзя сказать, что он обладал буйной шевелюрой, зато борода! Борода уж была знатная: длинная, пышная с легкой волной (Тропчий завивал ее каждый вечер на сосновые шишки, о чем, естественно никому и никогда бы не признался). Борода была его настоящей гордостью. Это для нее он держал целую коллекцию расчесок, гребешков, щеточек и прочих хитрых приспособлений. Все это хранилось в специальном ящичке под замком, а ключ висел на шее вместе с ключами от дома, амбара и баньки.
Тропчий полюбовался на себя в зеркало, покрутился так и этак: хорош! Хорош, ничего не скажешь! Он нахлобучил на голову шляпу (когда-то это был колпак с полями, замятый временем до обычного шляпного вида), еще раз осмотрел в зеркало. Ах, непорядок: один завиток «петухом» смотрит в сторону, нарушая идеальную волнистость бороды. Надо поправить: Тропчий с удовольствием взглянул на драгоценную шкатулку с гребнями. Протянул руку к шее и похолодел: ключа не было. То есть все остальные (от баньки, от дома и так далее) висели на шнуре, а этот – самый ценимый – пропал. Тропчий закрыл глаза, потом открыл опять. Ключ не появился.
- Ну, где же он, где? – Тропчий растерянно огляделся. Потом наклонился и начал внимательно исследовать пол: ключ мог упасть и провалиться в щель. А мог закатиться под кровать. Или еще куда-нибудь. Но ни под кроватью, ни в щели на полу, ни еще где-нибудь ничего не было. То есть что-то там было, например банки с вареньем (Тропчий не удержался и съел ложечку!) или давно, еще в позапрошлом году утерянная дудочка… Но ключика-то не было нигде! Тропчий сел на табурет и задумался. Борода его уныло повисла и стала все отчетливей напоминать старую мочалку (все силы ушли на мозговой штурм!). И тут, когда Тропчий уже было ухватил за хвост пришедшую в голову умную мысль, что-то звякнуло под столом. Мысль испуганно дернулась и улетела искать другую голову, поспокойнее.
- Что за брекекекс?! – возмутился Тропчий. Он всегда, когда гневался или нервничал сильно, использовал страшные слова. Слово «брекекекс» по страшности было где-то между «бракодабром» и «ветками кедровыми».
- Что за брекекекс?! – Тропчему было жаль ускользнувшей мысли: хорошая намечалась, остренькая… А тут еще звуки непонятные! Он запустил пятерню в бороду и собрался было заглянуть под стол, как вдруг оттуда (из-под стола, то есть) выскочило что-то дикое, рыжее и мохнатое! Передними лапами оно толкало перед собой злополучный пропавший ключик. Ключик довольно стучал, звякал и дзинькал при каждом новом движении, а оно подбрасывало его вверх, кувыркалось через голову, ловило и гнало дальше по комнате.
- Стой! Стой, тебе говорю! – закричал Тропчий, сорвал с себя шляпу (то есть бывший колпак!) и швырнул в незваного гостя. Тому – хоть бы хны! – гоняет себе ключик, как хоккеист шайбу. – Да я тебя в лягушку превращу! – Тропчий начал метать заклинания направо и налево, но рыжий пришелец ловко увертывался и кружился по полу с явным намерением позлить хозяина.
- Ква! Ква-ква! – Табуретка, в которую попало заклинание, вдруг осела, позеленела и выпрыгнула в окно. За ней поскакали прикроватный коврик, щипцы для камина и горшок с суточными щами. Причем, горшок выдавал особые рулады («ква-а-а-ква-ква), коврик просто хрипло квакал, а щипцы двигались молча, но подозрительно напоминали крокодила…
Тропчий опомнился: еще чуть-чуть, и он останется без мебели и без вещей, в сомнительном обществе сумасшедших лягушек и этой бешеной рыжей бестии! Но тут новоявленный «лягокрокодил» видно решил по дороге подзакусить и вцепился Тропчему в лодыжку.
- А-а-а!...Уйди, бракодабр, - Тропчий закрутился на одном месте, пытаясь сбросить чудовище, но тщетно. Зверь обладал железной хваткой (недаром же он всю жизнь был каминными щипцами!) и сжимал челюсти все крепче и крепче, - отпусти, а-а-а!
Тропчий пытался попасть в чудище заклинанием, но - то ли слова перепутал, то ли просто не попал, но челюсти сжимались все сильнее и норовили просто откусить ногу! Ведьмак совсем было приуныл (без ноги-то неловко по лесу ходить, да делать все как-то неудобно будет), но тут неожиданно пришла помощь! Рыжий комок, до этого безнаказанно игравший с ключом от шкатулки, вдруг издал какой-то боевой клич, подпрыгнул и вцепился острыми коготками прямо в спину чудовища! Оно, в свою очередь, отпустив ногу Тропчего, попыталось сбросить с себя неприятную помеху, но не тут то было! Неприятель крепко держался за нежную лягушачью кожу, старался ее разодрать, при этом шипел и пускал искры. В конце концов «лягокрокодил» не выдержал и выскочил в окно вслед за лягушками. А победитель, гордо задрав пушистый хвост, подошел к Тропчему и… потерся о его здоровую ногу!
- Мур-р-р! – пробормотал он что-то невразумительное, - Мур-р-кис-с-с!!!
- Как? – не понял Тропчий, - Мар...? А, Маркиз! – догадался он, - Тебя зовут – Маркиз! А я – Тропчий. Живу вот здесь. Так это ты стащил мой ключ?
- Мур-р-р! Между прочим, не стащил, а нашел.
- Как, нашел?!
- Нашел. Возле мышиной норы лежал.
- НО У МЕНЯ НЕТ МЫШЕЙ!
- Если ты не видишь своей спины, то это не означает, что у тебя ее нет…
Тропчий понял, в чью голову влетела его умная мысль, но не обиделся, все-таки он ее тоже почти поймал!
- Мал еще… Чужие мысли подслушивать… - пробормотал Тропчий и наклонился за ключом.