В Кущевку за фазанами

Андрей Абин
В Кущевку за фазанами.

1.

       В каком году дело, было, не помню, а только осень была очень жаркой и засушливой. Поехали мы тогда на открытие на фазана большим коллективом. Собак взяли, все как положено. На два дня поехали. Один охотник с большим стажем, которого мы зовем не иначе как Михалычем, повез нас, как все говорили, «до Аньки». То есть в село в соседней области, где жила одна его давняя знакомая, у которой при случае останавливались на ночлег. Поздновато приехали, где-то в обед. Но на то оно и открытие – в субботу праздник, а в воскресенье - охота. Нет, в субботу тоже, конечно, без охоты не обходится, но, сколько тут успеешь, с обеда-то? Одна – две заходки и все. Вот и мы тогда отстрелочные на месте взяли, глаз поправили и в поле. За селом цепью растянулись и кукурузу топчем. Я с краю стал, спаниель наш Клайд вокруг меня бегает. Батя где-то в центре топает. Смотрю – Клайд забегал, засуетился. Ну, думаю, сейчас он фазана подымет, а я его - бах! Сжал одностволку потными ладонями, под каждый стебель всматриваюсь. Вдруг Клайд куда-то в сторону дернул. Я остановился, жду, – а вдруг сейчас взлетит! «Заяц справа!» - слышу. Ага, кто-то косого увидел и кричит. Стрелять нельзя, так хоть свистнуть вдогонку, и то - душу отвести! Я расслабился, ружье чуть опустил и дальше двинул. Два шага сделал и вижу – сидит! Глаза огромные на меня та-ращит, сам едва ли не больше спаниеля – знатный зайчище! Секунду помешкал, а потом за-дал стрекоча. Вокруг меня оббежал и скрылся в кукурузных зарослях. Потом еще кто-то лису спугнул. А так – прошли мы этот подсолнух без единого выстрела. Я только с отцом рядом как-то оказался. После подсолнуха травка какая-то, тоже пустая, потом длиннющая, но не широкая полоска камыша. Мы его поперек брали. Вот тут уже пальба была, но в стороне все - на другом фланге петуха взяли. За камышом бурьянчик невысокий. Тут и мне шанс выпал. Взлетел петух-красавец, перья золотые с черным. Ну, я добросовестно промазал! Ствол переломил, а они как стали взлетать между мной и отцом! Еще штук десять взлетело. Я еще дважды выстрелить успел, и батя палил очередями, да только мы тогда стрелками были не то, что сейчас. Ушли фазаны невозбранно. Я только плюнул с досады. Это ж надо, с пятна-дцати метров по взлетающим петухам мазать!
       На обратном пути опять через тот же самый камыш шли. Фазаны там были, только сидели крепко. Но и мы не лыком шиты, – пройдем несколько шагов, постоим малость. Снова пройдем – опять стоим секунду. Я глядь, - а в трех шагах от меня на земле фазан сидит! Я навскидку чуть не от бедра пальнул – сидит, таращится своим бусинами, а не улетает! Я бегом перезаряжаться, а как назло гильза латунная застряла и не идет! Вытащил, бросил на землю, патрон в ствол пихаю, руки трясутся, а патрон, собака, не лезет! Самозарядный, гильза под-дутая. Я его и так и эдак, потом вытаскивать стал, а он застрял, сволочь, ни туда, ни сюда! А фазан сидит, смотрит. С горем пополам перезарядил я ружье и снова выстрелил. И надо же – опять промазал! Живая птица, а не улетает отчего-то! Тут Ника подоспела, спаниелька одно-го охотника, ну и с фазаном по-свойски разобралась. Запихнул я добычу дрожащими руками в сумку. Сам рад - радехонек, что первого в жизни фазана взял! От радости чуть на ежа не наступил. Он, стрельбой потревоженный, полз куда-то. Мне-то что, я в «берцах» кирзовых, а ежик такой брони не имеет, даром что колючий. Так что ему, можно сказать, повезло.
       Отец то же, в том камыше отличился. Большого петуха взял. Я слышал, как кто-то с легкой завистью в голосе сказал: «во, Абины сегодня, развоевались!» и мне приятно стало и еще больше я загордился своей добычей!
       Стемнело, вернулись все на Анькин двор. Достали закуски всякой, бабка эта, которую Анькой звали, картошечки поджарила, в общем, пир горой. Смех, водка, сало, байки охотничьи. И первая дичь, как водится, в общий котел, не сейчас, так на утро и суп и мясо будет. Пока я Клайда нашего от репейника чистил, пожарник Олег Сергеевич Рубан, охотник удач-ливый и хитрейший, моего фазана взял ощипывать. Щипал, щипал, а потом говорит вдруг: «а как ты его взял-то? Одна дробина и та в ляжке застряла!» я смутился малость и говорю, что Ника помогла. А тут он подносит птицу ближе к свету: « а это что за антенна у него?» – на проволоку тонкую, которая от лапы тянется, показывает. Народ со смеху покатился, а до меня дошло, почему петух этот бедолашный, не улетал. Он в петлю попался, которую селяне поставили.
- Это бывает, - говорит Рубан, - я зайца бил с такой «антенной» на шее.
       И пошли все друг другу байки травить, кто, когда как зайца взял, а кто, сколько стай куро-паток одним выстрелом положил. И с каждой выпитой рюмкой зайцы из рассказов станови-лись на килограмм тяжелее, а куропатки грозили своим количеством превзойти народонаселение Китая. Конечно же, я принимал активное участие в празднестве и частенько наполнял отцовскую и свою рюмку. После четвертой чарки отец заметил мне: «разошелся, пацанюра! Плохо не станет?» в ответ я снова налил водки. А после еще одного тоста вдруг почувство-вал, что мне, как и Тому Сойеру из известного произведения, нужно срочно пойти «поискать перочинный ножик ». Далеко ходить не пришлось. За ближайшим сараем нашел, что искал. А долго ли умеючи?! Утер я холодный трудовой пот со лба и вернулся за стол. Но водки в тот вечер больше не пил. К этому времени трезвенник и весельчак (тоже Михалыч, но Николай) достал свой баян, который всегда брал на такие охоты и басни сменились песнями. И полетели они в ночное небо, чтобы рассказать звездам про Галю и про Марусю, про лихих казаков и донецких шахтеров, а звезды в ответ засияли ярче, пророча нам удачу в завтрашней охоте.
       Ближе к полуночи закончилась водка, смолкли песни, утихли хмельные споры и разговоры. Уставшие, но довольные охотники потянулись в дом, занимать места, согласно розданным билетам. Мне выпало спать на полу в одной комнате с отцом и Михалычем, но не тем, который на баяне играл, а с тем, который нас сюда привез. Так вот Михалычу спать совсем не хотелось и он, раздобыв колоду карт, подбил отца перекинуться в дурака. А поскольку им вдвоем играть было не интересно, то пришлось играть и мне. Так что сон мой отодвинулся на неопределенное время.
       Наконец, после сыгранного неопределенно большого количества партий и розданных «на погоны» шестерок, погасили свет. Я закрыл глаза, втянул носом воздух и вдруг вспомнил, как точно также в далеком детстве спал в хате у бабушки, которую тоже, кстати, звали Аней, вдыхая точно такой же воздух. Воздух этот всегда был наполнен запахом беленых стен, сухой травы, старых половичков и чем-то еще неуловимым. Тем, что можно почувствовать только в старых домах мазанках. Как и тогда шуршали по столам и подоконникам мыши, тикали часы. Только вместо храпа пьяного по случаю приезда гостей деда, раскатывался всевозможными руладами храп пьяных по случаю открытия охоты на фазанов охотников. Постепенно я погружался в сон и картинки из детства сменялись грезами о предстоящей охоте, удачных выстрелах и добытых красавцах-петухах.

2.

       Подъем был ранним. Несмотря на затянувшееся вчера веселье, чувствовал я себя бодро. Чуть только первые лучи солнца упали на землю, вся наша бригада вышла в поле. В первой заходке никто даже не стрелял. Только один охотник перепутал какого-то воробья с перепе-лом, да и то не попал, а пичуга отделалась легким испугом. После этого последовали еще несколько таких же «пустых» заходок. Казалось, что удача, которой мы были обласканы вчера, повернулась к нам спиной. Было решено вернуться во двор, ставший нам временной базой, позавтракать, и переехать в другое место. Возвращались, конечно же, пешком. И вот перед самыми огородами на краю села взлетел фазан. Стрелял по нему такой же, как и я, молодой охотник по имени Костя. Он ранил фазана и петух закружился на месте как подбитый вертолет, а потом рухнул камнем на землю. После Костиного выстрела словно упал не-видимый занавес, скрывавший от нас дичь. Со всех сторон слышалось хлопанье крыльев, гремели выстрелы, раздавались торжествующие или, напротив, полные досады, возгласы охотников. Шедший справа от меня Рубан, топтался на одном месте в высокой траве и что-то высматривал у себя под ногами. На мой вопрос он ответил, что подранил фазана, а тот засел где-то рядом в бурьяне и не взлетает. Я сместился немного в сторону Рубана и тоже стал смотреть под ноги. Вдруг в нескольких шагах впереди прошмыгнуло в траве что-то бурое. Я выстрелил навскидку и в три прыжка оказался на том месте, куда стрелял, всматриваясь в бурьян. Вот кровь на листьях, значит попал. А где же дичь? Я хотел сделать еще шаг, как почувствовал, что у меня под левой ногой лежит что-то мягкое. Это оказался убитый мною фазан. С радостным криком, я поднял его над головой, что бы все могли увидеть мой тро-фей.
       На завтрак был суп из вчерашних фазанов и жареная картошка, опять же с фазанами. А в качестве добавки был спор между самыми опытными и бывалыми охотниками, по поводу того, куда ехать дальше. Спор закончился тем, что неугомонный Рубан, повез нас в какую-то Кущевку, где по его словам фазанов было больше, чем блох на собаке.
       Гадом буду – не забуду Кущевку! Вы когда ни будь видели молодой подлесок или заросли шиповника? А все это вместе и сразу? А я вот видел нечто подобное. Представьте себе широкую посадку, которая очень густо заросла молодой порослью и кустарником. Настолько плотно, что кажется сплошной стеной. Вот это место и называлось Кущевкой. Как говориться «не в бровь, а в глаз». Естественно, мне в числе других молодых (и по стажу, и по возрасту) охотников, пришлось идти по центру этих зарослей. Кое-как я протиснулся сквозь первые кусты и даже пытался, поначалу держа наготове ружье. Через десяток шагов идти пришлось, пригибаясь и высматривать уже не фазанов, а просвет между деревьями, что бы пройти дальше. Очень скоро мне пришлось ползти на четвереньках, а местами и по-пластунски. Курок я даже не стал взводить. Во-первых, чтобы ружье не выстрелило само, зацепившись за ветку, а во-вторых, стрелять в этих зарослях и в таком положении не представлялось возможным. Заросли были настолько плотными, что не было даже ветра. Я давно взмок. Там, возле корней, была настоящая парилка. Я полз, шурша листьями, и хотел только одного – поскорее выбраться из этого древесного плена. Слева от меня, совсем близко, пробежал петух. Где-то захлопали крылья, а далеко впереди раздался выстрел – это палил на «номерах». А я все полз, и опавшие листья шуршали подо мной, словно говоря «Ш - шу-у-урх, не пройдеш-ш-шь, не пущу-у…». Я остановился передохнуть. Посмотрел вперед – там сплошная серо-зеленая стена. Посмотрел вверх – и не увидел неба. «Да гори она синим пла-менем, ваша Кущевка и фазаны вместе с ней!» - подумал я и решительно двинулся в сторо-ну, туда, где по моему мнению находился край проклятой посадки. Я не ошибся. Через пару минут я уже снова мог идти, хотя и согнувшись пополам, а вскоре и совсем вышел из зарослей на едва заметную грунтовую дорогу. К моему величайшему изумлению по дороге не спеша, брели охотники! Те, кто заходил правее от меня. Дезертировали из зарослей даже собаки! Я посмотрел по сторонам и определил, что прополз почти половину пути, а это метров пятьдесят. Я привалился спиной к акации, снял с головы кепку и посмотрел в верх. Кроме голубого неба, я увидел стремящуюся к нему опору ЛЭП. На самом верху сидела горлица. Да нее было далековато. От меня до опоры метров двадцать, плюс сама опора… в памяти всплыли квадраты катетов, гипотенузы и еще какие-то математические термины, смысл ко-торых я, признаться, не понимаю до сих пор. Определив «на глаз», сто расстояние до цели метров тридцать пять, я вытащил патрон с «пятеркой» и зарядил «тройку». Вот за что я люблю одностволку ИЖ-17, так это за то, что из этого ружья очень удобно стрелять по та-ким вот сидящим целям. А длина ствола позволяет бить на достаточно большие расстояния. Не отходя от дерева, я аккуратно прицелился и, секундой позже горлица неподвижно лежала на земле. Подобрав трофей, пошел туда, где уже собирались в кучу охотник, делясь впечат-лениями. Еще не все вышли из зарослей, еще хлопали выстрелы. Было время постоять и отдохнуть. У меня над головой зашумели крылья. Большой петух изо всех сил летел в сторону небольшого лесочка, спасаясь от грома выстрелов и хищно свистящей дроби. Я вскинул ружье и выстрелил, но на сей раз промахнулся.
- С упреждением надо было! – поучительно сказал мне кто-то из охотников. Продолжить ему не удалось. Из зарослей страшно матерясь, в одной тельняшке, вывалился Рубан. В одной руке он нес ружье, а в другой свою куртку. Не смотря на сигарету в зубах, он, на чем свет материл всех, упрекая сотней упущенных фазанов, половину из которых так и не «вытоптали» из зарослей, а по другой половине промазали на «номерах». Кто-то пытался возразить, что по таким кустам не возможно ходить, кто-то просто молча курил и улыбался. Собаки лежали, высунув языки, а я внимательно слушал, стараясь обогатить свой словарный запас неслыханными ранее выражениями. Наконец наш доблестный пожарник выдохся и предложил переехать в другое, тоже очень богатое дичью место. Ему вежливо ответили, что если это место такое же как Кущевка, то… Далее следовала подробная, но, к сожалению совершенно не печатная инструкция, что нужно делать с та-кими местами.
       В конце концов, после непродолжительных споров охота продолжилась. Мы несколько раз переезжали, прочесывали заброшенные сады, посадки и прочие любимые фазаном места, видели множество фазанов. Собаки вымотались настолько, что забились по машину и ни за что не хотели вылезать. Люди то же очень устали. Было жарко, кончилась вода, а у Рубана поднялась температура, потому что он, как оказалось, убежал из больницы, где лежал с воспалением легких. Но все были с дичью, всем хотя бы раз довелось выстрелить по фазану и все остались довольны. А я до конца жизни не забуду той Кущевки!