Солнце слепило глаза. Так, как никогда прежде. Раньше я никогда не задумывалась о том, что все в нашем мире «слишком»: слишком ярко, слишком светло, слишком весело. Так не бывает. Когда мои глаза открылись, я поняла, что не все так радужно. И самое важное – так ДОЛЖНО быть, всегда.
Вокруг небольшой площади собралась толпа народа со всей Альмарны. Даже после того, как мои глаза очнулись от сладостного дурмана, я считаю ее прекрасной. Жители города ослепляли своими блестящими одеждами. Но мне они казались противными лохмотьями. Я даже не могла поверить тому, что сама была одной из них. Но я лишь лицом походила на них. Моя душа не могла смириться с тем, что они творили.
В середине площади на коленях стоял мой друг и готовился принять свою смерть. Это была казнь, простая жестокая казнь. Но все вокруг думали, что провожают этого молодого парня в мир, где нету места печалям и горю – то есть, по их мнению, чуть–чуть более лучший мир, чем этот. Но мы – то знали правду! Знали, и молчали, после того, как Ирвин открыл нам глаза. Мы поняли, что если не будем осторожны, то нас просто растопчут, сровняют с землей. Первой жертвой стал Ирвин. Палачи уже протягивают ему кубок с ядом – шипящей кислотой. Когда–то в детстве мне рассказывали, что яд этот – напиток богов, способный в один миг дать счастье любому, кто выпьет его. А пах он сладкой ванилью.
Я смахнула влажную слезу с ресниц.
- Лучше пойдем отсюда, - меня взял за руку Крайвен. – Никто не должен видеть твои слезы, иначе нам грозит верная смерть.
- Я не оставлю его одного со смертью. Он должен знать, что мы его не бросим до последнего, - ответила я.
- Тогда пообещай мне, что не будешь плакать, Лив, - Крайвен обнял меня за плечи, - по крайней мере здесь…
А все начиналось так…
* * *
Альмарна – это огромный край, раскинувшийся на многие лиги по долинам рек и даже за Предвечными горами. Ничто не омрачало никогда жизни нашего народа. Нас с детства учили тому, что Альмарна всегда была благословенным местом. И задача нашего народа – принести счастье остальным, потому что им не посчастливилось жить в Альмарне. Все казалось мне идеальным – и каждое дерево, и каждый дворец, сад. И каждый, кто говорил о том, что несчастен, горюет и тоскует, объявлялся умалишенным. Их помещали в темницы и, как нам говорили, лечили. Они редко возвращались назад. Чаще всего им публично давали выпить ванильный сладкий яд. Об их смерти никто скорбил. Смерть считалась среди нас уходом в иной, лучший мир.
Раз в год, по всей стране собирали молодых юношей для походов за Первоначальный хребет. Их миссия имела цель «дать счастье другим народам». Они уходили туда, а когда возвращались, приводили с собой пленных – жителей других народов, которых хотели поселить с нами и «осчастливить». Но многие из них сопротивлялись. Многим пришлось дать ванильный яд. А многие яростно боролись с отрядами Альмарны на своей территории. Поэтому не каждый воин возвращался домой. А те, которым посчастливилось вернуться, говорили, что пролитая кровь была ценой счастья.
Так думали все. Даже я.
Однажды все изменилось и рухнуло на моих глазах.
- Лив! Крайвен! – крикнул радостно Ирвин. Он бежал ко мне через луг. Трава доставала ему до колен, но он спотыкался и вставал снова. Я, Ирвин и Крайвен – друзья. Нам всем по 18 лет – юный возраст по меркам Альмарны. В этом возрасте уже брали в поход за горы и фактически начиналось совершеннолетие.
Я сидела над книгой. Мой отец был библиотекарем, и я полностью разделяла его интересы. Библиотека в Альмарне была всего одна, зато какая! Книгохранилище Альмарны. Отец Ирвина погиб во время одного из походов за горы. Его сын собирался стать лекарем. А Крайвен был сыном воеводы и не мог дождаться того момента, когда сможет выступить в свой первый поход. Он по предназначению был настоящим воином. Кстати, Крайвен сидел спиной ко мне и размахивал в воздухе новым мечом.
Наконец, Ирвин подбежал к нам. На его лице читалась большая радость.
- Ирвин, что случилось? – спросила я его, откладывая книгу в сторону. Крайвен сел рядом со мной.
- Мне сегодня сказали, что я буду этой ночью сторожить пленных из–за Предвечных гор, - тяжело дыша проговорил Ирвин.
- Неужели?! – произнес Крайвен. – Да так ты скоро сможешь получить место в отряде солдат! Мы вместе пойдем в поход за горы!
- А почему именно ты будешь сторожем? – спросила я.
- По Жребию, мне просто повезло, - развел руками Ирвин. В Жребии принимали участие все юноши города. Их имена по очереди вынимали из огромного мешка. Кому-то везло, кому – нет. Везунчикам доставалась честь внести свой вклад в защиту родины – стоять на посту в темницах цитадели. А потом им легче удавалось получить место в отряде.
- Поздравляю, - ответила я довольно холодно. Война, даже ради всеобщего счастья, никогда не вселяла в мое сердце покой. Но я старалась это скрывать. Такие мысли казались мне самой кощунственными. Мне всегда говорили, что кощунство отдаляет от счастья. А отступники никогда не обретут душу в загробном царстве, где НЕТ тревог, боли и страха. – Вы вместе уйдете в поход, вернетесь, покрытые славой и подвигами. А мне тут торчать одной! Других друзей у меня нет.
- Ну потерпишь немного…а потом, - Крайвен запнулся, явно что-то недоговаривая.
- А потом мы вернемся, обязательно! – воскликнул Ирвин. Я решила, что когда-нибудь узнаю, о чем не говорил мне Крайвен.
Я осталась сидеть на лугу за книгой, тем временем, как оба друга пошли куда-то вместе – обсуждать будущие подвиги. Может, домой пойти?
* * *
На следующий день я не стала гулять по лугам около города. Ограничилась только чтением на скамейке возле своего дома. В этом месяце читать мне приходилось очень много – скоро я собиралась сдать экзамен на прием работать в Книгохранилище Альмарны. Вот уж где можно будет разгуляться моей жажде знаний!
Было свежее пасмурное утро. Собиралась гроза. По мощеной улице послышались чьи-то быстрые шаги. Из-за поворота показался Ирвин, запыхавшийся и весь растрепанный.
- Эй! Тебе не надоело бегать все время?! – крикнула я ему, пока он бежал к моему дому. Он остановился и устало сел на скамейку.
- Да что с тобой такое? Что случилось?
- Сейчас…все…объясню…- Ирвин медленно переводил дух. – Сегодня ночью мне поручили сторожить темницу пленного воина, старика. Он все время бормотал какой-то бред. Но знала бы ты, что это за бред!
- И что? – равнодушно спросила я. Альмарна уже давно привыкла к кощунственному бреду пленных.
- Он говорил о том, что его народ и без нашего вмешательства был счастлив, что мы проливаем кровь невинных во имя власти и жестокости.
- Нашел, кого слушать! – в моем голосе бурлила ярость и негодование. – Нельзя внимать голосам, лишенным разума. Как ты можешь даже говорить об этом!
- Лив, а если он прав? – Ирвин всеми силами цеплялся за ложную мысль, черную тень правды.
- Ты пришел ко мне, чтобы сказать только это? – спросила я.
- Я еще и к Крайвену пойду, - добавил Ирвин.
- Ты так скоро вообще с ума сойдешь! Иди проспись! – на мою голову стали падать первые дождевые капли. – О чем, интересно, сейчас думает твой отец? Он не желал сына – еретика!
Ирвин встал, повернулся и быстрыми шагами пошел прочь. Я забежала в свой дом, когда над башнями Альмарны засверкала первая молния.
* * *
На следующий день ко мне домой снова заявился Ирвин. Он пришел ко мне в дом, сказав моему отцу, что должен отдать мне мои книги. Всего за один день его лицо осунулось, под глазами темнелись синяки, пальцы взволнованно дрожали. В руках он держал стопку пожелтевших писем, перевязанных потрепанной лентой.
- Ирвин, что опять? – спросила я. – Ты выглядишь хуже некуда! Что с тобой? Садись! Сейчас принесу тебе что-нибудь поесть, а то ты почти валишься с ног.
- Не надо…- остановил меня Ирвин усталым голосом. – Сядь рядом со мной. Я сейчас пойду домой и отдохну.
- Что с тобой было? – спросила я.
- Я стал спрашивать мою мать про отца и про войну, - начал Ирвин. – Она мне даже не захотела отвечать. Я решил разобрать вещи отца и наткнулся на его дневник, который он вел в течение своих походов.
- Это – его дневник? – я указала на листы бумаги в его руках.
- Я читал его всю ночь, - продолжил Ирвин. – Отец писал, что война – это сплошная кровь и бедствие. И осчастливить ею никого нельзя. Все, что мы знали раньше – ложь.
- Как ты можешь говорить так? – теперь руки дрожали у меня. – Как так может быть?
- Проверь сама! – Ирвин положил на стол дневник. – Прочитай сама! Потом Крайвену дай почитать.
Ирвин молча вышел из комнаты. Я взглянула на стопку листов, развязала ленту на них и внимательно разложила по порядку на столе. Потом я приступила к чтению дневника. В начале это были записки наивного парнишки, возомнившего себя воином во имя счастья и добра. Но с каждым новым написанным листом его наивность сменялась задумчивостью, апатией и унынием. Среди строк, описывающих все подробности жестокого похода, все чаще проскальзывали сомнения и безысходность. Отец Ирвина подробно рассказывал о кровопролитных битвах с другими народами. Те оказались отнюдь не простыми несчастными дикарями, которым нужно было принести блага нашей цивилизации. Они и без этого хорошо жили. А вот наше вмешательство сделало все только хуже. Все утро мои руки дрожали от волнения и шока. С меня будто сорвали одеяло и оставили одну на холоде реальности.
Закончив читать последнюю страницу, я взяла все листы с собой, оделась и побежала к дому Крайвена. Он жил недалеко от меня. Дом его семьи был самым богатым домом на этой улице. Воеводе полагалось жить выше и лучше остальных. Я просто и без церемоний подошла к дверям и постучалась. Дверь открыла мне немолодая женщина в богатых одеждах. Она внимательно оглядела меня с головы до ног.
- Крайвен! К тебе девушка! – крикнула она.
- Почему вы решили, что я пришла именно к Крайвену? – спросила я.
- Судя по описанию, ты – Лив, - сказала женщина. – Крайвен все хотел тебя нам показать, говорит о тебе часто…
- Я пришла по другому делу, - я прервала ее.
- Ладно, заходи, - она впустила меня внутрь.
Навстречу ко мне вышел Крайвен.
- Лив, привет, а я…- начал он.
- У меня мало времени, - я взяла его за руку. – Где мы можем поговорить?
Крайвен привел меня в свою комнату.
- К тебе вчера приходил Ирвин? – спросила я.
- Приходил. Только он был немного не в себе…Я выслушал его и сказал отдохнуть.
- Он тоже ко мне приходил. И сегодня еще приходил. Он принес мне письма, которые его отец писал из военного похода. Теперь я понимаю, что Ирвин был прав. Все, что мы видим вокруг – не то, что представляет собой на самом деле.
- Как ты можешь так думать?! – воскликнул Крайвен. – Ты только что объявила себя еретичкой! Я не могу позволить тебе это сделать. Я ведь еще собирался жениться на тебе…
- Что?!! – воскликнула я. – Сейчас это неважно. Просто прочитай эти письма. А я пока пойду искать Ирвина…
Крайвен не успел и слова промолвить, как я выбежала из его комнаты и вышла из дома. Я медленно пошла к дому Ирвина. Наверняка он сейчас спит и не вылезает из кровати. Его дом был далеко отсюда. Когда я дошла до его дверей, я почти валилась с ног. У меня с трудом получилось дотянуться до дверного колокольчика и позвонить в него.
Двери мне открыла худая женщина с морщинистой кожей. Ее плечи полностью закрывал серый шерстяной платок.
- Здравствуйте, - начала я. – А Ирвин дома?
- Нет, - ответила женщина.
- А когда он вернется?
- Он больше не вернется, - спокойно ответили мне.
- Почему это?
- В последнее время мой сын вел себя очень неподобающе. Я сказала это одному из воевод, и его забрали. Он умалишенный, как и все пленники.
Перед моими глазами все поплыло.
- И вам его совсем не жаль?! – крикнула я.
- Нет. В другом мире его ждет лучшая судьба, - пожала плечами мать Ирвина.
- Но почему? – спросила я. Женщина закрыла дверь прямо перед моим носом. Напрасно стучаться мне захотелось. Я обернулась и пошла к темницам – большой укрепленной цитадели на самом юге города. Шла я медленно и устало, не замечая вокруг ни прохожих, ни домов. Впереди возвышалась только башня цитадели…
Очнулась я только после того, когда почувствовала, что меня кто-то схватил за руку. Я увидела перед собой взволнованного Крайвена.
- Наконец-то, я уже и не надеялся тебя догнать! – сказал он.
Я ничего не ответила и молча уткнулась лицом в его рубашку, плача.
- Ладно, успокойся, - он обнял меня. – Я знаю, что произошло с Ирвином – его мать донесла на него. Мой отец мне сегодня сказал. Я знаю, где содержат Ирвина. Мы можем ему помочь. Мы придумаем что-нибудь…
Мы пошли вместе по улице. Крайвен рассказывал мне, что прочитал лишь некоторые письма, но их хватило для того, чтобы перевернуть весь его разум. Нас быстро пропустили в цитадель и привели в камеру Ирвина.
Тот, бледный и слабый, лежал на соломе и сонно глядел в потолок. Сырость витала в воздухе. На полу стояли две тарелки с кашей, хлебом и кувшин воды. Ни к одному из них Ирвин даже не притронулся.
- Ирвин…- окликнула я его. Он приподнялся с соломы и улыбнулся слабой, словно последней, улыбкой:
- Я знал, что вы придете.
- Ирвин, как ты? – спросил Крайвен.
- Паршиво…- вздохнул Ирвин.
- Зря ты вел себя так открыто…Вот куда попал. Ты хоть понимаешь, что тебе грозит?
- Тебя могут казнить, понимаешь? – сказала я. – И, чтобы ее избежать, тебе нужно всего лишь притвориться нормальным на неделю!
- Так просто мне не выбраться из этих стен…- вздохнул Ирвин. - Наши правители точно знают о том, что может произойти, если я вернусь на волю. Я всем расскажу правду, и поднимется настоящий бунт.
- Может, попробовать сбежать? – сказал шепотом Крайвен.
- Нет, - сел на солому Ирвин. Страх в голосе пропал. – Меня казнят уже завтра. Чтобы вырваться отсюда, нужен хорошо продуманный план. Даже если этот план у нас есть, и он получится, мы не сможем долго скрываться. Нас всех схватят, и бежать будет некуда. А я не хочу, чтобы вы оба пострадали. Зря вы вообще сюда пришли.
- Разве мы ничем не можем тебе помочь? – спросила я.
- Вы можете – придите на мою казнь. Так мне будет легче принять гибель. А теперь скорее уходите отсюда, вам больше нечего тут делать. Будьте осторожны, умоляю вас!
- Пошли, - Крайвен потянул меня за руку.
- Прощай, Ирвин…- вздохнула я и поскорее вышла из камеры. Тюремщики закрыли за нами двери. Ирвин снова лег на солому. А я и Крайвен вернулись каждый в свой дом. Был вечер. Предстояло встать утром и исполнить последнюю просьбу Ирвина…
* * *
Я пристально наблюдала за тем, как Ирвин берет в руки кубок. Сейчас он умрет…Умрет тот, который научил меня тому, что же такое счастье. За счастье всегда надо бороться, выбивать его потом и кровью, достигать и гордиться. Счастье, полученное без усилий, нельзя назвать счастьем. Это путь каждого человека. И у каждого он разный. Осчастливить кого-то нельзя, можно только помочь достигнуть счастья. И уж тем более, кровью и слезами достигнуть его нельзя. Ирвин оглядел вокруг, увидел нас с Крайвеном, улыбнулся последней улыбкой и залпом осушил сладостный яд. Кубок выпал из его рук. Ирвин усталым взглядом вновь оглядел всех вокруг и упал на мостовую площади…
«Быть осторожными» – вот о чем еще он нас просил. Мы будем осторожными. Осторожность нам понадобится.