Посвящается стойкому чекисту
СМИРЕННИКОВУ НИКОЛАЮ АНАТОЛЬЕВИЧУ
Спецсообщение начальника Управления контрразведки «Смерш»
3-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта ЗЕЛЕНИНА о
деятельности националистической организации «Шаулис»
Совершенно секретно, 3 сентября 1944 г.
Из имеющихся в Управлении контрразведки «СМЕРШ» 3-го Белорусского фронта материалов усматривается, что из всех существующих на территории Литовской ССР и вскрытых нами литовских контрреволюционных националистических организаций наиболее активно проявила себя в период оккупации организация «Шаулис» («Литовский стрелок»).
В период отхода советских войск вглубь страны шаулисты организованно нападали на отступающие мелкие подразделения, убивая бойцов и командиров Красной Армии.
Установлено, что особенно активно организация «Шаулис» проявила себя в период оккупации Литовской ССР немецкими войсками.
Так, арестованный отделом «СМЕРШ» 11 гвардейской армии шаулист ПАВЛАЙТИС Герман на следствии по этому вопросу показал:
«В августе 1941 г., по заданию немецкого командования, полицией Мариампольского уезда была проведена массовая облава против еврейского населения Мариампольского уезда. Вся полиция, в том числе и я, была направлена в населенные пункты, где мы забирали полностью все еврейские семьи, включая и грудных детей, сажали на повозки и под конвоем доставляли в гор. Мариамполь.
За три дня операции нами было согнано около 7700 чел. еврейского населения – женщин, стариков, мужчин и детей всех возрастов.
Охраняли обреченных на смерть в течение 3 дней, не давая им воды и продуктов питания.
На 3 день, в праздник святого Людвикаса, все они в количестве около 7700 чел. были расстреляны полицией. Я, так же как и другие, принимал участие в охране обреченных на смерть и расстреле последних…»
Рассказывая об обстоятельствах расстрела еврейского населения в Мариампольском уезде, ПАВЛАЙТИС на допросе от 12 августа 1944 г. показал:
«Перед расстрелом все обреченные на смерть были закрыты в конюшнях.
...После того, как был произведен обыск заключенных, из числа их же были отобраны наиболее физически развитые мужчины, которых заставили рыть ямы. Всего было вырыто 8 ям, из них две ямы размером 150 м в длину, 5 м в глубину и 4 м в ширину, а остальные шесть размером 100 м в длину, 4 м в ширину и 5 м в глубину.
После того, как всех евреев раздели и оставили их в нательном белье, начался расстрел.
Первыми расстреливались мужчины, выводили их группами по 100–200 чел.
Как только расстреляли мужчин, таким же порядком приступили к расстрелу женщин с детьми всех возрастов.
В момент расстрела было большое количество раненых, которые потом добивались одиночными выстрелами из винтовок, а значительную часть из них зарывали живыми, в результате чего после зарытия трупов земля шевелилась несколько часов…».
Начальник Управления контрразведки «Смерш»
3-го Белорусского фронта генерал-лейтенант
ЗЕЛЕНИН
№ 3/24499
Все события, фамилии, даты и названия населенных пунктов
подлинные.
АРХАНГЕЛЬСК
Развал Союза набирал обороты. И вдруг все офицеры, мои сослуживцы, начали искать свою родословную и свои корни. А вдруг в какой либо маленькой стране, например Молдавии, я стану министром обороны,- рассуждали они. Мой сосед, литовец по происхождению, уже съездил в Вильнюс и нашел вариант обмена квартирами. А так как он был моим соседом по лестничной клетке, то я помогал грузить контейнер ему, и конечно, тому вильнюсцу который пожелал переселится в далекий, холодный, северный город.
Его звали Николай Анатольевич Смиренников. Позже я узнал, что он подполковник КГБ в отставке, и что если бы он задержался в Вильнюсе еще недельку, то был бы арестован и предстал бы пред судом как враг литовского народа. Ну а потом, судя по его дальнейшим рассказам наверное был бы расстрелян.
Служба моя дала зигзаг, и мне пришлось перевестись в Москву. Вернувшись, в Архангельск чтобы перевезти оставшиеся в квартире домашние вещи к новому месту службы, пришлось ждать контейнер неделю. Тут мы с ним и подружились.
Николай Анатольевич был худым, светловолосым человеком с голубыми глазами, среднего роста. Несмотря на возраст выглядел молодо, выправка говорила о его военном прошлом. Родом он был из Котласа, а большую часть жизни проработал в Архангельске.
Когда он однажды разделся, переодеваясь в пижаму, то я увидел тело - сплошной шрам. Шрам начинался от спины и кончался на локте правой руки. Николай Анатольевич по утрам будил меня и отправлял за пивом. Почему утром, да еще за пивом? Дело в том, что ему пищу подавали через трубку в горле. У него был рак гортани. А пиво, как он, шутя, говорил это жидкий хлеб. На завтрак кружку, в обед и вечером. Правда иногда он выпивал стакан жидкой каши с молоком, но делал он это с таким отвращением, что его жена больше не настаивала. После завтрака мы с ним садились в пустой комнате, где стояло только два кресла и он начинал свои рассказы. А рассказывал он очень интересно, и ему было о чем вспомнить. Работал он в те времена, а это было начало пятидесятых годов, в КГБ оперуполномоченным в Литве. Был он в то время, в звании старшего лейтенанта КГБ.
Николай Анатольевич рассказывал много, но к сожалению только несколько его рассказов я записал и смогу от лица автора достоверно повествовать о том, что он пережил.
ОПЕРАЦИЯ КАБЕЛИС
Сегодня я тебе расскажу, как я приглашал на службу в органы Госбезопасности главаря банды Кабелиса – неторопливо начал свой рассказ Николай Анатольевич. В декабре 1950 года проходили выборы в Верховный совет Литовской ССР. И хотя официально было объявлено, что боевые операции по уничтожению бандформирований окончены, время в республике было неспокойное. Мне, старшему уполномоченному органов госбезопасности, было поручено организовать охрану избирательного участка в сельском совете Апилинкс, Шуклю-Паявонской волости, Вилкавишкского уезда.
За две недели до выборов была проведена "проческа" лесных массивов и населенных пунктов, прилегающих к избирательному участку.
В этом уезде, или как теперь принято называть регионе, действовала бандгруппа главаря Кабелиса. В прошлом сержант Советской Армии, боевой разведчик Кабелис имел много правительственных наград. В банду его загнал военный комендант железнодорожной станции Вирбалис. Воинский эшелон с частью, где служил сержант, проходил через Литву. Было объявлено, что на рассвете эшелон тронется дальше. Кабелис уговорил командира отпустить повидать мать, которая проживала недалеко от станции. Рано утром прибыв с побывки, сержант не обнаружил своего эшелона. Он кинулся к коменданту станции с просьбой о помощи догнать, и вернутся в свою часть.
- Дезертир, - взревел белугой комендант - держи дезертира! Опешивший Кабелис вначале стерпел, когда прибежавшие на крик коменданта солдаты, начали крутить ему руки сзади. Но недаром он был полковым разведчиком и через несколько минут он уже перемахивал плетень на окраине пристанционного поселка. Вслед ему запоздало прозвучали выстрелы.
Так вот, когда я прибыл на избирательный участок, группа прикрытия уже была на месте. Осмотрев местечко, а я там был впервые, еще раз силами, приданными мне - отделение бойцов защиты народа в количестве 12 человек мы прочесали все дома, но бандитов не обнаружили.
На вооружении отделения состояло - 1 пулемет Дегтярева, 4 автомата, остальные различные винтовки, в основном трофейные.
Не стали заходить только в дом председателя Апилинскового сельского Совета.
Выборы прошли спокойно - без каких либо эксцессов. Члены избирательной комиссии подсчитали голоса, составили протокол, в то время как мы их охраняли. Протокол избирательной комиссии должен был утвердить председатель комиссии, он же председатель Апилинки. Он ушел на завтрак и что-то долго не появлялся. Было уже раннее утро, мы опаздывали вовремя сдать протоколы и бюллетени. Я принял решение пойти самому и найти этого Ионаса Пирминикаса, так величали местного председателя. Он жил на хуторе, недалеко от школы, где расположился избирательный участок.
Я даже не взял с собой автомат и хотя бы одного бойца, положил в карман пистолет и одну гранату. Хотя и был декабрь, но погода стояла теплая. Мужики еще пахали. Когда я подходил к дому Пирминикаса, в открытом окне показалась его жена. Она сказала, что его нет дома, и что он придет не скоро.
- Хорошо, - ответил я, - я его подожду. Скоро из оврага показался и хозяин дома. В ответ на мое приглашение он кивнул в знак согласия и молча пошел в дом. Я за ним. Зашли в кухню. На плите стояло две больших сковороды, одной яичница с салом, в другой яичница с колбасой, рядом на печи целый таз с отваренной картошки и два больших блюда: одно с солеными огурцами, другое с квашеной капустой. Такое обилие пищи меня насторожило. В ответ Пирминикас сбивчиво пытался объяснить:
- Вот.... Хотел, было пригласить всю избирательную комиссию. Но поскольку вы спешите и уезжаете, то приглашать не буду. Давай завтракать одни.
Мои подозрения усилились, и я решил осмотреть дом. В одной из трех комнат я увидел молодого парня, одетого в армейские сапоги, брюки и солдатскую гимнастерку, на которой вместо пуговиц были пришиты тесемки.
На мой вопрос: - Кто это? Хозяин опять начал сбивчиво объяснять, что это племянник Альбинас, приехал погостить после демобилизации.
"Племянник" меня заинтересовал. Он свободно, без акцента говорил по-русски. Рассказал эпизоды из своей армейской жизни. Рассказывал о взятии Кенинсберга, Берлина очень правдиво, как очевидец и участник. Я попытался сбить его, подсказывая несуществующие населенные пункты, путая даты, но он спокойно меня поправлял. Завтрак мы закончили в более дружеской беседе и, узнав, что он бывший полковой разведчик пригласил его работать у нас в органах Госбезопасности. Он обещал подумать. На этом мы расстались.
В 1952 году возвратившись из очередной операции, я зашел в кабинет своего товарища. Перед ним сидел молодой человек в кожаной куртке. Когда я вошел, молодой человек встал и четко по-армейски поприветствовал меня,
- Здравия желаю товарищ старший лейтенант! Хотя я был в гражданском костюме.
Я его тоже узнал, спросив,
- Здорово, Альбинас, значит, решил все-таки прийти к нам работать?
Мой товарищ, Леонас, опешил от нашего обмена приветствиями, воскликнул,
- Я не знал, что ты друг бандита Кабелиса.
Наступила моя очередь вытаращить от удивления и неожиданности глаза. Тут же все и прояснилось. Да, это был тот же Альбинас, которого я приглашал в органы. В то время, когда мы мирно завтракали у председателя, и я приглашал его на работу к нам, он был главарем банды и его охрана - 8 человек сидели на чердаке дома.
После захвата Кабелиса председатель сельсовета никаким репрессиям не подвергался, так как действовал под дулами автоматов и не хотел перестрелке у себя на хуторе, он уговорил Кабелиса не нападать на чекистов, обещая его не выдать. Оба они сдержали друг другу слово и остались живы.
С Альбинасом я неоднократно встречался уже в шестидесятые годы у меня на квартире в Вильнюсе, конечно после отбытия им срока наказания определенного судом.
ОПЕРАЦИЯ ДЕМОНАС
Но были и другие литовцы, с ними приходилось разговаривать по-другому, - продолжил свой рассказ старый чекист.
Литовец по кличке Демонас командовал бандокругом Таурас. По имевшимся в КГБ данным он лично убил 67 человек, но это далеко не полный список его зверств. Он лично организовал и провел массу террористических акций по убийству мирного населения. В округ Таурас входили бандбригады Кестутис, Бирута, Витауто, Чележинес вилкас (железный волк), Жальгирис (зеленый лес). Последнюю бригаду возглавлял парашютист, агент американской разведки по кличке Сакалас, звали его Ширвис Клеменскас. Позже в 1961 году я встречал его вновь. Он проживал в Литве, в городе Кибертай.
Бригада, которую он возглавлял, несла охрану штаба округа Таурас, в том числе и Демонаса.
В октябре 1951 года командованием государственной безопасности была создана группа по захвату Демонаса, в которую вошли полковник ГБ Лапин, капитан ГБ Зенин и я, старший лейтенант ГБ Смиренников Н.А. Два первых руководителя сидели в кабинетах и утверждали мои действия, а я выполнял на территории уездов: Шакайского, Вилковнишкского, Мариямпольского, Пренайского и частично Кунасского.
И вот то самое, "верхнее руководство" поставило мне задачу найти подход к этому человеку, но как, через кого, каким методом, способом никто не объяснил.
Но задание есть задание и для солдата, (а я считал и считаю себя таковым) мне нужно его выполнить: ликвидировать Демонаса я еще смог бы, а вот взять живым, при такой мощной охране мне казалось делом невозможным.
Не одну бессонную ночь я провел, рассчитывая множество вариантов, но ничего такого придумать, не мог, что привело бы к выполнению поставленной мне задаче. И вот однажды меня как будто кто-то в бок толкнул, - да ведь он хоть и Демонас, но он человек и, наконец, мужик значит, он должен иметь женщину.
Вот её то я и стал искать. Нашел несколько его бывших любовниц, но он их давно бросил. Одна из них наиболее обиженная и как она считала оскорбленная, сообщила, что он имеет любовницу, работавшую в одном из молокопунктов Шакяйского района.
Более того, эта девушка родила от него ребенка, и это было уже что-то. Дальнейшее подтвердилось на практике. Дом, где жила эта девушка, был взят под наблюдение. Это происходило на хуторе близ железнодорожной станции Пильвишкис. Я сам просидел на чердаке рядом стоящего дома более трех недель, но Демонас не появлялся. Его любовница с сыном уехала в город Кибаркан к своему дяде. Я поехал в Кибаркан и организовал круглосуточное наблюдение за домом этого дяди, а сам уехал в Каунас.
17 мая 1951 года нам подали сигнал Элите, так звали любовницу Демонаса, с ребенком пошла на железнодорожную станцию Вирбалис. Тут-же был включен сигнал тревоги, и мы на "Победе" выехали в Пильвишкис.
Солдаты прибыли буквально вслед за нами. Комбат развернул батальон в считанные минуты, мигом обеспечил полевую связь. Кажется все сделано, как положено.
Мгновенно прибыли мои начальники - полковник Лапин и капитан Зенин. Я с группой захвата, а это 13 человек и служебная собака ползком подобрались к хутору метров сто, дальше открытая местность и продвинутся незамеченными невозможно. Залегли. Пролежали в засаде часа полтора-два. Стало смеркаться. Дальше ждать было нельзя, и я дал команду, - Вперед! Обыскали все. До рассвета никого не нашли. К утру на место прибыли мои начальники Лапин и Зенин. Я все - таки предложил оставить засаду, которую и хотел возглавить. Мне ответили отказом. Засады не было. На следующий день я встретился со своим сотрудником - литовцем, местным парнем. Он мне сказал, что Демонас был в доме, скрывался в бункере. Где-то в стене дома вынимается бревно, открывая вход в убежище, и он там отсиживается. Поскольку моему парню мои шефы не верили, а я верил, то решил сам осмотреть этот дом. Я был в гражданском костюме, взял только пистолет и гранату. Вернулся в хутор, все осмотрел, но бункера не нашел.
7 июня я получаю сигнал от своего парня, что Демонас ждет Элите и сына на станции Пильвишкис, точное место неизвестно, но необходимо следить за братом Элите. Я так и поступил. Брат Элите привел нас на хутор, стоящий на берегу речушки Пылва. На крутом обрыве речки лежал Демонас. Как потом выяснилось, он был абсолютно уверен, что чекисты здесь к нему не подойдут. Взяли его "тепленьким". Он успел только сунуть руку в карман, где была граната, но воспользоваться ни гранатой, ни пистолетом, лежащем в другом кармане он не смог. Бойцы молниеносно его обезоружили.
Верховным судом Литовской ССР он был приговорен к высшей мере наказания.
Продолжение http://proza.ru/2023/08/01/1629