Памяти Евгения Сергеевича Агеева, нашего шустрого
и добросовестного авиатехника, посвящается...
- Витя, так я снасти-то ложу, Вить? Ложу а, Вить?!
- Да ложи-ложи, в смысле - клади свои снасти! - отвечаю Жеке, своему авиатехнику переминающемуся, с нетерпением, с ноги на ногу.
- Ну ладно, уговорил - говорит Женька.
- Дай запуститься-то, - отвечаю, - да посмотри всё, на весь день ухожу ить.
Жека давно осаждает меня: то охотой, теперь вот, потеряв надежду на сайгачатинку, требует отвезти на насиженное место - на рыбалку.
Пока, значит, я буду бороздить просторы "вселенной" по пескам, Жека будет на ужин рыбку ловить.
ВитькА - авиамеханика по прозвищу "белый офицер" (почему именно так, не знаю), я оставил на точке в Найман-суеке, где была противочумная лаборатория с группой молоденьких девчонок на практике, чем доставил обеим сторонам огромное удовольствие. Во всяком случае - пока.
Они его тут же пригласили в баньку, "проверяя на смелость", а он не только пошёл, но и "воспользовался" - к удовольствию хозяек. Теперь, как хан в гареме! Когда прихожу на дозаправку, вижу картину маслом: Витька, жмурящийся, как майский кот, ленивой походкой направляется обслужить вертушку. Его же сопровождает целая свита, из ревниво наблюдающих друг за дружкой, девчонок!
Ну и хорошо! Все при деле.
Один Витька в небе, второй Витька ждет команду на дозаправку, в лаборатории Найман-Суека, и Жека - на рыбалке.
Высаживаю Женьку на реке Или в красивом месте, где заводь, ветвистый карагач и открытая для посадки полянка.
А сам, взлетев, понёсся на восток. Завезу ребятам провиант: горючку, газеты, воду; и потом рвану дальше - на северо-восток, в Найман-суек.
Позже, долив "керосинки", ещё дальше, на точки "Противочумной станции".
Первая - затерялась в песках, и чтобы "не промахнуться" набираю метров триста.
Сверху, всё как на ладони: вот дорога сквозь пески на п.Уш-тобе. Сейчас кончатся заросли саксаула и надо отвернуть вправо, на юго-восток. Там, за огромными барханами и спрятался домик, где раньше жил скотовод. Именно туда мне и нужно.
Как не старался - промазал! Но пролетев бархан понял, что это "не тот". Они ведь как братья похожи, друг на друга, барханы-то! Чуть ветерок снесёт в сторону, и мажешь. Развернувшись на стовосемьдесят градусов быстро засекаю таки нужное место.
Шлёп! Плюхаюсь на грЕбень бархана, чуть съехав вперед и закопав педалями "пузо вертолета" в песок. Чтобы не сползти вниз, выкручиваю скорее "коррекцию" управления двигателями. Этот песок, ведь как просеянный сквозь сито: мелкий, противный, лезет во все дыры, а уж про движки бедные я и не говорю.
Ребята резво разгружают вертушку, а я махнув отрицательно, но приветственно на приглашение "попить чайку", толчком ухожу от песчаной завесы в небушко. Мне ещё "бежать и бежать" сегодня.
Впереди, в мареве, проявилась тонкая тёмная полоска. Это - речка Каратал. Там - лаборатория и дозаправка.
Вздыбив кучу пыли, энергично "присел" возле ящика с "фильтро-заправочным агрегатом и пистолетом". Но, оглядевшись, не вижу Витьки.
"Пойду, однако, схожу посмотрю, как он там? Живой-нет? Может, пора уже ему отсюда ноги уносить."
Загребая сандалиями горячую пыль, в лёгкой, застиранной до невозможности рубашке без погон и таких же хлопчатобумажных, технических брюках непонятного уже цвета, плыву к лаборатории.
Чтобы сократить путь, пошёл через огород, который развели предприимчивые "чумари" и кушают себе огурчики-помидорчики с грядки.
А в огороде - визг до небес!
Выползаю из-за угла и, нос к носу, сталкиваюсь с красивой метиской, с чёрно-фиолетовыми раскосыми глазами и блестящими, как ствол пистолета, воронёными волосами. Фигурка обтянута тоненьким трико, глаз не отвести!
Засмотревшись, не сразу "усекаю" намерения визжащей стаи во главе с моим Витькой. Только по торжествующе-злорадному блеску глаз красотки понимаю, что "пора делать рывок". И ведро воды, предназначенное мне, выливается на, вставшую поперёк пути, "Шахерезаду" в трико.
Оглядываюсь - ещё рывок навстречу и ныряю под другое ведро.
- Ну, дай Бог ноги!
Но от одной, двух барышень ещё уйти можно, но когда вся команда во главе с моим же механиком поставила себе задачу - вымочить пилота! - уйти сложно.
Так что, под их торжествующий вопль, шлёпаю таки намокшими сандалиями и "всем остальным" дальше к спасительной калитке, за которой можно укрыться в доме.
В поле зрения попадает тарахтящий насос качающий по шлангу в бак воду для полива.
- Ну вот и всё, робяты! Пора вам "сливать отстой"! - ухмыляюсь и выдергиваю шланг.
Мощная струя из него моментально меняет "диспозицию".
То-то же!
Пью чай после шикарного борща и, прижмурившись жду доклада ВитькА о готовности вертолета и количестве загруженного барахла, вполуха слушая задачу от начальника лаборатории - Евгения: "куда, кому, чего и сколько".
И вот внизу уже пронёсся, заросший тальником, берег речки. Мелькнуло чьё-то смуглое лицо, поднятое кверху. Следом проплыл белый как снег, кочующий бархан. Мы идём в наборе высоты на северо-северо-восток.
Ловлю на бортовом радиокомпасе радиостанцию "Маяк". Доложив диспетчеру Талды-Кургана "Коготку" - "всё шо ему надо", плыву в мареве уже испепеляющей полуденной жары.
Часовой с копейками рывок и заходим на посадку, "крутой спиралью падая с небес" на первую точку, пройдя над головами обрадованно машущих людей.
А народ на точках рад-радёшенек вертолёту! У всех есть какие-то дела: кому-то рыбку загнать в сеть в озере рядом с лагерем, кого-то "подкинуть на тропу охоты"; кто-то спешит с письмом "Отдать лично тому-то".
Короче говоря, вертолёт нужен всем! А однажды, даже просили на чужой огород свозить.
До чего народ шустрый на подъём! Уважаю!
Смотался туда-назад "мухой". Вроде бы и под четыреста кэмэ на круг, а незаметно пролетело время. Ещё бы не воняло в кабине! Но это, уже из области невероятного.
..."Падаю" как ворона, на речную косу недалеко от лаборатории в Найман-суеке. Благодарный Витёк споро намылив драит усердно "ласточку". Ну а я, скинув всё что на мне было, нежусь в прохладных водах Каратала. Наплескавшись стою обсыхая на лезвии солнышка прорвавшегося сквозь густые заросли. Вокруг - ни души! Только мы с Витькой, да ласточка, а её я не стесняюсь.
Когда-то я с моим братом ездили на машине в Новотроицк. На обратном пути решили искупаться в "Чуйском" канале с очень даже прохладной водой. Дорога пустынная в оба конца. Избавившись от одежды, потому как жара стояла невыносимая, давай резвиться в воде.
В это время с горки спускается "Камаз" и едет в нашу сторону, а мы стоим в чём мать родила, загораем значит.
Тут из окна машины, не отпуская руля, по пояс высовывается... крупная дивчина с развевающимися волосами и орёт:
- Ого-го, пацаны! Давай, маладцы! - и палец большой вверх показывает...
Мы и опомниться не успели, как "Камаз" уже пронёсся мимо, обдав нас, на последок, солярочным выхлопом.
- Так, помылись! Ну, полетели на заправочную! - киваю авиатехнику.
Витька, задумавшись, наполнил под завязку топливные баки.
- Ну нахрена спрашивается? Мне ходу - час, и я - дома. Буду кушать уху. - укоризненно киваю Витьку.
Пока вяло переругивались с ним, подплыла "Найман-суекская красотка".
"Вошла" глазами внутрь меня и "вышла", "вывернув за пятки" наизнанку, спросив певучим голоском:
- Возьмёте меня до Баканаса, командир? Вот, отпустили домой на пару дней...
Очнувшись, мямлю шутя:
- Да хоть вся лаборатория пусть садится, всё "оплачено"!
Но, видно, ей ответ не понравился.
- Запуск! - командую Витьку.
- Есть запуск! - отвечает.
Глядь, от лаборатории лаборантка бежит, за спиной аж пыль завихряется и руками размахивает.
"Ещё одна пассажирка!" – решаю было. Но та кричит запыхавшись:
- Вам... зайти в Акдалу... Забрать срочный груз и... доставить в Баканас!
"Ни хрена себе, - думаю, - попутный груз! Это же, под две с копейками, сотни кэмэ - туда. Да сто сорок - до аэродрома. Не успею однако. Времени светлого не хватит. А ночью летать - можно и "бо-бо" получить по одному месту."
А вслух отвечаю:
- Завтра схожу, передай начальнику. Сегодня не успеваю!
...Пока держали путь домой над вековыми песками, моя пассажирка, в красивой позе, лежала на диванчике, периодически дымя тонкой сигареткой. Заходящее солнышко хорошо освещало её, отражая прекрасные изгибы фигуры в стеклах приборов.
Сели "на базе" под заход солнца, и я ... вспомнил про Жеку. Он там, небось, уже круги написывает, дожидаючись на берегу реки-то.
Говорю пассажирке:
- Всё мадам! Плиз, приехали. А мне ещё надо слетать швыденько в одно место.
Пожала плечами молодка, да и пошла, покачивая осиной талией. Мол, "эх вы"!
Да ясное дело. Как там? "Рождённому ползать... Бог рог не даёт!" Или что-то в этом роде.
А Жека мне уже кулаком машет с поляны. Вот уж у него работка! Ждать, когда ласточка твоя прилетит. Особенно, когда задерживается!
Доволен Женя: рыбки наловил, покупался, позагорал.
Отдохнул одним словом.
"Поехали Еуджений?!"- киваю ему вопросительно.
Машет кудлатой головой: "Поехали уже, домой!"
Назавтра, едва рассвело, мы с Двоечкой колёса и оторвали от Земли-матушки.
Круг предстоит такой же, да плюс три с гаком сотни кэмэ ещё намотать!
- Надо быстрее шевелить ягодицами однако! - мычу сам себе под нос.
Идём в наборе, курс - на "Ак-далу".
Эта точка находится на северо-западе, в сторону западного побережья озера Балхаш.
Воздух тих и прохладен; машинка идёт - не шелохнётся!
В эфире тишина. Изредка только "химики" взбаламутят эфир:
"Э-ге-гей, а-га-га"!
"Такой-то борт начал утренние работы."
Или:
"...Продолжаю работать, всё в порядке".
И опять тихо. Ни шороха в эфире. Красота - одним словом!
Вдалеке, на ещё тёмном горизонте, медленно растут-растут и, наконец, показываются "темные свечки". Это вековые тополя поселка Ак-дала. Ак-дала - "Белая Долина" по русски. А тополя Ак-далы, в хорошую погоду, видно километров за пятьдесят.
- «Тр-рр»! - рву тишину над посёлком. Мол, подъём, рабочий люд, мы - прилетели!
Во дворах - редкие дымки. Хозяйки готовят утренний чай - обязательная процедура.
Присели мы на краешек барханчика в пятидесяти метрах от лаборатории - "никакого шевеления".
- Ну что ж, "если гора не идёт к Магомету, значит надо ему об этом сказать" – так, по-моему?
Выключаю свою "веялку" и по веками накопленной пыли, иду не спеша к лаборатории.
...Во дворе стоит то ли - козёл, то ли - коза, очумело глядя на меня. За рога животину одной рукой держит Танька лаборантка - "огонь девка". А в другой руке - колун для саксаула.
У Таньки, надо сказать, ещё никто из наших, кроме Николая-комэски, не выигрывал: ни в карты, ни в бильярд. Самостоятельная девушка, короче.
Не успело рогатое мекнуть, как колун бухнул по его лбу, сразив, как подкошенного. А следом и я чуть не рухнул, увидев фонтаном хлещущую кровь из мгновенно распластанного горла несчастного животного, уже дающего отчёт перед своими козлиными праотцами.
- Ну, Танька, ты даёшь! - только и выдавил я.
- Никому не даю! - сурово отрезала деваха и подставив корыто под горло туши, крикнула, - эй вы, чумари лохматые! Выползайте уже, разделывайте тушу! А я улетаю в Центральную лабораторию!
Отвёз я Татьяну, потом доставил срочный груз и вновь рванул на северо-восток, к ВитькУ.
Ну и дальше - как всегда...
И снова - после захода светила я приземлился на аэродроме. "Устал как собака",
и по виду встречающего, понял - Жека меня точно сегодня заждался.
- Прости Жень! - делаю брови домиком.
На что Женя махнул рукой: мол, вас хрен переделаешь, а я - уже устал по причине возраста.
Поужинали свежей ухой. Вкуснятина, поверьте мне на слово, необыкновенная!
Поев, рухнул наконец в кровать в портовской общаге. Но не тут то было...
Дверь резко и с шумом распахнулась. В проёме показалась Танька.
- Пацаны! А мы чо, в кино не идём что-ли?! - последовал утвердительно-возмутительный вопрос.
Типа: "Я тут приехала, а они - по углам валяться!"
...Подрулили мы к началу сеанса.
Народ у окошка почтительно расступился, повинуясь Танькиному взгляду. Но: "Билетов нет!" - действовало и на нас, оказывается.
Зато прогуливаясь, мы забрели на ни кем не обхоженный, обрывистый берег реки.
И на восклик из толпы: "Кто купаться?!" - Танька махом скинула платье и не раздумывая нырнула с берега в ночную чёрную воду.
- Ну Ермак да и только! - мы покачали головами, переглядываясь и поёживаясь.
Вместо послесловия:
...Жека больше на рыбалку не просился. Только иногда причмокивая говорил:
- Ах, хорошо!
То ли это он о сазанчиках, то ли о Таньке...