ГЛАВА XLIX
РАДУЖНОЕ НЕБО
Во вторник, второго августа, Юэнь Чюнь умер. Его смерть была для Терри настоящим потрясением. Напрасно Джеонг пытался его утешить, Терри был неутешен. Да и не могло быть иначе.
Похороны были торжественными, такими, какими и должны быть похороны богатого и влиятельного человека. Согласно обычаям предков, тело Юэнь Чюня было кремировано, и возле урны с его прахом была произнесена напыщенная речь. Терри, слушая ее, с горечью подумал о том, что его отцу она не может принести никакой пользы. А вот что ждало его после смерти, Терри не мог себя представить. Это было выше его понимания. Ожидает ли там перерождение в новую жизнь, или же там ждет Бог христиан, Терри не знал. Да и есть ли вообще жизнь после смерти? Все эти вопросы были слишком сложны для Терри, он знал лишь одно; у него был отец, и теперь его не стало. Терри остался один и на его плечи теперь ложился весь отцовский бизнес, которым он не знал, как управлять. Что ему теперь нужно было делать, как быть? Его отец мечтал о радужном небе, но увидеть его так и не сумел. Да и увидит ли его Терри? Он в этом сомневался. Единственная женщина, к которой он по настоящему почувствовал влечение сердца, оказался не для него, слишком чуждой ему.
Конечно, Терри легко мог жениться на любой другой женщине, даже гораздо моложе Марии. Они кружились вокруг Терри толпами, и были бы рады выйти за него замуж. Но все дело было в том, что их всех привлекало только богатство Терри, вернее богатство, накопленное его отцом, и которое, по наследству, должно было перейти к Терри. А как можно доверять таким женщинам? Зачем нужна жена, которой нельзя доверять? Жить с ней, все равно, что сидеть на пороховой бочке. Терри, несмотря на все свои многочисленные пороки, все же не был слишком уж испорченным, и от семьи он хотел именно семейного уюта, а не просто иметь жену в качестве любовницы, которая всегда будет под рукой. Он тоже хотел семью в китайских традициях, иметь несколько детей. А поскольку создать такую семью не так просто, то Терри стал ловить себя на мысли о том, что он начинает мыслить, как Мария: лучше вовсе не иметь жены, чем быть женатым на ком попало. А просто откладывать женитьбу было уже опасно, его возраст приближался к пятидесяти и он не молодел, время брало свое.
Но сейчас вопросы о женитьбе отходили на второй план. Он прекрасно понимал, что никакая жена не сможет заменить ему отца, с которым он прожил всю свою жизнь. Терри полулежал на диване, уткнувшись в подушку, и рыдания сотрясали его тело.
Джеонг считал, что слезы Терри были наилучшим выходом из того стрессового состояния, в которое тот был погружен. Гораздо хуже было бы, если бы Терри ушел в себя, погрузившись в апатичное состояние, сопровождающееся полной отрешенностью от окружающей действительности. Слезы означали, по крайней мере, что Терри чувствовал, осознавал, что происходит вокруг. А когда человек плачет, его душа облегчается, ему становится легче. Пройдет время, и Терри придет в себя, успокоится, так, по крайней мере, надеялся Джеонг.
Мария узнала о смерти отца Терри на следующий день, и ей стало мучительно больно при мысли, что причиной смерти мог стать ее категорический отказ выйти замуж за Терри.
В тот день она в последний раз встретилась с Терри. Тот был настолько подавлен, что не сразу заметил присутствие Марии. Лишь когда Мария осторожно взяла его за руку, он вздрогнул и заметил ее.
- Терри, - мягко сказала Мария, глядя в его полные слез глаза. – Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом. Я не хотела этого, и я боюсь, что это мой отказ убил его. Прости меня, Терри, если можешь.
Терри проглотил комок, застрявший у него в горле, затем также мягко взял за руку Марию, и привлек ее к себе. Она не сопротивлялась.
- Все в порядке, Маша, - с усилием произнес он. – Ты ни в чем не виновата. У него было больное сердце, и его смерть была лишь вопросом времени.
Мария покачала головой.
- Мне жаль, что я принесла тебе столько страданий, разбила твое сердце. Ну, почему наши дороги пересеклись! Я знаю, ты имеешь полное право считать во всем виноватой меня, считать меня бессердечной и черствой женщиной. Не знаю, может быть, ты был бы и прав, возможно, я действительно такая, просто сама не знаю этого. Но, несмотря на все это, я прошу у тебя прощения, ибо я и сама считаю себя косвенно виноватой в бедах, постигших тебя. Прости меня за то, что я разрушила твое радужное небо.
Мария высвободилась из объятий Терри, и затерялась в толпе. Терри с болью и мукой смотрел ей вслед.
Он не знал, что Мария страдает не меньше его и идет, вытирая слезы.
В пятницу вечером Мария стояла на набережной и, положив локти на ограждение, смотрела на противоположный берег. Солнце клонилось к западу, но небо было чистым и ослепительно синим, после прошедшего недавно дождика.
Разрыв с Терри большой тяжестью лежал на душе Марии, хотя она ясно осознавала, что добром все это все равно бы не кончилось. Как-то на днях она прочитала о буддийской религии, с целью познания, и пришла в ужас, настолько чужд был буддизм христианской религии. Все в буддизме имело противоположный смысл. Дракон, являющийся в христианстве обозначением темных сил, в буддизме символизировал силу и могущество. Да и сами китайцы считают, что их страна была в древности населена духами, падшими с неба. Не являются ли они тем самым войском сатаны, свергнутым с неба архангелом Михаилом?
Но больше всего Марию поразило то, что буддизм вообще не признавал Бога, как такового, и не признавал бессмертие души, как личности. Настолько это было чуждо христианству, что Мария просто не представляла себе, как может христианин соединиться с буддистом.
С другой стороны, все, что ей рассказывал Терри о своем мировоззрении, не соответствовало буддийским понятиям. Терри верил и в Бога, и в загробную жизнь, во всяком случае, так он утверждал. Но это говорило лишь о том, что Терри и сам не был буддистом. В его голове перепутались и смешались представления различных религий. Это, очевидно, было следствием того, что он слишком много времени провел вдалеке от своей родины.
Нет, такая путаница и такой сумбур могли лишь привести к тому, что вера Марии превратилась бы в хаос, весьма далекий от христианских традиций.
Может, действительно, что Бог не делает, все к лучшему? Он и позволил Марии познакомиться с Терри лишь для того, чтобы она наглядно смогла бы убедиться в том, что никакое богатство, ни внешнее благополучие не способно заменить собой той духовной свободы, которая может быть только в воссоединении с Богом. Бог и есть тот, кто заменит ей и мужа и семью, и способен принести ей такое душевное счастье, которое не способен ей дать никто на земле. Единственный, по-настоящему ценный смысл жизни, это стремление к Господу, жизнь во Христе. Мария осознала это как нельзя лучше сейчас, стоя на набережной. И радужное небо возможно лишь только в Боге, тогда, когда душа полностью лежит к нему, и не нужно ей больше ничего другого, лишь бы быть с Богом. И чтобы Мария не видела, чтобы она не слышала, какое бы непонимание окружающих она не встречала, никакие злые слова, никакое лицемерие духовенства и злоба церковных служителей, ничто из этого не способно отвратить Марию от Бога, ибо он и есть единственная надежда, тот единственный, кто не предаст, не продаст, и не растопчет ее душу.
Мария вновь почувствовала тот прилив надежды, который неоднократно приходил к ней в трудную минуту. Мария подняла голову и, о чудо, увидела над деревьями, за рекою, радугу, которая ярко сверкала на синем небе.
Радужное небо!
Наконец-то, Мария смогла воочию увидеть то, о чем грезила и она сама, и ее мать, и Терри. Господь посылал Марии радугу, символизирующую мир между нею и собой.
2006-й год