« СУБТЕРРИНА - БОЕВОЙ КРОТ»
В 1945году специальное подразделение «СМЕРШ» захватило на территории Германии совершенно секретные документы – описание и чертежи неведомого дотоле оружия, над созданием которого ученые Третьего Рейха работали, начиная с тридцатых годов.
Это была так называемая «подземная лодка», предназначавшаяся для нанесения ударов по стратегическим объектам противника на его территории из земных недр.
О необычном трофее безотлагательно доложили начальнику ГУКР «СМЕРШ» В.С. Абакумову, который сразу же приказал доставить его в Москву.
Историческая справка: Абакумов Виктор Семенович, один из руководителей органов государственной безопасности, комиссар государственной безопасности 2-го ранга (4.2.1943), генерал-полковник (9.7.1945). Сын истопника. Образование получил в 4-классном городском училище (1921). В 1921-23 служил санитаром во 2-й Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). С 1924 - рабочий; в 1925-27 г. упаковщик Московского союза промысловой кооперации, в 1927-28 г. стрелок 1-го отряда военно-промышленной охраны ВСНХ СССР, в 1928-30 г. упаковщик складов Центросоюза. В 1930 г. вступил в ВКП(б). В январе-сентябре 1930 г. Абакумов был зам. нач. административного отдела торгово-посылочной конторы Наркомата торговли РСФСР, а в 1932 г.перешел на комсомольскую работу и был назначен секретарем ячейки ВЛКСМ на штамповочном заводе "Пресс". В 1931-32г. заведующий военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола.
В 1932 г. в числе других комсомольских работников переведен в ОГПУ "для усиления", во время постоянных чисток органов сделал быструю карьеру: в 1932-33 г. практикант экономического отдела полномочного представительства ОГПУ по Московской области, в 1933-34 г. оперуполномоченный 3-го отдела экономического управления ОГПУ (с 1934 г. - НКВД СССР). В 1934 г. его перевели в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений, где он работал, должности уполномоченного и оперуполномоченного 3-го отделения Оперативного отдела. В 1937-38 г. оперуполномоченный 4-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД СССР. С 1938 нач. отделения 4-го (секретно-политического) отдела 1-го управления НКВД, 2-го отделения 2-го (секретно-политического отдела) отдела ГУГБ. После прихода в НКВД Л.П. Берии Абакумов с 5.12.1938 г. стал исполнять обязанности нач. управления НКВД по Ростовской области. С 25.2.1941 г. зам. наркома внутренних дел СССР и одновременно с 19.7.1941 г. нач. Управления особых отделов.
Возглавляемое Абакумовым управление осуществляло руководство деятельностью органов государственной безопасности в Советской армии и флоте, а также внутри вообще всех вооруженных формирований (милиция, внутренние войска, пограничные войска). 19.4.1943 г. особые отделы были выведены из НКВД СССР и под началом Абакумова создано Главное управление контрразведки СМЕРШ, одновременно Абакумов стал зам. наркома обороны СССР, перейдя, таким образом, в непосредственное подчинение И.В. Сталина. СМЕРШ, расшифровывавшийся как "Смерть шпионам", руководил контрразведкой в армии и флоте. В янв.-июле 1945 г. был одновременно уполномоченный НКВД по 3-му Белорусскому фронту.
В 1946 г. избран депутатом Верховного Совета СССР. 4.5.1946 г. сменил В.Н. Меркулова на посту министра государственной безопасности СССР, а СМЕРШ вошел в состав министерства в качестве 3-го управления. В 1946-51 г. был также членом Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам.
12.7.1951 арестован по обвинению в сокрытии "сионистского заговора" в МГБ СССР, непосредственным поводом для чего послужил донос М.Д. Рюмина о том, что Абакумов не проявил достаточной активности в развертывании т.н. "дела врачей". Для проверки его деятельности была сформирована комиссия, в состав которой вошли его враги Г.М. Маленков, Берия, М.Ф. Шкирятов, С.Д. Игнатьев.
Во время следствия к Абакумову активно применялись пытки и избиения, и вскоре он превратился в полного инвалида. После смерти Сталина и ареста Берии Абакумов так и не был освобожден. На выездном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 12-19 дек. 1954 Абакумов был обвинен в фабрикации судебных дел, в т.ч. "Ленинградского дела", и других должностных преступлениях, назван "членом банды Берии". Виновным себя не признал, заявив: "Сталин давал указания, я их исполнял".
Суд признал Абакумова виновным в измене Родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации и приговорил к смертной казни. Абакумова судили в Ленинграде 19 декабря 1954 г. Сразу же после суда Генеральный прокурор СССР Руденко сообщил Хрущеву по телефону в Москву «о выполнении задания и спросил, можно ли закругляться». Получив утвердительный ответ, Руденко не стал мешкать. Абакумова расстреляли в тот же день.
Едва ли он унизился бы до ходатайства о помиловании, но то, что его лишили этой возможности установленный факт.
В 1994 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Абакумов был частично реабилитирован: с него снято обвинение в измене Родине. За заслуги перед страной и народом Абакумов был награжден орденами Красного Знамени, Суворова 1 и II степени, Кутузова I степени, Красной Звезды, медалями за оборону Москвы, Сталинграда, Кавказа.
Ознакомившись с документами, генерал понял, что перед ним разработка сверхмощного оружия нового поколения и приказал изучить ее группе отечественных специалистов.
А заодно дал указание контрразведке проверить, нет ли в стране ученых, занимавшихся чем-либо подобным. И такого человека нашли.
Им оказался советский инженер Либеревский из Одессы, еще до войны высказывавший фантастическую идею о создании «подземной лодки», которая могла бы проникать в глубины Земли для ее исследований.
По замыслу Либеревского «субтерина», как он ее окрестил, должна была одинаково успешно двигаться как в воде, так и под землей по принципу штопора, прожигая ее на глубине за счет высоких температур, вырабатываемых во внешней оболочке крейсера.
Идея настолько увлекла его, что именем «Субтерина» он назвал свою дочь. Однако она была признана «крамольной» и одним из областных управлений НКВД расчеты и чертежи ученого по «субтерине», в 1933 году у него были изъяты, засекречены и помещены в архив, где пролежали до 1945 года. А отечественному «самородку» приказали молчать, дабы чего не вышло.
Тем не менее, своими мыслями опальный инженер поделился с близким другом – писателем-фантастом Григорием Адамовым, опубликовавшим впоследствии знаменитый роман «Тайна двух океанов». В нем советская подводная лодка, попавшая в ледовую западню, освобождается из плена, прожигая гигантский айсберг за счет повышения температуры прочного корпуса.
Доставленные фельдъегерской связью в Москву эти документы были сопоставлены с трофейными и выяснилось невероятное. Чертежи Либеревского и чертежи немецких ученых почти до мелочей совпадали.
(Из архивных документов). Министр государственной безопасности Абакумов Президенту Академии наук СССР Вавилову.
«Прошу предоставить в мое личное распоряжение группу экспертов. Ученых геофизиков и инженеров - конструкторов горнопроходческого оборудования».
18 мая 1949 года.
Изучив все имеющиеся материалы, эксперты доложили Абакумову, что проблема им ясна, технически разрешима и не вызывает вопросов, за исключением системы навигации, которая подлежит доработке. А через несколько месяцев была готова и опытная модель чудо - лодки.
С такими сенсационными материалами можно было идти к И.В. Сталину. И кто знает, не появилось - ли бы супер оружие в СССР в недалеком будущем. Однако помешала ведомственная вражда. Всесильный шеф НКВД Л.П.Берия по своим каналам тоже получил информацию о «субтерине» и сделал все, чтобы разработка не стала известна Вождю.
В результате, в 1954 Абакумова расстреляли, инкриминировав ему множество «грехов», а проведение дальнейших работ поставили под сомнение. К этому приложил руку и тогдашний нарком вооружений Д.Ф. Устинов, ратовавший за продвижение атомного проекта, который бурно развивался под кураторством Берии.
До начала 60-х годов о «субтерине» забудут.
Летом 1962 года, жители поселка Громовка на западном побережье Крыма, в 24 часа будут выселены в соседний городок Черноморск. Им выделят щедрые субсидии, новое жилье и сообщат, что на месте поселка будет возведен научный центр для ученых, а их дома переоборудуют в коттеджи. На самом деле в крымской степи готовились к строительству «режимного» завода для выпуска подземных лодок. В этом выгодном оборонном заказе должны были участвовать и предприятия УССР.
Тогдашний советский лидер Н.С. Хрущев, подаривший Украине Крым, решил сделать еще один подарок братскому народу. Как бывший шахтер он понимал стратегическую важность проекта и взял его под личный контроль.
(Из архивных документов). «Предусмотреть в семилетний план экономического развития Украинской ССР строительство объекта по производству оборонной продукции, выделив соответствующие ассигнования из бюджета Министерства обороны». Постановление ЦК КПСС от 3 мая 1962 года.
Завод в Крыму был построен в рекордные даже для того времени сроки – за два года. Официально он значился как тепловая электростанция, работавшая на энергии ветра.
Курировал все работы Министр обороны маршал Советского Союза Р.Я.Малиновский, а их секретность обеспечивало 3-е Управление КГБ СССР.
Историческая справка: Малиновский Родион Яковлевич (1898, Одесса - 1967, Москва)
Советский военный деятель. Воспитывался без отца в бедной семье, в тяжелой нравственной обстановке. После окончания церковно-приходской школы в 1911 Малиновский ушел из дома. Работал разнорабочим, подручным в галантерейном магазине. В 1914 упросил солдат, отправляющихся на фронт, взять его в воинский эшелон, после чего был зачислен добровольцем в пулеметную команду 256-го Елисаветградского пехотного полка. В окт. 1914 получил первую боевую награду - Георгиевский крест 4-й степени и был эвакуирован в тыл по ранению. В февр. 1916 прибыл в составе рус. экспедиционного корпуса во Францию, где за храбрость был награжден.
После Февральской революции в России Малиновский был избран председателем ротного комитета. Малиновский был отправлен на каменоломни, как и те русские солдаты, которые были разоружены во Франции после Октябрьской рев. 1917. Малиновский согласился вступить в Иностранный легион французской армии, где воевал до капитуляции Германии.
В 1919 вернулся в Россию и стал служить в РККА, сражался на Восточном фронте против А.В. Колчака. В 20-е гг. прошел путь от командира взвода до командира батальона. В 1926 вступил в ВКП(б).
В 1930 окончил Военную академию им. М.В.Фрунзе и служил на руководящих штабных должностях. В 1937 - 1938 участвовал в гражданской войне в Испании на стороне республиканского правительства. С 1939 преподавал в Военной академии им. М.В. Фрунзе. Великую Отечественную войну Малиновский встретил командиром 48-го стрелкового корпуса на границе СССР по р. Прут.
В авг. 1941 был назначен командующим 6-й армией и вел тяжелые оборонительные бои. В 1941 - 1942 командовал Южным и Сев.-Кавказским фронтом. В 1942 отличился, командуя разгромом фашистской группы армий, шедших на по мощь окруженным немецким войскам под Сталинградом.
С 1943 командовал войсками Южного, затем Юго-Зап. фронта, освобождал Николаев и Одессу. Малиновский вместе с Ф.И. Толбухиным блестяще провел Ясско-Кишиневскую операцию, когда было нанесено поражение группе армий "Юг". Сыграл большую роль при освобождении Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии. В 1944 Малиновский было присвоено звание Маршала Сов. Союза. После капитуляции Германии он командовал войсками Забайкальского фронта и нанес главный удар по японской Квантунской армии, за что был удостоен звания Героя Сов. Союза.
После окончания войны занимал командные должности. В 1957 - 1967 являлся министром обороны СССР. В 1958 Малиновский получил вторую Золотую Звезду, был награжден высшим военным орденом "Победа", многими орденами и медалями. Похоронен у Кремлевской стены.
Уже к весне 1964 года был создан опытный образец подземной лодки с титановым корпусом, заостренным носом и обтекаемой кормой.
Диаметр ее составлял три метра, длина двадцать. «Субтерина» казалась настоящей красавицей, во всяком случае, для тех, кто ее видел. В специальную хронику ее не внесли, хотя военная летопись в то время велась со всей тщательностью.
Экипаж лодки состоял из пяти человек, она могла принять на борт 15 бойцов и тонну боеприпасов, в том числе ядерных. В боевую задачу записали так: «Обнаружение и уничтожение командных пунктов и ракетных шахт противника».
Подземную лодку Никита Сергеевич осмотрел лично.
- Мы должны делать такие лодки как сосиски на конвейере, - заявил он. Правда, потом высказался несколько иначе в отношении ракет, которые полюбил всем сердцем. Но «субтерину не забыл, да и возможно ли забыть такое.
Советского лидера и военное руководство Страны привлекал в подземной лодке фактор внезапности и многоцелевого использования. Обнаружить ее новейшими средствами локации было невозможно, хотя американцы и обладали ими. Конечно, для решения стратегических задач слово оставалось за ракетами.
Но как тактическое средство, подземная лодка обладала неисчерпаемыми возможностями. Она скрытно могла доставлять ядерные заряды в любую точку мира, высаживать разведовательно-диверсионные и боевые группы в тылу противника, использоваться в строительстве особо секретных подводных и подземных военных объектов, решать другие, не менее важные задачи.
В середине шестидесятых наши атомные субмарины легко достигали американских берегов. Со временем планировалось доставлять туда и субтерины. Теми же атомоходами.
Боевые испытания нового оружия решили провести на территории Уральского военного округа. Он за пределами досягаемости иностранных дипломатов и назойливых туристов, места там пустынные и грунты более плотные. Даже спустя сорок лет грандиозная шахта, оставшаяся от тех испытаний, поражает воображение…
(Из архивных документов). Министр Обороны Малиновский командующему войсками Уральского военного округа Грознецкому. «Приказываю обеспечить проведение учений с применением нового вида оружия. Начальникам родов войск наладить оперативное взаимодействие личного состава и техники».
15 августа 1964 года.
Испытания первого подземного крейсера, получившего название «Боевой крот», прошли осенью 1964 года и показали небывалые результаты.
Подземная лодка, внедрившись в грунт, прошла за час «как по маслу», пятнадцать километров скальных пород и разрушила подземный бетонный бункер условного противника. Необходимая энергия вырабатывалась ядерным реактором.
«Невероятно!», - такой была первая реакция на командном пункте.
Результаты испытаний поразили даже бывалых военных. Новое оружие выглядело фантастикой, но фантастикой в действии. Эксперимент решили повторить на более высокой скорости. Но случилось страшное. Лодка неожиданно взорвалась. Экипаж и десантники погибли.
Не удалось спастись и командиру – полковнику Будникову.
Конкретные причины взрыва подземной лодки до сих пор засекречены. Остались только загадочные всплески на сейсмограммах и недоумение американцев. «Как же так?! Ведь недавно договорились о запрещении ядерных испытаний».
(Из архивных документов). «Семен Будников. Участник Великой Отечественной войны. Военный советник в Северной Корее. Награжден правительственными орденами и медалями.
За громкой парадной демонстрацией советских достижений в военной науке и технике скрывались реальные проблемы оборонного проекта. Между инженерами и военными начались серьезные конфликты.
Протоколы рабочих совещаний тут же засекретили. Но разговоры все же пошли. «Огромные бюджетные суммы буквально зарываются в землю…».
После аварии в Уральских горах принятие решений по подземной лодке решили отложить.
В стране сменилась власть, высшие посты занял Л.И.Брежнев, куратором проекта был назначен секретарь ЦК КПСС Д.Ф. Устинов. Этот могущественный человек уже когда-то приложил руку к закрытию проекта.
После шестидесятых и первых полетов в космос, Устинов и его окружение продвигали идею доставки ракетного оружия на околоземную орбиту. Сейчас это покажется мифом, но на высшем уровне обсуждалась программа – построить командный пункт управления оружием стратегического назначения на Луне.
Роман прозорливого французского писателя Жюля Верна «Из пушки на Луну», едва не стал советской ядерной доктриной.
Финансирование программы подземной лодки прекратили – два фантастических проекта сразу, многовато.
Завод в Крыму переоборудовали в электроподстанцию, персонал отправили служить по дальним гарнизонам.
Технологическое оборудование, правда, пытались определить в дело, его намеривались использовать для прокладки метро в Киеве. Но выяснилось, конверсия стоит намного дороже, чем приобретение новой, гражданской техники. Некогда важный объект оказался никому не нужным и постепенно приходил в упадок.
В конце шестидесятых оборонная промышленность СССР переживала подъем. Многочисленные локальные войны давали много работы обычным, испытанным вооружениям.
Документы по « Боевому кроту» засекретили окончательно. Испытания в горном массиве «Благодать» на Урале, объявили испытаниями нового горнопроходческого комплекса.
Правда, иногда провинциальные следопыты озадачивали неудобными вопросами о покинутом полигоне.
(Из архивных документов). Начальник Главного управление по охране государственной Тайны в печати Антонов, начальнику Главного политического управления Епишеву. «Прошу согласовать публикацию материалов о выдающихся достижениях советской науки в рамках проекта «Боевой крот», для освещения в научно-популярной прессе.
23 июля 1976 года.
Это был гениальный ход. Идею подхватили народные умельцы и скоро появились бойкие мелкие «Кроты», которые лихо продергивали кабели и трубопроводы под автодорогами и реками.
Остатки подземного крейсера ржавели под открытым небом до середины девяностых. Несколько лет назад российские военные власти спохватились. Территорию бывшего полигона объявили запретной зоной. Может быть на всякий случай, а может быть и «с дальним прицелом». Атомная подземная лодка - потенциально страшное оружие, пока остается неудавшимся экспериментом. Но это, кажется, не повод для сожаления.
Технологию подземной лодки на «мирные рельсы» первыми перевели немецкие инженеры и предприниматели. Она позволила отказаться от традиционных взрывных работ при прокладке тоннелей. В настоящее время их разработки применяются и в России. Так что, сегодня путешествие к центру Земли, которое более ста лет назад совершили герои знаменитого романа Жюля Верна, уже не кажется столь фантастическим.
А по большому счету обидно. Не развалили бы Союз, была бы у нас и армада «Боевых кротов».
Так, на всякий случай.
ТЕНЬ «АБВЕРА»
Несколько лет назад нашему однокашнику, широко известному в чекистской среде ветерану госбезопасности полковнику Анатолию Степановичу Терещенко, довелось пройти речным круизом на теплоходе «Молдавия» по голубой дороге Европы – Дунаю – от Будапешта (Венгрия) до Пассау (Германия) и обратно.
Для него Венгрия осталась в памяти страной лейтенантской юности, где в гарнизонах он нарабатывал опыт живого контрразведывательного ремесла. Венгерскую столицу он любил и знал хорошо, поэтому посещение Будапешта освежило приятные воспоминания тридцатилетней давности.
Аэропорт, автобус, размещение на теплоходе, обзорная экскурсия по городу – и «Молдавия» тронулась в путь в сторону Австрии. Прошли Словакию и, наконец, оказались в Германии, в городе Пассау. Кстати, в этом городке работал таможенником отец бесноватого фюрера, а сам юный Адольф здесь же чуть не закончил свое земное пребывание. Он тонул на реке Инн, и его спас сверстник, которого Гитлер потом, со слов гида, сгноил в концлагере, как оппозиционера.
Анатолий Степанович знал, что недалеко от Пассау расположена столица Баварии Мюнхен, где зарождалось нацистское движение и где будущими фашистами в ноябре 1923 года был организован «пивной путч» с целью сбросить баварское правительство и ликвидировать ненавистную им Веймарскую республику.
Тогда у них ничего не получилось, а самого фюрера власти упекли в темницу, сделав узником камеры №7 Ландсбергской тюрьмы. Терещенко хотелось побывать в этом городе и взглянуть на приснопамятный пивной подвал, откуда капитан Эрнст Рэм призывал к действиям.
Экскурсия в Мюнхен состоялась… Подвал предстал во всем великолепии: играл небольшой духовой оркестр, заводилой, конечно же, был трубач-виртуоз.
За дубовыми длинными столами сидели с литровыми кружками пива краснощекие баварцы в традиционных костюмах-кожаных бриджах и зеленых жилетках под темно-зеленым сукном курток. Они гоготали с неподдельной искренностью, живо обсуждая какие-то, вероятнее всего, смешные истории.
Сновали молчаливые официанты. Анатолий Степанович с женой тоже присели за столик. Заказали по кружке знатного золотистого местного напитка.
Вдруг к ним подошел старик-незнакомец и на ломаном, но достаточно понятном русском языке спросил:
- Вы ест рузкий?
- Да!- ответил Терещенко.
- Я немец. Звать миня Курт. Услышаль рузкую речь – захотель говорить с вам. Меня восемьдесят пять. Я старый человек… Я биль в Россия…
Выглядел он гораздо моложе своих лет, - румянец на щеках, прямая походка, моложавое лицо, густая копна белых с ржавыми прядями волос, какие бывают у некоторых людей в глубокой старости.
Курт рассказал, что воевал в России, был пленен и возвратился в Германию только в 1953 году.
- Когда и где вам пришлось воевать? – поинтересовался Терещенко, готовый услышать банальную историю о насильно мобилизованном на фронт рабочем.
- Много воевать. Тяжело было везде – Орша… под Москвой – Крюково, Сталинград… Я билль в Абвере, это нет, нет, не гестапо… разведка Канарис. Понималь? Биль офицер-капитан.
Вот как жизнь устроена: советский контрразведчик и абверовец разговаривают в пивной, где Гитлер и Гиммлер разражались азартными пропагандистскими речами, создавали Третий рейх.
Терещенко заинтересовался подробностями его участия в битве под Москвой, так как готовил статью на эту тему для газеты.
И вот что он рассказал.
- Зимой мы ворвались в Крюково, что на севере Москвы. Поселок запомнился лютым холодом, пронизывающим ветром и… моим дурным поступком. Я отобрал у девочки шерстяное одеяло и снял с ног валенки – большие, не по росту. Она так перепугалась, что даже не заплакала.
В одеяле я тут же вырезал посередине отверстие, - получилось своеобразное «пончо».
А девочка мышонком шмыгнула в подворотню. Бежала в одних носках. О, как мне помогли эти вещи, они мне спасли жизнь!
Я с ними не расставался до самого Сталинграда, где и попал в плен…
Времени осталось мало, ждал автобус, чтобы ехать дальше по Мюнхену, поэтому Терещенко взял инициативу свои руки. Его, естественно, интересовали впечатления бывшего врага о боях на подступах к столице.
- Сколько вы были в Крюкове?
- Неделю, а может, дней десять, не больше. Нас выбили ваши катюши.
- Немецкие историки пишут – русским помогал «генерал мороз».
- О да, да, так пишут. Но мы жили в доме сбежавших хозяев. Обогревались печкой, - топили дровами, углем и мебелью.
Спали на полу возле очага. В Крюково был комфорт по сравнению с другими местами.
- Сожалеете, что раздели девочку?
- Да, потому и подошел к вам. Сейчас, под конец жизни, я стал чаще вспоминать свои грехи, чаще каяться, исповедуясь у священника.
Честное слово, сегодня я бы встал на колени перед тем обиженным существом. Теперь, если не погибла, - мы перед уходом понаставили столько мин, что страшно даже подумать, - если жива, то уже наверное, пожилая дама…
Русоволосая крюковская девочка в последнее время стала часто приходить ко мне во снах.
Я испугался и потому через вас прошу прощения у нее…
После этих слов он как-то скукожился, сделался меньше и старше. По его морщинистым щекам покатились крупные горошины слез.
Он повернулся и пошел в глубину прокуренного подвала.
Ах, как хотелось Анатолию Степановичу договорить с ним на эту тему, но времени было в обрез, - сигналил автобус.
Терещенко на выходе повернулся в сторону Курта. Тот смотрел на него, протирая платком мокрые глаза.
Мог ли предполагать Анатолий Степанович, что закончив службу в контрразведке, он встретится уже на гражданке с бывшим офицером абвера?
И еще не предполагал, что эта встреча свяжет его с событиями рокового 1941 года… и второй интересной встречей в Крюково.
Позвал Терещенко в дорогу из Москвы в Крюково телефонный звонок давней знакомой – жены покойного командира полка по службе в Венгрии В. Ванюшкина.
Она поведала, что сестра мужа Анна Викторовна нашла часть военного дневника и готова поделиться воспоминаниями о периоде гитлеровской оккупации поселка Крюково.
И вот он сидит в уютной комнате бывшей учительницы.
Бросилось в глаза обилие книг. Основу личной библиотеки составляла классика. И немудрено – она была преподавателем русского языка и литературы.
В самодельной рамочке в простенке между окон висел портрет Сергея Есенина, по всей вероятности, вырезанный из журнала.
На трюмо стоял подсвечник, в котором покоилась витая свеча, похожая на рог горного козла. Ее, видно, никогда не зажигали – так, для красы стояла, а может, и с практичной целью, на всякий «пожарный случай» - веерного отключения боялась и она.
- Чайку я согрею. А то с дороги, небось, промерзли. Вон какой морозище, - сердечно сказала хозяйка.
Анатолий Степанович удивился ее не по возрасту энергичной походке, рациональным движениям и красивому лицу славянской лепки с живыми карими глазами.
В них проглядывала возрастная усталость.
После чая Анна Викторовна рассказала, что во время оккупации немцами Крюково ей было 15 лет и она вела дневник. Потом его потеряла, а вот когда родительский дом стали ломать, он нашелся на чердаке. Она достала старые ученические тетрадки с объеденными, очевидно мышами, уголками…
На обложке было выведено крупными печатными буквами – «Дневник Ани Рудиной». Она разрешила перелистать его, а потом так увлекла разговором, что уже было не до дневника.
Гость включил с ее разрешения диктофон, записывая по ходу беседы интересные места. Женщина говорила четко, ладно и сравнениями, поясняя отдельные короткие записи.
«22.6.41г.Сегодня в 11.00 утра по радио было объявлено о начале войн - Чем были отмечены первые месяцы войны в поселке? – спросил Тере- О, это целая эпопея. В Крюково сразу же стали создавать народное ополчение и команды местной ПВО. Дежурили на крышах домов, так как налеты на Москву были практически ежедневными. Помогали взрослым строить оборонительные сооружения на Ленинградском шоссе: рыли противотанковые рвы, ставили проволочные заграждения, металлические ежи.
«3.7.41г. Нас, учащихся с 7 по 9 класс, пригласили на Крюковский спортивный аэродром помочь в эвакуации самолетов…»
- Как же вы их демонтировали?
-Самолеты разбирали специалисты, а мы помогали авиатехникам грузить части летательных аппаратов на военные грузовики. Работали быстро, слажено и с задачей управились в три дня.
«26.8.41г. Целыми днями роем окопы и противотанковые рвы на Ленинградском шоссе…»
- Не по руке, наверное, лопата была?
- Тяжел труд, земля была плотно спрессована, высушенная за лето. Лопаты с трудом врезались в сухой глинозем. Да, нелегко было девочкам, но помогало чувство осознанности того, что мы роемся в земле для нашей же безопасности.
«10.9.41г. Ученики двух местных школ работали на Жилинской фабрике елочных игрушек…»
- ???
- Дело в том, что с первых дней войны на фабрике развернули производство легковоспламеняющейся горючей смеси.
Жидкость заливали в бутылки, закупоривали и отправляли на фронт и в партизанские отряды. Работа была вредной для здоровья. Если капелька смеси попадала на одежду, то мгновенно прожигала ткань, а на теле появлялся ожог. Одежда тлела и становилась ветхой даже от паров. За работу нам давали обед, а после обеда – чай, чему мы были очень рады.
«15.10.41г. Сталин отдал приказ об эвакуации фабрик и заводов, а также населения на восток страны…»
- Как она проходила?
- В Москве началась паника.
Поездов для эвакуации недоставало. Ехали люди с детьми даже в товарных вагонах. Некоторые шли пешком, оставляя квартиры и имущество в столице.
Рабочим и служащим выдали двухнедельное пособие и по пуду муки, так как пекарни и магазины не работали.
«17.10.41г. Мы стояли за хлебом в очереди с 4-х утра, а отпустили только на следующий день в 11.00…»
- Вдруг услышали сигнал воздушной тревоги. В небе появилось два немецких самолета.
Они сбросили бомбы на стоящий товарный состав. Паровоз окутало клубами дыма и пара. Осколками пробило котел. Мы побежали к месту взрывов.
Из паровозной будки вынесли и положили на землю машиниста лет пятидесяти, у которого лицо и руки были ошпарены.
«2.1141г. По радио сообщили о прекращении эвакуации из-за частых бомбежек железнодорожных составов. Чувствовалось, немец приближается. Занятия прекратились. В школу привезли первых раненых. Жители поселка стали строить из подсобных средств укрытия в земле на случай бомбежки…»
- Мы каждую ночь уходили из дома в землянку – яму, выкопанную во дворе на глубину полтора метра.
Сверху положили доски, жесть и фанеру, и все это присыпали землей. На дне такого схрона стояла вода. Воздушные тревоги участились: по 4-5 раз днем и 3-4 ночью.
«24.11.41г. Вчера немцы заняли Солнечногорск, а сегодня фашисты обстреляли поезд, шедший в Москву…»
- Солдаты шли по улице Ленина, по шосее, по тротуарам. Многие советовали жителям покинуть поселок и идти в сторону столицы. Мы с мамой вырыли под террасой яму и спрятали некоторые вещи.
Сверху положили клеенку и засыпали землей. Спрятанное имущество замаскировали дровами, а сами ушли к соседям. У них была довольно просторная землянка.
Наши воины получили приказ: отступая, уничтожить все, что могло быть использовано немцами.
В течение дня взорвали вокзал, железнодорожный мост, два кирпичных завода, сожгли школу, многие магазины, пекарню и другие объекты.
Кругом все горело и гремело. Вечером взорвали часть полотна на перегоне Крюково-Сходня.
«1.12.41г. В ночь с 30 ноября на 1 декабря немцы ворвались в Крюково. По поселку грохочут танки, сшибая деревья, заборы, строения и подминая декоративный кустарник…»- После танков в поселок въехал большой отряд мотоциклистов.
Они начали сразу же выгонять мирных жителей из домов и обжитых землянок – и занимали их.
Мы сидели в яме-подвале без воды и еды и ждали смерти.
Жажду утоляли снегом. Крюково несколько раз переходило из рук в руки. Слышалась то родная русская речь, то вражий немецкий лай.
«2.12.41г. Со вчерашнего дня началась оккупация. Сегодня расстреляли учительницу русского языка Полякову и ученика 9 класса Диму Ярцева. Моя подружка Лида Теньковская была тяжело ранена. Ей оторвало снарядом обе ноги…»-
Немцы свирепствовали. Расстреливали за малейшую провинность…
Из-за мокрого пола в яме и обездвижения мы перемерзли. Вечером по крыше нашей ямы прошел немец и развалил ее. Приходилось на плечах держать потолок, пока другие искали подпорки.
«3.12.41г. Я вышла из ямы, чтобы набрать чистого снега. Стала сгребать его в ведерко. Вдруг на меня сзади кто-то набросился. Я обернулась и увидела рыжего немца. Он снял с меня одеяло и отцовские валенки. Тут же в центре одеяла прорезал ножом отверстие и просунул туда голову. Валенки взял под мышку и пошел в сторону дома…»
И вот тут Анатолия Степановича словно током ударило. Он вспомнил беседу с Куртом в Мюнхене несколько месяцев назад.
- Извините, как он выглядел?
- Для меня тогда – зрелым мужиком, долговязым, рыжим… Другие подробности не могу вспомнить – вон, сколько времени прошло! Да и с перепугу я его не очень-то запомнила.
У Терещенко учащенно забилось сердце. «Мистика, и только, - подумал он. – Надо же завязаться такому кольцу!
- А вы знаете, Анна Викторовна, мне довелось случайно встретиться с вашим обидчиком, вернее, грабителем.
- Неужели? Ведь прошло столько лет…
- Да, да, не удивляйтесь. Он жив и выглядит довольно бодро…
Выслушав рассказ о беседе с бывшим абверовцем, собеседница задумалась под впечатлением услышанного. Чувствовалось, что ее взволновало покаяние баварца. Она молчала, глядя отрешенно куда-то в угол.
- А вы бы простили ему тот поступок? – спросил Анатолий Степанович, понимая, что в этом вопросе есть что-то бестактное и преждевременное.
- Дело в том, что кающиеся иногда бывают довольно-таки забавными субъектами.
А отдельные типы готовы даже себя высечь, если бы это не было больно. Но, судя по слезам, - хотя, как говорится, не только Москва, но и Крюково им не верит из-за обилия зла, которое они принесли на нашу землю, - я склонна поверить в искренность поступка моего злодея. Очищение души – великое дело. Он обрел покаяние в разговоре с вами.
- Выходит, я тогда посредник между Куртом и Аней по 1941 году? – заметил Терещенко.
- Я так и воспринимаю. Дай Бог, чтобы в будущем за подобные грехи не приходилось каяться. Вот и зло Курта начало беспокоить его. Получается почти по Толстому – лучше терпеть зло, чем причинять его. Я уже забыла тот грабеж, а он, видите, вспомнил,- Анна Викторовна тяжело вздохнула и виновато смахнула слезу.
Видно, память вернула ее в то время, когда она бежала в испуге без одеяла, служившего платком, и валенок в одних носочках по колкому, горячему снегу к сырой яме, где пряталась ее мама с соседями от оккупантов.
Анатолий Степанович все же продолжил читать дневник, в котором дальше говорилось, что в ночь с 6 на 7 декабря разразился ожесточенный бой. Ударили катюши, загудели самолеты.
Под утро наступило затишье. Через некоторое время появились красноармейцы-саперы. Они обезвредили неразорвавшийся снаряд, лежавший у входа в яму, в которой пряталась семья Ани.
Последняя запись об оккупации датирована 8 декабря 1941 года.
«8.12.41г. Немцы выбиты из поселка. Мы вышли из ямы. Наш дом разграблен за неделю – немцы похозяйничали крепко… Мебель всю сожгли. Привезли на грузовике хлеб. Мама отправила меня за пайком.
Выдавали бесплатно по 300 граммов ржаного хлеба, 25 граммов подсолнечного масла и 25 граммов конфет-леденцов «Рябинка». По всему поселку валяются трупы…»- Мы чудом выжили. Бог, наверное, помог. Дело в том, что в нашей яме-землянке сидела монахиня Андреевской церкви Анна Максимовна Галахова. Она все время читала молитвы и просила Бога и ангелов о спасении наших душ.
- Большие потери были наших солдат в боях за освобождение Крюково?
- Очень много погибло красноармейцев, молодых и старых. Хоронили солдат и офицеров в общей могиле. Клали сначала еловый лапник на дно, а потом штабелями укладывали павших воинов. От крови, трупов, стонов раненых не могла неделю уснуть. Запомнился случай: на лошади мимо нашего дома проехал красивый молодой солдат на белом коне. Я его проводила взглядом и вдруг… взрыв. Побежала вместе с другими к месту происшествия. На снегу – кровь, куски мяса, шкуры и кожи. На минах подорвалось много и жителей.
Оккупация закончилась. Впереди были тяжелые бои для наших солдат и такие же будни для мирных граждан на пути к далекой победе.
Дневник дочитан. Гость тепло раскланялся с хозяйкой. По дороге в Москву, в полупустой электричке, мысли Терещенко вернулись к дневнику и незримой ниточке Аня – Курт.
Их отношения к событиям прошлого ему показались знаковым. Немецкий народ осудил фашизм и покаялся перед всем миром за беды, причиненные в годы Второй мировой войны. Не эта ли сопричастность к покаянию толкнула баварца подойти к русскому туристу?
А может, религиозность и старческая сентиментальность? Кто знает… Во всяком случае Анатолий Степанович почувствовал удовлетворение от того, что выполнил случайно просьбу бывшего абверовца, а русская женщина великодушно простила, как она сказала, «своего злодея».
"ЮДИФЬ"
Это дело, а точнее сказать уголовный роман, мне напомнил давний приятель по совместной службе в наших краях, при очередной встрече.
Он в свое время работал заместителем прокурора города Стаханова, а я руководил подразделением милиции в соседнем Кировске.
Как водится, часто встречались по работе и вне ее, поскольку знаем друг друга еще со студенческих времен.
Именно в Стаханове и произошла эта занимательная история, вызвавшая в свое время немало людских пересудов и профессиональный интерес оперативников.
И героем ее был не матерый преступник-рецидивист, а хрупкая молодая женщина. Но женщина необычная. Таких, ни я, ни мой приятель, в своей практике не встречали. А она, слава Богу, не малая и на двоих составляет более полувека.
Как известно, материалы многих нашумевших дел, журналистами и писателями ложатся в основу их произведений детективного жанра. Но, к сожалению, в нашем провинциальном городе их тогда не случилось, а жаль.
Это, как раз, такой случай.
А поэтому, в силу оригинальности, попытаюсь о нем рассказать.
В детстве Юлия, так звали нашу героиню, ничем особенным не отличалась, разве что мечтою. Хотела стать юристом. Другие девочки видели себя в будущем врачами, учителями, наконец, просто женами.
А она непременно юристом, причем следователем, прокурором или судьей.
Однако мы предполагаем, а Всевышний располагает. К десятому классу наша Юлия оформилась в настоящую красавицу и за ней стали «приударять» сначала одноклассники, а затем и более зрелые мужчины.
За одного из них, подвизавшегося в торговле, она и вышла замуж. После этого молодожены уехали к нему на родину - в Ростов, откуда через несколько лет Юлия вернулась к родителям без мужа, но с маленьким сынишкой.
Нужно было начинать новую жизнь. А она в то время била у нас ключом.
Стаханов - родина известного на всю Страну стахановского движения, купался в зените славы, расстраивался и хорошел.
Кроме угольного месторождения, в нем было несколько крупных заводов союзного значения, свой мясокомбинат, молокозавод и масса других, менее значительных предприятий. Высокой была и зарплата. Многие шахтеры и заводчане разъезжали на новеньких «Волгах» и «Ладах», регулярно отдыхали на европейских курортах и имели уютные дачи на живописных берегах Северского Донца и Лугани.
Хотелось красивой жизни и Юле. Тем более, что она еще больше расцвела, да к тому же вернулась в отчий дом дипломированным юристом.
Для начала она устроилась юрисконсультом в городское управление жилищно-коммунального хозяйства, где сразу обратила на себя внимание высокой работоспособностью, принципиальностью и умением ладить с людьми. Уже через месяц ее избрали председателям группы народного контроля предприятия и выдвинули в народные заседатели стахановского горнарсуда.
И не ошиблись. В первый же год работы она «вывела на чистую воду», кого бы вы думали? Своего начальника управления, который понемногу приворовывал.
Того исключили из партии, подвергли денежному начету и отправили на пенсию. Ходили слухи, что таким образом Юлия отомстила ему за понуждение к сожительству, но кто знает?
Уже тогда ее приметили в исполкоме и предложили более серьезную должность – юрисконсульта областного управления сельхозтехники, базировавшегося в городе.
Что это за организация, думаю, объяснять не стоит. Скажу одно, там имелось практически все, что Аркадий Райкин в свое время назвал заманчивым словом «дфысыт» - от острофондируемых строительных материалов и механизмов, до запчастей к «Волгам», «Уазам» и прочей автотехнике. И руководил много лет этим сказочным управлением всеми уважаемый в городе человек.
К нему благоволил сам Первый, и добивались дружбы многие другие руководители. И он ее дарил, не бескорыстно, конечно. По принципу «ты мне, я тебе ». Однако, знал меру и особо не жадничал. Хотя и имел две слабости - хорошую выпивку и красивых женщин.
Вот к нему-то и попала наша Юлия. Будучи наслышан о печальной участи ее бывшего «патрона», тот поначалу относился к ней настороженно. Но чего не делает женское обаяние!
Тем более, что им новая сотрудница владела в совершенстве.
Были у нее и другие достоинства. Каким-то особым чутьем Юлия угадывала нечистых на руку работников. Подловила она и в управлении - двоих, о чем сразу же доложила директору. А тот не терпел когда крадут в его владениях. С треском выгнал. И стал доверять своему юрисконсульту - ведь сообщила-то она не в БХСС или народный контроль, а ему. «Сор из избы» не вынесла, значит, свой человек. А еще через какое-то время, как и следовало ожидать, их отношения стали дружескими, а затем и интимными.
Патрон наслаждался любовью юной девы, а она его благосклонностью. И та была немалой. Вскоре, не без участия директора, горисполком выделил Юлии с сыном отличную двухкомнатную квартиру в новом доме, на работе ей существенно повысили зарплату и за счет предприятия стали выделять путевки для отдыха в пансионатах Крыма.
Но вмешалась любовь. На этот раз настоящая. Юлия познакомилась с молодым горным инженером и стала встречаться с ним. Об этом стало известно директору.
Он потребовал прекратить эти встречи, грозя в противном случае сообщить тому о своих отношениях с сотрудницей.
Лучше бы он этого не делал. Зная практически о всех махинациях любовника, Юлия сделала вид, что смирилась, а сама решила избавиться от него. Нет-нет, не подумайте чего дурного! Для банального убийства она была очень умна. И придумала иезуитский ход.
По давно установившейся традиции, в выходные, ее шеф с несколькими «отцами города» выезжал на базу отдыха на знаменитое в наших местах Бобровое озеро, где вволю парился в сауне, играл в бильярд и предавался обильным возлияниям.
А утром в понедельник, она приносила ему на подпись кипу различных документов, подлежащих отправке в областные и республиканские инстанции.
Слепо доверяя Юле, и страдая тяжелым похмельем от выпитого накануне, он не вникал в их суть и ставил начальственную подпись в тех местах, куда указывал изящный пальчик.
Так было и в то роковое для него утро.
Подмахнув последний документ, директор выхлебал бутылку «Нарзана» и, сказав, что ему нездоровится, уехал отсыпаться домой.
А еще через несколько дней директора вызвали в обком. Какой там с ним состоялся разговор неизвестно, но закончился он весьма плачевно - с «командиром производства» случился инфаркт, а затем он был исключен из партии и снят с должности.
Впоследствии выяснилось, что из «Сельхозтехники» на имя первого секретаря Шевченко поступило отпечатанное на фирменном бланке этой организации письмо, в котором сообщалось о ряде злоупотреблений совершенных директором, его пьянстве, стяжательстве и других неблаговидных поступках.
Завершался он настоятельной просьбой о снятии мздоимца и морального разложенца с работы и исключении из рядов КПСС. И, кроме того, обещание обратиться в ЦК, в случае отказа в этом.
А в конце стояла подпись … самого директора.
Все было просто. Письмо исполнила коварная Юлия, подсунув его на подпись своему шефу в числе других документов, а тот, росчерком пера сам подписал себе приговор. Читать надо бумаги, товарищи начальники, читать…
Впрочем, официально этот факт нигде не прозвучал, обком не желал «выносить сор из избы», хотя о нем и стало известно многим.
Как ни странно, но для Юлии эта скандальная история никаких последствий не имела, более того, ее пригласили на работу в горисполком, на должность ведущего юрисконсульта.
Почти как в одной малороссийской басне «… и щуку кынулы у ричку».
В достаточно короткое время она сумела расположить к себе председателя, и он, помимо прочего, поручил Юле курировать работу жилищной комиссии горисполкома. Именно в ней решались самые актуальные для горожан вопросы - получение квартир из государственного фонда.
Располагая списками очередников и готовя рабочие документы на очередные заседания комиссии, она очень скоро поняла, что это отличная возможность заводить «нужные» связи и повышать свой рейтинг, что и сделала.
С мнением юриста при распределении жилья стали считаться не только в горисполкоме, но и в других властных структурах, в том числе горкоме, милиции, прокуратуре и суде. Появились и нужные связи. Причем на самом верху.
Ну, и как следствие, улучшилось материальное благосостояние - появилась возможность покупать дефициты, получать дорогие подарки и различного рода услуги.
Как говорят, «аппетит приходит во время еды». Так случилось и с Юлей. Она стала получать «мзду» от благодарных очередников. Сначала понемногу и с опаской.
А затем, больше, с элементами вымогательства. Причем у четко определенного круга - начальственных работников торговли, медицины и промышленных предприятий.
Ко времени моего повествования в этой среде знали, что, располагая благосклонностью исполкомовского юриста, реально можно улучшить свои жилищные условия.
Знали об этом и в городских правоохранительных структурах, но помалкивали - Юлия пользовалась благосклонностью одного из их руководителей.
Но все хорошее когда-нибудь, да кончается. Вскоре он попал в какую-то «историю» и перевелся в область, а у Юлии начались крупные неприятности.
Она попала в милицейскую разработку и при получении очередной взятки была задержана «с поличным».
С санкции прокурора на квартире Юлии безотлагательно произвели обыск и даже видавшие виды оперативники, были немало удивлены.
Никаких крупных денежных сумм, как ожидалось, они не нашли. Но обнаружили целый архив компромата в отношении «отцов города». Причем не досужие рассуждения, а первичные документы и их копии, различного рода ведомости, акты и справки. А еще удостоверения инспектора комитета народного контроля и СЭС, чистые бланки, угловые штампы и печати различных городских учреждений. Но, самое главное, служебный « Маузер» и удостоверение личности бывшего прокурора города .
Ничтоже сумятившись, все по умному запротоколировали и рванули на доклад к начальнику милиции полковнику Дьяченко.
А от него, с обнаруженным оружием и удостоверением, к моему приятелю - заместителю прокурора, который курировал милицию. Тот был ошарашен этими находками и, захватив их с собой, ушел на доклад к прокурору.
Затем, по его указанию, допросил задержанную оперативниками Юлию.
Как он сам потом рассказывал, держалась она достойно - никаких слез и истерик, и избрала наступательную тактику: все обнаруженное в ее квартире - милицейская провокация. В свое время, мол, отказалась помочь в получении жилья одному из ее начальников. А пистолет и удостоверение у нее как-то забыл наезжавший в гости и находившийся «под шафе» прокурор. И ничего криминального тут нет.
Тем не менее, в эту же ночь Юлию арестовали и поместили в камеру ИВС.
Следствие по ее делу провели качественно и всесторонне. Причем установили еще один немаловажный факт - диплом об окончании юридического факультета Ростовского университета у нее оказался «липовый». Она была отчислена со второго курса ВУЗа за какую-то аферу.
По совокупности совершенных преступлений - взяток, злоупотребления служебным положением и мошенничества, авантюристку осудили на пять лет лишения свободы. Материалы об обнаружении у нее «компромата», оружия и удостоверения, в деле, естественно, отсутствовали.
Их вернули по ведомственной принадлежности.
Причем в горисполкоме по этому поводу произошли некоторые кадровые изменения, а к коллегам примчался гость из области. Тот самый бывший прокурор, чьи властные атрибуты нашли у мошенницы.
Теперь он работал одним из руководителей областного управления юстиции, и, естественно, не желал огласки той старой истории.
Удостоверение ему вернули, а «Маузер» оставили для служебных нужд.
Прошло несколько лет. Мы с приятелем стали самостоятельными руководителями правоохранительных структур и, работая в соседних, теперь уже других городах, иногда встречались на совещаниях или после них, за чашкой «чая».
И вот на одной из таких встреч он рассказал о дальнейшей судьбе той коварной женщины.
В «местах не столь отдаленных» она была недолго - полсрока. И работала не на производстве, а секретарем у начальника колонии. С его помощью восстановилась в университете и получила диплом, теперь уже настоящий.
И снова работала по специальности, теперь уже в крупном промышленном объединении Донецка.
Об этом приятелю стало известно непосредственно от Юлии, которая приехала к нему на прием с маститым донецким адвокатом по поводу находившегося в прокуратуре уголовного дела, касающегося филиала этого предприятия.
- Ну, и чем закончилось то дело?,- поинтересовался я.
- Ты знаешь, Фирсанович, как я и ожидал, Юлия его блестяще «развалила», а я едва не получил выговор.
Самое интересное то, что второе ее имя, а точнее псевдоним "Юдифь"…
"Повторение пройденного"
В середине 80-х, в Стаханове, что в Малороссии, у меня случился прямой контакт с представителем иностранной спецслужбы. Это ж надо, какой зигзаг судьбы. На службе в контрразведке не привелось, а тут,в прокуратуре, на тебе! Потом - в Узбекистане, Москве и Монголии будут еще несколько - вот уж пути Господни неисповедимы! Но этот оказался самым занимательным.
Интересной особенностью Стаханова было то, что помимо основных национальностей нашей необъятной родины, в нем проживали испанцы, болгары, греки, китайцы и даже… камбоджийцы.
Поскольку излагаемое будет касаться именно последних, думаю, не лишним привести краткую историческую справку об этой стране.
Государство на территории Камбоджи возникло до 1000 года. Оно занимало значительно большую территорию, чем нынешнее Камбоджийское государство. Оно воевало с Таиландом и Вьетнамом. С 1880 года перешло под протекторат Франции. C 1942 по 1945 была оккупирована Японией.
В 1954 получило независимость. В 1970 в стране произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел генерал Лон Нол. В том же году для поддержки правительства Лон Нола, развернувшего боевые действия против камбоджийских коммунистов — Красных Кхмеров, вооруженные силы США и Южного Вьетнама совершили вторжение в Камбоджу. Погибло не менее 100000 мирных жителей, а движение Красных Кхмеров пополнили осиротевшие дети 12-15 лет, ненавидевшие горожан как пособников американцев.
В 1975 в результате гражданской войны Красные Кхмеры во главе с Пол Потом пришли к власти в стране. В стране был развязан геноцид против собственного народа (горожан, интеллигенции, буддистов, национальных меньшинств, просто „лишних”) — по различным оценкам, было уничтожено от 1 до 3 млн. жителей страны, которая в это время именовалась „Демократическая Кампучия”. В 1978 г. экономика страны была полностью истощена, и Пол Пот развязал агрессию против Вьетнама. Однако на сторону вьетнамцев практически сразу же начали переходить большие группы Красных Кхмеров, недовольных репрессиями. В 1979 г. вьетнамские войска свергли режим Красных Кхмеров. Окончательный вывод вьетнамских войск из Камбоджи произошел в 1989, но гражданская война в стране после этого продолжалась еще некоторое время.
7 октября 2004 король Нородом Сианук отрёкся от престола, 14 октября 2004 Королевским советом Камбоджи, по рекомендации его старшего брата, принца Ранариддха, провозглашён новый король — Народом Сиамони. Однако фактически власть в стране принадлежит премьер-министру Хун Сену, а западные области
страны на границе с Таиландом контролирует бывший соратник Пол Пота, Иенг Сари, подписавший перемирие с правительством Хун Сена.
Короче, как видите, история Камбоджи довольно печальная - сплошные войны и смертоубийство, почти как в нашей матушке России.
Ну, так вот, как в Стаханове появились, например, китайцы, испанцы и болгары, я описывать не буду, хотя это и довольно интересно - расскажу о камбоджийцах.
О роли Советского Союза в деле интернационализма написано много и по-разному. Но факт остается фактом - мы всегда делом поддерживали любые прокоммунистические движения в Мире.
Не обошли и Камбоджу после свержения в ней режима «красных кхмеров», возглавляемого Пол Потом.
После этого восстановили с ней дипломатические отношения и в 80-е годы Советский Союз стал ведущим партнером Камбоджи в торгово-экономической сфере.
Предоставленная им помощь сыграла ключевую роль в ликвидации последствий режима «красных кхмеров». В частности, Камбодже было оказано техническое содействие, которое позволило ввести в строй 35% производственных мощностей в электроэнергетике и 70% - по выработке натурального каучука. Были созданы гидрометеослужба, госстройорганизация и объекты связи. Восстановлены порты в Сиануквиле и Пномпене, ряд вузов, построены профтехцентр и объекты здравоохранения. В Союзе, а также в самой Камбодже с помощью наших преподавателей прошли подготовку свыше 7 тысяч камбоджийских специалистов.
Определенная их часть обучалась в то время в учебных заведениях Украины, и в том числе в одном из профессионально-технических училищ нашего города.
Об их существовании я узнал после звонка его директрисы, которая попросила приехать к ним и встретиться с иностранными студентами.
- На предмет чего?, - поинтересовался у нее.
- Прочесть лекцию о правовом положении иностранцев в СССР и их ответственности за совершение преступлений.
Ехать не хотелось, (как всегда было полно работы), но пришлось - ее звонок продублировали из горкома.
При встрече с директрисой выяснилось, что студенты из Камбоджи обучаются у них уже несколько лет, причем отличаются скромностью, примерным поведением и высокой успеваемостью. Однако в последнее время стали отмечаться факты нападений местной молодежи на приезжих. Милиция же на это практически не реагирует.
Вот они и интересуются, в какой мере могут сами защищаться от хулиганов.
Это меня несколько озадачило и, поручив находящемуся здесь же завучу подготовить обстоятельную справку по всем таким фактам, я в сопровождении директрисы направился в аудиторию.
Там находилось порядка сорока студентов - парней и девушек. Бросались в глаза их азиатская внешность и миниатюрность.
- Совсем юные, - удивился я, - наверное, только после школы?
- Не скажите, многим из них под тридцать и они давно женаты.
- А как с ними общаться без переводчика?
- Свободно. Это второкурсники, знающие наш язык.
Короче лекцию я прочел и ответил на множество заданных вопросов. В том числе, могут ли иностранцы вступать в браки с русскими девушками, почему у нас пьют так много водки и как стать прокурором.
Расстались вполне доброжелательно и на прощание одна из студенток - миловидная камбоджийка подарила мне буклет с видами их страны.
По дороге из училища я заехал в милицию и зашел к заместителю начальника по службе подполковнику Черкаеву.
- Анатолий Алексеевич, только что встречался с камбоджийскими студентами - обижают их наши «расисты», направьте в училище дознавателя, пусть разберется.
- Нет вопросов, сегодня же пошлю. Но не такие уж они беззащитные.
И рассказывает, что на прошлой неделе в ДК культуры местные хулиганы действительно напали на трех иностранцев, но те так их избили, что вызванному наряду милиции пришлось отвезти дебоширов в больницу.
- Самое интересное то, - рассмеялся Черкаев, что отделали азиаты наших профессионально. Владеют приемами рукопашного боя. Мне сержанты докладывали, что такого не видели. И это уже не в первый раз… Подивившись услышанному, я убыл к себе и занялся текущими делами. Мы завершали «чистку» города в преддверии юбилея Стахановского движения, о котором я уже упоминал.
Это сейчас о нем мало кто помнит. А тогда знала вся Страна. И к празднованию готовились с размахом. ЦК принял соответствующее постановление, Совмин «извернулся» и целевым назначением выделил городу значительную сумму на строительство грандиозного комплекса, который ударными темпами возводили в парке «Горняк». К его открытию ждали самого «отца перестройки» (кстати, он так и не приехал).
По нашей линии в городе был наведен относительный порядок. Всех рецидивистов взяли под жесткий административный надзор, а «особо опасных» пересажали, ликвидировали городские притоны и цыганский «шанхай», провели целый ряд уголовных дел в отношении проворовавшихся хозяйственников и торгашей, отправили в трудовые профилактории наиболее злостных алкоголиков и тунеядцев.
Дело оставалось за малым. Разобраться с городскими рынками. А их в Стаханове было два. Продовольственный - в центре города, о котором я уже упоминал и вещевой, на его окраине, в Ирмино. Оба богатые, популярные в области и криминальные. Но если на первом мы хоть что - то сделали, посадив нескольких махровых спекулянтов, то на ирминском, как говорят, «конь не валялся». А там, между прочим, шла бойкая торговля редкими в то время импортными товарами, а также в изобилии поступавшими на шахты и перекупавшимися кавказцами за баснословные деньги, автомобилями и тяжелыми мотоциклами. Золотое дно для спекулянтов.
Наш ОБХСС долго «закрывал на это глаза», но, после известных событий прозрел и, проведя серию рейдов, «повязал» нескольких «коммерсантов», изъяв у них массу различных товаров малазийского производства.
С задержанными плотно поработали и выяснили, что значительную часть импорта они приобрели у камбоджийских студентов. При этом были названы конкретные лица.
Я, как милицейский куратор, санкционировал обыск в их комнатах в общежитии и оперативники, в сопровождении наряда ППС в форме, нагрянули туда.
Повезло. Нашли множество предметов спекуляции и в том числе порнографические видеофильмы, слайды и журналы.
Но случился небольшой эксцесс. Когда попытались осмотреть чемодан с личными вещами одного из студентов, он неожиданно оказал активное сопротивление. Двое оперов в мгновение ока оказались сбитыми с ног и только благодаря помощи сержантов, буяна скрутили.
В чемодане не было ничего интересного за исключением значительной суммы денег, нескольких иностранных медалей и небольшого альбома с фотографиями. Но какими!
На одних этот «студент» был запечатлен в полевой тропической форме и с АК-74 среди многочисленных трупов, на других - с отрубленной женской головой и мотыгой в руках, а на третьих, в свите какого-то невзрачного типа в полувоенном френче сталинского типа.
Поудивлявшись, наши ребята все запротоколировали, запихали что-то визжащего бойца в «стакан» служебного УАЗа и отвезли его в ИВС - или «трюм» на милицейском жаргоне.
А затем прикатили в прокуратуру, где выложили передо мной деньги, медали и этот самый альбом.
- Что делать?
Я, честно сказать, растерялся. Обыск и задержание камбоджийца мы провели вполне законно. Тем более что он оказал сопротивление наряду милиции, что само по себе являлось уголовно наказуемым деянием. Однако все-таки, он иностранец. А тут еще эти медали и фотографии.
- Валерий Николаевич, - вякнул кто-то из оперов, - а вот это Пол Пот, - ткнул пальцем в типа во френче.
- Какой еще Пол ?,- озадаченно переспросил я.
- Ну, тот самый, про которого в газетах много писали в связи с геноцидом в Камбодже. Или не читали?
- С вами почитаешь, - пробурчал я и вспомнил, что зимой, в горкоме, лектор из Киева выступал на эту тему.
- Значит так, этому живодеру организуйте 15 суток «по мелкому» - в суд я позвоню, а мы пока во всем разберемся.
Когда оперативники уехали, я зашел к Котову, обрисовал ситуацию и показал ему альбом. Как и следовало ожидать, Валентин Иванович разорался, - только садистов нам не хватало!
Я объяснил ему, что это, скорее всего, военный преступник, который, укрываясь от возмездия, сбежал из Кампучии и «залег у нас на дно».
- А мне один черт, ты заварил всю эту кашу, ты ее и расхлебывай! Лучше всего спихни его «смежникам», может это шпион?
Делать нечего, пошел звонить в КГБ. Там ответили, что начальник в отпуске, а Кравцов в Киеве, в командировке.
Стал разбираться сам. Для начала съездил в училище и пообщался с директрисой. Та была от случившегося в шоке и глотала валидол.
- Не могу поверить. Этот Чан был старостой группы и самым уважаемым человеком среди студентов. Даже не знаю, что сообщать в область.
- А есть ли о нем какие-нибудь сведения?
- Да. Они в документах, которые нам поступают из их консульства в Киеве. Вот, пожалуйста. Подает аккуратную папку. В ней списки студентов-камбоджийцев с указаниями фамилий, возраста, а также мест их рождения.
- Это все?
- Да. Кроме загранпаспортов, которые у ребят на руках.
- А с консульством вы поддерживаете отношения?
- Да, когда принимаем или отправляем очередную группу, ну, иногда, и в рабочем порядке, по телефону.
Затем мы договорились, что она свяжется с консульством, сообщит о задержании их подданного и, по возможности, запросит дополнительные сведения о нем.
- А можно им сообщить о тех жутких фотографиях?
- Конечно. И что ему светит тюрьма.
Затем вместе с ней я опросил студентов, проживавших с
На том и расстались. После этого я заехал в милицию и попытался допросить задержанного. Не получилось. Тот только щурил и без того узкие глаза и шипел, - моя не понимай…
- Ну, не понимаешь, и хрен с тобой, - подумал я. И уехал к себе, дав указание подготовить на него материалы для возбуждения уголовного дела.
Обо всем доложил прокурору, который засомневался, стоит ли отдавать камбоджийца под суд.
- А почему нет? Спекуляцию мы ему докажем, а об оказании сопротивления работникам милиции и говорить нечего. Свидетелей достаточно.
На том и порешили.
Мне было понятно, почему Валентин Иванович осторожничает - дел в отношении иностранцев раньше в городе не было, а в области их насчитывались единицы. И кто его знает, что это за Чан? А вдруг герой войны, поскольку имеет награды. Да, здесь можно попасть в «историю». И со «смежниками» не проконсультируешься, а у них наверняка есть дополнительная информация по камбоджийцам. Но без начальства они мне хрен что дадут, даже промокашки секретят.
Подумав так, я отправился в горком, и там, в идеологическом отделе нашел все, что требовалось. Причем не только в открытой печати - партийные органы располагали тогда самыми различными каналами информациями.
Оказалось, что режим Пол Пота, «приказал долго жить». Его, с остатками бригад «красных кхмеров», вьетнамцы загнали в джунгли и объявили международным преступником. Сподвижников же диктатора отлавливали по всей Малазии, казнили и отправляли в тюрьмы.
Наш Чан, скорее всего и был одним из таких.
А еще через пару дней, в город из Киева приехал консул в сопровождении переводчицы и двух сотрудников. Была встреча в прокуратуре.
И выяснилось, что задержанный нами Чан, вовсе не Чан, а офицер тайской спецслужбы, состоявший при «режиме», в качестве советника. А тип во френче, с которым он запечатлен на снимке - кровавый диктатор ПолПот.
В процессе беседы, консул выразил желание выдать им «Чана», без привлечения к уголовной ответственности в нашей стране.
- А что ему грозит по Вашим законам? - спросил Котов.
- Казнь, - был лаконичный ответ.
Возражать мы не стали, тем более что уголовное дело против задержанного еще возбуждено не было. Обошлись и без лишних дипломатических «проволочек», получив от консула расписку о передаче ему «Чана».
- Только, что б по дороге не сбежал, очень уж дерзкий, - напутствовал его Валентин Иванович.
Когда переводчица передала камбоджийцу эти слова, он ухмыльнулся, что-то прошипел и ткнул пальцем в небо.
- От нас он может убежать только туда, - невозмутимо перевела женщина.
- Да, Восток, дело тонкое, - констатировал Котов, когда гости удалились. А затем мы поехали на обед, и выпили по сто граммов водки за упокой души увезенного «Чана». В память о той встрече я долго хранил значок-эмблему Камбоджи в виде золоченой пагоды. Потом, к сожалению, он куда-то затерялся.