Как обезьянка, что гримасничает, ёрзая на плечах настоящих мастеров.
Формулировок понятия искусства существует немереное количество – вряд ли кто умудрился когда-нибудь его измерить. Можно только предположить, что близкое число определений, противоречащих одно другому можно найти для понятия «человек». С остальным, видимо, проще.
Перефразировав Халиля Джебрана - понимая, люди порабощают в понятом нечто. Искусство же, в конечном счёте, невозможно в порабощённом состоянии.
Сами попытки дают шанс разобраться попутно во многом ином, усложнить предмет понимания – этим сделав его хоть на самую микроскопическую наномалость жизнеспособнее.
«Искусство – это высшая форма эстетической деятельности» – гласит Пособие для абитуриентов по курсу «Человек. Общество. Государство» под общей редакцией А. И. Авраменко и Ф. В. Пекарского.
«ПисАть, как и пИсать, надо, когда (не писать (?)) уже не можешь» – делится экзистенциальным опытом Михаил Жванецкий.
«Всякое искусство совершенно бесполезно» – вполне здраво утверждает Оскар Уайльд. Привет ему от Михалмихалыча.
«Искусство правильнее всего считать духовным метаболитом человечества. Вроде бы само по себе и не нужно, но вот в результате всех жизненных процессов неизбежно образуется. Искусство есть одна из неотъемлемых субъективных составляющих объективного энергопреобразования Вселенной». Браво, г-н Веллер! Хотя, Жванецкий, по-моему, то же самое сказал. А так же: искусство - следствие и одно из проявлений энергоизбыточности homo sapiens – выжимка домашнего приготовления из толстой статьи Веллера.
Из всех искусств для нас важнейшим является кулинарное.
Иногда приправы и специи могут оказаться важнее тех ингредиентов, каковые принято считать в блюде основными.
Одна китайская притча, рассказанная Какудзо Окакурой, повествует о том, как некий колдун соорудил волшебную арфу. Инструмент попал в руки императора, по-видимому, неплохо владевшего техникой игры. Но «арфа отказывалась играть в его руках» и издавала чудовищные звуки. Тогда император предложил сыграть на арфе некому Пейво – «королю всех китайских арфистов». В руках маэстро арфа зазвучала, она пела о временах года, любви, войне, и слушатели сами будто бы проживали то, что слышали в этой мелодии. «И тогда монарх попросил Пейво раскрыть ему секрет победы над арфой. «Повелитель, - ответил музыкант, - ни у кого прежде не получалось извлечь приятный звук из этого инструмента, потому что все они хотели петь о себе. Я же дал арфе свободу, я позволил ей самой выбирать тему. И, честно говоря, я не понял, то ли Пейво был арфой, то ли арфа превратилась в Пейво.»
В «Книге чая» Какудзо Окакура высказал несколько потрясающих мыслей о природе искусства: «Настоящее искусство – это и Пейво, и арфа Лунгмена; Мы вслушиваемся в недосказанное, мы вглядываемся в то, что сокрыто от наших глаз; Наш разум – это всего лишь кусок холста, поверх которого настоящий мастер наносит цвета; оттенки – это наши эмоции; их контраст – наша радость или печаль; Шедевр находится в нас самих, поскольку мы сами являемся частью этого шедевра; Зритель должен взрастить в себе должное отношение для того, чтобы воспринять послание, в то время как художник должен знать, как передать суть этого самого послания; Ничто так не приветствуется в искусстве, как единство родственных душ».
Искусство – плод внутренней потребности мастера выразить. Желание, призвание, порыв, позыв, импульс, выброс гештальта, протуберанец, след от выплесков внутренней субстанции личности. Человечества через личность.
Искусство как послание. То, что принято называть видами искусства – средства выражения, не меньше, но и не больше. Настоящее произведение искусства всегда ново. Шедевр – личность. Он живёт собственной жизнью. Первый читатель Одиссеи и ты читаете разные книги, тогда как Гомер – автор третьей. «Одиссея» - то, что объединяет всех этих людей . Любое искусство – это отчасти зеркало, или персональное окно в… а что вы хотели там увидеть?
Искусство – это контекст. Чёрный квадрат в школьной тетрадке – это всего лишь квадрат, закрашенный чёрным. Он же – в галерее, с подписью Малевича, созданный в такое-то время в таком-то месте – это шедевр. Писсуар в магазине сантехники или туалете – это писсуар. На подиуме посреди выставочного зала художественной галереи с подписью Марселя Дюшана – он уже art объект.
Всё зависит от идеи внутри банальнейшей вещи и простейшего действия. Провокация, заговор с целью заговора. Форма, содержащая притягивающий всё вокруг себя вакуум.
Точность – враг искусства, как правило. Иногда союзник, но друг – крайне редко.
Аутентичность. Один из собеседников по Интернет-форумам высказал такую мысль – если вещь можно воспроизвести – это не шедевр. «Чудеса не повторяются». Невозможно обогнать идущего своей собственной дорогой.
«Быть понятым – значит стать вровень со всеми, А быть осознанным -- значит достигнуть предела и спелым яблоком пасть на потребу толпе» - если верить Джебрану, шедевр остаётся таковым пока не понят окончательно. Что понято – уже пошлО в народ, а пошлО, - это часто пОшло.
Проблема второй половины XX – начала XXI столетий – всё придумано и сделано до нас. Искусство умерло? Старые идеи в новых контекстах, комбинациях, прочтениях и воплощениях – культура деконструктивизма, цитат и контекста.
Эпоха эпохе постмодерн est.
Глядя в окно, точнее, на висящую в рамке фотографию окна, в котором отражается улица одного города, и комната, находящаяся в другом, за стеклом же самого окна можно предположить некое третье помещение, которого отсюда не видно: искусство – перманентная попытка выйти за пределы пространства-времени, стереть рубежи ир-рационального, добраться и заглянуть за линию горизонта – в иные миры, либо за пределы доступного, известного мира. Если их нет – неплохо бы придумать. Говорят, у некоторых получается, хотя бы изредка. Есть, впрочем, другие способы трансгрессии – философия, наука, религия, мистика, магия... Просто цель стоящая.
По поводу «эстетической деятельности» г-на Пекарского – если эстетика стремление к идеалу красоты, то искусство далеко не всегда устремлено в эту сторону. Многие образцы искусства нарочно некрасивы. Они не претендуют на эстетизм, игнорируют его, если не избегают - но остаются при этом искусством. В то время, когда целая куча красивых вещей к искусству не имеют даже приблизительного отношения.
«Когда твоё сердце спросит». Вот, наверное, главный критерий. И единственный, пожалуй.
Я сказал далеко (бесконечно далеко) не всё, что не может не радовать, учитывая предмет разговора.