ГЛАВА XXXVII
МЫСЛИ, ПОСЕТИВШИЕ ОТЦА, И МЫСЛИ, ПОСЕТИВШИЕ СЫНА
В то время, когда Мария ехала с матерью в «скорой помощи», Юэнь Чюнь слушал кассету, на которой было записано воскресное свидание Марии с Терри. Запись эта была сделана скрытно и тайно Джеонгом, по просьбе самого Юэня Чюня. Он понимал, что поступает нехорошо, по отношению к сыну, но руководствовался он исключительно заботой о его судьбе, а вовсе не корыстными личными целями. Все, чего он хотел, это чтобы его сын Терри сумел устроить свою жизнь, чтобы он женился на порядочной женщине, которой нужен был бы он сам, а не его деньги. Юэнь Чюнь считал, что если это произойдет, то Терри сумеет побороть в себе свои недостатки, такие как страсть к азартным играм и женщинам. Юэнь Чюнь верил, что настоящая порядочная и заботливая женщина сумеет помочь ему в этом.
Но что касается Марии, то Юэнь Чюнь не доверял ей и не верил. Он считал опасной эту женщину, так привязанную к своей традиционной религии – православию. Эта религия была совершенно чужда, воспитанному в буддизме, традиционной вере его предков Юэню Чюню. Честно говоря, он мало что знал о православии, и о христианстве вообще, но эта религия отпугивала его, как отпугивает большинство людей что-то новое и незнакомое.
Слушая запись беседы, которая проходила на набережной, Юэнь Чюнь подумал о том, что Терри пришел бы в ярость, если бы узнал о том, что их так подло подслушивали. Но Джеонг не должен был проболтаться, а касается себя самого, то за себя-то уж он ручался. Юэнь Чюнь невольно восхищался таким чудо-прибором, который мог на большом расстоянии так четко и чисто записать разговор.
Озабоченность на лице Юэня Чюня становилась все сильнее и сильнее, по мере того, как он слушал запись. Странное дело, но Мария, казалось, вовсе не старалась охмурить его сына. Разговоры на религиозную тему, которые занимали большую часть пленки, были почти совершенно чужды и непонятны Юэню Чюню. Но что-то в словах Марии привлекало его. Не зная почти ничего о Христе и о Библии он, тем не менее, чувствовал, что в этой религии есть что-то правильное, что-то хорошее.
Но ведь можно говорить красивые слова, а поступать совершенно наоборот. Большинство людей именно так и делают. Не входит ли и Мария в число таких людей? Но чем больше он слушал пленку, тем больше ему казалось, что Мария говорит искренне. Ему даже становилось жаль ее. Бедная женщина, она живет в стране, которая отвергла свою традиционную религию, и не может найти ни в ком понимания. Собственный народ был чужд собственной вере. Юэнь Чюнь понимал ее. Ему, убежденному буддисту, так же трудно было найти понимание в окружающих, как и ей. Но он жил в чужой стране, а она в родной. В этом была большая разница.
Слушая изложение ее мировоззрений, он приходил к выводу, что в Марии сохранились понятия о чести, нравственности, и вообще о добре и зле, чего было лишено почти все остальное русское общество. Пусть даже христианство чуждо буддизму, но разве буддизм не считает убийство смертным грехом? А сребролюбие, а прелюбодеяние, пьянство, все это одинаково порицается и буддизмом и христианством. Так может быть… Может быть, Терри как раз и нужна такая жена, как Мария? Может быть, она и есть тот образ идеальной и порядочной жены, хотя и сама не подозревает об этом?
Юэнь Чюнь был удивлен собственным выводом. Мария бедна, работает продавцом на рынке, но она иная. Она совсем не похожа на тех продавцов, которых в России принято называть хабалками. Тогда, может быть, стоит присмотреться к ней повнимательней. Чем судьба не шутит.
Юэнь Чюнь взялся рукой за сердце. Опять беспокоит, окаянное. Он потер ладонью левую сторону груди. Надо торопиться, как бы не оказалось поздно. Шутка ли, семьдесят пять лет. Хотя у него на родине, в Китае, люди доживают и до большего срока, но кто знает, за судьбу ручаться нельзя.
Если он умрет, не успев устроить судьбу своего сына, он себе этого никогда не простит. И там, на том свете, с него будет строго спрошено за то, что он оставил после себя. Неужели он так и не доживет до того момента, когда его единственный сын жениться, не возьмет на руки своих внуков?
Нужно торопиться. А с другой стороны, нельзя и ошибиться. Ошибка может дорого стоить его сыну.
Терри скучал. Не зная, чем занять себя, он отправился в казино. Но, едва только он уселся за свободный столик, как сразу же почувствовал, что ему стало не по себе. Как-то неприятно стало у него на душе, неприятно и гадостно. Ему казалось, что в стороне стоит Мария, и с укором наблюдает за ним.
Терри невольно огляделся по сторонам. Разумеется, никакой Марии поблизости не было, но неприятное чувство не проходило. Он любил Марию. Сам не зная почему, но он любил ее. Может быть, она была права, и это чувство влюбленности временно. Оно пройдет со временем, как дым, и тогда останется только презрение к самому себе. Презрение и ненависть.
Но, с другой стороны, ему уже давно не двадцать лет, и это чувство не может быть влюбленностью подростка. В то же время и влюбиться – это было совершенно не характерно для человека его возраста. То, что Мария не испытывала ответного чувства, это было очевидно. Но Мария явно не принадлежала и к числу тех, кто хочет окрутить мужчину ради его денег. Она решительно не хотела больше встречаться с Терри, и согласилась лишь после того, когда Терри пригрозил, что в случае отказа, он приедет к ней домой на машине, на глазах у всего двора.
Терри отлично понимал, что Мария очень замкнутая и мрачная женщина но, почему-то, именно это его и привлекало в ней. Несмотря на все отрицания, Терри знал, что Мария нуждается в помощи, в моральной поддержке. Ей нужен был близкий человек, которому бы она могла довериться.
И Терри хотел стать таким человеком. Несмотря на то, что их разделяла религиозная и расовая пропасть, Терри чувствовал, что между ними есть что-то общее. Мария была не вульгарна, не глупа, может быть, это и являлось причиной ее одиночества. В современных женщинах ценится только красота и раскрепощенность, а Мария умудрилась сохранить в себе целомудрие. Разумеется, ей, с такими религиозными понятиями, было очень трудно найти себе мужа.
Но ведь и сам Терри отнюдь не соответствовал образу целомудренного мужчины. У него, за всю его жизнь, было множество подруг и любовниц. Может быть, как раз это и отталкивало от него Марию. Терри почувствовал угрызения совести. Мария была первой женщиной, перед которой ему стало стыдно. Она казалась Терри образцом чистоты, рядом с которым он сам был крайне распущенным человеком. Он поставил себя на место Марии, и понял, что может вызывать у нее лишь неприязнь, и ничего более.
Терри почувствовал себя виноватым и перед отцом. Отец столько вложил в него, столько сделал для того, чтобы он стал человеком. А он, неблагодарный, просаживал в казино деньги, заработанные его отцом. Терри почувствовал себя подлецом. Ведь он даже не может заниматься бизнесом, всегда жил на готовенькое. Все делал его отец. Нет, так дольше продолжаться не может, он не должен быть позором своему отцу в его старости. Он должен доказать и себе и отцу, что он не напрасно ест отцовский хлеб. Он сможет жить так, что отец будет гордиться им.
Терри с отвращение оглядел игровой стол, за которым сидел, и покинул казино.
Сев в машину, он закурил сигарету, и оглядел себя. Он был одет в дорогой костюм, сидел в роскошном «Мерседесе», а Мария, женщина, которой он пытался понравиться, вынуждена была торговать на овощном рынке, чтобы кое-как свести концы с концами. Как же он об этом не подумал! Женщина, которая ненавидит богатство, живет тихой неприметной жизнью, желая соблюдать нравственные законы, никогда не полюбит такого человека, как он, выставляющего на показ все то, что она считает пороком. Все это неправильно.
Терри завел мотор, и поехал домой. Отец был дома и, похоже, ожидал сына.
- Ты вернулся? А где ты, собственно говоря, был?
В голосе отца не было раздражения, и не было ничего, чтобы указывало на то, что между отцом и сыном может разразиться буря. Юэнь Чюнь говорил совершенно спокойным и мягким тоном.
- Я заехал в казино но, почему-то, мне совершенно не захотелось играть. Я не сделал ни одной ставки.
Терри посмотрел в глаза отцу, который молча ждал продолжения.
- Ты мне не веришь?
- Верю, - ответил отец.
Терри облегченно вздохнул, и сел на диван. Отец не спускал с него глаз.
- Ты хочешь что-то сказать? – вновь насторожился Терри.
- Да. Расскажи мне о твоей Марии.
- Что?
- Расскажи мне о том, что, по-твоему, она из себя представляет, и что ты о ней думаешь.