Жил в Одессе славный паренек о паренек
Ездил он в Херсон за голубями
И в дали мелькал его челнок его челнок
с белыми как чайка парусами
голубей он там не покупал, не покупал...
(Из песни)
Друг мой Колька, тебе посвящаю я эту историю.
Егор любил бабочек. Да не тех бабочек, что над полянками летают, а тех, которые в высь стремятся, тех которые подымаются высоко в точку, тех которые своим полётом за сердце берут и глаз радуют. Понятно? Да, то что это не насекомые - это понятно. Может быть это красивые девушки, ну в смысле бабы-бабочки, которые мужикам головы кружат? "За сердце" берут? За сердце – точно бабы берут. Да нет, не бабы это, а голуби. Причём здесь голуби, когда речь о бабочках? Да очень просто – это порода такая "Бабочки", т.е. голуби – бабочки. Понимаете? Например, как порода собак – "Овчарка"- блеять не умеет, но всё равно овчарка, или порода кошек – "Сиамские", но не сросшиеся как близнецы, так и порода голубей – "Бабочка". Как сиамские овчарки? Так это что получается? - Охотничьи голуби!? Наверное, злые как собаки и царапаются как кошки? Нет, не злые они, как собаки и не мяукают, а крыльями машут словно веером, ну точно бабочка крылом порхает.
Кто в небо не рвался, тот Егора в жизни понять не мог: «Почему он в шесть часов утра добровольно вставал»? Почему, когда все нормальные люди ещё в кроватях были, он на крыши стоял? Свистел, руками махал, в ладоши хлопал – голубей ШУГАЛ. А потом когда они в небо подымались он завороженно, не мог оторвать от них глаз. Это про него говорили, что он своих птиц по полёту узнавал. Будто и в самом деле была разница среди дюжины точек в небе. Сам Егор утверждал, что он у голубей в точке ещё и окраску видит. Может и в правду глаз был у него как у орла? Ведь в школе, во время контрольных, он с последней парты не вставая всё у одноклассников на первых партах списывал. Егор просто привык смотреть в даль, ещё лучше в небо. Он даже, когда в школу на уроки шёл, думал не про домашнее задание, а про своих голубей и постоянно обыскивал небо в поиске этих неприметных для других точек. Это про него по радио пели: «Обнимая небо крепкими руками...» Только из-за того, что он небо любил, он постоянно ходил, задрав нос. Ну и сами понимаете, что может получиться, если под ноги не смотреть.
Кроме голубей он любил ещё свою собаку Дамку. Совершенно непонятной породы, точнее сказать абсолютно беспородную – невероятной смеси овчарки с длинношерстной легавой. Временами Дамка его удивляла своей сообразительностью или сочувственным взглядом, например, когда Егор спотыкался и падал на ровном месте. Больше всего им обоим доставляло удовольствие, когда Егор брал с собой старую шапку-ушанку и кидал её что было силы. Дамка реагировала необычайно быстро и почти всегда ловила шапку ещё до того как она успевала упасть на землю. Потом драла её, в то время как Егор пытался отобрать шапку, якобы для себя, но потом снова бросал её со всей силы вперёд и вверх.
Про Егорову страсть к небу, к животным и больше всего к голубям уже все в округе знали, но не осуждали его потому, что он был такой в посёлке не один. Друзья и знакомые даже потакали ему и шутили над ним, как по «Армянскому радио»: Можно ли узнать боксёра по носу? В принципе, можно, но это нужно постараться сделать до того как он разобьёт ваш. Можно ли узнать каратиста по переломам на руках? В принципе можно, но нужны ли вам переломы на руках? Можно ли узнать голубятника по походке? В принципе можно, но легче узнать его по разбитому носу и переломанным рукам.
Вот так и Егор рождён был летать, не ползать и на "счастье в падении" внимания не обращал. В посёлке был он уважаемым голубятником и селекционером. Перед праздниками к нему даже его сосед Эдмонд Карлович - председатель сельсовета заявлялся: «Мол дай голубей, на параде выпускать будем, как символ Мира!» Егор ничего за это от соседа не получал, но голубей давал. Голуби сами после парада домой возвращались и не "датые", как сам председатель сельсовета.
Однажды выпало этому самому Эдмонду Карловичу ехать в Ташкент в "командировку". Что это за командировка была, никто толком не знал. Официально, как председатель он заявлял, что по делам, по дружески сам говорил, что там тепло, что там его мама. Люди же говорили, что у Абдулы в Ташкенте мама, а у этого "джентльмена-удачи" была там любовница. Кто говорил правду - неважно. Главное, что дело было по весне и чувства были через край. Председатель сельсовета, когда приехал в Ташкент, пошёл на городской рынок. Чтобы задобрить свою "маму" он искал для неё на толкучке «душевный» подарок. Конечно, проще всего было купить цветы, но Эдмонд Карлович был не мелкого калибра и поэтому решился на более экстремальное средство и купил очень красивого сиамского котёнка. Такой игривый котёнок порадует глаз и растрогает любое сердце, и поможет взять даже самую неприступную крепость.
Проходя мимо птичьего рынка, Эдмонд Карлович вспомнил и про своего соседа Егора. Только недавно отпраздновали первое Мая. Он ещё ни разу не отблагодарил пацана. К тому же председатель знал, что в следующем году Егор ему опять понадобится. Пользуясь случаем, Эдмонд Карлович прошёлся между рядами с клетками. Его взгляд остановился на "Ташкентских вертолётах". Не подумайте, что Ташкентские вертолёты это те самые - "сенокосилки с вертикальным взлётом", которые американцы хотели купить у Брежнева. Военную технику в том числе "сенокосилки с вертикальным взлётом" строили в Челябинске, и предназначались они не для тех парадов, за которые отвечал наш председатель сельсовета. Эдмонд Карлович, сам в прошлом заядлый голубятник, стоял как завороженный перед отборной птицей. Представив, как он будет выпускать их перед всеми односельчанами на первомайском параде, он решился купить одну парочку чубатых, лохмоногих вертунов, да ещё с хвостами как у павлинов. Пусть это будет подарок Егору.
Сумел ли взять председатель неприступную крепость – неизвестно. Известно, что несмотря на то, что "мамочке" котёнок очень понравился, она вернула его командировочному председателю сельсовета обратно. Так и вернулся Эдмонд Карлович в посёлок после своей командировки неся в одной руке чемодан, а в другой авоську с сиамским котёнком и клетку с парочкой голубей.
Егор про породу "Ташкентские вертолёты" никогда не слышал и не читал. Он подумал, что его сосед так назвал голубей для важности, но всё равно экзотический для их местности вид голубей ему понравился и подарку он очень обрадовался. Правда парочка не вписывалась в его голубиную стаю. Она тормозила полёт стаи, а когда вертолёты начинали бить коленья, стая разбивалась и тянулась вниз к голубятне. Это выглядело смешно, как будто пара дворняжек вмешалась в строй восточноевропейских овчарок. Ни о каком "чистом" полёте БАБОЧЕК не могло и быть речи. Егор начал при утренних полётах отсаживать ташкентскую парочку и гонять её отдельно. Сначала это ему удавалось, но потом произошли "социальные" изменения в голубятне. Краснобокий голубь – чистокровная бабочка, стал по пятам ходить за голубкой-вертолётом. Голубь-вертолёт по породе был меньше и уступал по силе краснобокому, да и "любил" то он свою голубку потому, что в прежней жизни их хозяин для чистоты породы подобрал их друг к другу. Теперь же видя напор краснобокого и ответное признание голубки-вертолёта, голубь-вертолёт без боя отошёл в сторону.
Так без участия Егора в голубятне зародилась новая любовь. Когда Егор заметил, что дело грозит потомством он спохватился. Подобрал краснобокому парочку – такую же краснобокую бабочку под стать, а ташкентскую парочку снова соединил и стал паровать. Несколько дней просидели новые парочки по отдельным клеткам. Дело у обеих пар не клеилось. Но когда Егор увидел, что парочки перестали в клетках драться, он открыл у вертолётов затворку и начал наблюдать за ними. Голубь-вертолёт, как ни в чём не бывало занял своё место в стае. Голубка-вертолёт первым делом подлетела к клетке с краснобоким. Краснобокий уже начал было ухаживать за краснобокой, но тут, видя преданность другой голубки, кинулся к сетке и через сетку начал с ней любезничать. Так и заворковал: «Где же ты дорогая была? Я с тоски чуть было глупостей не наделал». Голубка-вертолёт отходила от клетки с краснобоким только для того, чтобы попить и поклевать пару зёрнышек. Егор как опытный голубятник знал, что среди голубей бывает "лебединая верность", поэтому после нескольких месяцев неудачных попыток в целях селекции перепаровть голубей, он бросил свои потуги и предоставил их самим себе. Будь что будет. Кто у них народиться? Явно какие-нибудь восточно-ташкентские дворняжки. А какой полёт у этих голубей будет? Ни ввысь, ни коленья бить. Ну ничего и породистых голубей у него достаточно.
Да и интересно было Егору наблюдать за этой любовь. Он иногда брал голубку-вертолёта в руки, тогда краснобокий просто с ума сходил от беспокойства. Только дрессированные голуби могут на руки к голубятнику лететь, а тут Егору и дрессировать не нужно было. Краснобокий видя голубку в руках Егора толи из ревности толи чтобы спасти её, с крестовины вниз на руку падал и улетать не хотел пока свою голубку свободной не видел. Другое дело было, как они вместе летали. Он её вверх тянет, она вроде и идёт за ним, копирует крылом движения бабочки, вроде сейчас в точку подымится, а потом её природа всё равно своё берёт – она на хвост падает и коленья бьёт. Краснобокий бедный вниз кругами за ней. Через полгода совместных полётов и он коленья бить начал. Так неказисто, но всё же по два-три колена за раз получалось. Представить только: бабочка – коленья бьёт. Наверное, это от любви у него голова кружилась.
Наоборот тоже получалось. Краснобокий всё чаще свою голубку за собой в точку утягивал. Она с ним, пока её природа позволяла, идёт, а потом с точки, коленьями почти до крыш падала. Однажды промашка у неё вышла, так она увлеклась коленьями, что затормозить забыла, упала в огород, лежит не шевелится. Краснобокий к ней с точки вниз летит и сразу в огород на землю садится. Начинает вокруг неё ворковать и её теребить: «Вставай милая, не оставляй меня одного». Минут десять уговаривал её подняться – уговорил. Она после шока падения в себя пришла, вроде ничего не поломала. Радость у обоих вместе на голубятню взлетели. «Удивительно»,- Егор подумал,- «они до смерти вместе будут».
Можно было бы на этом и закончить рассказ о большой любви и лебединой верности - Heppy end. Но так же, как и у людей всякое в жизни бывает, так и у этой парочки произошло несчастье. Как-то раз в голубятню залез соседский кот. У него свои интересы в селекционном отборе были, а может ещё сидя в авоське он уже тогда глаз на "Ташкентские вертолёты" положил. Бывают случаи когда в голубятню залазит хищник. Будь то крыса, хорёк или кот в такой ситуации действует только одно правило – каждый сам за себя. Спасайся, кто может. Если сумел какой-то голубь при этом выскочить из голубятни, значит счастье на его стороне - будет жить.
Голубка-вертолёт в это время на птенцах сидела. Её то кот первым делом и приметил. Не было у бедной голубки ни каких шансов спастись, да и не могла она бросить птенцов. Поэтому осталась испуганно сидеть в клетке. Злой разбойник полез к ней. Раздираемый страхом краснобокий кинулся спасать свою любовь. Он сильными ударами крыльев попытался задержать кота перед входом в клетку. Завязался неравный бой, которым могли воспользоваться остальные голуби, чтобы спасти свои жизни, но судьба парочки была решена.
Егор заметил переполох на крыше, когда играл с Дамкой и со всех ног кинулся в голубятню. С лёту он распахнул дверь в голубятню и увидел следы жестокой схватки и понял, что краснобокий до последнего дыхания защищал свою любовь, в то время когда она оставалась сидеть на птенцах. От шума открывающейся двери перепугался и сам разбойник, кот с окровавленной мордой выскочил из клетки и кинулся к двери. Егор в своём порыве готов был убить кота, но кот оказался очень шустрым и смог проскочить мимо него. Егор ещё попытался пнуть кота, но попал со всей силы ногой в дверь. Кот же, видя такое дело, прямо с крыши прыгнул на землю. Из голубятни Егор не мог больше видеть кота, но услышал, как клацнули Дамкины зубы, как будто бы она опять поймала на лету шапку.
Плача, толи от боли в ноге, толи от горя за своих голубей он засунул руку в клетку. Под мёртвым телом голубки он нашёл живых птенцов. «У них теперь нет шансов выжить»- подумал он, - «умерли родители, умерли и птенцы». Егору стало очень жаль птенцов. Он решил, что всё же попробует спасти их. Осторожно он переложил их в шапку. Дома, в своей комнате на столе он отодвинул книжки в сторону и стал устраивать "военный лазарет". Егор каждый день по нескольку раз жевал зерно до клейковины, потом посвистывая брал по очереди каждого птенца и кормил прямо изо рта, как бы нежно целуясь с этими неказистыми комочками. Уже через несколько кормёжек птенцы стали реагировать на свист и когда он брал их в руки они сами лезли к нему целоваться. Уже через месяц они могли самостоятельно питаться, но ещё по привычки реагировали на свист и шли к нему на руку для подкормки и чтобы получить порцию поцелуев. Даже когда они стали летать и Егор переселил их снова в голубятню они ещё долго реагировали на его свист и летели к нему на руку.
Недавно приходил к Егору его сосед, просил голубей для парада, а заодно спросил не видал ли Егор его кота. На что Егор пообещал ему приготовить несколько клеток с голубями, а соседского кота он уже несколько месяцев не видал. Коты, такое дело, если их припрёт по весне, то они свадьбы играют, могут на долго из дому уйти. Тем более соседский кот, он может быть даже в Ташкент ушёл. Там тепло, там его мама.
P.S. Прошло много лет. Егор повзрослел. Выпало ему ехать в командировку ни в Херсон и ни в Ташкент, а на Алтай. Там он встретил Ольгу и на всегда остался с ней. Говорят, что она ему не подходила, но почему же тогда они до сих пор так счастливы?