Одиночество высоты мне родственней одиночества покинутости.
Не каждое яйцо оплодотворено. Можно каждый день писать по одному стихотворению, а то и по несколько, но что это будут за стихи, если душа твоя молчит?
Алхимия слова. – Истины смертны, но где-то есть словесно-мистическая формула их бессмертия – так сказать, ловушка для вечности…
Сон противоположен бодрствованию – но и бодрствование, в свою очередь, можно разделить на «сон» и вспышки озарений, работоспособности.
Если ты добр, не бойся мимолётных вспышек недоброты в себе: крупица зла преобразит тебя и укрепит тебя в твоей доброте.
Как коротка человеческая жизнь! И как длинна! Нацистских преступников вылавливают и судят спустя полвека после их злодеяний, когда они уже сами мало что способны вспомнить из былого. Но даже шкодливого кота не наказывают через неделю после того, как он стащил со стола сосиску!
Многие завидуют новоявленным богачам, не понимая, что за это богатство человек заплатил собственной душой. Тот, кто завидует, не понимает, что сам он беднее деньгами, зато богаче незапятнанностью души, и что ещё неизвестно, какое из богатств лучше. Только дети магнатов смогут и пользоваться финансовой независимостью, и не тратить на достижение этого богатства (в дурном смысле) свою душу.
Даже на самой глубокой и скрытной книге нельзя написать «книга не для всех». Любая книга потенциально всегда – для всех, просто кто-то её сразу же закроет, а кто-то поймёт из неё лишь тысячную долю того, что в ней заложено. Умные книги подобны айсбергу: сперва ты видишь только то, что над водой…
Все мы в чём-то сильны, а в чём-то – беспомощны, причём разные люди сильны по- разному и беспомощны тоже по-разному. Один может чувствовать себя как рыба в воде там, где другой – совершенно беспомощен! Сильные не понимают, как можно быть столь уязвимым в том, что им самим столь легко даётся; беспомощные не понимают, как другие могут чувствовать себя столь уверенно в том, что им никак не поддаётся… Они думают, что другим тоже грозит в этом деле опасность неизбежного фиаско, и всеми силами души предостерегают сильных от области их могущества. Ну что тут поделаешь?
Ты убежал вперёд, а толпа не понимает, о чём ты пишешь – и вежливо намекает тебе: занимаешься ты, дружище, ерундой! Надо, дескать, писать для людей, а не заниматься никому не нужным самокопанием!
«Стоит ли любить красавицу?» - вопрошают сторонники утилитарного взгляда на жизнь – и при этом приводят, как им кажется, неотразимые доводы: не лучше ли тихо-смирно выбрать себе скромную девушку, которая уж точно не выкинет фортель и не бросит вас одного посреди дороги?
Но я выбираю красавицу, я выбираю женщину, наделённую многими талантами, потому что такая женщина аккумулирует вокруг себя больше настоящей жизни, потому что я люблю опасность и риск, которые окрашивают мою жизнь оттенками всех цветов радуги.
Религиозное переживание любви состоит совсем не в том, чтобы молиться любимому человеку. Оно заключено в высоте духа, свободного от чувства собственности!
Никто не знает комбинацию свойств и качеств, которая позволила бы двум молодым людям стать друг для друга Ромео и Джульеттой. Вдобавок, встретившись, люди сильно меняются, причём с неодинаковой скоростью и в неодинаковом направлении. Даже очень близкие люди могут постепенно разойтись в разные стороны, и никакая живая вода уже не оживит их утраченную близость. Бывает и наоборот: разнородные по душевным слагаемым люди постепенно сближаются. Поэтому прогноз на долговечность тех или иных отношений – дело ненадёжное. Ещё неизвестно, как бы относились друг к другу Ромео и Джульетта, доживи они до старости.
Моя любовь – вдова твоей печали…
Часто там, где мы подозревали гражданское мужество, с нами разговаривала простая искренность. Она и ведать не ведала, что об этом рассказывать «нельзя».
То, что в одном месте люди не одобряют и даже считают грехом и пороком, в другом месте будут считать достоинством и редким качеством, воспламеняющим фитиль жизни…
Не придираясь друг к другу хотя бы в мелочах, мы сберегаем много хорошего как в наших собеседниках, так и в самих себе.
Может быть, я чист и безгрешен, как ангел, а она, наша любимая церковь, из кожи вон лезет, чтобы уверить меня в противоположном!
Не ругайте меня за мои недостатки! Они уравновешены во мне достоинствами, которые, может быть, вам неинтересны…
Меня всегда удивляло, что люди могут честить, на чём свет стоит, моих друзей или знакомых, с которыми я в прекрасных отношениях. И я часто возражал им, защищая своих друзей: «За что его не любить? Он так благороден, так бескорыстен!» Но потом мне пришло в голову, что человек этот может быть не так хорош во взаимоотношениях с другими людьми. Почему? Это – мистика человеческих взаимоотношений.
Провинция приземляет и отбивает охоту жить, в высоком смысле этого слова; жизнь провинциала часто напоминает собой отбивную котлету. Поэтому в провинции так трудно поддерживать собственный энтузиазм! Одной из самых удивительных и парадоксальных странностей человеческих взаимоотношений является неумение людей разговаривать друг с другом (не беру чисто деловые переговоры) так, чтобы разговоры эти имели для собеседника хоть какой-то смысл; я уж не говорю об общении-фуге, общении-танце. Но люди чаще предпочитают в беседе ораторствовать, нисколько не заботясь ни о понимании, ни об элементарном такте. Всё это вызывает ощущение какой-то инвалидности духа.
Физическая инвалидность призывает человека к творчеству, но мешает ему, в силу её ограничений и страданий, широко взглянуть на мир.
Всё можно поменять в своей жизни, даже лицо – но труднее всего изменить психофизический тип своего поведения.
Техника в наше время развивается настолько бурно, что я легко могу представить себя разговаривающим по видеотелефону со своим предком, клонированным из праха в каком-нибудь НИИ биохимии. Но это никак не влияет на ментально-духовную сферу человека: как и древние греки, чтобы к чему-нибудь прийти, мы должны черпать из колодца собственной судьбы.
Ни один художник не ставил ещё собственное здоровье на первое место по отношению к творчеству.
Друзья и любимые уходят от нас, когда становятся самодостаточными – и больше не нуждаются в нашей энергетике.
Человек сам устанавливает дистанцию между собой (Словом) и Несказанным.
Поскольку у всех людей – своя правда, зла не существует в природе. Взявшийся искоренить зло чаще всего искореняет чужое добро.
Что такое разлука, как не преодоление одномерности?
Почему-то считается доказанным, что путешествия развивают человека, хотя, наверное, можно поселиться безвылазно в бочке Диогена – и развиваться размышлением. Сколько выдающихся умов росли как личности даже в тюрьме!
Однако путешествия дают несравнимую возможность посмотреть на себя времён оседлости со стороны: иногда человек даже сам не подозревает, насколько он вырос – он может ощутить это лишь в общении с людьми из другого круга.
Сильным людям незачем быть суеверными: что бы ни случилось, они уверены в том, что одолеют эти неприятности.
Хорошо умереть молодым! Но в ранней смерти поэта или художника есть маленькое, почти незаметное несовершенство, которое можно легко проследить, сравнивая поэтическое наследие двух великих современников: Пушкина и Тютчева. Мало кто из русских поэтов равен Пушкину – любовному лирику! Но насколько же Тютчев опытнее в духовном переживании любви! Он познал «последнюю» любовь во всём её позднем очаровании – благодаря тому, что долго жил…
Об одной чисто философской глупости. – Некоторые древние мудрецы учат, что во всём нужно держаться середины, и что именно в этом и заключается истинная мудрость. К этому можно добавить, что философ, пришедший к такому образу мыслей, перестаёт быть философом и становится обывателем и выразителем интересов толпы, ибо как можно постигать мир, трусливо отмежёвываясь от всего в мире, что грешит «крайностью»? Ведь всё величайшее, дерзновенное, вдохновенное отмечено печатью героических усилий, на грани соприкосновения со смертью! Трудно поверить, что знаменитые философы могли этого не понимать. Скорее другое: эта философия могла носить сугубо прикладной характер – и быть «философией для подданных». Да и не всякий философ достаточно храбр как человек, чтобы принять и воспеть полюса, нередко несущие горе и разрушения, пусть даже эти полюса и являются средоточием настоящей жизни!
Он как все люди: в чём-то – глубок, в чём-то – поверхностен…
Часто прекрасное вначале приходит к нам в облике ужасного…
Они пьют потому, что не желают меняться, когда их поезд уже ушёл. Они предпочитают пить, потому что для них не нашлось подходящей роли в этом новом театре. Но не могут же они десантироваться по щучьему веленью в какое-нибудь другое время!
Глубокому содержанию глубоко наплевать, в какую форму оно облечено. Вот и читают до сих пор философскую поэму Лукреция, написанную гекзаметром! Более подходящая форма лишь облегчает прочтение.
Самые невоздержанные люди в чём-то иногда очень умеренны; самые умеренные часто преступают эту меру в порыве желания или экзальтации.
Чтобы преодолеть притяжение матери-яблони, яблоку требуется известное мужество…
Есть люди, подобные лежачим камням, под которые, как известно, вода не течёт… Они считают, что богатство, слава, почёт или любимая женщина должны свалиться на них подобно манне небесной. Часто таким людям неблагоприятствует судьба. Она не даёт им «окна в Европу», т.е. профессии или занятия, которое позволило бы им представлять собой хоть какой-нибудь интерес для людей – и благодаря этому беседовать с миром.
Вы правы, хоть я с Вами и не соглашаюсь. Просто Вас это пугает, а меня – нет. Вот и вся между нами разница.
Качели Весов. – Возможно ли постижение в спокойном, безмятежном состоянии?
Не зацикленное ни на чём мышление подобно плаванию среди обломков собственного корабля…
Куда же нам идти? – От простого возможно только одно движение – к сложному, так же, как и от сложного – к простому.
Время можно «насытить» своим присутствием в нём, а можно – наоборот, заставить его голодать. И тогда какая разница, много лет ты прожил или мало?
Как расплодить толкователей. – Прозрачные высказывания понятны всем и вряд ли соберут множество разноречивых мнений. Зачем спорить о том, что и так всем ясно? Но притчи, иносказания, метафоры допускают изрядные расхождения во мнениях. Вот и толкуют их вдоль и поперёк.
Самый проницательный человек, как правило, слеп и глух к тому, что его в данный момент не волнует.