Утро в Пандемониуме

Полина Купцова
– Подъем! – пронзительный голос в дребезги разбил хрупкие цепи беспокойного сна, – в Пандемониуме не будут ждать, пока ты проснешься!
Что верно, то верно. C трудом подняв ноющее тело с кровати, я распахнула дверь барака. Волна сухого раскаленного воздуха, поднимающегося из самых глубин Пандемониума, хлынула прямо мне в лицо.
– Ух! Ну и жара же сегодня в девятом круге!
Мемфис: мой cокамерник и товарищ по несчастью, был парнем весьма непритязательным и веселым. К своему пребыванию в Аду, этот тип относился как к очередному веселому приключению, до тех пор, разумеется, пока не попадал в девятый круг.
– Новая партия грешников прибыла. Ну что, пойдем, пойдем, поджарим их.
– Чего раскричалась, Фламмель, мы же спим!
– В этом-то и проблема. Как хотите, а я пойду.
Индра и Мирра, с ними я была знакома еще в свою бытность на Земле. Не знаю, что бы я делалала без них в пылающей бездне. Cегодня я решила выйти пораньше, дабы успеть занять теплое местечко в Чистилище. “Тепленькое” в прямом смысле этого слова. Передо мной уже забрезжил слабый желтоватый свет Чистилища, как вдруг: “Как я рад вас видеть, леди Фламмель. Сегодня вы просто очаровательны”
О, черт! Это я тоже буквально. Максимилиан, великий и ужасный, черт-смотритель Пандемониума! Страшный и отвратительный, будто сущность Дьявола.
“Куда это вы собрались? Не в чистилище ли случайно? Там и без вас довольно всякой пакости!”
Мерзкий, мерзкий голос. Теперь я понимаю, почему те, кто все же вознесся на небо, после искупления грехов в Аду, все же сохраняли в себе толику жестокости, даже некой злобы. Во всем был виноват он, и только он.
“Посмотрим, посмотрим, хотели с халтурить, значит! Думаю в шестом круге еще есть свободные места”
Шестой, на глаза у меня навернулись слезы. Я быстро сморгнула. Делать нечего, я с грустным видом начала спуск в шестой круг. И тут когтистая мозолистая лапа треснула меня по, хм, мягкому месту.
“Поторапливайся, красотка”, Максимилиан зло усмехнулся и, взмахнув кожистыми крыльями, полетел осматривать свои угодья.
Жар накатывал на меня, черный ядовитый пепел запорошил глаза и нос. Впереди показался шестой круг: ямы с кипящей лавой, сковороды с раскаленным маслом, огромные вертела и толпы грешников, ожидающих своей очереди.
Если вы из тех, кто думает, будто палачам, чертям, падшим и прочим жителям Пандемониума живется легче, чем грешникам, мне не о чем с говорить с вами.
Моего слуха достиг до боли знакомый звук: крики истязаемых, смешанный со стонами непутевых палачей, вроде меня, и грубые голоса раздающих команды чертей. С обреченностью самоубийцы я принялась за работу. Знаете, в сковородах всегда должно быть свежее масло, а очередь грешников плотной и пронумерованной.
Через несколько часов, а может лет, мне показалось, что я слышу голов Мирры, доносящийся из пятого круга. Мирра – крепкая девчушка, говорит, ей нравится в пятом круге. Укладывай себе обработанных грешников штабелями. Одно “но”, тяжелые они, гады. Тело ноет немилосердно, если случится проработать в пятом круге целый день.
У вас может возникнуть вопрос, что делаем в Аду мы, отверженные Раем, если все действительно так, как я говорю? Ответ один, он очевиден для всех нас: огненная бездна лучше забвения. Что же может быть хуже, чем одиноко скитаться во всепоглощающей пустоте, без какой-либо надежды на возвращение? Выход один – податься в Ад, там всегда найдется место, для потерянных душ. Кто-то теряет себя, превращается в черта, чтобы иметь власть над нами: теми, верит и повторяет “Мы вернемся к свету”; кто-то теряет надежду, становясь мелкими бесами; у падших же просто нет выбора. Так и живем, изо дня в день, пока не осушим чашу своих грехов до дна.
Что-то я задумалась. Как бы этот пронырливый подлец, это я о надзирателе Максимилиане, не увидел на моем лице отрешенного выражения, иначе, беды не миновать. На мое счастье над дымящемся котлованом разнесся звук гонга: сигнал к обеду. Ага, скажете вы, вот и позитивная сторона!
Не тут-то было! Во-первых: после обеда тело категорически отказывается сотрудничать с тобой, и ты внезапно осознаешь, как долго тенета Пандамониума не выпустят тебя из своего кипящего смрадного чрева. Во-вторых: обед – cлишком сильное слово для куска вулканического хлеба и крошечного скукоженного кусочка мяса саламандры. И все же, мы ждем его, ждем, как явление Господне.
Отыскав Мирру на пятом уровне, а Индру на втором, ей всегда везет, мы подобрались поближе к стенам Чистилища, усевшись прямо под кондиционерами, что время от времени выбрасывали из Рая потоки отработанного воздуха. О что это был за воздух! Что за дивный аромат он нес с собой: аромат надежды, свободы, прохлады!
Гонг прозвенел снова.
– Увидимся, девочки, – Мирра первой подскочила и понеслась обратно в красноватый полумрак.
– Больше не выдержу, – малодушно пожаловалась я Индре.
– Мы с тобой, потерпи, не много ведь осталось, – улыбнувшись, Индра направилась вслед за Миррой.
Как все же хорошо, что даже в Аду есть такое понятие как дружба. Думаю, оно лежит глубже Девятого круга.
Поднявшись на ноги и гордо подняв голову, я устремилась болы к себе на Шестой круг, как вдруг чей-мягкий голос окликнул меня:
“Не поможешь мне здесь, в Чистилище, Фламмель?”
– Конечно, – радостно воскликнула я.
Паулль, падший, поистине единственный, кого любят здесь, в Пандемониуме, абсолютно все, ну, почти все. Исключение составляют Максимилиан и его Темное Высочество. Первый просто стоит рангом ниже и злится от бессилия изменить это, а мистер Люцифер терпит его потому, что считает их судьбы похожими. Как бы там ни было, Паулль для нас – свет райских врат.
Теперь, когда старый падший ангел спас меня от мук Шестого круга, у меня было время поразмыслить о чем-нибудь своем. Как ни странно, но в голову лезла еще одна навязчивая мысль, касаемая моего здесь пребывания: многие находят свою истинную любовь именно в Аду. Думаю, это все атмосфера. Каждый ищет возможность облекчить свои страдания, а вместе это получается гораздо легче. И когда Ад заканчивается, многие узники рука об руку возносятся на небо, и чаша Пандемониума пустеет.
Почувствовав, что кто-то смотрит на меня, я подняла глаза и столкнулась с взглядом с Люцифером, великим и ужасным. Рогатый гад хитро подмигнул мне, окинул похотливым взглядом и зашагал прочь. Вот кого точно не выношу, так это нашего “босса”. В нем не осталось совершенно ничего человеческого.
Скоро, уже совсем скоро истечет срок, отведенный мне сегодня для работы. Мои внутренние часы тикали, я предвкушала сладостный момент окончания очередного адски тяжелого дня.
Гонг.
– Ура! – громоподобный клич сотен, тысяч голосов. Стены Пандемониума содрогнулись.
– Ура, ура, ура! – кричала и я, пританцовывая от переполнявшего меня счастья.
– Ну что , домой, – весело окликнула меня от куда ни возмись появившаяся Мирра. Про себя я отметила, как сильно вздулись жилы у нее на руках.
Да-да, скорее, я стрелой метнулась к баракам: вот впереди замаячила покосившаяся дверь, я ощутила тепло нагретого дерева у себя в руке и вот, наконец, Она, кровать. Стоило мне запрыгнуть на верхнюю полку, как я тут же провалилась в сон.

– Полина, вставай, давай, уже опаздываем.
– А который час? – спросоне язык не слушался меня.
– Пол седьмого, – ответила Вероничка и вышла из комнаты, – я сварила рис.
С трудом спустив свое тело со второй полки двухъярусной кровати я поплелась в ванну. В голове зудела лишь одна мысль: ненавижу прачку.
– Я не хочу на работу, – заявила Вероничка, когда я присоединилась к ней за столом, – опять видеть рожу этого идиота.
– Это точно, неужели Макс сам не понимает, как сильно он портит отношение к нему со стороны работников?
– Мозгов у него маловато.
– Да, наверно, – рассеянно ответила я. – Ну что, пойдем, прачка не ждет. Наш персональный Ад начинает свою работу.