Ночью вода из-под крана кажется тёплой и сладкой. Не надев шлёпанцев, кетцер Джова Ноэльс прошёл на кухню и быстро выпил три стакана этой воды, а затем, уже медленно, чувствуя, что жажда, наконец, отступает, и четвёртый.
Зелёные огни часов показывали половину четвёртого, а спать пожилой кетцер уже не хотел. Такое не случалось с ним очень давно, с той далёкой ночи в Греции, когда местный сумасбродный старик, считавший себя алхимиком, до позднего вечера потчевал молодого лейтенанта Армии Освобождения Ноэльса байками о чудесном зельи, выпив которое, любой сможет видеть Дьявола. Тогда, после ухода алхимика, Джова смог лишь ненадолго забыться сном, в котором ему мерещились люди, вынимавшие и что-то делавшие с его внутренними органами — это были плоды суеверий, порождённых отсутствии информации о том, как на свет рождаются Дьяволы. Дальше, судя по этим бредням, лейтенанту полагалось съесть собственное дерьмо, смешанное с дерьмом Дьявола, и от этой позорной мысли Джова проснулся. Проснулся — и сразу поразился невообразимой тишине ночи: ни одно животное не тревожило её своими рыданьями, никто не храпел в общей палатке на сотню солдат, и лишь где-то в отдалении журчала вода, словно кто-то нашёл развлечение в наливании воды из чайника в стакан с высоты не менее метра.
Здесь, в настоящем, кетцер Джова Ноэльс напряжённо прислушался, как в ту ночь прислушивался лейтенант Джова Ноэльс (кетцеру даже подумалось, что и выражение лица его точь-в-точь такое, как и тогда). А прислушивались, кетцер внезапно осознал, что тишина этой ночи ничем не отличается от той, давней тишины, от которой немедленно хотелось выйти на свежий воздух и дышать, словно пия первое в своей жизни молоко матери. Это была не та тишина, от которой звенит в ушах и появляется чувство неясной тревоги — напротив, она была глухой, словно невидимый резиновый костюм обтянул тело.
И точно так же журчала вода: кетцер не до конца закрыл кран, и она лилась тонкой струйкой прямо в горловину раковины, создавая ощущение удалённости звука.
Кетцер подумал и нашёл только два отличия этой ночи от той, давней: во-первых, он стал намного старше, а во-вторых, в ТУ ночь он увидел и убил своего первого Дьявола. При воспоминании об этом на него навалилась вся духота сегодняшней ночи; он подошёл к окну и открыл форточку.
И увидел Дьявола.
В ту ночь двадцатилетний лейтенант Ноэльс вышел из палатки и стал жадно вдыхать тёплый воздух. Надышавшись, он вдруг обратил внимание на странную тень, крадущуюся от одной палатки к другой. Тишина оставалась столь же нерушимой, поэтому казалось, что в темноте скользит призрак.
Он и был похож на призрака, этот Дьявол. Вот уже сто лет единственным общеизвестным средством распознания врага людям служило странное свойство их тел: за два или три часа до смерти плоть Дьявола становилась прозрачной и начинала сиять едва заметно зеленоватым бледным светом, из-за чего первый человек, встретивший умирающего Дьявола на улице, назвал его именно так.
— Вот дерьмо, — прошептал тихо Джова. Больше он ничего не мог сказать, просто стоял и смотрел на расплывчатую светящуюся тень, очевидно, не заметившую его.
Немало сил потратил он, чтобы сдвинуться с места и пойти за Дьяволом, чтобы убить его: в памяти стоял наизусть затверженный отрывок из учебника, где описывалась смерть первого из Дьяволов, Эндрю Кусса. Приняв внезапное выцветание плоти почтенного Эндрю за свидетельство его святости, его семья собралась вокруг него. Да и не только семья, но и все соседи желали пронаблюдать собственными глазами вознесение святого на небеса. Но случилось нечто совсем неожиданное. Почтенный Эндрю вдруг со зловещим молчанием и силой, неправдоподобной для умирающего вскочил и начал крушить всё вокруг, перебив за пять минут полдеревни. Те же, кто в эти страшные секунды заглянул в его глаза, тут же, корчась, упали на пол и немедленно скончались от (как потом выяснили медики) невероятного изменения внутренних органов. Успокоившись, наконец, Эндрю упал на пол и замер в классической позе христианского покойника.
Оставшиеся в живых с помощью длинного шеста убедились в том, что Эндрю мёртв и, подойдя к телу, обнаружили, что глаза его приобрели странный багровый цвет запёкшейся крови.
Вспоминая всё это, лейтенант Ноэльс крался за ночным посетителем и дрожал от страха. Дьявол же, словно у него в голове была карта лагеря, подбирался к палатке, в которой обитал командир полка, полковник Крэст. На пороге этой палатки за его спиной вырос Джова и в один приём свернул ему шею, сам поразившись этому неожиданному порыву. Тут же зажмурившись и отбежав, лейтенант упал на землю и затем в течение пяти минут слушал, как Дьявол громит палатку.
Личная гвардия полковника при этом погибла, а лейтенанта приставили к Ордену Мужества Первой Ступени. В воспоследовавшем разговоре с полковником, Ноэльсу был задан вопрос, какие цели он ставит перед собой в жизни.
— Цель моя одна, господин полковник, — ответил смущённый майор Ноэльс, окрылённый новыми погонами. — Преследовать Дьявола и убивать его до тех пор, пока он не перестанет возрождаться.
Как оказалось, полковник запомнил эти слова, но выяснилось это лишь после пятнадцати лет Освободительной Войны, слово «освободительная» в названии которой означало лишь предлог. В строжайшем секрете держался тайный съезд правителей всех великих держав планеты, на котором были рассмотрены все доказательства того, что Дьявол существует, и что он желает захватить власть над человечеством (а доказательство было только одно: где бы ни появился Дьявол, естественно, до поры никем не узнаваемый, ему словно шли все козыри в руки — его карьера была быстрой и блестящей, связи — прочными и влиятельными, а авторитет поднимался до немыслимых высот). Исходя из этого, был сделан вывод, что каждый дьявол является очень хорошо подготовленным агентом, призванным захватить мирным путём.
Далее правители в ещё более строжайшем секрете подписали соглашение о том, что одна из держав покорит государство за государством под видом Освободительной Войны. Таким образом, бдительность Дьявола оказывалась усыплённой, а человечество могло мобилизовать все свои силы на борьбу с ним. Так и началась война, длившаяся шестнадцать лет и три месяца.
Джова Ноэльс на этой войне не дослужился дальше майора и после Объединения Планеты вернулся в родной город, где его уже ждало письмо от маршала Крэста с личными рекомендациями для приёма Ноэльса в Академию Кетцеров — инквизиторов, призванных искать и уничтожать Дьяволов.
В Академии Ноэльс узнал мало нового о самих Дьяволах, но узнал о том, как хитро распорядилась судьба мечтами алхимика из Греции. Она вложила их в голову одного упрямого даоса из округа Китай, и тот с помощью медитаций выработал у себя видение, позволяющее узнавать Дьявола в толпе, прозревая его багровые глаза при жизни. Теперь этот даос преподавал в Академии, и первый её выпуск состоял из восьмидесяти трёх идеально подготовленных для встречи с Дьяволом воинов, имеющих многие права, в том числе право на ошибку. Среди них был и Ноэльс. За свою жизнь он убил пятьдесят семь Дьяволов и был досрочно отправлен на пенсию в возрасте пятидесяти лет.
Кетцер на пенсии Джова Ноэльс увидел Дьявола из своего окна на третьем этаже. Это был его сосед снизу, добрый мужчина в возрасте, с которым он иногда курил на площадке, вспоминая военные годы.
Сосед повернулся к Джове и помахал рукой, но кетцер не ответил. Он был поражён: у соседа были всё те же серые, выцветшие, как старый плед, глаза! Но чутьё — безошибочное чутьё — говорило Ноэльсу, что перед ним Дьявол. И ещё: в душе Ноэльса не было того страха, который он так и не сумел в себе побороть, который всегда осаждал его при встрече с врагом. Страха НЕ БЫЛО. Ноэльс как бы даже насмехался над этим Дьяволом, не имеющим, как ему казалось, силы. И тогда Ноэльс испугался своего бесстрашия. Он отпрянул от окна, едва заметив краем глаза, что группа молодых, пёстро одетых людей была скопищем Дьяволов, чинно шагающих по мостовой. Но он был выше и этих.
Оказывается, уже наступило утро, и земля лениво выталкивала языком из облаков горькую таблетку солнца.
Кетцер на пенсии отошёл от окна и подошёл к зеркалу, которое одарило его видом худых скул и двумя красными, как запёкшаяся кровь, огоньками.
КОНЕЦ.