По безмолвной, выжженной дневным зноем степи, бежал одинокий волк.
Старуха-ночь милостиво расправила над ним черные крылья, даря освежающую прохладу. Вокруг никого и только полная луна, верная подруга, тускло освещала ему путь. Зверь торопился и все гнал и гнал себя вперед, не жалея уставших лап. Большая рваная рана в боку сильно болела и кровоточила. Весь день он отлеживался в тени и только в наступившей темноте смог подняться и отправиться в утомительное путешествие. Остановившись на миг и, жалобно поскуливая, волк принялся лизать мучившую рану. Силы стремительно покидали его, но он, пошатываясь, встал. Вперед, вперед, останавливаться нельзя!
Старость подкралась незаметно, некогда сильный и опасный хищник, теперь стал слишком слаб и беспомощен. Уже несколько дней его терзал жестокий голод и все попытки добыть что-нибудь съестное, закончились неудачей. Недавняя стычка с охотничьим псом дорого обошлась, оставив множественные укусы и разодранный бок. Пришлось спасаться бегством. И если бы не чья-то брошенная нора, его жизни пришел бы конец.
Но вот в лунном свете блеснула река, потянуло сыростью. Значит, уже близко. Волк тяжело взбежал на высокий холм и направился к плоскому камню, лежавшему на самой вершине. Полуночный скиталец устало опустился на теплый валун и долго лежал, чувствуя, как уходит жизнь. Отсюда как на ладони был виден хутор, мирно и беззаботно спящий у подножия холма. Он помнил каждый двор... О, там есть чем поживиться! Но сегодня, увы, ему не пировать...
Волк с неимоверным усилием поднялся и, задрав морду к небу, громко и протяжно завыл. Его странная песня, полная тоски и боли, переполошила хуторских собак. Как по команде они залились в ответ дружным, разноголосым лаем.
Но старый бродяга, казалось, ничего не слышал, он пел о своей долгой жизни, о славных битвах и победах, о родной, бескрайней степи и одинокой луне. Голос становился все тише... Неожиданно песня оборвалась, волк тихо вздохнул и уронил голову.
И только одинокая слезинка застыла в стекленеющих глазах.