Записки командора Хоакима.
Остаться должен был Альберт. Грустное лицо его выдавало огорчение. Я мог его понять.Не всегда в жизни встречается такой случай. Все ему сочувствовали, но в то же время понимали его положение. Кто – то должен был остаться на борту корабля.
Альберт пожелал нам счастливого пути и капсула покинула борт корабля. Лететь пришлось недолго, когда стали входить в атмосферу, пристегнули защитные пояса.
Ро, кажется ничего. А вот Лиза немного побледнела.
- Держитесь на максимальном давлении,- посоветовал я и подбадривающее подмигнул Лизе. Лиза улыбнулась, но глаза её говорили совсем другое. Между тем тяжесть нарастала. Ух, как давит, врагу не пожелаешь. Я ещё раз взглянул на Лизу. Её бледное лицо оставалось спокойным, но бледность настораживала и давала понять, с каким трудом космонавту достаётся это спокойствие. Сколько же ещё терпеть? Гм. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Ага, вот уже полегчало, значит кризисный пояс прошли. Ребята улыбались.
- Внимание, - произнёс я в шлемофон, - приготовится к посадке. – Надо сказать, наша капсула приземлилась удачно. Особого толчка не было. Да и место выбрали неплохое.
Самая натуральная поляна. Я распорядился…
В каюту вошла Елена. Вид её был растерянный, плечи как - то пораженчески опущены вниз. Алан недовольно отложил заметки на столик и раздражённо спросил:
- Ну, что ещё там стряслось?
- Не могу понять,- тихо проговорила Елена, - что происходит с Киром.
- А что с ним может происходить?
- Понимаешь, его кожа покрылась неестественным серым цветом. И он часто стал терять сознание, а провалы в памяти с каждым приступом увеличиваются. Я в своёй практике никогда не встречала таких больных.
- Хорошо, идём посмотрим на нашего больного. Что – то мне всё это не нравится.
Алан резко поднялся, оправил нейлоновую блузу серебристого цвета и отправился вслед за Еленой в медицинский изолятор.
Шаги гулко раздавались по коридору, напоминая о пустоте, окружавшей сверкающей тёмной вуалью их маленький земной мир корабля. Как и во всех медицинских учреждениях
в изоляторе была абсолютная чистота, которая отдавала исключительной белизной и запахом медикаментов.
На удобной деревянной кровати лежал Кир, накрытый сиреневы покрывалом.
Действительно, вид его был таким, как описала Лена. Алан присел на стул возле кровати и дотронулся до больного.
- Кир?- позвал он, - Кир! Ты можешь говорить?
- Сигнал был принят и больной открыл глаза.
- А, это ты, командор, - слабый голос звучал неровно и хрипло, - здравствуй.
- Здравствуй, Кир. Что с тобой? Неделю назад, когда стартовал наш « Аквариум», ты был в блестящей форме.
- Да, это так. Я и сам не понимаю, что со мной. Обычно, когда человек начинает чувствовать недомогание, сразу можно определить некачественную работу каких – либо органов, будь то сердце, лёгкие и т. д. Я же ничего подобного не чувствую и мне кажется, что я здоров. Однако, временами на меня нападает такое ощущение, будто я расплываюсь в разные стороны, словно манная каша или амёба и я теряю сознание. А сейчас вот посмотри, на коже выступил серый пигмент. Это не понятно и потому вдвойне страшно.
Вот посмотри, - Кир поднял правую руку. Действительно, кожа на руке больного, приняла какой – то мутный, блестящий, серый оттенок, будто матовое, покрытое пылью стекло.
- Да, - искренне удивился Алан, - и впрямь загадочно. Скажи, а как ты сейчас себя чувствуешь?
- Сейчас хорошо. То – то и удивительно, что чувствую себя здоровым, как бык. Но пройдёт некоторое время и опять наступит ужасающая усталость и недомогание.
- ладно не переживай. Лена придётся дать больному пептид гуллаген.
- Но он только повышает сопротивляемость организма, иммунитет.?
- Я знаю. В нашем положении это единственный выход. К сожалению, мы не знаем причины недуга. Попробуйте хотя бы в пределах космической лаборатории изучить это явление.
- Хорошо, - сказала Лена, доставая из аптечки гуллаген, - Ну –ка мой золотой, прими, - и Лена бережно приподняла голову Кира и положила ему в рот жёлтую пилюлю.
Запивал Кир лекарство тёплым молоком с мёдом.
- Вот и всё, - она ласково погладила больного по чёрным стриженым волосам и вздохнула – теперь ты непременно поправишься.
Кир улыбнулся.
- Не сдавайся, старина – поддержал Алан.
- Тау – кита.
- Тау – кита, - эхом повторил Кир.
« Тау – кита» - были не просто слова. Они были своеобразным талисманом старых друзей. В самые трудные минуты жизни они произносили два этих заветных слова и, казалось, беда обходила их стороной.
Оставив Лену с больным, Алан возвратился к себе. При виде рукописи, спокойно лежащей на столе, его охватило смутное предчувствие надвигающегося неопределённого будущего. От пережитой неприятности усталость навалилась на плечи и придавила так, что пришлось даже заморгать. Лишь усилием воли Алан поборол сонливость и заставил работать себя с рукописью дальше.