Плавно, легонько ступая по стрелкам часов, подкрадывался вечер. Уставшее, золотистое солнце неизбежно катилось к западу, прорезая чистый, слегка застывший воздух теплыми лучами. Вокруг стояла необъяснимая тишина, изредка нарушаемая шелестом листьев и шепотом шелковой травы, с которыми будто заигрывал скромный ветер. Необъятное небо, высоко нависшее над землей, почему-то напоминало чей-то незаконченный рисунок: кое-где на ярко голубом фоне застыли почти прозрачные белые мазки, смутно напоминающие облака, где-то белых красок было слишком много, будто там кто-то разбросал кусочки ваты и только с одного кусочка неба, который наполовину уходил за горизонт, на происходящее надменно смотрела серо-синяя тучка.
Вечер подкрадывался все ближе и ближе, перепрыгивая со стрелки на стрелку. Солнце уже еле держалось в небе - все грозило упасть вниз, облака набирали скорость и спешили, каждое – по своему пути, опасаясь, что их вот-вот поглотит тот самый кусочек неба, на котором недавно зависла маленькая тучка, напоминающая темное пятно на небесном полотне. Теперь это было не просто безжизненное темное пятно, это была туча, в которой билась своя жизнь. С каждой минутой она наливалась синим цветом, где-то он был темнее, где-то светлее, а где-то белой полосой уходил за горизонт. Казалось, что еще немного и поднимется сильный ветер, где-то сверкнет одинокая молния, прорычит сердитый гром, на землю упадут тяжелые капли и начнется сильная гроза. Но нет. Вокруг было так тихо и временами казалось, что это действительно чей-то рисунок, и все происходящее не живет и не дышит. Но она – жила, она дышала, каждую минуту становясь все больше, все сильнее, все красивее. Она прогоняла солнце, съедала облака, случайно повстречавшиеся на ее пути, но никак не хотела пролить на землю свои слезы. Через какое-то время небо поменяло цвет, став где-то серо-синим, а где-то почти белым, будто никакой тучи-незнакомки и не было. Заморосил мелкий дождь, обступая леса и поля серебристой стеной, и на секунду сквозь пелену облаков прорезались лучи заходящего солнца. Несколько минут все оставалось неизменно, только дождь то серебрился, то становился совсем прозрачным. Но туча-незнакомка не хотела отступать, она снова захватила небо, укутав его темно-темно синим цветом, она разбудила скромника ветра и, что-то нашептав ему, отправила разлетаться по просторам. Теперь это не просто темное пятно, когда-то возникшее на горизонте, и не та незнакомка-туча, которая царила здесь минуту назад. Это было само небо, которое бушевало, которое жило, дышало. Сквозь страшную, мрачную синеву прорезались красные полоски – отблески почти ушедшего солнца, они переплетались с белоснежными узорами, которые выделялись в синеве. Казалось, небо вот-вот взорвется или уронит на землю смерч. Но вместо этого оно потемнело, спрятав и белые узоры и солнце. Туча-незнакомка полностью завладела небом, срослась с ним. Успокоился и затих ветер, где-то запел свою грустную песню кузнечик. Наступил поздний вечер. Откуда взялась туча-незнакомка? Может, ее привел в гости вечер, а, может, это была его последовательница – ночь.