Рассказ.
Пашка Пикассо.
Вначале она сопротивлялась. Вовсе не потому, что любила мужа или считала свой брак священным, - нет даже тени нежности не было в ее отношениях с ничтожным человеком, пьяницей и «каталой», мечтающим лишь о крупном выигрыше в карты. Держали возле супруга - привязанность сына к отцу, да не веселые убеждения, что мужики на Руси перевелись. Настоящие рванули за рубеж, отчаянные сложили буйные головушки в битвах при «прихватизации» от рыжего гения капитализма по-русски. Остались одни неудачники, но за то с японским именем «Нето-несЁ», отрывисто с ударением на Ё! Так любила повторять единственная подруга Варвара, сильная, породистая, похожая на кобылу, особенно когда открывала огромный рот и ржала над своими оригинальными шутками.
Но, а потом, она и познакомила Антонину с " Мужчиной мечты"......
После очередного скандала с Греховым на почве проигранной заначки на дубленку, и сыном, который моментально вступился за отца, Тоня зареванная и опустошенная пришла в бар перед самым его закрытием.
Музыканты отыграли последнюю мелодию и начинали уже сворачиваться, когда из полумрака зала к сцене, не спеша, вышел мужчина среднего роста в дорогом костюме и, сунув в карман, услужливо наклоненной фигуре с саксофоном, красную купюру, заказал музыку.
Антонину охватил в буквальном смысле столбняк от волн любимой музыки джазавого мэтра Санни Роллинза, накатывемых под сводчатую арку, где женщина стояла, в радужных сияниях вращаящего шара над головой. Очарованная, она, не помня себя, шагнула к стойке бара, у которой расположился мужчина, безупречный и стильный, с седым локоном в темных волосах, спадающих на высокий лоб и едва заметную нить шрама у виска.
Подруга и хозяйка бара в одном лице поняла все без слов. Представила в своей манере: «Говоров не прячьте глаза, это Антонина! Я вижу ее стан произвел на вас неизгладимое впечатление, если с ходу угадали мысли этой зареванной дуры, заказав любимую музыку для женщины, имеющей на лебединой шее сына оболтуса и мужа картежника!»
- Варвара, я тебя умоляю!
- Павел, дизайнер, точнее художник Тату.– Его горячая рука накрыла тонкие пальцы.
- Вы дизайнер у этих скандальных девчонок?!
- Деревня, это не группа Тату. Паша татуировщик, лучший в городе, у него своя студия! – Варвара громко расхохоталась. – Рекомендую. Это он мне наколол розу, помнишь, ты восторгалась в бане! – Не унималась подруга.
- Извините, - Тоня покраснела и убрала руку за спину.
- Вара моя кузина, не даст нам поговорить, пойдемте за столик, - его низкий, чуть хрипловатый и уверенный голос завораживал с первой секунды.
- А вы можете подождать меня минут пять. Действительно дома неприятности, и я не совсем в форме.....Простите, нужно привести себя в порядок! – Словно по волшебству на стойке появилась косметичка Варвары.
- Говоров, ты закажи ее любимое Чизано, салат и омлет, а мы мигом будем в твоих апартаментах.
Провалившись в мягкую кожу огромного уголка - дивана отдельного и роскошного кабинета, в облаках дорогого парфюма и табака, Антонина расслабленная от легкого вина с упоением слушала его чарующий голос и ничего не понимала из сказанного. Она была счастлива и свободна, впервые, за 19 лет каторжной семейной жизни.
- Клубная музыка - это некий стиль, где нет четкого текста, а если и есть, то в основном текст на иностранном языке. Когда звучит клубная музыка, мы чаще всего слышим старые, порой забытые мелодии на саксофоне. Эта музыка будит нашу фантазию, оказывает легкое гипнотическое воздействие.- Вы согласны? – Она молча кивала и делала маленький глоток превосходного вина.
- Клубная музыка имеет несколько направлений: trance, disco house, rave. Она создает у слушателя особое настроение, оказывает, можно сказать галюценогенное воздействие. В этом ресторане можно услышать стиль Funk. Эта клубная музыка исполняется на саксафоне, гитаре, фортепиано и создает своеобразное, мечтательное настроение. Она дает мне вдохновение, ведь я расписываю не только человеческое тело, но и полотна для театра. Понравилось, как играл Жора для вас?! – Его голос спускался с небес. Давно забытое желание вдруг поглотило ее всецело.
- Поцелуйте, меня! – Она закрыла глаза.
Его чуть солоноватые губы нежно коснулись бровей, зарозовевших щек и слегка приоткрытых губ, потом начал страстно осыпать все тело поцелуями, склоняясь, все ниже и ниже, к резинке тонкого капронового чулка. Она не помнила себя от всепоглощающей страсти и даже не видела, как слегка приоткрылась дверь кабинета, показался большой палец подруги, адресованный то ли ее безумию на сильных коленях, а может быть и родственнику, легко поднимающему и нанизывающему на себя обворожительное, но не ценимое в супружестве тело.
Серое обычное утро, казалось ей на следующий день прекрасным, как и ненавистный старомодный комод, доставшийся от покойницы свекрови, и облупившиеся краска на окне, и захламленная за ним лоджия.
Она в нос напевала, подщелкивая язычком и губами, насвистывала знакомую мелодию джаза и не замечала угрюмого мужа, подпирающего высотой своего роста дверной косяк.
- Чего - то я не пойму Антонина – вчера задушить обещала, а сегодня прямо человек оркестр в вольном исполнении. Зарплату, что ли выдали за полгода?
Молча поставила на стол сковороду с вчерашней гречкой, шлепнула в тарелку из дуршлага яйца и, грациозно щелкнув заколкой, разметала по плечам темные, густые волосы, в миг прикрывшим еще высокую грудь.
- Изменила я тебе вчера, впервые изменила, Грехов! Так что оленьи рога, подаренные на день рождения и пока не проигранные в карты, повесь в прихожей! - Со злой усмешкой взглянула в испуганнее глаза, и шагнула мимо ошарашенного мужа в темноту коридора. Внутри нее проснулся вулкан. Антонина поняла, что возврата больше нет к жизни тихой офисной мыши в нищей фирме, занимающейся продажей импортных сортиров «под ключ».
Оттепель. Грязный снег вперемежку с солью рыхлыми, взгорбленными рытвинами накрыл двор. Сломанные качели уныло поскрипывали. Бродячий тощий пес, низко склонив морду, сновал в лабиринтах снега в поисках еды. Антонина, выбирая направление к телефонной будке, что за аркой, было уже решила - напрямую через двор, но ее окликнула соседка с первого этажа.
Высунув голову в форточку, она заорала так, что бомж бросил свое занятие - рыться в мусорном баке и поспешил убраться восвояси.
- Ты Антонина, скажи своему старшему подонку, что он мне пятьсот рублей должен, а младшему, что посажу, если еще один засос на шее моей Лерке увижу. Она дура четырнадцатилетняя с гормонами не дружит, а твой девятнадцатилетний Дон-Жуан зону топтать петухом будет! Поняла?! Вот же бдядь, соседи, так соседи! – Продолжала неистовать Клавка, стрелок ВОХР, какой-то разваливающейся тыловой воинской части. «Да уж, эти того и гляди», - вторила ей бабка, снимая застиранное белье с веревки.
Прекрасное настроение вмиг улетучилось, стало нестерпимо тоскливо и стыдно за себя, сына, мужа. Вчерашний поступок, не казался романтичным приключением и возвращением к молодости, когда она была также сильно желанна и любима. Вжав голову в плечи, она побрела вдоль бетонной коробки дома с все возрастающим желанием уехать, немедленно уехать с этого постылого двора, бежать, да бежать сначала к Варваре – занять денег, а потом в глушь, в деревню, к черту на кулички!
«Мама, ты, что такая бледная? Заболела?!» – Родной голос, откуда-то сверху. Знакомые, красивые черты лица преломляются в слезах застилающих взор, крепкие мужские руки поддерживают голову с ниспадающими из капора волосами. – Ты чего, мать! Отец, опять? Да не отчаивайся ты, найду я деньги. В конце концов, выступлю на соревнованиях. В боях без правил, знаешь, какие бабки можно огрести! Понимаешь увлечение картами это болезнь отца. Мы не можем оставить больного, ведь не можем – не честно это. Пойдем домой, я все улажу. – Сын обнял мать за талию, и они побрели в загаженный подъезд.
Не раздеваясь, Антонина рухнула на диван и моментально уснула. Грехов-старший бережно снял с нее ботики, поправил под головой подушку и, вслушиваясь в шум душа, осторожно полез в ящик с нижним бельем жены, чтобы взять отыграться последние триста рублей. Когда сын вошел в комнату, растирая мощный торс спортсмена, отца и след простыл. Проснулась от резкого звонка. Звонили настойчиво. Совершенно разбитая, взмокшая из-за не снятого пальто, Антонина устало открыла дверь.
- Ну, ты подруга, даешь! Привет! Напугала насмерть. Хрен знает чего лезло в голову. Думаю: «Та--кая -- рас--такая честная, что после вчерашнего, обязательно все расскажет своему Грехову. А он ее и прибьет!
- Да, я ему сказала, что изменила.
- Но он воспринял это как шутку, скреб твои последние деньги и умчался на всех парах играть!
Антонина подняла глаза и обмерла. Перед ней стоял Павел Говоров, мужчина ее мечты. Краска залила лицо. Она вскочила, на ходу сбрасывая с плеч пальто и, прошмыгнув под его рукой, бросилась с ванную комнату. Варвара пожала плечами, закурила и пошла на кухню - варить кофе.
«Да, это Пикассо. Шмель, ты должен мне. Я прощаю тебе, но при одном условии. Записывай адрес. Там будут играть по - маленькой. Нарисуешься, спустишь некто Грехову пятьдесят процентов своего долга мне, остальной полтинник прощаю. Договорились? Узнаешь его запросто – самый здоровый и самый дебиловатый. О, кэй!» –Навороченный сотовый телефон дал отбой.
Облачившись в дорогой халат, с высоким фужером любимого вина и, удобно расположившись на диване, Антонина внимательно слушала Павла, бросая украдкой взгляд на картину, фиолетовым пятном, как ей казалось, пачкающим золотистые обои с искринкой. Это картина настораживала ее. Это была копия с картины Тулуз-Лотрека «В салоне на рю-де Мулен». Проведя вечер за книгами и репродукциями в библиотеке местного университета, Антонина поняла, что на фиолетовом фоне гобелена картины, в подушках и креслах восседают в ожидании клиентов разные типы проституток - от пышки с короткой рыжей прической в открытом платье и черных чулках - до строгой дамы на переднем плане картины и полуобнаженных девиц в ее глубине. Сейчас она по-новому смотрела на полотно и видела Говорова у мольберта над копией салона. С горящими глубоко посаженными глазами, похудевший, жесткий, в тот миг он действительно был похож на настоящего Пабло Пикассо. Копии картины он мастерски сделал за неделю, и ее трудно было отличить от настоящего Лотрека. Когда работа была закончена, художник, едва пригубив Шампанского, в буквальном смысле набросился на Антонину, разорвал на ней одежду и изнасиловал, а потом утопил в чарующих и неведомых ей ласках. Влюбленные трое суток практически не вылезали из постели. Была ли Антонина счастлива, скорее нет, чем да. Она не понимала, что ценит в ней Павел больше: ее любовь, цельность натуры, женственность и материнство или просто тело подобное с фиолетового пятна на стене. На гогот в трубке Варвары по поводу их домашнего ареста под охранной секса, Тоня краснела.
Скоро Антонина узнала, что друзья его зовут Пикассо. Да и он сам, подолгу разговаривая о делах, часто так и представлялся. На вопрос - почему тебя так зовут, он весело рассмеялся и начал рассказывать о великом художнике, от чего ее сердце с начало сжалось в комок, а потом стало превращаться в камень – то самое страшное состояние, когда она узнала, что ее Грехов картежник. Не обращая внимания на внезапную бледность, он плеснул ей в бокал «Чизано» и расхаживая у камина, продолжил рассказ: «Дорогая, Пикассо чувствовал себя как дома в мире проституток и борделей, вдохновивших его на создание большинства работ».
- Ты хочешь сказать, что первый сексуальный опыт он получил именно в борделе? – Как можно беспечнее спросила Антонина, так для связки разговора, хотя в её словах чувствовался намек.
- Да, ты права! Пикассо трахнул первую в своей жизни проститутку в одном из многочисленных публичных домов Барселоны, когда ему исполнилось 14 лет. На протяжении всей жизни секс оставался одной из главных тем в творчестве художника. Дело в том, что низкая жизнь и высокое искусство всегда рядом, так устроен мир. Это скорее от дьявола, чем от Бога. Многие художники - авангардисты разрабатывали тему низкой жизни – этим они бросали вызов традиционной живописи. Париж тогда считался городом порока, и проститутки были чуть ли не визитной карточкой великого города. Анри де Тулуз Лотрек, чьи полотна восхищали Пикассо, стал знаменит благодаря изображением обитательниц публичных домов. Или вот еще пример. Норвежский художник и писатель Кристиан Крог также посвятил этой теме значительную часть своего творчества - как живопись, так и прозу, в частности роман Альбертина. - Говорил он увлеченно, страстно смакуя подробности из жизни падших женщин.
Антонина впервые за два месяца прожитой совместной жизни посмела повысить голос: «Меня уже тошнит от твоих рассказов!» – Возникла гробовая тишина, словно звук исчез, сгорел в затухающем камине. Говоров обнял женщину, потом резко отстранил от себя, словно видел Алевтину впервые и задумчиво произнес: «Все же я намерен закончить тему. Для Пикассо проститутки были не только представительницами «дна» и исчадием ада. На многих своих картинах он заострял внимание на печальных сторонах жизни проституток». - Павел подошел к стеллажу за стеклом и достал альбом репродукций. – Вот посмотри хотя бы на его знаменитую работу «Авиньонские девицы». Извини я на минуту, - художник вышел. Антонина осталась одна. Неожиданно сотовый телефон мелодично загудел и закрутилась на стеклянной поверхности журнального столика от настойчивого вибро-звонка. Говорова не было, а телефон настоятельно требовал соединения. Антонина осторожно взяла трубку и нажала зеленую, подсвеченную кнопку.
«Привет брателло. Это Шмель. Люську придется пустить в расход. Она солидного клиента обобрала, да еще и триппером наградила. Абрек тебя грузит на сто кусков зелени. Говорил тебе - сколько волка не корми у слона все равно больше! Ты чего молчишь, вдетый или Тоню свою прешь. Ну-ну! Про бабки не забудь, деньги серьезные. Да это твои проблемы, не наши а твои, ибо, смерд, пословицы надо помнить!» – Длинные гудки ударили по окоченевшим нервам.
Голова закружилась, и Антонина рухнула на пол с зажатым в руке телефоном.
Очнулась она в спальне. У кровати суетились врачи. Говоров стоял у окна и смотрел на брезжащий рассвет. Не поворачиваясь, он спросил: «Что с ней?»
- Переутомление, алкоголь, нервный срыв, отсюда спазм сосудов головного мозга и обморок. Вообще бы я рекомендовал пройти вашей жене томограф.
- Это не жена. Она просто близкий мне человек. – Павел резко повернулся, и Антонина обмерла. Она не узнала мужчину своей мечты. Мягкость и доброта исчезли с лица. Глубоко посаженные глаза, прикрытые челкой с седым локоном, источали холод. – « Вот деньги в конверте, отвезите ее в психушку и хорошо обследуйте, если будет нести чушь про Пикассо, насекомых типа шмелей и убиенных девиц, то это и есть шизофрения. Может позвонить профессору Белоголовцеву?».
Антонину сковал ужас, на нее смотрел сам дьявол на фоне огромного окна, к углу которого спешило солнце, но не успело. Вспоротая вена брызнула кровью, и лекарство, быстро в водимое умелой рукой раздробило сознание. Женщина Пашки, по кличке Пикассо, погружалась в синтетический первозданный мир, в котором царствует хаос, и ничто еще не разделено на уютные отделы – эстетику, этику, науку и культуру. Добро здесь сливается со злом, а безобразие с прекрасным. Начиная с «Авиньонских девиц» настоящего Пикассо, искусство становится не лучше и не хуже – оно становится иным искусством, востребованным временем и современным. Фигура Антонины пятая среди его девиц. Она видит себя, присевшей на карточки с широко развернутыми бедрами. Ее лицо превращено в жуткую маску. Это маска символ плотской любви и смерти. Ассиметричные глаза написаны в контрастных цветах. Нос-коса изогнут попрек лица, исчерчен пурпурными и черными бороздами. Нет, это, конечно же, не она! Женщину зовут Люся из тюрьмы Сен Лаззар, которую посещал Пабло Пикассо, где он мог вблизи наблюдать обезображенные лица сифилитиков.
Эпилог: Жужжание пчел и шелест берез над головой убаюкивали. Вдалеке за рощей слышится мычание коров – пастух перегоняет стадо на новый луг. Солнечно, но не жарко, легкое дуновение ветерка. Разнотравие, дышится легко и свободно. Недалеко погост, в обрамлении ветхой изгороди. Антонина помнит то место, но не знает, что похоронила мужа. Кресло – качалку слегка наклоняет и отпускает Варвара, читая письмо сына матери: «Мама, наш корабль впервые за столько лет уходит в дальний поход в Средиземное море. По возвращению через полгода домой. Береги себя. Командир у нас строгий, но справедливый капитан 1 ранга Понамарев, настоящий мореман. Мы за ним и в огонь, и в воду! Да еще, Лера с первого этажа пишет, что ждет, проверь, чтобы там хахалей не было. Я тут на шкафуте былую, спортивную форму поддерживаю, быстро им рога поотшибаю. Да от отца письмо получил, еще до похода, он отыгрался и долг раздал. Говорит, что завязал. Тете Варе привет. Твой сын Константин». - "Отыгрался твой папаша, Костик. В море о смерти родных не сообщают никогда, да и правильно! - Варвара, перекрестилась и обернулась. Единение с природой разрушил черный джип, словно бегемот он рвался сквозь малинник, оставляя под широкими колесами красные кляксы раздавленной ягод. «Поедем подруга, Паша за нами Шмеля прислал!» - Варвара вздохнула и покатила инвалидную коляску по лесной дорожке.