Сказка № 1
У каждой планеты в нашей вселенной своя история. Определяется она множеством факторов. Это и расположение в пространстве относительно звёзд и других планет, расположение во времени относительно различных цивилизаций, наличие атмосферы, магнитного поля, полезных ископаемых и, наконец, форм жизни. И последний фактор зачастую является решающим. Есть, например, планеты, жизнь на которых представлена вирусами, пожирающими соединения кремния. Через какое-то время от бедняжки останется только облако бесполезных газов, кислорода и азота, и кучка безжизненной угольной пыли. Всё, жизнь кончилась, вирусы умирают с голоду и их трупы разлетаются по миру. История планеты окончена. А вот планета земляных червей. Они бороздят и рыхлят почву, пропитывая её животворительными атмосферными газами, орошая водой и удобряя выделениями своих тел. Что это значит? Это значит, что урожай картофеля на такой планете будет рекордным. Если, конечно, сюда когда-нибудь попадёт житель картофельной планеты. Но это уже не важно, главное, что всё готово к его прибытию, с которого, собственно, и начнётся история.
А бывают планеты с циклической историей, состоящей из разных этапов. Где-то в стороне от больших космических торговых путей, на одной из окраин вселенной (или в одном из её центров, ведь вселенная, как известно, бесконечна, значит, любое место в ней может быть объявлено и окраиной и центром) находится планета, населённая футболистами. Откуда они тут взялись, никто не знает, ибо история планеты представляет собой огромную турнирную таблицу, множество листов которой, включая начальные, были уничтожены периодически возникающими стихийными бедствиями и потасовками фанатов. А что такое турнирная таблица? Она лишь фиксирует результат, ни слова не говоря о причинах. Но результаты, надо признать, были внушительные. Не могут же пройти даром эпохи тренировок и турнирные эры! Поэтому первый же гость планеты был сразу же отведён не в столовую при заброшенном космодроме (тоже заброшенную), а сразу на стадион, на решающий матч одной миллион сорок восемь тысяч пятьсот семьдесят шестой финала. Впрочем, голодным гость не остался: соседи-фанаты любезно угостили его пивом и чипсами. По окончании матча гость, едва придя в себя, отправился восвояси, увезя видеозаписи всех матчей последних девяноста шести эр и полные баки пива. Через две эры на планету футболистов высадился инопланетный десант и начался первый межгалактический футбольный турнир. Старая турнирная таблица была стёрта, и освободившуюся площадь разлиновали так, чтобы места хватило на команды всех соседних галактик. История вышла на новый виток.
Лишь одна планета на всём свете не имела своей истории, несмотря на неплохое расположение, наличие полезных ископаемых и населения. Впрочем, и тут население было решающим историческим (вернее, антиисторическим) фактором. Сия планета была населена существами, называемыми любомудрами. Как видно из названия, существа эти любили мудрость и питались знаниями, получаемыми из книг. Внешне они очень походили на футболистов. Такие же две руки, две ноги и одна голова сверху туловища. Только функциональное назначение органов было совсем другое. Если у футболистов ноги были идеально приспособлены для нанесения ударов по мячу, то любомудры использовали ноги исключительно для передвижения мелкими шажками вдоль книжных полок. Футболистам руки нужны были для расталкивания противников локтями, а руки любомудров были предназначены для листания страниц и разворачивания старинных свитков. И наконец, голова. У футболистов голова была наиболее функциональным органом. Ею они поглощали пиво с чипсами, ею кричали «судью на мыло!», а при случае ударяли ею по мячу и, бывало, забивали голы. Для чего голова нужна была любомудрам, история любомудров молчит. Впрочем, повторимся, у любомудров своей истории не было. Они занимались изучением чужих историй, поэтому на создание своей просто не было времени. Звали наших героев Жантысакль и Гундуфруст.
Поскольку своей истории на планете не было, следовательно, не было летосчисления, а значит, событие, о котором пойдёт речь, произошло не когда-нибудь, а однажды. Итак, однажды…
Однажды на планету откуда-то сверху упал небольшой предмет. Упал, подпрыгнул, снова упал и закатился под один из стеллажей. Оба любомудра, находившиеся в тот момент по разные стороны этого стеллажа, разом сверзлись со своих лесенок и одновременно заглянули под низ. Тут надобно сделать небольшое отступление. Всё равно ещё некоторое время ничего не будет происходить.
Очень давно (насколько это понятие применимо к месту, где нет течения времени), то ли сразу после ледохода, то ли незадолго до обеда, любомудры приняли резолюцию: разойтись по разные стороны стеллажа. Сие важное решение зрело очень долго (опять же с поправкой на отсутствие истории) и было плодом мучительных раздумий. Дело в том, что пока они вдвоём исследовали один и тот же манускрипт, они во-первых, сильно мешали друг другу, толкаясь на ступеньке лестницы, прислонённой к стеллажу; а во-вторых, читая одни и те же слова с одинаковой скоростью, они выносили о них различные суждения, перераставшие в спор, а впоследствии в потасовку, в коей органы любомудровских тел начинали использоваться не по назначению. А что может быть хуже? Так вот после одной из таких битв, приведя органы в порядок и расставив их по местам, любомудр Жантысакль изрёк:
– Так дальше продолжаться не может. Я не столько знаний получаю, сколько повреждений.
– Впервые с тобой согласен, – ответил Гундуфруст, вставляя на место локтевой сустав.
– Надо что-то делать.
– Твои предложения.
– Твоя очередь предлагать, я своё уже высказал.
– То же мне сказал! Это было очевидно! – возмущённо воскликнул Гундуфруст.
– Вот-вот, всё гениальное всегда после открытия кажется лежащим на поверхности. Попробуй посмотреть на ту же поверхность и взять с неё что-нибудь столь же очевидное.
Гундуфруст задумался. Противник торжествующе молчал.
– Ну что? – спросил Жантысакль, выдержав достаточную по его мнению паузу.
– Я думаю…
– О! Ты думаешь! Это уже хорошо!
– Не перебивай! Я думаю, что нам надо разойтись по разные стороны стеллажа. Тогда мы не будем друг другу мешать.
– И это всё, что ты можешь предложить? – как можно более презрительно произнёс Жантысакль. Ему было обидно, что не он додумался до такого простого решения. Да он мог бы и додуматься, но ведь сам же установил очерёдность.
– Предложи что-нибудь получше, – буркнул Гундуфруст.
– Тогда ты идёшь за второй лестницей.
– А ты переходишь на ту торону стеллажа.
– Ну вот ещё!
– Тогда я никуда не пойду.
– Ладно, пусть это будет нашим обоюдным решением, – подытожил Жантысакль и пошёл за лестницей. Очень не хотелось ему снова начинать драку.
Это решение можно было бы назвать историческим, если бы после этого на планете началась история. Но после него и последние шансы на историю пропали. Любомудры разошлись по разные стороны, прекратилось всякое общение. Время остановилось окончательно.
До того момента, как некий предмет дважды шлёпнулся о поверхность планеты и закатился под стеллаж.
Любомудры, каждый со своей стороны стеллажа, спрыгнули с лесенок, нырнули под нижнюю полку, протянули руки в темноту и одновременно ухватились за предмет.
– Физическое тело, – наконец изрёк Жантысакль. Он был более смел в суждениях.
– Определённо, – ответил Гундуфруст.
Они долго пыхтели, пытаясь вытащить таинственный предмет каждый в свою сторону, но при равных силах им это не удалось, и поэтому они принялись исследовать его ощупыванием.
– Предмет круглый, – наконец изрёк Жантысакль, – то есть шарообразный.
– Ничего подобного! – возмутился Гундуфруст.
– А какой же он по-твоему?
– Он определённо кожаный.
С той стороны стеллажа послышалось сдавленное хрипение, означавшее смех.
– Ну ты сказал! – прохрипел Жантысакль.
– Конечно! И если ты не согласен, изволь опровергнуть.
– Да тут и опровергать нечего! Это и дураку понятно.
– Ну да, кому понятно, тот и говорит.
– Эй, я попрошу!
– Это не аргумент в споре. Тем более, что я прав. Я, к твоему сведению, изучаю биологию и способен отличить кожу от чего бы то ни было.
– Если бы ты, вместо того, чтобы тратить время на бесполезную ерунду, занялся геометрией, ты бы понял, что это шар. Но где тебе!
– Да уж где мне! При чём здесь шар! Где ты видел кожу – шарообразную? Геомэтр!
– Биолух! Шар из кожи! Семьдесят восьмое чудо света!
– Может быть! Но запутать меня тебе не удастся. Этот предмет кожаный. И точка.
– Шарообразный, друг мой, шарообразный. И что бы ты там ни говорил, я ни на йоту своей позиции не уступлю.
– Да можешь оставаться при своих заблуждениях сколько угодно. Истина не зависит от наших представлений о ней!
– Вот именно! И твои представления – ложь! Ты прочёл книгу по биологии и возомнил себя величайшим знатоком предметов во вселенной. Но ты заблуждаешься! Вселенная бесконечна и до конца непознаваема. А ты только-только начал осваивать малюсенький её уголок, и сразу же делаешь эпохальные революционные выводы! Поди прежде научись!
– А ты знаешь биологию? Ну, что молчишь? Она вся на моей стороне стеллажа! Хочешь понять, о чём я говорю – переходи сюда. Да веди себя смирно, потому что здесь моя территория. Впрочем, сомневаюсь, что твой замусоренный геометрией мозг будет способен воспринять биологию адекватно. И даже если воспримет, ты всё равно будешь упираться, потому что дело ведь даже не в биологии или геометрии, а в простом упрямстве и нежелании посмотреть на предмет для того, чтобы установить истину, а не для того, чтобы применить к нему свои знания. Ты в своём упорстве будешь даже способен провозгласить биологию лженаукой.
– Слушая тебя, можно сделать такой вывод.
– Да уж конечно, на позитивные выводы ты просто неспособен.
– Можно подумать, твои выводы сплошь позитивные! Объявить круглый предмет кожаным – это негатив, граничащий с деструкцией!
– Да ты и сам не понимаешь, о чём говоришь. То он у тебя круглый, то шарообразный. Ты хоть для самого себя определись, прежде чем вступать в спор.
– Невежда. О чём с тобой ещё говорить, если ты не знаешь, что любой шарообразный предмет является одновременно и круглым? Это тебе придётся перейти на мою сторону и смиренно изучить то, что я изучил в совершенстве. Вот тогда милости прошу на спор. А сейчас что ты можешь понять? Только и остаётся кричать: кожаный, кожаный! Тут, наверное, второго определения не дашь.
– И заметь, никакой путаницы! Всё однозначно и стройно. Тем более, на моей стороне факты.
– Какие такие факты? – насторожился Жантысакль.
– Он ведь упал с моей стороны. И я слышал, как он шлёпнулся о землю с моей стороны.
– Ну и что?
– Как что? Шлёпнулся! В этом и есть истина! Ты-то этого не можешь знать, ты был по другую сторону стеллажа. Где и остаёшься до сих пор.
– Ну и что?
– Он шлёпнулся. Значит, кожаный!
– Не вижу смысла в этом утверждении.
– Ещё бы ты видел смысл! Но столь характерный шлепок при падении может издать только кожаный предмет. А никак не шарообразный, уж прости меня.
Жантысакль задумался. Довод был серьёзный. Тем более, знания по биологии были по ту сторону стеллажа, где находился Гундуфруст, значит, он действительно мог это знать. А мог и блефовать.
– Конечно, ты не мог этого видеть, но ведь ты не станешь отрицать, что слышал, как он шлёпнулся? Да шлёпнулся дважды! – продолжал Гундуфруст.
– А ты сам видел? Ты стоял на лестнице задом к стеллажу, а лицом к падающему предмету? Ты ещё скажи, что ждал его. Вычитал в какой-нибудь из своих биологических книг пророчество о его падении и ожидал.
– Нет. Я не буду врать. В отличие от некоторых, я привык оперировать только фактами.
– Так в чём здесь факт? В том, что он шлёпнулся? Я этого не отрицаю. Но кожа, да на этом основании, это, прости меня, домысел.
– На таком основании шар будет ещё большей нелепицей.
– Хорошо, мудрец-всезнайка. Тогда ответь мне на такой вопрос: как сей загадочный предмет, шлёпнувшись у тебя за спиной, мог в конечном итоге оказаться под стеллажом?
Тут была очередь Гундуфруста замолчать.
– Вот ты сам и пришёл к своему слабому месту. Вернее, прикатился к нему. Как шар. То бишь, круглый со всех сторон предмет. Или ты сейчас скажешь, что одним из основных свойств кожи является способность закатываться под стеллаж? Поройся в своих умных книгах, а я пока вытащу его наружу, чтобы удостоверться в своей правоте.
– Вот уж дудки! Ты заберёшь его себе и будешь говорить всё, что тебе вздумается, пользуясь тем, что мне он недоступен. Сейчас я хоть какую-то информацию имею и, заметь, достаточную для выводов, а тогда что я смогу сказать?
– А чего тебе бояться? Ты же знаешь истину. Или сомневаешься?
– Не сомневаюсь. Тебе не доверяю.
– Мне или свойствам шара?
– Тебе, мой друг, тебе. О свойствах шара мне известно ровно столько же, сколько тебе о свойствах кожи.
– Не гордись неучёностью. То, что ты не знаешь одной из фундаментальных наук, говорит только о твоей некомпетентности. Выносить суждения ты просто не имеешь права.
– Во-первых, биология это тоже фундаментальная наука. А во-вторых, знание некоторых основ не даёт тебе права выносить суждения о тех вещах, которых ты не знаешь. Основами мир не кончается.
– Правильно! С основ он начинается! И начинать изучение тоже надо с основ! С букваря. Поищи на своих полках, там обязательно должно быть какое-то издание.
– И тебе советую сделать то же самое, упрямый осёл.
–Тупой угол!
Спор, перейдя в область личных определений, продолжался ещё некоторое время, но вдруг откуда-то сверху раздался грохот, и оба любомудра, не отпуская рук, задрали головы, чтобы определить его источник. Этот момент и можно считать моментом начала любомудровской истории. Но для того, чтобы определить его в системе временных координат вселенной, нам придётся снова отправиться на планету футболистов.
Матч местной команды семьдесят шестого дивизиона пятьдесят пятой лиги с чемпионом галактики Пуцицар подходил к концу. Шла вторая минута добавленного времени, счёт так и не был открыт. Восьмой номер гостей, левый полузащитник, обойдя одного за другим трёх защитников команды хозяев, вплотную подошёл к их штрафной площадке и отдал пас вовремя подоспевшему центрфорварду, который тут же был атакован защитником хозяев, но в падении всё-таки успел сильно ударить по мячу. Мяч, закрутившись от неловкого удара, по сложной траектории полетел в сторону ворот. Трибуны встали, при этом одна половина их замолчала, а другая оглушительно засвистела. И от разности акустического давления на разных концах стадиона мяч в очередной раз изменил траекторию и вместо центра ворот попал в перекрестье левой штанги и перекладины. Ворота, изготовленные по специальному заказу из высокопрочного сверхупругого сплава на заводах Мурипуйста, спружинили и, придав мячу одну из необходимых космических скоростей, выбросили его в межпланетное пространство. Матч был остановлен. На поле выбежала медбригада для оказания помощи атакованному центрфорварду. Судья удалил с поля провинившегося защитника и назначил пенальти. Только тут обратили внимание, что мяча нет. Трибуны ревели. И только один мальчик, прибывший на матч вместе со своим папой с планеты Кельстон, заметил, куда точно улетел мяч.
– Папа, можно я возьму мотоцикл и привезу им мяч? – спросил он у родителя, который в это время оглушительно орал и свистел вместе со всеми.
– Валяй, сынок, – гаркнул папа, расслышавший только два первых слова.
Мальчик спустился с трибуны по головам беснующихся болельщиков, оседлал папин мотоцикл и полетел вдогонку за мячом. Именно его прибытие и приземление на верхнюю полку стеллажа и заставило любомудров поднять головы и получить в глаза хорошие порции пепла от книг, сожжённых тормозными двигателями мотоцикла.
Мальчик посмотрел вниз по одну сторону стеллажа, потом по другую и громко крикнул:
– Эй, чуваки, вы не видели, куда мяч упал?
– Юноша, проходите мимо, не до вас сейчас, – ответил Гундуфруст.
– Да я и не собираюсь задерживаться. Заберу мяч и уйду. Вы только скажите, не видели его?
– Тебе сказали: проваливай! – рявкнул Жантысакль, – не видишь – мы беседуем!
– Не вижу, – сказал мальчик, – вам что, сказать трудно?
– Ошибка эволюции! – это, начисто забыв о мальчике, крикнул Гундуфруст своему оппоненту.
– Ах вот как! – крикнул мальчик и, спрыгнув вниз, схватил Гундуфруста за ноги и одним рывком выдернул его из-под стеллажа, а вместе с ним перетянул на эту сторону и Жантысакля, мёртвой хваткой вцепившегося в таинственный предмет спора.
– Так вот же он! – воскликнул мальчик, увидев мяч и, вырвав его из слабых любомудровских рук, пнул их обоих одновременно двумя из своих сорока семи щупалец, – уроды!
После чего вскочил на мотоцикл и, испепелив тяговыми двигателями полтора километра нижней полки, исчез из поля зрения.
– Какой невежа! – сказал Жантысакль, проводив его взглядом.
– Варвар, – резюмировал Гундуфруст, – столько книг уничтожил! Вот из-за таких и происходят все конфликты в истории.
Благодаря героическим действиям смышлёного мальчика матч был спасён. Он приземлился прямо на поле рядом с судьёй, уничтожив огнём тормозных двигателей медицинскую бригаду и пострадавшего футболиста. У него ещё не было прав, и до сих пор папа разрешал ему кататься только по свободному межзвёздному пространству, поэтому старты и приземления получались неловко. Судья вовремя успел отбежать и потому остался жив. Мальчик бросил ему мяч и побежал к своей трибуне. Стадион взорвался от обилия эмоций болельщиков. Планета футболистов прекратила существование. А вместе с ней и её история.