4.
III
24.06.2007
07:00 – 23:00
Страшный день! … «…тело отца Георгия будет выставлено для прощания в…» … Какое “прощание”? С кем? С..? А, мы – прощаемся? «……после 15:00. Для всех желаю-щих…В Храме святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. …» С “телом”? А – душа? А, Георгий – сам? С телом и душою: вместе..? Что? не будет уже? больше? ни? ни? ни? когда? – нико-гда?
Прощание. “Прощай, Георгий? ” «Умер.» ? Что за..?
На сайте – отзывы. Сообщения, уточнения. «Следите за… дальнейшими… на на…» Выставлены: Вечерня, Литургия, проповеди, фото… И – последняя…
Завтра!.. Последний! день! «Весь день… после… для… прощания… будет выставлено тело…» Как картина. Что это? картина? что ли? Что это будет?
Ещё не смолкли слёзы по убиенному Александру (Меню. – Только что, казалось. – И – никогда и не смолкнут: только жарче и горестнее будут от этой потери.), а уже – провожать Георгия. Мы ещё того, оплакать не успели! Мы ещё с братом нашим Роже не простились. Зарезанным; тоже. Мы ещё не… не привыкли, что Иоанн-Павел… Мы… А? Уже? Что… Что у нас: новый “ПАПА”…
Что это будет. Переживём ли мы всё это – “прощание” и “выставлено”… “на”… “для”… Да и это: «…умер. Окончил свой земной путь…»?
Чуть старше меня!.. “Пятьдесят три”! “Полных”. Какими идиотскими кажутся все слова, принятые и употребляемые в таких случаях в некрологе.
Жора! Мы наносили тебе удары. Смертельные. Что же, что ты любил нас? Что же, что мы просили прощения? Что же, что у нас “не было другого выхода”? Что же, что так получалось? Что же, что ты был не прав? (Нам так казалось.) «Сердце… Вот и! – сердце не выдержало!» – сказал вчера Владимир Ильич (Илюшенко) в первой передаче о тебе (по радио). Нам всем. Мы – и тоже виноваты. Хоть ты и любил нас! Хоть мы и – любили тебя. Что же с того? Это не мешало… (нам!). Жора!
Враги? Они были. Их было много. «Да, – печально, глубоко, и серьёзно ответил ты мне на исповеди. – Враги у нас есть. И их много». «И мы будем сражаться с ними. Мы не дадим им и “пяди” нашей земли?» – спросил я. «Да, – есть! И – … мы…» – тяжело ответил ты!.. устав и вздохнув окончательно!.. от!..
Жора! сколько боли! И – плача! И – плач – по тебе! О – тебе! В – этот раз!! О! И, как мы – это всё вынесем!? перенесём!? И. Куда, главное? Плач – в это раскалённое лето? До безобразия пляжное?
Ты. Ты – душа этого Храма. Ты – что в каждом из нас – пело. Ты – распахнутая дверь во Вселенную! Что зовётся Евангелием. Ты – дверь, что вошли мы, – через которую! Ты – наш иерей, пастырь, настоятель, друг, наставник! «Распахните свои сердца Господу навстречу! Он ждёт! Каж-дого из вас. Вы – дороги Ему! Все! Он умер за вас! Он отдал за вас всё – Сына не пожалел! Я – знаю вас – вы – прекрасны!.. Все! Все без исключения! Какие “грехи”? Что, – здесь есть злодеи, – Сталин? Ленин? Гитлер? Вы! рас! пах! ни! те! Надо!.. Сердцем!.. Сердцем!.. (И он стучал, – сильно довольно, больно! [но, он не чувствовал, что ли? а, быть может, просто, – не щадил, не жалел себя! отдавая пол-ностью! полностью! полностью! сердце своё! сердце своё! нам! братьям и сёстрам его во Христе! во Христе!] – по сердцу своему, болящему уже!.. за!.. и за!..)», – орал он на нас (почти…). «Сердце… Сердце… Сердце…», – не успокаивался… кричал на Храм весь!
«Сердце не выдержало». Вздохнул. И – выдохнул Илюшенко. Моцарт. Реквием. Са-мое точное попадание. Звучит. На всех передачах о нём. Теперь. И – на “Эхе” сказали, и – на “Ор-фее”, “Софии”, его родной… Он – Моцарт, по “сплаву” эмоций и таланта. Он – звучит!.. Музыкант, поэт, певец! Таким и должен быть – порывистым! горячим! талантливым! – наставник! проповедник! Зажечь огонь! В сердце! Сердце – зажечь Евангельской Любовью! Таким мы запомним его. Таким мы – помним его: с пылающим сердцем Духом! С – вскинутыми руками! – К Небу! К – Нему! К – святым мира сего! Ушедшим! – и – живущим! Пламенеющим, как готика: западная и восточная, южная и се-верная! Как кресты золотые храмов наших! Поющие Славу и Победу! Над смертью! и – болью! И – разложением!.. И – тлением!
Православие русское будет гордится (и – гордится!) такими святыми своей Церкви. И – мы – прошедшие с тобой весь путь этот наш в Косьме и Дамиане в Шубине! В больнице детской республиканской. Пятнадцать лет. – От дьякона, – до – иерея/священника – до… до… …самой! са-мой!.. Прощай! Про...