Фрагмент
Поплавок «клевал», то исчезая, то появляясь в бликах отраженного речной рябью солнца. Клевал носом дядя Жора, подремывая на берегу с удочкой в руке. Палящие лучи солнца, затерявшийся где-то ветерок да долгое безрезультатное сиденье на одном месте располагали к дремоте. В сторонке стояло ведерко, в котором изредка плескались нечаянно попавшиеся на крючок три чебачка да пара окуней.
Вокруг не было ни души. Остальные рыбаки уже разошлись, поругивая дуру-рыбу, упорно не желавшую почему-то хватать сегодня наживку. Дядя Жора, прикинув, что дома его вряд ли примут с распростертыми объятиями при таком-то улове, и что здесь спокойнее, решил остаться. И теперь знойная тишь нарушалась только шуршанием волн в зарослях осоки да редкими всхрапываниями дяди Жоры. Истома и лень опустились на природу.
Поплавок, которому, видно, надоело отбивать бока волнами, вдруг нырнул, выскочил и лег на воду. Дядя Жора, свесив голову набок и мерно сопя, перемен не замечал. Тогда поплавок, оскорбившись в своих лучших чувствах к хозяину, нырнул и уже не появлялся. Леска, до этого спокойно лежащая паутинкой на поверхности, стала проваливаться и исчезать в воде, пока не натянулась струной. Удилище резко дернуло влево, шляпа дяди Жоры слетела вправо, а сам он, не очнувшись еще толком от сна, жестом профессионального рыбака дернул удочку. Та не поддалась, а наоборот, еще энергичнее заходила в руках.
-Щука, никак! – радостно завопил дядя Жора, борясь с взбесившимся удилищем.
Наконец, подведя рыбу к берегу, он резким рывком выдернул ее из воды. И тут будто взошло еще одно солнце. Рыба, висевшая на крючке, золотистыми блестками отражала солнечные лучи. Казалось, с неба падают золотые брызги.
-Вот это да! Золотая! – восхищенно произнес дядя Жора, замерев с удочкой в руке и любуясь рыбой. Вернее, рыбкой, так как, несмотря на огромное сопротивление, которое оказывала в воде, на само деле она оказалась рыбешкой средних размеров. Никак не щучьих.
Дядя Жора осторожно снял рыбешку с крючка и бросил в ведерко.
-Осторожней, пожалуйста! – послышался недовольный возглас. Дядя Жора оглянулся. Кругом никого.
-Перегрелся, видно, на солнышке, - подумал он.
Встав на колени, он нагнулся над ведерком.
Рыбешки, сбившись в стайку, замерли на одном месте у стенки ведра. В остальном пространстве медленно плавала пойманная рыбка. В воде она преобразилась. Золотисто-алые чешуйки бросали блики на дно и стенки ведра, хвост и плавники расправились и вуалевыми накидками мерно колыхались вокруг рыбки. Один плавник она прижимала к губе, из-под него тоненькой ниточкой выбивалась и расплывалась в воде струйка крови.
-Что глядишь, старый дурак! Больно же! – тонким звонким голоском крикнула, как показалось дядя Жоре, рыбка. Он отпрянул назад, чуть не опрокинув ведро, и неловко шлепнулся на спину.
-Ох, перегрелся, это уж точно, - покряхтывая, поднялся дядя Жора. – Чушь всякая уже мерещится. Как бы не заболеть!
Он стал сматывать удочку.
-Эй там, как бишь тебя? Старче… А- а, вспомнила! Чего тебе надобно, старче? – услышал он голос позади себя. – Нет, не из этой оперы… - с сомнением произнес голос и испуганно, плачуще добавил. – А как же тогда? Смилуйся, государыня… Нет! По щучьему… Тоже не то! Аты-баты…
Дядя Жора не оборачивался. Только поправил шляпу и еще энергичнее стал сматывать удочку.
Через некоторое время бормотанье и всхлипы сзади прекратились.
-Дед, а дед! – робко позвал голос.
-Да не дед я еще! – не вытерпел дядя Жора, оборачиваясь, - мне всего-то за шестьдесят только перевалило. В полном расцвете, можно сказать…
Но сзади никого не было. Только из ведра высунула голову золотая рыбка и смотрела на него.
-А внуки есть? – спросила рыбка.
-Есть. Один внук и две внучки, - ошеломленно, не соображая, кому он это говорит, и чувствуя, как на голове начинают противно шевелиться остатки некогда пышной, наповал пронзавшей сердца девчат его молодости, шевелюры, пробормотал дядя Жора.
-Значит, дед, - констатировала рыбка. – Раз внуки есть.
-Э-э-это ты, что ли, говоришь? – заикаясь, произнес дядя Жора.
-А то кто же? Эти твари, что ли? – вильнула она хвостом в сторону сбившихся рыбешек.
-Ты что, опытная?
-Да нет же! Самая обыкновенная. Мы испокон веков живем на Земле, эволюционировали. В отличие от этой шушеры, – повела брезгливо плавником золотая рыбка. – А не знают про нас потому, что умные мы. Какая дура полезет в сеть!? Нет, бывали, конечно, случаи, - поправила она себя. – Старик один в море как-то поймал золотую рубку. Наглоталась какой-то дряни, нефти, что ли. Вот он ее и того… Слышал, наверное?
-Слышал. А ты-то как здесь очутилась?
Рыбка смутилась, отчего плавники ее и чешуя заалели еще сильнее:
-Да здесь недалеко щука одна старая семинар устроила. А я у подружки задержалась, - она тени новые достала, коралловые. Заболтались. Вот и пришлось торопиться, поесть даже не успела. Хотела на ходу червячка заморить, - и пожалуйста! Эх, говорила мне мама… - грустно вздохнула рыбка.
-Да ты не расстраивайся, - дядя Жора уже оправился от шока и мысленно предвкушал, что скажет жена, соседи, знакомые, узнав про необыкновенный улов, как будут разглядывать золотую рубку жгучими завистливыми глазами, ахать и падать в обморок, услышав рыбкину человеческую речь. А там, глядишь, и Москва, Академия наук заинтересуются. Столица, театры, мороженое «эскимо», колбасы любых сортов по умеренным государственным ценам… Дядя Жора счастливо улыбнулся:
-Я тебя на сковородке жарить не собираюсь. В аквариуме жить будешь, на полном казенном довольствии. Для эксперимента. Наука требует…
-Ни за что! – плеснулась водой золотая рыбка. – Я тебе что, подопытный кролик? Я разумное существо, мне свобода нужна. Отпусти! Пожалуйста!
-Ну уж нет, дудки! – потер руки дядя Жора. – Была бы умная, на крючок бы не попалась. И не проси, - не отпущу.
Рыбка нервно заметалась в ведре, срывая злость на своих перепуганных родственниках. Дядя Жора улегся около ведра и, полузакрыв глаза, предался мечтам.
Через некоторое время рыбка что-то надумала и успокоилась.
-Дед! – позвала она.
-Ну чего тебе? – лениво отозвался дядя Жора.
-Слушай, как ты смотришь насчет трех желаний? Чуть не забыла. Мы, золотые рыбки, можем ведь желания исполнять. Целых три.
-Желания – это хорошо, - заинтересовался дядя Жора. – Желаю, чтобы…
-Погоди, не спеши! – остановила его рыбка. – Ты сперва выпусти меня, тогда и исполнятся твои желания.
-Ха-ха-ха! – рассмеялся дядя Жора. – Держи карман шире! Выпущу тебя, а ты только хвостиком махнешь. Ни золотой рыбки, ни желаний.
-Мы, золотые рыбки, никогда не обманываем, - обиделась та. – Это вы, люди, на такое способны, а у нас такое не водится. Наше слово – закон. Читал, может, у Пушкина?
-Читал, - протянул дядя Жора. – Да-а, задала ты мне задачку. Или – или… Тут подумать надо.
-Ладно, думай. А я пока губой займусь. Разворотил крючком всю. Как теперь на рыбах покажусь? Что обо мне подумают?
Рыбка отогнула плавником чешуйку на брюшке, вытащила из образовавшегося кармашка несколько маленьких раковин от устриц и разложила их на дне.
-Дед, у тебя случайно нет зеркала? – крикнула она.
-Зеркала? – отозвался дядя Жора. – Где-то было.
Он порылся в рюкзаке, выудил осколок зеркала, дыхнул на него, протер о штаны и осторожно сунул в ведерко. Рыбка подхватила зеркало плавниками, прислонила к стенке, отплыла, опять подплыла, поправила.
-Чем мне люди нравятся, так это зеркалами, - щебетала она, подхватывая плавниками то одну, то другую раковину, раскрывая и нанося содержимое на поврежденную губу. – У нас таких мало. Дефицит. Я бы себе всю комнату зеркалами обставила, целый день бы перед ними крутилась. Дед! – крикнула она, - достань мне зеркал по знакомству.
-А че! – засмеялся дядя Жора. – Зеркала – это можно. У нас их много. Вот только как ты их перетащишь?
-Так я же волшебница, как-никак. Шепну словечко, мигом дома окажутся. Ты только их в тину получше зарой, а то эти твари доберутся, мигом растащат. И веточку воткни, чтобы я знала, где зарыл. Идет!?
-Идет, - дядя Жора прищурил глаза. – А насчет желаний-то как?
-Ну я же сказала – три желания за мной. Чего мельтешишь-то!
-Дак, может, в счет зеркал подкинешь еще парочку желаний. Зеркала-то денег стоят.
-Не могу я больше трех желаний исполнять, пойми ты. Не положено по закону. А с законами у нас строго. Узнают, мигом дисквалифицируют в обычную или аквариумную золотую рыбку. Кыш отсюда! – замахнулась она плавником на осмелевшего окунька, сунувшегося к ее парфюмерии. Тот испуганно шмыгнул в стайку затихших собратьев. - Дед, выбрось их отсюда, не порти мне нервы!
-Ишь ты какая! Выбрось ей. Я что, зря ловил, выходит?
-Тебе каких-то трех паршивых заморенных пескарей жалко? Да ты только пожелай, я тебе вмиг какой хочешь рыбой ведро наполню. Треской там, камбалой, палтусом, семгой или форелью. Даже селедкой атлантической пряного посола могу. Или икрой, красной или черной. А может, тебе печень трески нужна? Или креветки?
-Не-не-не! – замахал руками дядя Жора. – Насчет желаний ты погодь. Ничего я не желаю. Ты, вертихвостка, меня не провоцируй. Желаний-то три, а станет два. Нет уж, пескари они или нет, а пусть там сидят. Как-никак своим трудом заработанные. А ты потерпишь, не барыня.
-Тьфу! – сплюнула золотая рыбка, - куркуль несчастный! Эх, говорила мне мама… - она отвернулась к зеркалу и молча продолжила наводить макияж.
Дядя Жора встал, подобрал удочку, но тут же отбросил ее в сторону и стал нервно ходить по берегу. Сунулся было с вопросом к рыбке, но та игнорировала его, продолжая заниматься своим делом. Наконец, сделав последние штришки, отплыла, распушила плавники и, поворачиваясь перед зеркалом то одним боком, то другим, оглядела себя и осталась довольна.
-Все. Полный порядок!
-Мадама настоящая! – заискивающе поддакнул дядя Жора.
-Мадемуазель! – оборвала его рыбка и принялась запихивать в кармашек свой парфюм. – Я еще замужем не была, не видишь, что ли?
-Пардон, извиняемся, - смутился вконец дядя Жора. Пятясь, отполз от ведра и сел в сторонке обдумать свою дальнейшую стратегию и тактику. На ум ничего не приходило.
-Ишь, пигалица болотная! – в сердцах выругался он, - расфуфырила тут хвост. Бедный будет тот мужик, которому она в жены достанется.
Рыбка, между тем сложив все в кармашек и замаскировав его чешуйками, сожалеюще поглядела на зеркало и высунула голову:
-Эй, дед! Давай на мировую!
Дядя Жора радостно подскочил к ведру.
-Ну, как будем? Аквариум или три желания? – храбрясь, бодрым голосом спросила рыбка. – Только имей в виду, в аквариуме от меня ни единого слова не услышишь.
-Дак желания, они, конечно, лучше, - пробормотал добитый последним доводом дядя Жора. – Гарантию бы только…
-Мое слово, больше никаких гарантий представить не могу, к сожалению. Ну, хочешь, ведро жемчугом наполню. Не искусственным, натуральным, морским. Проверишь, обманываю или нет.
-Нет, насчет желаний мне надо хорошенько подумать, посоветоваться. Ладно, - решился он, - поверю тебе. Да и Александр Сергеевич обманывать не стал бы.
-Ну, тогда выпускай.
Дядя Жора еще не прочь был подумать, взвесить варианты, но пришлось смириться. Он сунул было руку в ведро, но, махнув рукой, схватил ведро и выплеснул содержимое в реку. Освобожденные рыбешки обрадовано сиганули в разные стороны, по растревоженной поверхности разбежались волны, и все затихло. Лишь по течению медленно плыло ведро. Дядя Жора, застыв на берегу, отрешенно смотрел в воду. Словно ожидая чего-то.
-Старый дурак! – сквозь зубы процедил он. – Вокруг пальца обвела, хмарь водяная! Даже «спасибо» не сказала.
-Спасибо! – зазвенел сбоку голосок, и из кустов осоки выплыла золотая рыбка. – Испугался? Не волнуйся, все будет «о-кей». Да, уговор, – если исполнятся желания, принеси на это место зеркал. Договорились?
-Если исполнятся, – принесу, - пообещал дядя Жора.
-Ну и ладно. Поплыву я. Времени-то сколько? – спросила рыбка.
-Полтретьего, - посмотрел дядя Жора на часы.
-Ой, опаздываю. Заболталась с тобой. Ну, прощай, дед! – рыбка нырнула, вынырнула, крикнула. – Ведро забери! – и исчезла уже насовсем.
Дядя Жора постоял немного, вздохнул и побрел за ведром. Вытянув полузатонувшее, тяжелое ведро, он обнаружил там четверку здоровенных, с ладонь карасей.
-Ай да рыбка! – воскликнул дядя Жора, откинув последние сомнения, и, наскоро собравшись, бодрой походкой двинулся домой.
Солнце ласково пригревало затылок, ветерок приветливо махал ветками деревьев. Даже осы, кружившие над ведерком и нагло садящиеся на пахнувшую рыбой руку, не вызывали раздражения.
Весело сбегая с пригорка, дядя Жора не заметил на тропинке булыжника, споткнулся и растянулся во весь рост. Ведерко упало, караси, вывалившись из него, лениво запрыгали по земле.
-Чтоб тебя черти взяли! – с досады выругался дядя Жора.
Внезапно земля задрожала, на тропинке появилась, медленно расширяясь, трещина. Из нее повалил густой дым, и высунулась костлявая рука, заросшая длинными черными волосами. Рука вслепую похлопала по земле, нащупала булыжник, схватила его и исчезла в трещине.
-Свят-свят-свят! – зашептал дядя Жора, крестясь и по паучьи отползая подальше. Хотя ранее он не замечал за собой приверженности к христианской вере.
Трещина медленно сошлась, сыпучий песок заровнял следы.
Дядя Жора выждал немного, встал и осторожно, с опаской приблизился к тому месту, где только что была трещина. Никакого намека на нее не осталось.
-Почудилось, что ли? – невольно подумал он.
Но нет, не почудилось. Булыжника-то не было. Исчез.
-Это что же получается? Никак рыбка мое желание исполнила? Какой кошмар! Два всего осталось! – разволновался дядя Жора. – Но я ведь не хотел, не желал. Это нечаянно у меня вырвалось. Что мне теперь и подумать ни о чем нельзя?
Осознав весь ужас, всю нелепость создавшегося положения, дядя Жора собрал скользких вертлявых карасей и вприпрыжку побежал домой, мучительно отгоняя от себя малейшие мысли, как назло упорно лезшие в голову.
Тетка Варвара встретила его на пороге, вылив сразу же на голову ушат нелестных выражений и рискованных сравнений относительно пойманной рыбы и самой рыбалки в частности, отчего дядя Жора, взвинченный уже до предела, не выдержал и рявкнул:
-Да замолчишь ты, наконец, когда-нибудь!
Тетка Варвара, открывшая было рот, чтобы пополнить израсходованный запас кислорода, внезапно захлопнула его и замерла, испуганно вращая вытаращенными глазами и пытаясь выдавить из себя хоть словечко.