Конфуций навсегда
На губах мудреца - смутная улыбка. Поглаживая густую бороду, он смотрит вперёд и одновременно – внутрь себя. Он рядом и где-то далеко, вне времени и пространства. К его статуе хотелось прикоснуться, наверное, не только мне. Но так же, как и других паломников, сдерживала некая сила: такой близкий и простой, мудрец казался недосягаемым и одиноким…
О Конфуции слышали, наверное, все. Но читали его всё-таки немногие. Во всяком случае, в нашей небольшой делегации, приглашенной на китайско-российский форум по развитию приморского туризма, представление о его учении имели два-три человека. Остальные, взирая на древнюю статую мудреца, просили экскурсовода: «Приведите какую-нибудь мудрость Конфуция…»
На его родине, маленьком городке Цюйфу, эта мудрость рассыпана кругом: в цитатах на валунах, в глазах древних каменных черепах, свитках и картинах, которые продают местные художники, и даже в ландшафтах многочисленных садиков, устроенных по всем законам гармонии. На пути к храму Конфуция непременно пройдёшь через Ворота добродетели - возможно, при этом невольно вспомнишь собственные изъяны и в который раз пообещаешь сам себе быть лучше и добрее. Вместе с присмиревшей толпой туристов робко приблизишься к Воротам, ведущим к святости и, миновав их, ступишь на лестницу Истинной гармонии, после чего войдёшь в Ворота высшего совершенства. Названия символичны, как, впрочем, символично всё кругом.
Сюда, преодолев более пятисот километров пути, обязательно являлся каждый новый император Китая, чтобы поклониться праху великого философа. У жителей Поднебесной он – отец всех времен и всех народов. Могущественные властители воздвигали вокруг храма Дачандянь беседки, павильоны, палаты, ставили памятные камни – со временем тут возник уникальный исторический комплекс, который не удалось разрушить даже ретивым хунвэйбинам в годы «культурной революции». Народ не дал.
На пьедестале памятника великому мудрецу написано: «Самый святой, обладающий даром предвидения, мудрец Кун Фуцзы. Место упокоения его духа».
Для них он Кун Фуцзы, для нас – Конфуций. Так уж некогда перевели его фамилию и имя – на латинский манер.
Шуляну Хэ, отцу Конфуция, вот-вот должно было исполниться 70 лет, когда он решил взять вторую жену: первая родила ему девятерых дочек, а хотелось-таки иметь наследника. Никакие обеты духам, заговоры и талисманы не помогали! На удивление, пятнадцатилетняя Чжэнцзай согласилась выйти за старца, и через год семидесятилетний молодожён отпраздновал рождение сына. Ему дали имя Цю, что означает "холм": у младенца было продавленное темя, отчего форма головы напоминала бугор. Кто бы мог подумать, что ему предначертано стать величайшим философом, чьё простое имя Кун Цю сменится почётным псевдонимом Кун Фуцзы - почтенный учитель Кун.
Высокий и, мягко говоря, не худенький, он поражал окружающих внешностью. Кроме вмятины на темени, у него были чересчур длинные уши, очень большой, массивный лоб, короткая верхняя губа, не прикрывавшая двух передних зубов: они располагались на некотором расстоянии друг от друга, что придавало всему лицу несколько устрашающий вид. Но свирепый вид скрашивали мягкий голос и хорошие манеры, которым сына обучила Чжэнцзай.
Вообще "учиться по-настоящему", как выражался Конфуций, он начал с 15 лет. И занимался этим всю жизнь. "Учиться и всякое время прикладывать выученное к делу - разве это не удовольствие? - считал он. - В любом селении из десяти домов найдется человек, который не уступит мне в добродетели. Но никто не сравнится со мной в любви к учению".
Считается: сам Конфуций обучил три тысячи учеников, семьдесят два из которых сами стали знаменитостями. А вот его единственный сын, увы, так и не смог подняться выше уровня среднего ученика. У Конфуция также была дочь, но информации о ней сохранилось мало.
По одной версии, почтенный учитель Кун был не в восторге от своей жены, которая мешала его занятиям, и даже прогнал её. По другой версии, мудрец сам покинул ее, формально сохранив брак. Вообще, ему поразительно не везло с женщинами. Они или не обращали на него внимания, или вовсе сторонились: при всей своей мудрости внешне привлекательным он не был.
Правители, которых поучал мудрец, восхищались его умом, но, увы, пренебрегали служению истине, выбирая чисто земные удовольствия. "Я еще не видел человека, который любил бы добродетель больше, чем женские прелести», - печально заметил по этому поводу Конфуций. И разве он не прав?
Великий китайский мудрец за всю свою жизнь сочинил три книги. И если бы не ученики, старательно записывавшие изречения наставника, до потомков навряд ли дошли бы основные постулаты его учения.
Многое из того, о чём говорил Конфуций, актуальности не потеряло. Вот, например: «Если в стране царят порядок и справедливость, будь на виду; если порядка и справедливости нет, уйди от мира. Если государство процветает, стыдно быть в нём бедным и незнатным; в государстве, где процветают лишь воровство и насилие, стыдно быть богатым и знатным».
Считается, в Китае сейчас живёт около 30 тысяч человек с фамилией Кун. Все они вправе считать себя потомками Конфуция. И у них есть право на захоронение рядом с великим предком, но не всем удаётся доказать своё родство. Тем не менее, на этом самом большом в мире родовом кладбище уже находится более 100 тысяч могил. Чтобы осмотреть погост, требуется, минимум, три часа.
Мне захотелось просто постоять перед холмиком, заросшим травой, поставить свечу в старинную бронзовую курильницу и вспомнить одну из пронзительно простых истин философа: «Пока у меня будет рис в качестве пищи, вода, чтобы утолить жажду, и рука, чтобы, положив её под голову, спать как на подушке, я с радостью приму всё, что со мной может произойти».
И вот этот человек, довольствовавшийся малым, неожиданно стал отцом особого китайского, или конфуцианского капитализма. Многие известные экономисты считают: динамизм развития соседней страны обусловлен личным усердием каждого гражданина, упорством в достижении поставленной цели, бережливостью и скромностью. Традиционная практика духовного совершенствования, стремление «делать жизнь с другими, для других и благодаря другим» - то, на чём держится современный китайский менеджмент.
О философской и культурной подоплёке расцвета бизнеса в нынешней Поднебесной подробно и парадоксально пишет известный российский учёный Владимир Малявин в новой книге «Китай управляемый» (издательство «Европа», 2007 г.). Кто её осилит, поймёт: духовные истины, оказывается, способны обеспечить успех и в деловой жизни. Но чтобы применить их на практике, предпринимателю или менеджеру придётся поработать над собой. Но у нас, увы, в рейтингах продаж совсем другие книжки со странными названиями типа «Как, не прилагая особых усилий, стать миллионером за год». Может, это где-то и бывает, но только не в Китае.
ВСЕ ДРУГИЕ ГОРЫ – МАЛЕНЬКИЕ
«Поднимаясь на Тайшань, чувствуешь, что другие горы маленькие», - утверждал Конфуций.
Возносясь туда на фуникулёре, я понял: панический ужас и отчаянный восторг, испытанные однажды на «американских горках», - ничто по сравнению с тем чувством, которое охватывает при виде глубоких ущелий и орлов, парящих под тобой. Полукруглый вагончик, мчащийся по стальной ниточке канатной дороги, кажется лёгкой скорлупкой, и когда её нет-нет да и качнёт, душа уходит в пятки.
Тайшань - самая главная из пяти священных гор Китая. Высота ее главного пика – 1545 метров. Есть на Земле и повыше. Но Тайшань – ещё и высота духовная.
Китайцы-паломники поднимаются сюда по узкой лестнице, состоящей из 6293-х каменных ступеней. Она приводит к Наньтяньмынь – Южным воротам неба. Здесь, на широкой площадке, люди переводят дух, впереди – новый подъём, на этот раз – к древним монастырям, куда ходили пешком императоры нескольких династий.
Вцепившись в перила, с замиранием смотришь вниз: ущелья покрывают клочья фиолетового тумана, кое-где на выступах примостились живописные хижины, отвесные склоны украшают карликовые сосны – точь-в-точь как на гравюрах старинных китайских художников… Чтобы увидеть всю эту красоту, стоило преодолеть тяготы восхождения на Тайшань.
Поразительно: среди паломников, достигших Наньтяньмынь, я встречал очень пожилых людей. Многие из них опирались на посохи, выглядели далеко не лучшим образом, но при этом их лица освещали лучезарные улыбки. Считается: молитва, сотворённая в горных храмах, долетит до богов быстрее. А может, им было радостно от того, что, осилив тяжкий путь, они преодолели самих себя.
На скалистых кручах нас то и дело заманивали к своим лоткам торговцы сувенирами. Точно такие же поделки можно купить и у подножия горы, причем, в несколько раз дешевле. Наценка на товар объяснима: тащат его наверх на своих двоих, обливаясь потом. И если какую-нибудь безделушку не купишь, то бутылку напитка или сока – непременно: пить хочется страшно! Самая дешевая и, пожалуй, лучшая вода – у водонош, из обыкновенного ведра или фляги. Её набирают в источниках внизу и несут по лестнице на коромыслах или в руках. Хрустально чистая, прохладная, она кажется необыкновенно вкусной…
Редкий российский турист добирается до Тайшаня. Многие из нас как-то больше привыкли отдыхать на морях, экстриму предпочитают комфорт и пока мало осведомлены о культурных и природных достопримечательностях соседней страны.
Впрочем, любителям альпинизма не надо объяснять, что такое Тайшань. Тут проходят традиционные международные фестивали альпинистов. А тех, кому трудности восхождения не по вкусу, в горы может доставить вертолёт или уже упоминаемый мной фуникулёр. И гостиницы тут, кстати, неплохие. Что касается экзотики и острых ощущений, то вы получите их сполна.
Кстати, одна дама из нашей группы чуть ли индейский танец радости исполнила на громадном валуне, когда включила телефон и дозвонилась до Хабаровска. Внизу, в цивилизованных условиях, это у неё ни разу не получилось, а тут - пожалуйста. Надо сказать, не все операторы мобильной связи обеспечивают роуминг с Китаем, а если и поддерживают, то бывают технические накладки.
Прежде чем взойти на кручи Тайшаня, мы побывали на горе Лаошань. Это святыня даосизма. Правда, отшельников-даосов лично я, как ни старался, нигде не узрел. Всё-таки они предпочитают аскетизм и первозданную природу. А тут везде - прекрасные парки, отличные дороги, экзотические мосты, пагоды и беседки, а главное – статуи божеств.
Одно из них – Гуаньинь. Исполинская статуя величественно движется по кругу, вокруг - фонтаны. Свирепого вида демоны, попираемые этим божеством, изрыгают огонь. Время от времени раздается душераздирающий трубный глас. Зрелище захватывающее, но, однако, не для слабонервных.
Когда я рассказывал о достопримечательностях горы Лаошань одному хабаровскому знакомому, тот вдруг позавидовал: «Везёт же людям! Я всегда хотел там побывать». Однако все известные мне турагентства возят народ в основном на шопинги да моря. Культурно-исторических маршрутов всё ещё маловато. Но фанаты-то есть! И они готовы лезть в Гималаи, на Тибет, осваивать королевство Бутан или выси Лаошаня.
Здесь, в одном из храмов, экскурсовод сказал: « А теперь можете написать любое желание вот на этой дощечке. Укажите своё имя. Заплатите двадцать юаней и совершите ритуал у статуи Будды – будет вам счастье…»
- А разве Будда понимает по-русски? – наивно спросил я.
- Он понимает всё, - важно ответил служитель храма. – Вы даже можете купить фигурку бога и поставить её в нишу. Она целый год там простоит. Будда будет знать ваше имя.
Именной Будда, однако, стоил всё-таки дороговато. Потому путешественники покупали молитвенные дощечки, становились на колени и что-то шепотом просили у чужого божества. При этом на груди напоказ красовался православный крестик, чаще всего золотой. А Будда меланхолично улыбался с высоты…
Как шляпа обернулась змеем
На дороге, ведущей в Вэйфань, крестьяне сушили кукурузное зерно. Асфальт сплошь покрывали яркие желтые «заплаты». Очень живописно! У нас, правда, возник вопрос, насколько это экологично: всё-таки выхлопные газы, свинец и всё такое, а тут – продукт питания. Но сопровождавшие группу китайцы успокоили: «Всё в порядке, ничего страшного. Традиция такая – сушить зерно на дорогах…»
Вэйфань, кстати, сплошной город-традиция. Здесь всё напоминает о летучих змеях. Именно тут в
пятом веке до нашей эры человек по имени Лу Пань придумал китайскую народную забаву. Всё получилось, в общем-то, случайно: порывом ветра с него сорвало легкую бамбуковую шляпу. Он бросился догонять её и ухватил тесемку. Шляпа продолжала лететь, кувыркаясь в потоках воздуха. Это было так забавно! Считается, именно летающая бамбуковая шляпа и стала прототипом воздушных змеев.
В Вэйфане, кроме большого музея, есть целая фабрика воздушных змеев. Туристам обязательно показывают, как они делаются. Сначала на ровной поверхности мастер расстилает большой кусок шелка, тщательно окрашивает его, после чего заготовка сушится. Следующий этап – рисунок. Чуть дрогнет рука, пиши: пропало – тончайший рисунок безнадёжно испорчен, начинай всё сначала. Но опытный мастер своё дело знает. К рисунку крепится бамбуковый каркас, лишнюю ткань обрезают, привязывают крепкую нитку и, пожалуйста, воздушный змей готов.
Технология, казалось бы, проста. Но попробуйте сделать, например, голову дракона. Тонкие полоски бамбука сначала нужно нагреть над спиртовой лампой, затем очень аккуратно согнуть, придавая желаемую форму. Так, фрагмент за фрагментом, творится голова будущего дракона. К каждой её части прикладывается ткань, на ней обозначают контуры. После этого ею покрывают бамбуковый каркас и собирают всю голову.
Иной воздушный дракон мастерится не менее месяца, и стоит не дешевле 600 долларов. Но есть, конечно, модели попроще – для обычных забав на свежем воздухе. А вот для международного фестиваля воздушных змеев они не годятся. Обычно в этих соревнованиях участвует более тысячи человек из многих стран. Кстати, хабаровские любители тоже ездят сюда.
Спортивные воздушные змеи – не только подлинное произведение искусства, они должны соответствовать техническим стандартам, даже мельчайшая оплошность сказывается на конечном результате.
Воздушные змеи – не только забава. Задолго до нашей эры китайцы начиняли их порохом и отправляли в стан противника – там эти «бомбы» взрывались. Документально зафиксировано первое в истории разбрасывание листовок с воздуха: в 1232 году с неба полетели на землю листочки воззвания к военнопленным, захваченным монголами: «Готовьтесь к восстанию!»
В летописях династии Северная Ци есть поразительная запись: в 559 году мастера придумали особенную штуковину, напоминающую современный дельтаплан. Она поднимала в воздух человека, который следил за передвижениями неприятеля. Эта конструкция использовалась и как «бомбардировщик»: с неё бросали зажигательную смесь…
Теперь воздушные змеи – просто модное увлечение. В Вэйфане есть специальный «змеедром», где всякий желающий может попробовать запустить замысловатые конструкции. Взрослые солидные люди, не стесняясь, восторженно бегают по полю, забывая обо всём на свете. Сами китайцы, кстати, утверждают: это занятие укрепляет здоровье. Уныние, во всяком случае, прогоняет точно.
Кстати, в Хабаровске тоже всё чаще видишь людей, запускающих воздушных змеев. Не самое плохое занятие, однако! Может, и вы попробуете?
А ещё эти воздушные змеи вдруг заставили подумать, как говорится, о своём. Лет двадцать назад «Тихоокеанская звезда» писала: хорошо бы, мол, заманивать к нам иностранных туристов местной экзотикой – построить, допустим, этнографическое поселение нанайцев, продавать там сувениры из кожи, мехов, различных природных материалов, организовать что-то вроде мастерских: пусть заморские путешественники попробуют сами сплести корзинку из ивовых прутьев или, допустим, раскрасить камушек красками из трав. Помню об этом, потому что сам и написал ту статью.
Сейчас, слава богу, в Сикачи-Аляне есть и этнографический комплекс, и мастерские народных промыслов, и шаман, если потребуется, спляшет у костра для туристов. Сам люблю день гончара, который проводится в Хабаровске: можно самому вылепить, допустим, вазу, понаблюдать за работой известных мастеров. Но, скажите, вы часто видите в магазинах поделки и сувениры местных народных промыслов? Должен признаться: перед поездкой в Китай обошел несколько магазинов и ничего приличного не обнаружил. Пришлось обойтись довольно аляповатыми наборами открыток о Хабаровске, а от идеи приобрести альбомы о дальневосточной природе отказался: они стоят около, а некоторые и более тысячи рублей. Согласитесь, для экспресс-сувениров цена не подходящая…
В Китае же научились делать бизнес даже на обыкновенных камушках. Пишут на них какие-нибудь изречения, воспроизводят писаницы древних пещер или просто упаковывают в красивую коробочку. Турист-то с собой молоток не берёт, чтобы отколоть на память кусочек той же горы Тайшань. А у нас по-прежнему попробуй найди камушек с сикачи-алянскими петроглифами! Уж о том, чтобы покататься на оморочке или понаблюдать за игрой нанайцев в травяной мяч и говорить не приходится. В своё время преподаватель тогдашнего Хабаровского пединститута В.М. Бельды даже книгу написал о национальных спортивных играх. И где ж она теперь пылится?
Фигура из двух пальцев
В Циндао невозможно остановить такси. Сколько мы с коллегой по имени Татьяна ни «голосовали», ни одно даже не притормозило.
Мы решили: в Циндао, видимо, есть специальные стоянки такси, и только там можно сесть в машину. Но, увы, ничего похожего в округе не обнаружилось.
Таксисты, которых удавалось притормозить, все, как один, отрицательно качали головой: «Нет!»
Между тем, через полчаса должен был начаться официальный приём. Опаздывать на него неприлично. И тут Татьяна воскликнула:
- Смотри: полицейский участок! Во всех странах закон один: полиция помогает людям, попавшим в трудную ситуацию. Попробуем?
Полицейские, увы, ни слова не понимали по-русски, английский – с большим трудом. Татьяна отчаялась объяснять им, что нам всего-то и нужно: пусть помогут иностранцам остановить такси. Что же это, в самом деле, за дурацкая ситуация?
Один из полицейских наконец понял, в чём дело. Но такси они останавливать не стали. Нас усадили в машину с мигалкой и за считанные минуты какими-то дворами довезли до отеля «Династия». Уже там переводчик объяснил: мы попали как раз на пересменку таксистов. Это был тот час, когда они возвращались в таксопарки, их место за рулем занимали сменщики.
Потом, прогуливаясь после приёма по улицам прекрасного ночного Циндао, мы не знали, куда деваться от назойливых таксистов: они притормаживали, широко улыбались, знаками приглашали сесть в машину. Следующая пересменка у них была рано утром.
Ни в Циндао, ни в других городах мы никак не могли понять, как всё-таки следует переходить улицу. Вроде, для пешеходов загорелся зелёный сигнал светофора, но поток машин как мчался, так и мчится. Потом мы приноровились: переходили улицу вслед за китайцами. Они-то уж точно знают свои особенные правила.
- А разве вы не видели на дороге человека с желтым флажком? – удивились более искушенные наши спутники, узнав о приключениях с такси. – Он и дорогу поможет перейти, и такси остановит…
Действительно, есть такой человек. Его желтый флажок действует на водителей не хуже жезла наших гаишников. Если надо, он регулирует движение автомашин, помогает пешеходам, особенно детям и пожилым людям.
Кстати, нашим гаишникам в Китае было бы раздолье: штрафуй – не хочу! Тамошние водители без всякого зазрения совести выезжают на встречную полосу, то и дело без всякого предупреждения меняют полосы, на высокой скорости вылетают с боковой трассы на перекресток. А однажды и вовсе мы наблюдали нечто странное: дама, ехавшая впереди, вдруг остановилась и принялась темпераментно говорить по мобильнику, при этом она листала бумаги в папке, находила нужный документ и, видимо, цитировала его собеседнику. Образовалась «пробка», другие водители отчаянно сигналили, но экстравагантная особа внимания на них не обращала.
Когда мы проезжали мимо неё, один из моих спутников окликнул даму и покрутил пальцем у виска. На даму это не произвело никакого впечатления. Переводчик засмеялся и объяснил: китайцам этот жест непонятен. Оказывается, надо было провести указательным пальцем по щеке сверху вниз. Это означает: как тебе не стыдно, дорогая!
Вообще, символика жестов и мимики у китайцев несколько иная, чем у нас. Не зная этого, вы ни за что не поймёте, например, уличного торговца. Называя цену, он может показывать два пальца. Но это может означать и «два юаня», и «восемь», и «десять», и «шесть»! Всё зависит от того, в какую комбинацию эти два пальца сложены. С помощью пальцев китайцы пытаются изобразить … иероглифы.
Чтобы показать, допустим, цифру «шесть», китаец сначала сжимает кулак, потом оттопыривает два пальца: мизинец и большой. Цифра «семь» - большой, указательный и средний пальцы собираются «в пучок»; другой вариант: показывают эти же три пальца, но прямые. Цифра «девять»: от кулака отделяют указательный палец и сгибают его загогулиной, «десять»: указательные пальцы обеих рук скрещиваются.
Особенно интересна цифра «восемь»: сжимают кулак, потом, широко разводя, оттопыривают указательный и большой пальцы. Если человек изобразил эту комбинацию и направил руку в вашу сторону, то, значит, вы ему неинтересны и он не желает продолжать общение. В этом случае лучше ни на чем не настаивать.
Футбол в окрестностях Цзыбо
В окрестностях города Цзыбо – поля, сады, рощи. Кажется, нет даже малюсенького клочка земли, который не был бы чем-то засажен и заботливо возделан.
Автобус свернул со скоростного шоссе на боковую дорогу и поехал вдоль изгороди, за которой росла кукуруза. Ничего похожего на здание музея в округе не наблюдалось. Когда же, наконец, увидим колесницы?
Нам обещали экскурсию в музей древних колесниц. Где же он? Впереди виднелось что-то вроде большого навеса, и больше ничего.
- Это и есть музей, - сказал переводчик. – Надо под землю спуститься…
В подземелье, оказалось, большие экспозиционные залы. И древние колесницы тут были, и диорамы, и масса всяких экспонатов, но самое главное: нам показали самые настоящие захоронения лошадей рядом с военными повозками. Им было много сотен лет.
В древнем Китае к лошадям относились бережно: воюющие стороны заключали соглашение, согласно которому коней убивать не разрешалось. Действительно, животные не виноваты, что людям вздумалось враждовать. Но если воин погибал смертью храбрых, то его хоронили вместе с его лошадьми, которых специально усыпляли.
Вот на такие захоронения и натолкнулись строители, прокладывавшие под Цзыбо дорогу. Археологи произвели раскопки, над могильником возвели купол, а потом и музей построили под землёй.
В тот же день мы побывали и в музее китайского футбола. Может, вы ещё не знаете, что эту игру придумали в Поднебесной? В позапрошлом веке англичане вместе с колониальными товарами привезли моду на неё в свою страну.
Китайский футбол отличается от европейского. Воротами служит сооружение, напоминающее баскетбольную стойку: мяч нужно забросить туда. Причем, во время игры он не должен касаться земли.
Молодой служитель музея показал, как это делается. Его пассам и умению владеть мячом позавидовали бы многие мастера футбола!
Эта демонстрация и удивила, и восхитила. Но всё-таки самое увлекательное – это старинная улочка, сохранившаяся в окружении модерновых зданий.
Оказавшись за воротами, я услышал крик петуха. Подумал: наверно, затейливая игрушка – китайцы на них мастера. Но нет, птица была самая настоящая. Старинная лавка, по которой петух бродил, тоже всамделишная. По соседству - мастерская художника-каллиграфа, заваленная свитками и увешанная картинами. Пожилой мужчина обрадовался русским и даже напел «Подмосковные вечера» - кстати, одну из самых любимых песен китайцев. Потом он учил нас выписывать тушью замысловатые иероглифы.
В небольшой лавочке, пропахшей жасмином и магнолией, я поговорил с её хозяином. Он немного понимал русский язык, а я чуть-чуть разбирался в его товаре: мне был нужен определенный сорт белого чая. Это привело продавца в восторг. Туристы, оказывается, чаще всего теряются, не зная, какой из сотен сортов чая предпочесть.
Со смехом он вспоминал, как три российские туристки искали «молочный» чай. Уж они и рогатых коров изображали, и мычали, и показывали, как буренушек доят. Зрелище, наверно, ещё то было! А всего-то и надо было: найти свой чай по запаху. В любой приличной чайной лавке он хранится в больших стеклянных банках – открываешь их и нюхаешь.
На той древней улочке мы видели глашатаев, стражников и даже молодоженов – они разыгрывали сценки старинной жизни. Из харчевни аппетитно пахло свежеприготовленными овощами, мастерицы ловко плели из бисера украшения, мужчины играли в го, цирюльник сооружал даме причёску…
Уходить отсюда не хотелось. Умом понимал: всё это, конечно, искусная декорация, но сколько в ней было настоящего китайского колорита!
Когда-то и в Хабаровске активно обсуждался проект музея деревянного зодчества. Даже место под него определили в районе детского парка имени Гайдара. Наверное, получилась бы тут самая удивительная и неповторимая улочка, стилизованная под старину. Но, увы, не вышло.
Монетка на счастье
В Хабаровск я возвращался из Пекина. День, проведенный в столице Китая, оказался суматошным. В аэропорту я, можно сказать, наконец-то отдыхал. Рядом удобно устроился на двух креслах темнокожий человек. Спортивный костюм, видавший виды рюкзачок подтянутая фигура выдавали в нём бывалого путешественника.
Мужчина дремал. Вдруг диктор что-то объявил о рейсе на Сеул. Мне туда не надо, потому и не вслушивался в сообщение. Но мужчина встрепенулся, послушал диктора и пробурчал на английском:
- Уже давно бы до Сеула добежал!
Невольно разговорились. Оказалось: мой сосед – знаменитый эфиопский бегун Хайле Гебреселасси, олимпийский чемпион и чемпион мира! На его счету 20 мировых рекордов.
- Лечу в Сеул на тренировки перед Пекинской олимпиадой, - сказал он. – Почти восемь часов жду самолёт. Думаю, не побежать ли до Сеула?
Он засмеялся. Тут объявили начало регистрации на хабаровский рейс. Кстати, я тоже волновался, но совсем по другой причине: до вылетала оставалось чуть больше часа. Успеем ли пройти регистрацию? Полетав по Китаю, я вообще-то понял: в тамошних аэропортах пассажиров в «накопителях» практически не держат, всё делается быстро, рейсы отправляются точно по расписанию. Но всё-таки волновался.
Хайле успел рассказать, что он из многодетной семьи, у него много родственников, которым нужно помогать, сам привык жить просто. У меня уже не осталось сувениров, чтобы подарить ему. В кармане куртки, однако, нашлась 50-копеечная монетка с Георгием Победоносцем.
- В Эфиопии тоже есть такой святой, - сказал марафонец, рассмотрев монетку. – Я молюсь ему. Он приносит удачу.
Удивительно! Никогда об этом не знал. Марафонец же был просто счастлив и всё рассматривал подаренную монетку.