Дом встретил его запустением. Отовсюду глядел беспорядок спешного отъезда - брошеная мятая газета на полу, фартук жены на стуле, в прихожей старый резиновый сапог. "Надо бы поискать другой, да и забрать в город, - подумал Старик, - скоро дожди начнутся, а ходить не в чем."
Он смахнул со стола забытые крошки, раздвинул занавески, присел у окна. Старые яблони поприветствовали Старика легкими кивками. Сколько же им лет? Неухоженные, разлапистые, они год за годом приносили урожай крупных яблок. Жаль, что все белый налив - не лежат совсем. Паня всегда много варенья варила, банками снабжая дочку и внуков. А теперь вот висят, и собрать их некому...Эх!
Тяжело вздохнув, Старик открыл входную дверь и вышел во двор. Огромные желтые золотые шары качались в такт ветру, спрашивая :"А где же ты так долго был, хозяин? Мы заждались."
Весь огород зарос осотом и полынью, там, где раньше радовали его глаз высокие грядки огурцов, нагло расползлись в разные стороны безобразные колючки чертополоха. Старик подошел к покосившемуся сараю, открыл дверь и отпрянул - прямо ему под ноги выскочил белорыжий кот и метнулся к забору. Наверно, мышей там искал. Из темноты на него пахнуло легким запахом козьего навоза, и почему-то именно от этого захотелось плакать.
Как они с Паней козу свою любили! Да... Интересный случай был тогда - украли ведь козу-то. Ночью увели! Пошел с утра кормить, а ее и нету! Все-таки, наверное, цыгане козу воровали. А кому она еще нужна, старая уже... Тогда Митрич помог, полковник, поговорил с кем надо, и козу другой ночью привели. Уж они с Паней не знали, как и пожалеть ее - свеженькой травки давали да молочка попить. А она только дрожала и косила на них невеселым своим глазом. Может, и обидели ее Там...
Старик дошел до баньки и устал. Присел на чурбачок, задумался. Открытая дверь баньки поскрипывала жалобно, скособочась на одной петле. Да, всего-то и нету их тут месяцев пять, а все расстроилось, поломалось. Хоть и старый он, а все каждый день чего-то делал, колотил потихоньку. Хозяйство ведь на нем держалось. У Пани все голова болела,давление подскакивало. Давно уже и копал только он , и сажал. Паня только строго следила за ним,не дай Бог со двора в магазин уйдет, да чекушку там купит...
Старик улыбнулся - вспомнил, как соседка Маша ему частенько наливала рюмочку, да с бутербродиком через забор или калитку у колодца подавала, пока Паня не видит! Забор тогда еще из сетки был, это после ТОГО случая соседи забор глухой сделали. Да... А как он цветы Машеньке дарил! То шары золотые, то флоксы, то астры - смотря какое время года было на дворе. А однажды так целую охапку красных тюльпанов! Наверно, никто ей столько цветов не дарил. И совсем не за рюмочки , а потому что, что греха таить, был в нее тайно влюблен. Вот на старости лет такое случилось с ним! Часто громко шутил со своими, прибаутками сыпал, чтоб только она услышала и оценила. А как они песни вместе пели! Уж больно складно получалось, все говорили, да и Машиному мужу нравилось.
Эх, все в прошлом...
Он нахмурился, вспомнив о своей теперешней жизни. Был он тут хозяином, вырос здесь, в этом доме. А теперь вроде угол у дочки снимает в городе. А зять - пьянчужка каждый день его попрекает, хоть и не его это комната, а дочери. Все равно, напьется и матом на них с Паней, мол, убирайтесь в свою деревню.
Не могут они сюда вернуться...
Может, он бы и смог, а Паня никак! Тогда ведь в больнице она лежала три недели, потом отошла маленько, сюда вернулись, да не смогли здесь спать... А все деньги проклятые.
Да и не видели они радости от этих немецких денег, лучше бы их совсем не было.
Немцы совестливые оказались. Паня-то девчонкой с матерью в плену была, вот они за это теперь к каждому празднику ей денег присылают из Германии. И даже к Рождеству и Пасхе! Конечно,дочке отдавали - ей нужней : зарплата небольшая, одеться надо, а тут внук появился...
А у них с Паней все вроде есть - огород, коза опять же...
- Дед, ты где?
Ой, Сергей уже приехал, а он и не заметил.
Старик медленно дошел до дома. Уже смеркалось. Солнце катилось за соснами к закату, мягко освещая августовское небо, на котором не было ни облачка. Стволы сосен нежно розовели в последних лучах, ветки их тихо покачивались, прощаясь с уходящим днем.
- Дед, ты чего, раскис? Садись давай. - Сергей резал колбасу, укладывал на хлеб,
делая нехитрые бутерброды. Водочка уже была разлита в граненые стопки, каким-то чудом сохранившиеся с давних времен. Чокнулись, закусили. Сейчас бы огурчик солененький."Надо в погреб слазить," - подумал Старик. И тут же вспомнил, что погреб пустой, как пусто везде, в доме, на чердаке, в душе.
После трех стопок Старика развезло и стало клонить в сон.
- Ложись, дед. - Серега разобрал постель. Нашлось какое-то белье, подушка, одеяло. Старик снял ботинки и , не раздеваясь, лег. Липкий сон подполз к нему и увлек в свою
бездну.
Замелькали рваные картинки: вот мать с сестрой, молодые обе, вроде на базаре.
А с ними Паня его почему-то такая, как сейчас. Покупают кроликов маленьких, пушистых. Старик успел подумать - ведь у самих только что кролиха окотилась, еще-то зачем? Сена опять же много надо. И вдруг окрик -"Ну, сука старая, где деньги?" А как ОНИ на базаре-то оказались?
И не боятся среди бела дня...
Он в ужасе вскочил на постели. Огромная неприветливая Луна заглядывала в окно
круглыми удивленными глазами. Кроны яблонь сомкнулись в сумраке ночи, скрывая под собой таинственные тени. Было так тихо, что любой шорох заставлял его вздрагивать. Он уже отвык от этой тишины в большом городе, где никогда не смолкали за окном звуки снующих автомобилей. Сейчас он был рад, что в соседней комнате похрапывал его внук. Здоровенный балбес, уж тридцатник скоро стукнет, а все в жизни неустроен. То одна была девка, женился на другой, мальчишка родился. Да быстро разругались, а теперь третья уже... Как-то у них все быстро.
И в кого он такой?
Неожиданный звук заставил его вздрогнуть. За окном раздался глухой стук входной калитки.
Господи, неужели опять?! Наверно, никогда ему не забыть той страшной ночи...
...Проснулся он от удара по голове.В доме шарили фонариком. Двое мужиков, наверно,молодых еще,переворачивали все вокруг. "Где деньги,старая сука?" - Это третий, наклонясь над Паней, орал на нее. Паня стонала от боли, корчась на полу и прикрывая руками голову.
Бандит бил ее ногами, зло матерясь. Старик было рванулся к ней на помощь, хотел крикнуть, что нельзя ее бить по голове и денег у них нет... Но тут же получил удар в живот. " А ты,юродивый, деньги отдашь или мы прикончим твою старуху?!" И еще удар, и еще...
Сколько продолжался этот кошмар, он не помнил. Их лепет, что денег нет ,только еще больше злил грабителей. Наверно, он потерял сознание... Когда очнулся, уже светало. Как хотелось тогда, чтобы это был сон... Но нет - на полу лежала его Паня, видно подняться не было сил. Он встал, все тело ныло, подошел к ней. Дышит... Вспомнил про мобильный телефон, позвонил дочери...
Потом часто себя спрашивал - за что?! Уже больше семидесяти лет на свете живет, не обижал вроде никого. Ну, может, выпьет когда, с Паней поругается...Да в молодости дрался с парнями - дразнили кривоногим. Да и правда ноги колесом, так ведь не виноват он - рахит был в детстве, а теперь, к старости ноги и совсем стали заплетаться. Слушать тогда обидно было.
А чтоб напал кто да избил - ни при советской, ни при какой власти такого не было!
Господи, ты уж прости меня... В церковь не ходил, с детства коммунистам поверил, что нет бога. А мать, покойница, слезы утирала, когда его перекрестить хотела, да он не давался...
Горечь разлилась в душе и непрошенными слезами выплеснулась наружу. Когда-то такие уютные, а теперь постылые и враждебные, стены приблизились в темноте к постели, как бы гоня Старика вон из его родного дома. Нет, зря он сюда приехал, только душу растравил. А хотел несколько дней пожить... Может, сарай починить...
Он тяжело поднялся, подошел к столу, выпил водички. Хороша, колодезная, не то, что в городе.
И засобирался.
За окном негромко свистнула первая электричка...