Это время летит, как сошедший с ума атеист,
В чёрной яме небес неожиданно встретивший Бога.
С. Кекова
Он сидел и смотрел. Во мраке вспыхивали мгновенные огоньки, похожие на пылинки. Сидящий был уверен, что в этом пылевидном свечении заключено нечто. Нечто родное. Только оно и было. И ещё смутное, но незыблемое воспоминание о том, что он уже сидел так. На этом самом месте давным-давно. Когда-то. Его мозг, переполненный информацией, был глух. Он даже не знал, кто он. Где он. И давно ли он. Времени не было. А пространство вокруг было холодным и чёрным. Когда он вбирал в себя эту чёрную, холодную, тяжёлую среду, на языке оставался отвратительный горький привкус. Но сидящий воспринимал его как неотъемлемую часть целого... часть бытия.
С борта батискафа уже полчаса наблюдали странное явление: что-то ползло по дну, что-то ослепительно-белое, плавно скользя по трёхметровому слою ила. Здесь, в глубоководной долине, водились лептоцефалы. Комп (бортовое имя, настоящее - Артур Джексон) с напарником ловили личинок угря и препарировали их, когда заметили это. Они прекратили работу и включили внешнее освещение, хотя здесь было опасно: в глубине водились огромные, до тридцати метров длиной, кальмары.
В свете прожектора им наконец удалось рассмотреть странный движущийся предмет: это была улитка. Ослепительно белая глубоководная улитка, где-то около двух метров в диаметре.
Комп с приятелем выключили освещение и, не сговариваясь, направились к водолазным костюмам, висящим на противоположной иллюминатору стене. Выходить наружу им было запрещено инструкцией, нарушение грозило увольнением со службы. Но уж тут ни о чём другом думать не приходилось. Нечасто и в глубине моря встретишь такую диковину.
Вдвоём они перевернули ракушку. Даже в воде чувствовалось, какая это тяжесть. Они, искушённые долгим опытом, сразу оценили, что панцирь моллюска весит гораздо больше, чем должен, даже учитывая размеры. Чёрное тело ушло в раковину и захлопнулось белой крышкой, величиной с иллюминатор батискафа.
Нужны верёвки. Они вернулись на борт и взяли гибкий, нетолстый, но очень прочный синтетический трос. Этим тросом они обвязали ракушку и втянули её в водоотсасывающую кабинку. Потом - на борт. И здесь, сняв шлемы, они окончательно поразились.
Панцирь моллюска был полиэтиленовый. Напарник Компа истерично захихикал. Он ударил костяшками пальцев в край раковины: характерный гуд, который издаёт толстый, чистый, белый полиэтилен. Опять хихикнул. Потом, прямо в свинцовых подошвах и толстенных штанах направился к шкафчику с подкрепительным. У него булькнуло в горле, он поперхнулся и опять захихикал. Комп в это время спокойно освобождался от водолазного костюма.
Море может напугать. Явить взору такое, что не укладывается ни в какие рамки, не поддаётся никакой интерпретации. Остаётся только строить догадки. Тайны бездны есть тайны бездны. Они - неотъемлемая часть природы. Мы слишком мало знаем, для того чтобы делать выводы. Это очень холодная, очень древняя, очень хищная среда. У неё свои законы. Но мы всё же надеемся, мы даже уверены в глубине души, что законы океана - общие для всей биосферы. И вдруг... Вы когда-нибудь видели бабочку с бумажными крыльями? Дерево с капроновыми листьями? Или живую лисицу, покрытую искусственным мехом?
На борту подводной лодки находка произвела сенсацию. Особенно были шокированы биологи. Они сначала думали, что это просто затонувший предмет, в худшем случае - чья-то мистификация. Но им пришлось убедиться, что внутри полиэтиленовой раковины прячется живое тело моллюска. Брюхоногое. Улитка. Из чего же она построила свою ракушку? Стоящий рядом эколог выдвинул предположение. Мы, мол, уже почти сто лет сбрасываем в море полиэтиленовые мешки, крышки, пакеты...
В анатомии странного организма была ещё одна шокирующая особенность. Его брюшной ганглий был непропорционально велик. То есть не ганглий, а настоящий мозг. Причём, судя по расположению и строению нейтронов, мозг развитый, загруженный информацией. Но что за информация, откуда? Помимо всего прочего добытый экземпляр оказался самкой.
Находку засекретили. В эту область Тихого океана были посланы ещё две экспедиции со специальной целью разыскать побольше полителеноидов, выяснить относительно их поведения, образа жизни и прочего. Но повезло только один раз. И найден был не живой экземпляр, а пустая раковина, основательно заросшая чёрной глубоководной слизью. Но, значит, они всё-таки есть. Водятся, ползают и оставляют после себя пустые раковины, как и все прочие моллюски. Такой вывод сделали биологи. Гипотеза об инопланетном происхождении первого экземпляра отпала сама собой.
Относительно молекулярной биологии новооткрытого организма (Polietilenoid kompi) поступили интересные сообщения. Оказалось, что в нём в самом деле есть ферменты, способные перерабатывать полиэтилен. По генетике организм близок к неопилинам - глубоководным слабоспециализированным моллюскам.
Так прошло пять лет. Компу было уже далеко за тридцать, когда он отправился в очередной рейс. На ночь все батискафы вернулись на борт лодки. В девять объявили отбой. В общей спальне биологического отсека слышались стоны, вздохи, чьё-то старательно подушкой заглушаемый храп. Комп спал беззвучно Это был человек до мозга костей спортивный, кареглазый большеротый американец с лицом того псевдоантичного типа, каким поражают фотографии и рекламные щиты: мужественный подбородок, твёрдая линия рта и мускулы, мускулы. Чистое, гладкое чело и добрый, детский, абсолютно инфантильный взгляд.
Что касается инфантильности. Не она ли причина всего? Возможно ли, не обладая толикой инфантильности, понять, что яблоко падает на землю неспроста, а подчиняясь некоему закону? Можно ли, не будучи наполовину ребёнком, понять, как устроена муравьиная семья, как передаются от поколения к поколению гены наследственности? До старости не разучившись играть в куклы, добыть из-под песка и мусора статуи древнеассирийских божеств? Инфантильные люди - достояние человечества. Что же говорить тогда вообще об инфантильном народе?
Комп спал. Ему снился аквариум с золотыми рыбками. Конечно, Эльза забудет отсадить вуалехвоста. Эльза, жена, не позаботится купить вовремя свежий трубочник. И вообще, когда он вернётся, всё придётся начинать заново. Хотя пара вуалехвостов, стоивших, кстати, приличную сумму денег, настоящей китайской породы, такие есть только ещё у двоих-троих во Флориде. От последней мысли Комп перевернулся набок и застонал. Потом открыл глаза.
В дверях стоял голый человек и смотрел на него. Сквозь сон Комп ничего не понял. Он вдруг решил, что на самом деле он давно уже вернулся из рейса домой и отдыхает с женой в Майями. Видимо, это кто-то из обслуживающего персонала до того докатился, что заявился среди ночи в номер. Точно такой же вот взгляд он перехватил на себе однажды, когда судьба нечаянно занесла его в квартал гомосексуалистов... Потом Комп постепенно овладел сознанием и трезво констатировал факт: да, он в лодке, у самого дна, на глубине девять тысяч метров, спит в общей палате биологического отсека, а в дверях стоит человек, не числящийся в списках экипажа.
Комп сел. Незнакомец, длиннорукий, длинноногий мужчина средних лет, поросший густой чёрной шерстью на груди, продолжал жадно его разглядывать. У пришельца был огромный куполообразный череп и выступающая вперёд челюсть неандертальца. Ярко-жёлтые кошачьи глаза светились умом, а в складке рта было что-то жалкое, забитое, преступное. Таких людей можно встретить в тюрьме или, скажем, в спецбольнице. Почему он голый? Комп задал последний вопрос вслух и только тогда понял, что это смешно. Во всяком случае, спросить следовало сначала о том, откуда, мол, ты взялся.
- Прошу прощения, - ответил незнакомец без акцента, из чего явствовало, что он американец. - Обстоятельства. Остался без одежды.
- Обстоятельства?
- Да. Именно.
- А вы где прятались? В холодильнике или на кухне?
- Я прямо со дна.
- Вы утопленник?
- Да. Именно.
Потом, нимало не стесняясь своей обнажённости, не попытавшись даже как-нибудь прикрыться, хотя бы ладонью, незнакомец хрипло попросил:
- Прошу проявить сочувствие. Я бежал и скрываюсь от полиции.
- Чушь, - заявил Комп твёрдо. - Здесь Вы могли скрываться от полиции только в рефрижераторе. Больше нигде, - Комп кивнул. - Вы с русской подводной лодки?
- Нет. Я со дна.
Комп потерял терпение. Он встал и растолкал рядом лежащего, который сначала возмутился, а потом тоже сел, посмотрел на пришельца и свистнул.
Они не стали будить остальных. Комп отыскал наручники, и вдвоём они отвели незнакомца в лабораторию. Пришелец оказался вполне цивилизован, не протестовал, ни против наручников, ни против того, что в отсек вызвали охранника. Последний оглядел диковину со знанием дела. “Наш мужик, - заверил он Компа. - Только вот чего-нибудь из белья...” Комп вернулся к себе в каюту и принёс плавки. В общем - сплошная бессмыслица. Впереди - ещё пять часов сна для всего экипажа, а тут сидит человек, уверяющий, что он со дна морского. Волосы мокрые, на руках - пятна соли. Но здесь же не пляж. Здесь тихоокеанский геосинклинальный прогиб.
________________________________________________
В тюрьму Майкл угодил в пятнадцать лет, со школьной скамьи. За изнасилование сверстника. С тех пор своих гомосексуальных пристрастий не менял, а ещё развил их в тюрьме. Семья у него была самого низкого пошиба: отца не было, мать наркоманка, умерла, когда Майкл ( тюремная кличка - Мюрек) вернулся домой и попытался зарабатывать (ему тогда было около 20 лет). Потом ограбление, опять отсидка. Мюрек в своей среде отличался поразительным уровнем интеллекта, был довольно начитан. Знал компьютер. Знакомый в Майями предложил ему один из самых престижных видов воровского “заработка”: похищение информации. Дело у него пошло. С двадцати семи до тридцати трёх лет Майкл прилично зарабатывал, купил дом с собственной полоской пляжа на берегу океана и увлёкся коллекционированием морских беспозвоночных. Его погубили сексуальные пристрастия. Постоянного партнёра у него не было, главным образом потому, что Мюрек был садист. Никому неохота даже за большие деньги подвергаться издевательствам. Мюрек однажды переборщил и запытал несчастного до смерти. Адвокату во время расследования пришла в голову справедливая мысль, что на самом деле Мюрек не в себе. Его присудили к пожизненному заключению в спецбольнице.
Здесь он дожил до сорока пяти лет. Для давнишних пациентов существовали некоторые послабления. В частности, им разрешалось под охраной пользоваться огороженной территорией пляжа. Здесь курсировала моторная лодка и спастись бегством вплавь было невозможно. Да больные и не стремились к этому. Замученные тюрьмой и лекарствами люди бродили по отмели, загорали, купались. Друг с другом не общались: психи - народ необщительный. Мюрек же вернулся к любимому занятию: опять стал собирать ракушки, крабов и морские звёзды. На этом месте своего рассказа Мюрек запнулся. Он посмотрел через стол на Компа, который внимательно его слушал.
- Вы мне не поверите, - хрипло проговорил он, и взгляд его стал тупым и затравленным.
Комп молчал.
- Понимаете. Я абсолютно здоров. Но меня кололи, поили таблетками. Двенадцать лет. Я, видимо, уже не был настолько здоров. Мой мозг повредился от лекарств...
Комп понимающе кивнул:
- Продолжайте.
- Я увидел на отмели под водой улитку. Огромную белую ракушку, она ползла под водой, она манила меня вглубь. Понимаете? У неё на концах щупалец светилось два ярких, живых, совершенно разумных глаза. Она мигала ими, она...
- В общем, я понял, что схожу с ума. Я отказался выходить со всеми на пляж, я сказал, что мне тоскливо, страшно. Персонал не настаивал. Я почти год просидел в одиночестве. Книги. Телевизор. А потом меня опять потянуло к морю. И на отмели я увидел то же. Но не испугался. Я понял, что это судьба. Смерть. Смерть, знаете ли, у всех разная. И выглядит по-разному. Это жизнь, в основном, похожа одна на другую.
Комп ничего не возразил, хотя сидящий в наручниках, освещённый настольной лампой философствующий отброс, видимо, ждал возражений.
- Ну, в общем, я пошёл за нею.
- Куда?
- Под воду.
- Простите?
- Я пошёл прямо за нею по дну. Всё глубже и глубже.
- Чем же Вы дышали?
- Водой.
Комп слегка поморщился, но, в общем, недоверия не выразил.
- Продолжайте, - опять спокойно, холодно сказал он.
- Да нечего продолжать. Ну, море. Тишина. Только в ушах гудит. Чернота. Там, под водой, очень мало света.
- А улитка?
- А! - Мюрек сгорбился в своём кресле и провёл рукой в наручнике по лбу. - Это, должно быть, так оно выглядит.
- Что выглядит?
- Ад.
- Но Вы же живы.
- Не знаю, - в тоне сидящего напротив человека было столько настоящего сомнения, что Комп в очередной раз одёрнул себя. Надо помнить, с кем говоришь.
- Ну, допустим, - произнёс Комп почти ласково. - Допустим, Вы умерли. Что же там было? На том свете?
- Там их много, - сказал Мюрек шёпотом. И всем надо. Понимаете?
- Нет, не понял. Чего им надо?
- Ну, того самого. Чего женщине надо.
- А-а. Так Вы что же? Под водой совокуплялись с улитками?
- Да, - заявил Мюрек твёрдо. - Это мой собственный ад. Персональный. Я всю жизнь грешил против естества. И за это был обречён.
Комп опустил голову, чтобы скрыть гримасу смеха. Но понял, что не выдержит. Как ни трагично было сумасшествие этого несчастного, оно вызвало в нём колики. Более комичного ада придумать было невозможно.
- У Вас хорошо с чувством юмора, я вижу, - спокойно заметил Мюрек.
- Простите, - Комп прокашлялся. - Я усматриваю в Вашем рассказе два существенных противоречия. Во-первых. Вы утонули, будучи заключённым и больным. Как же Вас не искали?
- Должно быть, искали, - ответил Мюрек. - Но она, понимаете, сразу увела меня в самую глубь.
- За материковый склон?
- Да, кажется. Так это называется. Обрыв. Она повисла у меня на ногах и потянула вниз.
И тут Компу впервые стало страшно. До сих пор в рассказе душевнобольного человека он усматривал сплошные нелепости и противоречия. Он не пытался себе объяснить, как этот сумасшедший субъект попал на борт лодки. Но он ни минуты не верил в возможную правдивость рассказа. И вдруг в нём проскользнула существенная, яркая деталь. Да, именно так брюхоногий моллюск и поступил бы с утопленником, чтоб (неважно, каким образом) насладиться им на дне. Компа, хорошо знавшего этих животных, в основном питающихся падалью, охватил панический ужас. Нестерпимый. Он пожалел, что отправил коллегу и охранника спать. Кто этот человек? Мертвец? Боже!
- Я, видите ли, всю жизнь этим страдаю, - пояснил Мюрек с явным сочувствием, видя, что собеседнику страшно. - Родился-то я в пригороде у самого берега. С мальчишками ныряли там, понимаете? Я однажды нырнул под скалу, на спор, ну и не успел. Весь воздух из лёгких вышел. Я вобрал в них морскую воду, и ничего. Горькая, правда, собака. Но я не умер.
Комп молчал. Потом сказал:
- Вы хитры, как все сумасшедшие. Хотя, безусловно, в высоком коэффициенте умственного развития Вам отказать нельзя. Это дела не меняет. То Вы утверждаете, что с того света, то говорите, что дышите под водой.
Мюрек пожал плечами:
- А я и сам не знаю. Я так подозреваю, что многие в наше время что-то такое умеют, чего человеку уметь не положено. Время такое, всё меняется. Генетика там, прочее.
- Генетика?
Мюрек молчал.
- Ну, ладно. Вашу генетику мы проверим. Объясните мне другое. Как вы сюда-то попали? Здесь же Тихий океан! Утонули Вы в Атлантическом, у берегов Флориды, а здесь Соломоновы острова.
Мюрек молчал. Потом произнёс хрипло:
- Я там давно.
- Как давно?
- Не знаю. У меня с собой часов не было. И календаря.
- Вы что же, путешествовали по дну?
- Не знаю.
- То есть как это, не знаете? Вы шли, плыли или как-нибудь ещё?
Комп вдруг понял, что сам городит чушь, и замолчал. Неужели он поверил?
- Видите ли, - сказал Мюрек, - там темно. А моллюски эти, они белые. И слегка светятся. Оно появляется вдалеке и манит...
- А потом?
- А потом я обычно сидел и вспоминал.
- Что?
- Да, видите ли. Я когда сидел вот так, в абсолютном. кромешном мраке, то мне казалось, что я не отсюда. Не с Земли, понимаете? Что я тут и возник, на этом самом месте. Сидел и думал. А вокруг светящиеся точки. Ну, фосфоресценция, знаете?
Комп кивнул.
- Это личинки, - заявил Мюрек убеждённо.
Комп вдруг сразу почувствовал, как давно и сильно у него болит голова. Он потянулся в карман за обезболивающими таблетками, но вспомнил, что сам сидит в одних плавках.
- Какие личинки?
- Личинки вот этих самых улиток. Велигеры.
От научного термина Компу окончательно стало плохо.
- Они вертятся вокруг черепа и подслушивают. Слушают мысли. А потом, когда превращаются во взрослых улиток, так у них полно информации. И мозги огромные. Они под водой читают газеты. Я сам видел.
- Что Вы видели?
- А на отмели. Там было светло. Берег, видимо, рядом какой-то большой город. Газеты. Старые, размокшие. Так улитка по ним ползала и читала.
- Откуда Вы знаете?
- А потому, как она ползала. И как у неё двигались глаза. От строчки к строчке.
- На каком языке были газеты?
- Не знаю. Не поинтересовался.
Комп внезапно встал.
- Пойдёмте, - заявил он. - Я покажу Вам Вашу каюту.
Комп привёл новенького в свободную каюту в отсеке технического обслуживания. Наручники снял, но дверь запер. И отправился спать. До подъёма оставалось ещё два часа, а он устал так, как не уставал и после работы в батискафе.
_________________________________________________________
Мюрека поселили в научном центре в Майями, подвергли обследованию. Ничего особенного в нём не нашли, ни в генетике, ни в физиологии. Его интересное заявление, что он, якобы, может дышать под водой, так и осталось неподтверждённым, главным образом потому, что он наотрез отказался демонстрировать свои способности. Он доверился исключительно только Компу, с которым продолжал поддерживать отношения и к которому испытывал живейшую симпатию. Комп же держался настороженно, но Мюрек его тоже интересовал, как объект. Комп писал большой научный труд о новооткрытых видах глубоководных моллюсков. Он клятвенно мог заверить кого угодно, что среди знаменитых полиэтиленотдов самцов вообще нет. Однако они живут, размножаются. Партеногенетически? Вполне возможно. Хотя...
Мюрек же проявил довольно-таки нездоровый интерес к астрономии. Здесь, среди биологических корпусов и лабораторий, затерялась маленькая захудалая обсерватория с беднейшим оборудованием. Коллектив учёных также был довольно посредственный. Мюрек интересовался юго-западной частью звёздного неба. В этой области летом ничего существенно интересного не наблюдается, и астрономы недоумевали, что он там видит.
Потом в Майями заявился знаменитейший в Штатах астроном, пожилой маразматик, сгорбленный, плохо выбритый, с полоумным взглядом ярко-голубых глаз из-за стёкол старомодных очков. Этому также позарез нужна была юго-западная часть неба, которая отсюда, с берега океана, где воздух чист, особенно хорошо просматривается. Он привёз с собой хорошую технику и новейшее оборудование.
И эти двое полоумных спелись. Мюрек и старик из Бостона. Они часами рассуждали... о Библии. Да, там есть намёки на то, что они видят. Это знание, оно ещё от шумеров. А вот пирамида Хеопса, скажем, неужели это не подтверждение, а? И так далее, и тому подобное. Молодёжь начало разбирать любопытство. Но подступиться к Мюреку они не умели.
Старичок уехал, а Мюрек заперся у себя в корпусе, где он жил, и больше обсерваторией не интересовался. К Рождеству по почте ему пришла книга. Монография того самого учёного, с которым он общался летом. Тут один из любопытствующих не выдержал и попросил дать почитать. В журналах, мол, этих сведений пока нет, а интернетом мистер Блейк (учёный) не пользуется. Мюрек спокойно вынул из ящика стола том и протянул просящему. Потом повернулся к нему спиной. Рассыпаясь в изъявлениях благодарности, молодой астроном боком вышел из мюрековой комнаты.
Книга оказалась совершенно абсурдной. Недаром же её издали за собственный счёт. Ни один университет не стал бы публиковать такое. Там, якобы, где ничего нет, горят две звезды. Их видят немногие. Их, собственно, всегда видели. Но только люди с исключительными способностями. Этот свет - не от мира сего. Там, начинаясь сразу за областью двух звёзд, огромное пространство занято нейтронной материей, чёрной дырой. Она, как губка, вбирает в себя пространство и время. Материя звёзд, сопротивляясь притяжению, искажается. У элементов, входящих в состав двух звёзд, искривлённый орбитали. Наше зрение привыкло к излучениям нормальных элементов периодической таблицы. Этот же свет способны восприять немногие... Бойтесь! Это огромный кальмар движется на нас из космоса, сияя светом двух своих глаз, простирая свои щупальца к грешной Земле!
Комп был убеждённым атеистом. Рассуждения о конце света вызывали в нём тошноту. Тем более со стороны человека, не только что христианина, а вообще закоренелого преступника. Но, видимо, это естественно. Бог только таким вот и нужен. Не для праведников, для грешников... Он так прямо и сказал. Мюрек обернулся, посмотрел ему в глаза и положил руку на плечо. Комп стерпел, но его всего передёрнуло от отвращения. Он в который раз напомнил себе, что среди объектов биологической науки встречаются такие, которых должно терпеть.
- Ты меня не понял, Комп, - произнёс Мюрек вкрадчиво. - Ни о каком Боге речи не идёт.
У их ног шипела белая пена прибоя. Вечер был холодный и ветреный. Дюна скрывала от них научный корпус. Мюрек внезапно опустился, сел на песок и обхватил голову руками:
- Почему ты не хочешь меня понять?
- Потому что ты сам плохо понимаешь то, о чём говоришь.
- Я понимаю. Я понимаю то, чего тебе никогда не понять. Даже если ты проживёшь на свете столько же, сколько я.
- Проживу, - заявил Комп убеждённо. - Пятьдесят лет - не возраст.
Мюрек молчал.
- Ну послушай, - Комп попытался в очередной раз донести до сознания умственно повреждённого человека противоречия в его рассуждениях. - Как же так? Ведь ты родился здесь? Ты, малышом, бегал вот в этих самых дюнах? И ты утверждаешь, что родился где-то там, за областью нейтронной звезды?
Мюрек кивнул:
- Там и родился. Там другая Земля. Инверсия, пространственно-временное искривление.
- Комп, пойми, - произнёс Мюрек страстно, - я вовсе не утверждаю, что я тот самый человек. Это было давно. Около ста лет назад по земному времени. Мы занимались там, - Мюрек, к немалой досаде Компа, кивнул в сторону юго-запада, - сложнейшими исследованиями в области искривления материи. Тебе этого не понять. Но нам, - он смолк, чтоб подчеркнуть важность заявления, - это было необходимо, как воздух. Нейтронная звезда ближе к нам на семь тысячелетий.
- Значит, ты всё-таки инопланетянин? - спросил Комп иронически.
- Нет, - Мюрек помотал головой, - но я тот самый человек, который организовал Аотеру.
“А ... я твою Аотеру”, - хотел сказать Комп, но сдержался.
- Куда же делся тот, который угодил в море? - спросил он.
Мюрек пожал плечами:
- Не знаю. Возможно, он жив.
- Это столетний-то? Вряд ли, - заметил Комп.
Мюрек молчал. Потом сказал:
- Дело в том, что... на нашей Земле никаких полиэтиленоидов нет.
- Это вы просто плохо знаете ваше море.
- Знаем. Гораздо лучше, чем вы - наше.
Комп сел. И, как ребёнок, заинтересованный запутанной сказкой, спросил:
- И что же? Он сидел и смотрел? Да? А вокруг шныряли велигеры? Да его бы первый мимо проплывающий кальмар слопал. Или акула.
- Я очень хорошо лажу с кальмарами, - заявил Мюрек. - И с акулами - тоже. Вообще, Комп, ты меня недооцениваешь.
Комп искоса посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Я мог бы тебя скрутить и утащить с собою. Но в море ты погибнешь. Мне этого не надо.
- Мне нужно, чтоб ты помнил, - произнёс он твёрдо и властно, - я тебя жду. Когда радиация поползёт по земле, останется только одно место, где ты сможешь спастись. Это Аотера. Я жду тебя там.
- Но... послушай, Мюрек, ведь никакой радиации и в помине нет...
Мюрек пожал плечами:
- Количество переходит в качество.
- Количество урана?
- Нет, количество времени. Пройдут ещё год-два, и нейтронная материя приблизится к Земле на немыслимое расстояние. И тогда она потянет на себя радионуклиды...
Комп вздохнул. Он сидел к Мюреку спиной, но по выражению спины Мюрек прекрасно видел, что Комп продолжает считать его сумасшедшим. Тогда он встал.
- Прощай, Комп. До свидания.
Мюрек пошёл по отмели. Спокойным шагом. Погрузился в воду по щиколотки, по колени, по грудь. Потом исчезла его голова. Комп сидел и смотрел. Надо было идти в административный корпус и доложить, что сумасшедший из отдела молекулярно-биологических исследований только что утопился на его глазах. Но он сидел и смотрел. “Привыкни к блеску моря, - учил его Мюрек, - а потом обернись”.
Блеск моря. Такой знакомый с детства, такой родной... Комп резко обернулся и посмотрел на юго-запад. Там мягким сиреневым светом сияли две звёздочки. Такие нежные, трепетные, совсем не страшные. Они были явственно видны секунд двадцать-тридцать. А потом исчезли. Комп протёр глаза. Да, их нет. Никакого кальмара, а тем более Бога за ними он не заметил.