Улетное время ко всяким глупым юбилеям Республики

Григорий Спичак
   

У современного популярного писателя Михаила Веллера есть рассказ «Время, назад!», в котором он в свойственной ему игровой манере рассмотрел историю Москвы, как бы запустив пленку времени задом наперед. Читается забавною.
Интересно же - последние 100 лет запустим «счетом назад»: будет ли нам «просто любопытно» или мы поразимся стремительной и яркой вспышке эпохи, а так же  и тому, как История счётом назад снимает маски?
Пока мы целый год надевали маски от пандемии, История маски снимала. Не знаю, как кому, а мне в минувшем 2020-м году более всего запомнился призыв Патриарха Кирилла не ходить в храмы. По сути это был призыв верить опасности смерти и не верить Христу... Маски. Вот уходит очередной Глава — Гапликов, и задом наперед улетают вместе с ним «Стрижи» из пилотажной группы «Русь» - вся та несоразмерно помпезная пилотируемая группа «масок благополучия» и масок ложной надежды, с которой он пришел после ареста почти всей управленческой верхушки нашей республики. И вот Гайзер ещё на месте — наш бывший Глава, арест которого обесточил всё позитивное ожидание края и заставил смотреть на всё и всех вокруг, подразумевая, что все в масках, что все коррупционеры, а вот оперативные работники и следователи были вынуждены 10 лет ходить в масках, потому что это оперативная разработка. Профессия такая — в масках.
И вот ещё тикает коллекция изъятых часов «коллекции Гайзера», которые показывают в программе «Время», а у вас ощущение, что часы тикают куда-то очень далеко назад, туда — в 30-е, во времена, когда просто «от фонаря» вам назовут и стоимость часов, и стоимость жизни, и даже искренне поинтересуются — а вы кто? И не дожидаясь ответа , пояснят — нет, вы не тот, что вы о себе думаете, и включат вам  волшебный PR с переписыванием и судьбы, и времени, и ФИО вместе с историей.
И вот исчезают в дымке и торговые центры «Макси», «Рублион», «Парма», и Набережная в Ухте растворяется в странном тумане...Наполняется, будто призраками старая Воркута и гремят выстрелы в ресторане «Север», и выбрасывают недра «Воргашорской» живыми десятки шахтёров... Но не показывают это  Nokia 3310, а на всё ещё широком экране первых кинотеатров Dolby Digital всё идёт и идет по пшеничному полю «Гладиатор» на фоне тоскливого вокала бессмертия.
Растворяются в безверии храмы, и задом наперед, как и полстолетия до этого, ходят люди с вывернутыми представлениями о правде и неправде, и встают ветхие кресты и звезды с миллионов (миллионов!!!) безымянных могил.
 Вы помните пейджеры? Они к границе веков вернутся. А тогда  они в моду и не успели войти. Знакомый, который до этого лет за семь уехал в Германию, теперь, в 2006-м приехал в гости. Стеснялся достать сотовый телефон, наивно полагая, что будет выглядеть «буржуем». Уже в сыктывкарском аэропорту был в шоке – среди встречающих стояли две девчушки и трещали по телефону с теми, кто выходил: «О! Я тебя уже вижу!…». И княжпогостские таксисты, которые везли его на родину, явно не считали минутки сотовой связи, обсуждая с женами меню ужина и планы на вечернюю баню с друзьями. «Да у них аппараты даже у сопливых пацанов!..» - успокоился эмигрант.
Четверть века назад, помнится, писатель Лев Смоленцев привез в Сыктывкар «новость» об Интернете и пытался раскрутить её через республиканские газеты. Больше половины работников правительственных зданий на Стефановской площади вежливо и искренне считали, что компьютер – это что-то типа более продвинутого калькулятора с преферансом и другими играми для заполнения трудных пауз в работе.
В это время задержки по зарплате составляли от 2 до 8 месяцев и среди учителей считалось неприличным хвастаться «а нам выдали зарплату за март…»(в июне).

 Тогда, в середине 90-х, в Сыктывкаре стреляли из автоматов в окна и взрывали машины, а «смотрящих» могли хоронить, как Заслуженных работников и Героев невидимого фронта. Вы видели колонну венков от братков? Профсоюзы тогда - в 1994-м – на стоимость двух таких венков собирали республиканские конференции.
А тридцать лет назад (но и позже) по бартеру пропадали вагоны угля и мазута, шахтеры пытались покорить Правительство, а их самих покоряли «авторитеты» приватизации. Тогда видиосистемы в доме рассматривались, как «особые новые возможности». А понятие «новые русские» так и не смогли внятно перевести ни в «Коми Му», ни в «The Financial Times».

Сорок  лет назад микрорайон «Орбита» в Сыктывкаре и Пионер-гора в Ухте застраивались буквально на глазах. Воркутинские шахты из года в год отмечали выполнение годовых планов задолго до нового года, ордена сыпались с надежностью выигрыша  лотерей ДОСААФ, и Воркута была, пожалуй, единственным городом в Коми, где талоны были только на некоторые продукты питания (во всей остальной республике они были на все – от сахара и круп до водки и масла).
Но как в это время строились дороги! Асфальт доползал до каждой деревушки – сотни и сотни километров асфальта сделали тогда республику мобильной. Автобусные маршруты открывались иногда еженедельно. В Сыктывкаре вынуждены были строить отдельный «Автопавильон» на южное и восточное направления. На трассе Сыктывкар – Ухта в 1992-94м ещё целый десяток верст у Чинья-Ворыка абсолютно не проходим легковыми автомобилями, здесь только КАМАЗы и сумасшедшие «уазики» пытаются победить пространство с помощью веры в себя и просто удачи.
В Сыктывкаре хор баптистов и первую бесплатную раздачу Библии в ДК «Металлист» обсуждали от Правительственных коридоров до школьных. Тогда Рождество праздновали ещё «как показывают по телевизору» - а там показывали католическое – 25 декабря, но мало кто понимал разницу… За шестьдесят лет страна забыла свои старые праздники и традиции.

Зато пятьдесят и шестьдесят лет назад республика пережила «золотые десятилетия», когда она превращалась в индустриальную с появлением заводов древесно-волокнистых плит в Княжпогосте, фанерного комбината в Жешарте, а ещё раньше, 60 лет назад, Сыктывкарского лесопромышленного комплекса в Сыктывкаре. В 70-х годах появляется новый город Усинск и новые железнодорожные ветки – на запад от Микуни (в Удорском районе пилят лес болгары), на восток - к Троцко-Печорску и на север – от Сыни к Усинску.
Это было время, когда в лесные поселки ездили … за дефицитом. Там были одни из самых высоких заработков и финские спортивные костюмы, там после бани можно было попить бутылочное пиво и даже венгерский ром, а снегоходы «Буран» были диковинкой, как сейчас джипы с телевизорами и встроенными барами. Стране СССР нужен был лес – она рождала города, в которых стройматериалы были хроническим дефицитом. И этим тогда объяснялось все…
В Сыктывкаре появляется университет, а в Ухте индустриальный институт. Республика гремит на весь мир именами первых олимпийских чемпионов. Появляется Сыктывкарская студия телевидения.
Ещё будущий Октябрьский проспект в Сыктывкаре называется (до 1967 года) «ул.Гагарина», и строятся желтые пятиэтажки, а пространство до железнодорожного вокзала и вокруг него – это серое поле с ивняком и разнолесьем.

Шестьдесят и семдесят лет назад происходило рождение десятков новых леспромхозов, в которые ехали на работу по комсомольским путевкам, а так же вербованные из разоренных и голодных краев от Буга до Терека. Освобожденные из лагерей по амнистиям и сокращенным срокам после ХХ-го съезда партии сделали быт республики не только динамичным и обогащенным «декадансом» ленинградских и московских интеллигентских кругов, но и въедливой уголовной эстетикой, от которой не только республика, но и вся страна не в состоянии избавиться до сих пор.
В это время мальчишки играют в войну с реальными планшетами фронтовиков, ходят в школу в телогреечках и делают ножи из напильников и рваных канистр с выпуклыми буквами «wermacht».
В это время уже работают Микуньское и Сосногорское депо. Уже собираются первые выезды к морю первых пионерских лагерей из школьников Коми АССР.

Семдесят  лет назад появляются ремонтно-механические заводы – Сыктывкарский (СМЗ), Княжпогостский и Ухтинский. А ещё раньше отменяют карточки на хлеб. В деревнях, недосчитавшихся более 100 тысяч мужиков, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны, мечтают уехать на воркутинские шахты, о заработках в которых ходят легенды. Открыт кооперативный техникум в Сыктывкаре, в училищах на трактористов учат с 14 лет… Самая шикарная офицерская столовая (в Сыктывкаре) находится на том месте, где сегодня Торговый Центр «Звездный». Из Выльгорта на работу в Сыктывкар ходят пешком. Из Гарьи и Максаковки тоже…
Семьдесят пять лет — колодец времени. Строится ДК «Строитель» и барачный (плюс 2 двухэтажки) микрорайон строителей вокруг него. Начинает вставать на ноги строительная отрасль города и республики.
В 1941-м открывается новое здание драмтеатра.

Восемьдесят лет назад (в сентябре 1937-го) прошли первые поезда на перегоне  Княжпогост – Ракпас. Осенью того же года под Ракпасом расстреляны 200 заключенных, и дорога пошла дальше на Печору. Через четыре года пойдут первые поезда с углем для осажденного Ленинграда, на Усе будут работать 40 водолазников-смертников, пытающихся вести дноуглубительные работы (за десять лет после работ поумирали все).
Республика ещё только-только справилась с громадной волной раскулаченных переселенцев из разных регионов страны (похоронив каждого третьего), в общем-то она и республикой стала только-только (в 1936-м); как волна заключенных и строительство лагерей создают специфическую инфраструктуру республики на 20-30 лет вперед. Жестяные фонари, вышки и лай совсем не охотничьих собак зажигают огни большого ГУЛАГа… В Сыктывкаре появляется первенец коми индустрии Лесозавод. В 1934 пущен первый городской автобусный маршрут.
Под Ухтой рванули первые столбы нефти. И мир, и Кремль, одетые уже во френчи в предчувствии Большой войны, догадываются, что наступила другая – нефтяная эпоха… Но об этом не могут знать и не догадываются тысячи заключенных. Их жизнями оплачено вхождение страны в этот Новый корбюраторный мир и в большую Победу.
Девяносто пять  лет назад Коми автономная область пытается освоить молодцовский алфавит и создает свою литературу, журналистику, театр и, как думается тогда некоторым, коми идею возрождения нации.
Товарищества по совместной обработке земли мало были похожи на нэпмановские бизнес-структуры, но эти товарищества стали предтечами тех колхозов, которые совсем скоро – через пяток лет - появятся в каждой деревне.

Сто лет назад в селах появляются озверевшие и вшивые солдаты с фронтов I-й мировой войны, собирающие для «толкования» мужиков. Уже театрально рвутся царские портреты и закапываются штыки в землю (чтоб потом откопать и приспособить для хозяйства ). В Усть – Куломе собрали «обчество». В Княжпогосте кронштадский матрос Люосев знакомится с братьями Мановыми, которые торжественно выкинули ростовой портрет Императора из пристройки к местной школе, где раньше земское начальство отчитывалось по налогам и собирало их тоже…
Зимой впервые караван торговцев на Вятку уйдет в очень уполовиненном составе (крестьяне приберегали для себя ячмень, впрок вялили дичь). А потом здесь загуляет банда Орлова и Лыткина… А потом придет «кровавый комиссар» Мандельбаум… И под пулеметом того кронштадского матроса Люосева падет под селом Лета капитан Орлов… На Озеле (неслыханное дело!) расстреляют за контрреволюционную агитацию бабку Кузьбожеву с дочерью и внучкой(красный террор), заговорит народ о трагедии и подвиге молодой девушки Домны Каликовой(террор белый)…

Почти сто двадцать лет назад на Троицкой улице Усть-Сысольска (ныне ул.Орджоникидзе) появляется первая типография в Коми крае. А в 1900-1903 годах в крестьянских домах вычегжан, ижемцев, вымичей появляются первые новогодние елки. До векового юбилея (1900) такой традиции – наряжать елку – на Коми земле не было. Только в редких купеческих домах и далеко не на каждый новый год ставились елочки… По осени пацаны из Кокулькара и Кируля ходят на рябчика с луками и с пращами-закидками…

Мы можем только думать, что знаем историю. Мы её лишь представляем, как ленту файлов, которые у каждого по мере ёмкости его интереса складываются либо в клип, либо в видеоролик, либо в полнометражную ленту. Но экран продолжает мерцать.