ВОИНСКИЙ ЭШЕЛОН
Ранняя весна. Мерно стучат колеса воинского эшелона. Швыряет и бросает платформы с техникой и товарняки с солдатами. Кое-где на платформах мерзнут часовые. В середине состава несколько пассажирских вагонов с офицерами, кухонный вагон, склады, машины с водой. Из труб и из дверей кухонного вагона клоками вырывается дым, пахнет кашей и тушенкой.
Я не люблю ездить на полигон с чужими полками, но прикомандировали и вот снова пересекаю бесконечную Россию с запада на восток.
На одной из непредсказуемых остановок меня вызывают в «классный» вагон к командиру. Вагон еле освещен, в одном из купе сидит командир - подполковник Иван Калашников в наброшенном на плечи кителе и играет в шахматы с проводником вагона. Калашников строен, высок, с пышной шевелюрой, с усами, он слывет интеллигентом, высокообразованным командиром. Но есть у него маленький недостаток – он любит играть в шахматы. Офицеры с ним уже никто не играет, он не умеет проигрывать, всегда горячится, переходит на Устав и это всегда заканчивается печально для выигравшего.
- «Выдай проводнику две банки тушенки, я ему проиграл!» – говорит Калашников мне приказным тоном. (кстати, в банке 550 грамм).
- «Как это Вы могли проиграть казенные продукты?» - возражаю я. Никто из командиров не любит возражений.
- «Вы можете проиграть ему свой китель, а не полковое имущество!» - говорю я твердо.
- «Я Вас арестовываю за невыполнение приказа!» - жестко резюмирует Калашников и кричит в открытую дверь: - «Старшина, арестуйте его!».
- «Как это? Куда я его дену?» - спрашивает обескураженный старшина.
- «Выполняйте приказ!» - говорит Калашников и мы уходим.
Это выглядит комично в тронувшемся эшелоне. Привести в исполнение такой приказ невозможно. Мы со старшиной сидим у него и он потешается надо мной . Но через несколько часов ситуация меняется.
- «Старшина!» - зовет Калашников. Я иду вслед за старшиной, вдруг в отношении меня Калашников что-нибудь придумал.
- «Я замерз!» - говорит Калашников, - «Неси тулуп!»
- «Тулупы на часовых, на платформах!» - растерянно говорит старшина. – «Поезд остановится, схожу, заберу и принесу.»
- «Неси сейчас!» - настаивает Калашников.
- «Я же не Сигал, чтобы по вагонам на ходу сигать!» - пытается скаламбурить старшина. Я давлюсь от смеха за спиной старшины.
- «Так. Арестуйте его!» - говорит Калашников мне.
- «Есть!» - радостно отвечаю я.
Поезд останавливается. – «Я заберу его к себе на кухню!» - продолжаю я и, не слушая, что там говорит Калашников, мы выкатываемся из вагона и лезем по проволочной лестнице в мой кухонный вагон, где повар уже поджарил мне картошки с чуть не проигранной тушенкой. Эшелон трогается дальше на восток. Мы сидим возле гудящей печки, греемся и наворачиваем картошку.
Эшелон идет вне расписания. Иногда бывает приготовим завтрак (это и первое, и второе), а остановок нет и нет. Остановился эшелон только в обед, быстро разносим пищу по вагонам, считай завтрак обедом. Бывало, что разнести успевали только первое, эшелон трогался и шел еще часов 8 без остановки и только тогда разносили остальное. Это целая операция – переправить пищу в вагоны. Иногда неудачно поставленные термоса или ящики опрокидывались от толчка, когда трогался или останавливался эшелон. Много было забавных случаев. Солдатик моет котлы Подходит с тазиком и грязными помоями к дверям, летящего на полном ходу товарняка, размахивается, чтобы выплеснуть помои на улицу, и в этот момент эшелон вылетает на пассажирскую платформу, полную людей, вероятно ожидающих пригородного поезда. Обалдев от неожиданности, солдатик швыряет тазик в толпу, а мы унеслись прочь. Но реакцию пассажиров на платформе и последствия этого легко можно угадать.
В товарных вагонах, оборудованных для перевозки людей и называемых тогда «теплушками» нет туалетов, а солдат там 50-70 человек. Эшелоны редко останавливаются на пассажирских платформах, обычно в тупиках, закрытые десятками товарных поездов. На таких даже коротких остановках, многие справляют свою нужду, спрыгнув из вагона, прямо рядом с ним. На одной из станций так и произошло. Вдоль эшелона расположилось, спустив штаны, человек 40-50 солдат. Кто лицом к своему эшелону, кто наоборот, к нему спиной. В этот момент трогается, стоящий рядом товарняк, видно нас и остановили, чтобы пропустить его. А за ним открывается пассажирская платформа, полная людей и вокзал. Картина, которую они увидели была не для слабонервных. Солдаты, кто сидел на корточках лицом к вокзалу, начали вскакивать и лезть в свои вагоны, а кто сидел лицом к эшелону или был в разгаре процесса, продолжали сидеть. Шум, хохот, крики. Эшелон трогается. За ним бегут солдаты со спущенными штанами – влезают в вагон только по одной лестнице. Станция , наверное, еще долго была в шоке.